Раскаяние в постыдных делах есть спасение жизни. Демокрит
Плечо все еще ныло. Тупая боль, никак не желавшая проходить даже после дозы медицинских нанитов и стимуляторов, мешала думать. Квенти казалось, будто все еще чувствует чудовищную силу мутанта, смявшего и продавившего его доспех одним ударом. Тварь, когда-то бывшая крысолюдом, но в ту минуту похожая на него, также как тролль походил на человека, едва не разорвала его голыми руками. А он не мог ничего сделать, оглушенный и с трудом понимавший происходящее. Если бы не контратака сальхитской гвардии, его череп вполне мог бы уже украшать пояс одного из вождей ратлингов. Взрывом серьезно повредило ногу, а рука практически не слушалась из-за переломанных костей в ключице. Однако тяжелее любой физической боли была боль душевная. Разочарование и злость на себя самого грызли принца Карийского дома изнутри, выворачивая душу наизнанку и не давая думать ни о чем другом, кроме как снова и снова переживать момент поражения. Он единственный во всем виноват. Его решения и действия привели к тому, что сир Гельсен погиб, выполняя свой долг. А карийский принц, которого рыцарь поклялся защищать, оказался слишком глуп и наивен, чтобы сразу прислушаться к советам. Гордость или наивность – что больше повлияло, Квенти сказать не мог. Только перед глазами снова и снова всплывала картина, как громадный мутировавший крысолюд вбивает рыцаря в землю, круша кости и разрывая внутренности. Никто не смог бы пережить подобного. И ведь даже в тот момент рыцарь пытался защитить принца, закрыв его собственным телом. Он принял на себя удар, и Квенти жив лишь потому, что верный своему слову человек ответил за его действия. Эта мысль словно раскаленное сверло вкручивалось в мысли, наматывая горечь и отчаяние на лезвия. Хотелось кричать и биться головой об стену, но он не мог позволить себе подобного. Не мог окончательно сломаться и позволить эмоциям победить. Скривившись от боли, принц поднялся, придерживая раненую руку. Одна из крепостей Намерийского хребта, построенная и все еще удерживаемая Сальхитским герцогством, находилась всего лишь в нескольких километрах от линии соприкосновения с ордами крысолюдов, и отсюда можно было при желании услышать грохот канонады орбитальных бомбардировок. Внутри крепостных стен теперь находился госпиталь, куда свозили раненых с передовой, и все свободное пространство было забито людьми. Койки с раненным бойцами стояли в каждом помещении, но этого все равно не хватало, людей приходилось укладывать прямо на полу, и врачи сбивались с ног, пытаясь помочь всем. Тех, кто мог передвигаться самостоятельно, отправляли дальше в тыл, а кому нужна срочная помощь, тут же сортировали и отправляли на нижние этажи, в развернутые операционные. Пол под ногами был залит кровью и истоптан сапогами санитаров и солдат, приносивших все новых пациентов. Квенти подозревал, что он и сам оказался здесь таким же образом, но воспоминания смазывались. Все, происходившее с ним после контузии, превратилось в мешанину образов и звуков. В голове всплывали кадры, как его куда-то тащили, подцепив за плечи, а он с криком палил с одной руки в визжащих крысолюдов. Помнил металлический потолок с красными лампами аварийного освещения, звуки выстрелов и тряску. Помнил, как отбивался от жуткой твари, пытавшейся его раздавить, и как прокручивал силовой клинок, засадив его глубоко в череп продолжавшему рычать монстру. И все это оставалось какими-то обрывками, всполохами сознания, успевавшего зацепиться за отдельные важные детали, а потом снова пропадавшего во тьме. Он пришел в себя только здесь, на больничной койке под капельницей, практически голый и перемотанный бинтами. Небольшой медицинский дрон, напоминающий висевшую в воздухе тарелку с длинными и тонкими манипуляторами, менявший в этот момент повязки на ноге, тут же засигналил и умчался, вызвав медсестру, чтобы лично проверила его состояние. Принца смогли вытащить с поля боя и привести в порядок. Нога уже практически не болела, и получалось опираться без страха упасть. Чувствовалось только тепло в мышцах от продолжавших работать медицинских нанитов, затягивавших разрывы тканей. Сальхитские санитары вывозили в тыл всех подряд, и своих бойцов, и карийских, порой просто не обращая внимания на ранги и звания из-за спешки. Оказавшись в общей палате, Квенти внезапно сообразил, что никто не сообразил, кто он на самом деле, а вот в карийском штабе уже должна быть паника из-за потери связи с принцем. Бой пошел не по плану. Это понятно даже последнему дураку. Подразделения смешались и перепутались, доклады не проходили, а прежние планы уже не работали. Операторы наверняка все еще разгребали данные и заканчивали анализ поступивших отчетов, чтобы выстроить в правильном порядке все произошедшие события. - Господин Квенти! Господин Квенти! – Раздавшийся голос, пробивавшийся сквозь общий шум и гам госпиталя, заставил его вздрогнуть. В первый момент показалось, что он ослышался, но эти слова повторились еще несколько раз, и молодой принц вытянул шею, пытаясь разглядеть, кто мог звать его по имени. Другие солдаты, особенно карийские, услышав имя принца, тоже оглядывались по сторонам, удивленные, что наследник бароната мог оказаться в общей палате. Было одновременно и радостно слышать людей, искавших его, но вместе с этим и стыдно. Пытаясь сделать хоть что-то полезное, Квенти только наделал еще больше дел и загрузил всех остальных, пытавшихся исправить наделанные ошибки. - Господин Квенти! – В палату вошел солдат в пехотной броне и знаками отличия штабного подразделения связи. Рядом с ним стоял один из врачей в красном от крови халате, выглядевший скорее удивленным и пытавшимся что-то объяснить посыльному, тыкая пальцем в монитор своего инфопланшета. В базы данных брони никогда не записывались личные данные и идентификационные номера солдат для того, чтобы при захвате госпиталей враги не смогли бы определить, кого поймали. Однако из-за этого в случае подобного беспорядка не получалось точно узнать, к какой части приписан раненый. Многих доставляли в таком состоянии, что они и сами не могли о себе ничего толком рассказать, и по документам госпиталя проходили вообще без каких-либо определений. Вероятно, именно это врач и пытался объяснить карийцу, отправленному на поиски принца. Тот почти ничего не слушал, только вглядывался в лица, пытаясь узнать известные черты. - Я здесь! – Квенти колебался почти секунду, заметив связиста. Какой-то часть его души не желала возвращаться туда, где придется смотреть в глаза офицерам, потратившим столько сил и стараний на его промахи. Здесь, среди остальных солдат, он вполне мог получить еще немного времени и разобраться в себе прежде, чем наберется храбрости вернуться. - Господин! Хвала Небесам! Вы живы! – Связист обрадовался, увидев поднятую руку, а оказавшиеся рядом с принцем солдаты уставились на него как на внезапно ожившую статую. Квенти поднялся со своего места, осторожно пробираясь между раненых, старавшихся освободить дорогу. Врач, который вполне мог им и заниматься, пока принц оставался без сознания, тоже не мог оторвать взгляд от принца, что-то пытаясь сказать, но только беззвучно открывая и закрывая рот. - Господин! Мы вас искали по всем горам! Слава Небесам, что с вами все в порядке! – Связист выглядел так, словно у него гора с плеч свалилась, и тут же потянулся за коммуникатором. – У меня приказ, как только обнаружу вас, немедленно доложить об этом командованию и тут же доставить в штаб. Поэтому прошу, следуйте за мной! Мы и так уже потеряли очень много времени. - Да, конечно, - Квенти послушно кивнул, а потом посмотрел на врача. – Передайте мою благодарность персоналу и тем солдатам, что вытащили меня с поля боя. При первой же возможности я сообщу вашему командованию мою просьбу о приставлении вас к награде. Это самое малое, что могу для вас сделать. - Не стоит, господин. – Сальхисткий врач, словно вспомнив о правилах приличия, склонил голову. – Мы просто выполняем свою работу. Это не меньше и не больше того, что от нас требуется. Мы уже благодарны, что вы обратили на нас внимание. - Господин, - еще раз напомнил о себе связист. – Я прошу вас поторопиться. В штабе все очень обеспокоены вашим исчезновением, и прямо сейчас ждут вас, чтобы узнать о произошедшем. Принца словно кнутом протянуло, и на секунду исчезнувшее чувство вины вспыхнуло в груди с новой силой. - Да… я уже иду. – Опустив голову, Квенти последовал за ним. На посадочной площадке их уже дожидался шестивинтовой «Хэвкарго» с небольшой группой карийских гвардейцев на борту. Увидев появление принца, они обрадовались и встретили его приветственными криками. Ни один из них даже единым жестом не намекнул на его вину, но Квенти все равно казалось, что солдаты с укором смотрят на него через визоры шлемов. И, как только принц поднялся на борт, машина тут же поднялась в воздух, отправляясь еще дальше в тыл, на другую сторону Намерийского хребта. Пока они летели, офицер на борту кратко рассказал принцу, как изменилась ситуация за то время, пока с ним не было связи. Крейсер удалось защитить. Контратака сальхитских сил, потрепанных в предыдущих боях, но сумевших перегруппироваться и стянуть резервы в один кулак, пока карийцы удерживали фронт, смогла изменить баланс сил. Орда ратлингов, понеся тяжелые потери в последних боях, действительно потеряла там ударную мощь и теперь даже не могла удерживать линию фронта. Твари откатывались назад под продолжавшимися ударами объединенных воздушных сил и артиллерийскими обстрелами, оставляя тысячи трупов и раненых сородичей. Капитан сбитого корабля остался жив, до последнего момента возглавлявший своих людей в боях против пробравшихся на борт крысолюдов. Высадившиеся десантные части второй волны, попавшие под внезапный зенитный огонь, понесли большие потери, но все же смогли выполнить свою задачу, удержав позиции даже с неожиданными атаками из-под земли. Квенти улыбнулся, слушая эти новости. Оставаясь в неведении в госпитале, он боялся, что его ошибки могли привести к самым плачевным результатам из-за своей поспешности и непродуманности. Если бы карийские войска, израсходовавшие большую часть своих резервов в попытках отбить позицию, где последний раз обнаружили принца, не смогли удержать фронт, крысолюды получили бы шанс прорваться и выйти на другую сторону хребта, где сдерживать их уже было бы нечем. Естественно, они не смогли бы долго бесчинствовать на землях королевства, но страшно даже представить, сколько страданий и разорения принесли бы мирным городам и колониям, прежде чем прибывшие подкрепления остановили их. Штаб, после того как крысолюды покатились назад, был перенесен с орбитальной станции в одну из центральных крепостей на вершине хребта, где теперь объединенные силы готовились к новым сражением. Операция переходила ко второму этапу, заключавшемуся в планомерном и методичном вычищении окружающих территорий от остатков разбитой орды. Крысолюды были опасным врагом, и, если их оставить, не добив, могли быстро восстановить силы и снова представлять угрозу для границ королевства. И этим этапом операции руководить удобнее с земли. Квенти все еще никак не мог поднять взгляд, когда «Хэвкарго» опустился на посадочной площадке крепости Тоскан-три, где и находился теперь центральный штаб объединенного командования. Его встречали с радостью, пилоты и работники посадочной зоны махали руками и радостно выкрикивали его имя. По всей видимости, потерю связи с принцем не удалось сохранить в секрете, и пугающая новость уже распространилась среди личного состава. Теперь же они радовались, что представитель дворянского рода, сражавшийся вместе с ними против врага, вернулся живым и здоровым. Принц натянуто улыбался под прозрачным забралом защитного костюма, который ему предоставили на время, и махал рукой в ответ. Еще одно правило, которое в него успели вбить учителя – в каком состоянии сам дворянин не находился бы, на людях он должен оставаться несгибаемым примером для всех остальных. Армия слабаков и трусов, ведомых уверенным в себе командиром, победит армию тренированных и обученных солдат, у которых лидером стоит безвольный и бесхребетный офицер. Квенти должен был давать пример, и он это делал. Только скрывшись за дверьми коридора, уводившего к залу, где разместили контрольный центр, принц снова опустил плечи и судорожно втянул полные легкие воздуха. Его мелко трясло, и не из-за лихорадки, а из-за закрученных в тугие канаты нервов. В эту секунду принц даже пожалел, что на нем нет доспеха с системой жизнеобеспечения. Доза стабилизаторов могла бы помочь прийти в себя. - Господин! Матерь Небесная! Вы живы! Мы уже и не знали, что думать, когда доложили о потери сигнала вашего доспеха! Никто даже представить себе не мог, как придется докладывать об этом вашему отцу! – Его лично встретил у дверей командующий контрольным центром, отложив все дела. – Слава Небесам, что уберегли вас в том бардаке, что творился на земле! Никто даже и подумать не мог о подобном! Однако сейчас вы все равно живы, и это была лучшая новость за последние часы! Прошу прощения, что приходится вас заставлять стоять на ногах, вам требуется отдых, я понимаю, но… - Я в порядке, не стоит обращать внимания на эти царапины. – Квенти только отмахнулся, начиная уже чувствовать раздражение от такого внимания к своей персоне. Он не сделал ничего такого, чтобы весь штаб прерывал работу и бросал все силы на поиски. Посмотрев внимательнее на знаки отличия офицера, принц через защитный костюм поправил повязку на все еще болевшем плече. – Господин генерал-майор, я готов помочь вам всем, чем только возможно. Мне сообщили, что вам требуется мой отчет о произошедшем… Если в нем вообще все еще есть необходимость… - Господин, нам сейчас важна любая крупица информации о том, что там случилось. – Офицер задумался на пару мгновений, решая, следует ли заставлять принца задерживаться здесь или все же отправить на отдых. – Если вы сейчас в состоянии вспомнить происходившее там, будем чрезмерно вам благодарны. - Я не могу быть уверен, что действительно все помню и помню правильно, но готов сделать хотя бы это. – Квенти кивнул, вздохнув и пытаясь подавить в себе все эмоции, что снова полезли в душу вместе с воспоминаниями о последнем бое. Рейнсвальд уже не в первый раз сталкивался с крысолюдами, и воевать с ними умели весьма эффективно, но в этот раз все изменилось. Эволюционировали эти твари или же умнели и учились на собственных ошибках, точно никто не мог сказать. Только в этом сражении войска Рейнсвальда узнали очень многое, с чем прежде никогда не сталкивались. Новые формы мутантов, новые технологии, применяемые ратлингами, новые тактики, для которых требовался куда более расчетливый и талантливый ум, чем привыкли думать об этих тварях. К этому защитники оказались не готовы, за что и поплатились тяжелыми потерями и сбитыми кораблями. И потому же необходимо было выжечь эту орду до последней твари. Если хоть одна из них выживет и сможет дать потомство, то эти знания пойдут дальше, и одни Небеса ведают, до чего тогда дойдет военная мощь ратлингов. Квенти рассказывал все, что мог вспомнить, снова вытаскивая из памяти чудовищный вид боевых мутантов, вооруженных грубым и примитивным оружием, но от того не менее смертоносных. Эти твари прорывались сквозь шквальный огонь, изодранные многочисленными попаданиями до свисающих с костей ломтей мяса, но продолжая атаковать. Их громкие и громоздкие подземные машины, прорывавшие тоннели даже сквозь цельные скалы и вылезавшие среди карийских позиций. Вооружение крысолюдов, способное пробивать дефлекторные щиты и броню боевых доспехов. Их безумная боевая ярость, с которой они бросались на позиции солдат, повисая на колючей проволоке, подрываясь на минах и заживо сгорая в пламени огнеметов, но не думая отступать. Его слушали внимательно, часто переспрашивая и добавляя другие наблюдения из отчетов офицеров и солдат, вернувшихся с передовой. Уже были проанализированы первые доклады разведки и записи спутников, висевших над полем боя. Орда ратлингов, прежде чем навалилась на Намерийский хребет, прошла огнем и мечом по пустошам Поверхности, оставив после себя полосу безжизненных и разоренных земель, разорив немало городов и анклавов, превратив в руины колонии некоторых крупных корпораций и государств. Откуда эти твари вырвались, сказать сложно, предварительный анализ трупов с поля боя указывал, что прошел не один десяток поколений, рожденных и выросших под Небесами, а не в тесных и узких тоннелях под землей. Предполагалось, что за такой долгий срок у этих тварей и выработались совершенно иные, непривычные для таких существ, навыки и мышление. С другой стороны, несколько групп дальней разведки докладывали об обнаружении вождя ратлингов. Обычно это была самая сильная и жестокая особь, поднявшаяся к вершине власти по трупам своих врагов, но в этот раз ситуация оказалась иной. Несмотря на свои явные бойцовский качества, эта особь не выделялась среди прочих ни размерами, ни силой мышц, но зато было зафиксировано, как она отдавала приказания, общаясь не только с самыми сильными бойцами, но и с теми, кто обычно находился внизу иерархической пирамиды стаи – со слабыми особями, ответственными за строительство боевых машин, вооружение и прочее обеспечение всем необходимым воинов стаи. Обычно те, кто не сражался, считались недостойными, и даже простое общение с ними могло опозорить воина стаи. А здесь с ними на равных общался сам вождь всей орды, считавшийся сильнейшим и умнейшим. Даже для опытных аналитиков видеть такое удивительно и непривычно. - Мы получали сведения об одной такой твари, которую разведка определила как вожака стаи. – Вспомнил карийский принц. – И моя группа должна была его уничтожить. Возможно, у нас бы получилось, если бы шаттл не сбили… А потом эту тварь потеряли… да и я совсем о ней забыл… Квенти удивился, когда ему сообщили в деталях о вожде ратлингов. На сделанных снимках получалось хорошо разглядеть большого крысолюда с множеством шрамов, который действительно выглядел даже ниже некоторых из своих телохранителей. На разных кадрах он то отдавал указания, что-то указывая в сторону пальцем с длинным когтем, то общался с посыльными, то разговаривал с тощими и низкорослыми тварями, обвешанными жестянками и инструментами. И чем больше говорили про эту тварь, тем больше карийский принц проникался к ней ненавистью. Многие сходились на мнение, что именно из-за нее крысолюди действовали настолько разумно и адекватно. - Скорее всего, эта особь была уничтожена во время последней последних атак. Если же нет, ее накрыли орбитальные бомбардировки. – Заметил один из сальхитских офицеров. – Она просто не могла уцелеть. Вожди обычно сами возглавляют важные атаки. - Судя по всему, мы не может говорить об этой твари с тех же позиций, с которых мы прежде говорили о крысолюдах. Эта особь уже проявила умственные способности, совершенно не характерные для этого вида. Если ее возможности в мыслительной деятельности и в аналитике действительно настолько велики, что позволили даже нас завести в тупик, то вождь имел все шансы просчитать дальнейшее развитие ситуации. И имел все возможности для того, чтобы не погибнуть вместе с большей частью стаи. – Карийский офицер не был столь оптимистичен, разглядывая кадры с этой тварью и почесывая короткую бородку. Его слова не понравились никому, предвещая слишком много нехороших последствий. - Вы хотите сказать, что эта тварь могла выжить? – Выдохнул сальхитский офицер, нервно тарабаня пальцами по краю голографического стола. – Мы же выжгли все их тылы во время последней атаки. И после этого они начали отступать. Все сходятся на мысли, что именно из-за потери командной верхушки вся стая утратила способность к дальнейшему сопротивлению. - Вы сами противоречия в своих словах не находите? – Квенти все-таки не выдержал. Его фраза прозвучала не совсем вежливо, прервав говоривших, но слово принца было достаточно веским, чтобы начинавшийся спор прервался, и все в удивлении посмотрели на него, ожидая продолжения. – Святое Небо! Вы сказали, что крысолюды отступают. Не бегут. Не бросают все подряд, не сбегают с поля боя, давя друг друга, как это было раньше. Я видел записи предыдущих сражений с ратлингами. Всегда, когда стаю разбивали, они разбегались словно тараканы от пламени, забывая о какой-либо порядке и организации. А сейчас вы говорите, что они отступают! - Ими все еще кто-то управляет, – добавил карийский командующий, кивнув. – Все дело в правильности их действий. Именно так стал бы действовать любой из нас, растеряв все силы для новых попыток прорыва. Отвести как можно больше еще боеспособных сил на лучшие позиции, где уже реорганизовать их и либо готовиться к обороне, либо отступать дальше. Мы так уже делали в этом сражении. В самом начале, когда не смогли удержать передовые позиции. Отводили сначала легкие части, потом тяжелые, а прикрывали отход бронетехникой… - Они учатся. Учатся у нас. – Это было неприятным сюрпризом, но спорить с таким выводом не получалось. И сальхитские, и карийские офицеры достаточно опытны, чтобы хорошо понимать самые базовые законы войны. Если закрывать глаза на действия противника, то неизбежно придешь к поражению. И прямо в эти минуты крысолюды снова доказывали, что война с ними становится намного более сложным делом. - Мы не можем быть уверены, что эта особь все еще командует остальными… - Но мы не можем не допускать вероятность подобного. Теперь, когда ратлинги отступают, а основная их боевая сила уничтожена, мы обязаны нанести последний удар. Как говорится, сруби змее голову, и умрет все тело. Мы можем отправить боевые группы спецназа для ударов по тылам стаи. Точное положение командования этих тварей мы установить не сможем все равно, так что действовать придется, полагаясь во многом на удачу. - Кто-то из офицеров развел руками и переключил голографическое изображение с кадров с лидером ратлингов на карту Намерийского хребта. Линия соприкосновения союзных войск с крысолюдами, постоянно корректируемая в реальном времени, постепенно сползала к подножиям хребта. А в тылу стай ратлингов уже быстро разрастались десантные зоны, куда флот перебрасывал все новые подкрепления. Силы противника таяли буквально на глазах. - Мы сами рискуем потерять контроль над ситуацией, если вдруг примемся ловить крыс по всем углам, распыляя силы, – не согласился один из командующих. – Я бы советовал оставить ситуацию как есть и ждать хоть каких-то признаков командования ратлингов. Они не могут до самого конца сидеть в норе и просто смотреть, как мы выжигаем всю эту Небесами проклятую стаю. А если и станут, то тогда какой от них смысл? Что ратлинги так разбегаются, что этак. Ничего не изменится. - Предлагаете просто ждать? - Именно. Предлагаю продолжать действовать так, как уже отработанно. Сейчас мы вполне можем отслеживать ситуацию и прогнозировать дальнейшие события. Если начинать импровизировать, то можем просто впустую пожертвовать людьми, ничего не добившись. – Офицер в форме сальхитских военно-воздушных сил согласно кивнул. – Мы и так уже потеряли достаточно людей, чтобы бросать на погибель еще больше. - Самое разумное предложение из услышанных мной за последнее время. Действовать вслепую слишком рискованно. Предлагаю оставаться готовыми к любым следам этой нашей умной твари, но без этого лишний раз не стоит действовать слишком необдуманно. – Согласился один из карийских офицеров. – Даже если мы сможем разогнать ратлингов, так и не найдя нигде их вождя, это все равно будет победа. Тот результат, ради которого мы здесь и собрались. Большинство офицеров поддержало такое решение, и даже Квенти согласился с этими словами, для себя мысленно решив, что и так уже успел наделать глупостей. Доказывать свою позицию, рискуя только еще больше проблем создать, он уже не горел желанием. При этом же Квенти мысленно убеждал себя, что этот ратлинг действительно не сможет выбраться с поля боя. Если его уже не накрыли артиллерийские обстрелы и не испепелили орбитальные удары, то обязательно добьют группы зачистки. У Рейнсвальда уже имелся опыт в уничтожении разбитых стай, и королевство училось на собственных ошибках. Больше такого промаха, как выжившие остатки крысолюдов, прячущиеся недобитыми среди развалин, они не допустят. Карийский принц покинул совещание по настоянию врачей, хотя не все решения еще были приняты. Офицеры выбирали наилучшую тактику для последующего уничтожения остатков стаи, и споры разгорались порой даже сильнее прежних. Квенти там не столько говорил, сколько слушал, запоминая и старательно изучая правила и приемы войны в пустошах на Поверхности. И именно там его и нашли врачи, заставив покинуть зал для совещаний и пройти еще одно обследование. Будучи принцем, он должен был не только отдавать приказы, но и уметь подчиняться, в том числе принятым правилам и традициям в королевстве. Калека-дворянин не мог соответствовать своему статусу хотя бы по той причине, что не мог сражаться. С современным уровнем развития медицины даже потерянные конечности не становились слишком большой проблемой. Однако проще нарастить новую руку, чем исправлять неправильно сросшиеся ткани и кости. После того, как врачи принца все-таки отпустили, ему рекомендовали тишину и покой хотя бы на некоторое время. Не оставалось ничего другого, как занять одни из свободных покоев на самых верхних уровнях одной из башен центрального донжона. Несколько небольших комнат, предназначавшиеся для командующего гарнизоном крепости, большую часть времени пустовали, поскольку прежний командир крепости предпочитал покои, находившиеся ближе к казармам. Оставшуюся здесь мебель и пол покрывал тонкий слой пыли, давно уже никем не потревоженный. Квенти вызвал сервисного дрона и устало опустился на диван, безучастным взглядом уставившись на горевший в камине огонь. Живое пламя, активно вгрызаясь в раскрошенные брикеты медленного горения, плевалось искрами и вспыхивало во всех оттенках красного и желтого. Кто-то добавил в брикеты еще немного ароматической смеси, и теперь комнату постепенно наполнял терпкий запах смолы и свежей хвои, как в закрытых оранжереях королевского дворца. Принцу казалось, что его отставили на второй план, лишь бы он больше не мешался под ногами. Это чувство казалось еще хуже на фоне продолжавшей грызть его вины за гибель сира Гельсена. Дрон вернулся с бутылкой америйского вина и протянул полный бокал. У кроваво-красного напитка был легкий медовый привкус, после которого Квенти почувствовал, как тяжелое настроение, камнем висевшее на плечах, немного отступило, оставляя после себя только гулкую и тягучую пустоту, как внутри, так и снаружи. Без формы, ставшей за последние дни уже привычной, стягивавшей тело словно упаковка, он чувствовал себя лентяем, отказывавшимся от прямых обязанностей. Свободная рубаха из мягких тканей на голое тело, обычное нижнее белье под гражданский костюм, нисколько не стесняла движений и не поддерживала тело, так что Квенти даже не чувствовал разницы, одет он или нет. - Господин. – Ожил один из адъютантов, сопровождавших его и пока что молча стоявших у стены. – Обнаружен запрос на переподключение. Просьба активировать проектор на столике перед вами. Запрос на установление прямого контакта с повышенным приоритетом. - Активируй. – Квенти поправил ворот рубахи и отставил бокал в сторону. Он не мог знать, кто может искать с ним связи в такое время, но уже успел уверовать, что ничего хорошего ему все равно не скажут. Не было причин думать о таком. Проектор включился, выстраивая прямо на поверхности столика трехмерное изображение человека в военном мундире без каких-либо знаков отличия, располневшем и потерявшем прежнюю осанку, но при этом добродушно улыбавшегося. Квенти при его виде чуть было не подскочил, как ошпаренный, успех где-то на краю сознания мысленно себя похвалить, что отставил бокал с вином за пределы фиксирования камеры проекции. - Господин барон! Я совершенно не ожидал, что вы решите найти меня… - Квенти! Ты отказываешь своему старику даже в возможности узнать, как идут дела у любимого сына? – Карийский барон покачал головой, с улыбкой глядя на сына. – У меня не так уж и много детей, чтобы бросать их так просто на произвол судьбы. Однако я очень удивлен, не обнаружив тебя на борту станции флота, как предполагал. - Папа… У меня было много дел с того момента, как ты отправил меня сюда. – Квенти вздохнул и откинулся на спинку дивана. – Не могу сказать, что они мне понравились, но… Я сам принимал решения, так что не мне от них и отказываться. - Уверен, тебе действительно есть, что рассказать. Мне уже начали поступать первые отчеты о том, что произошло у Намерийского хребта. Времени подробно ознакомиться с ними еще не было, но одного взгляда уже хватило, чтобы понять главную суть. Все намного сложнее, чем я предполагал. Прости, что отправил тебя сюда. Принц не должен подвергать себя такому риску. - Папа, ты оправил меня, чтобы я учился воевать. Именно этим я и занимался. И я должен благодарить тебя за то, что отправил именно сюда, где смог встретить вызов, а не эти ничего не значащие истребления дикарей, у которых даже стрелять не из чего. – Квенти недовольно покачал головой, искренне не понимая, почему отец никак не желает принимать такую простую вещь. – Я готов учиться этому! Ты же сам говорил, что судьба распорядилась таким образом, что мне придется стать твоим преемником! И значит, я должен быть к этому готов! А не просто сидеть в библиотеке среди старых книг, слушая бредни старцев, которые от своего опыта уже последние шарики растеряли! Я дворянин! - В первую очередь ты мой сын! Я уже потерял одного сына, и не хочу, чтобы то же самое произошло и со вторым! Ты не должен собой рисковать без всякой на то надобности. – Рокфор разочарованно покачал головой. – Квенти, я же не зла тебе желаю. Я просто очень хочу, чтобы у меня было кому передать титул. И я не хочу снова хоронить своих детей, понимаешь? Квенти прикрыл глаза и потер пальцами переносицу. Не только отцу тяжело переносить смерть Зигфрида, старшего сына Карийского барона и первого наследника этого титула. Ему тоже не хватало старшего брата, такого уверенного в себе и надежного, на которого всегда можно было положиться. Зигфрид улыбался в любой ситуации, даже когда защищал еще маленького Квенти от родителей, намеревавшихся отругать за очередную шалость. Казалось, что ему все нипочем, и он выдержит любое испытание, и даже сами Небеса благоволят такому человеку. И тем страшнее было услышать сообщение о его смерти. Все было даже слишком глупо, чтобы поверить в новость с первого раза. Зигфрид прибыл в одну из отдаленных колоний бароната, находившихся практически на границах королевства, с обычным визитом, чтобы проверить, как там идут дела. С ним был небольшой отряд в десяток кораблей и несколько тысяч гвардейцев, чтобы заодно напомнить о силе и могуществе феода. Ничто не могло предвещать беды, но на колонну, в которой был Зигфрид, напала орочья разбойничья стая. Никто до сих пор не смог точно объяснить как эти твари могли оказаться в глубоком тылу далеко за пределами внешних границ. Подобное периодически случалось, поскольку патрульные службы не могли полностью и круглосуточно держать под контролем все протяженные наземные границы, но и не было настолько частым явлением, чтобы не удивляться таким сообщениям. Что было еще удивительнее – весь конвой был уничтожен быстрее, чем на сигнал помощи успела прибыть подмога, и солдаты, высадившиеся с квадрокоптеров, увидели только торжествовавших серокожих, грабивших разбитые машины. Зигфрида нашли, с трудом сумев опознать изрубленное тело среди мертвых орков, которых он рубил родовым клинком до последнего вздоха. Квенти хорошо запомнил то чувство отчаяния и обреченности, когда услышал про гибель старшего брата. Казалось невозможным, что герой осады Аннейма, решающего сражения с орочьей ордой в Генейском ущелье, победивший в личном поединке эльфийского мастера клинков, наголову разгромивший силы экспедиционного корпуса Техноклана, пал от рук серокожих дикарей, так легко попав в ловушку. Это выглядело слишком чудовищно и невозможно, и Квенти до сих пор порой ловил себя на мысли, что отказывается верить в подобное. Зигфрид просто не мог погибнуть так. - Папа, можешь не объяснять мне, что ты чувствуешь. Только я не хочу вечно прятаться за твоей спиной. Учителя, которых ты ставишь, рассказывают мне о том, каким должен быть настоящий дворянин Рейнсвальда, а потом ты сам же заставляешь делать меня прямо противоположное. Я не хочу прятаться за чужими спинами всю свою жизнь. Я хочу, чтобы мною гордились. Чтобы однажды и ты мною гордился… - Я и так горд, что у меня есть такой сын… - А я нет! Я сейчас должен быть в королевской армии. Должен лично доказывать, что заслужил право наследования твоего титула. А вместо этого ты каждый раз пытаешься спрятать меня как можно дальше от этого. - И сейчас ты прямо в центре одного такого конфликта, куда уже втягиваются королевские войска. – Рокфор сложил руки на груди. – Я вижу, что ты ранен. Все-таки ослушался моих указаний и отправился самолично на поле боя. Надеюсь, это было не зря? Конечно, в любом случае ты получил ценный опыт… - Мы победили… - Квенти опустил глаза. - Сир Гельсен, я полагаю, предоставит мне полный отчет о произошедшем. И мне очень интересно, как он допустил подобное, несмотря на мои прямые указания держать тебя как можно дальше от передовой. Кстати, где он сам? - Папа, он тебе ничего не расскажет. – Квенти, не поднимая взгляда, разочарованно покачал головой, судорожно втянув в себя воздух и пытаясь сдержать слезы. – Он пытался удержать меня, как ты и говорил, но я настоял, кто здесь дворянин на самом деле, и настоял на своем. Мы действительно отправились на поверхность. Крысолюды прорвали линию фронта, сбили крейсер, все могло развалиться в любую секунду… И я… И я подумал, что если дворянин появится на передовой, солдаты воспрянут духом, пойдут в атаку… Что мы сможем удержать прорыв и отбросить ратлингов обратно, но… Но все пошло не так. Я не подозревал, что подобное вообще может произойти. - Квенти… - Рокфор сбавил тон, увидев, что его сын буквально разбит навалившимся чувством вины. Хотя бы перед отцом он мог не сдерживаться и не заставлять себя делать вид, что все нормально. Спрятав лицо в ладонях, Квенти не мог больше прятать слезы. - Он до последнего защищал меня. Даже когда эти твари полезли прямо из-под земли, он не отступил и закрыл меня своим телом. А они… Они просто чудовища… Они… Папа, он погиб… Я сам это видел. Я пытался что-то исправить, пытался хотя бы убить ту тварь, которая разорвала его. Я правда пытался, понимаешь… Я думал, что смогу, но это оказалось выше моих сил. - Квенти… Ты должен вернуться. Я распоряжусь, чтобы за тобой выслали транспорт как можно быстрее. – Рокфор сам выглядел расстроенным, глядя на сына. Квенти не хотелось и думать, какие чувства мог испытывать его отец, глядя, как он не смог больше себя контролировать. Не хотелось даже поднимать на него взгляд, достаточно провалиться сквозь землю и никогда больше не показываться на свет. - Нет! Я останусь здесь и закончу все дела! – Его возвращали. После всего, что успел здесь натворить и как себя проявил, барон просто возвращал его обратно в метрополию, под свое крыло. Это выглядело и чувствовалось как окончательное поражение всех начинаний. С одной стороны, Квенти даже хотел этого, какая-то часть его души надеялась сбежать от ответственности, покончить со всем и забыть о допущенных ошибках. Однако другая его часть требовала остаться, признать свою вину и все-таки постараться исправить ошибки, закончить это сражение и все-таки рассчитаться за смерть сира Гельсена. Если он сможет отрезать голову той мерзкой твари, которую остальные крысолюды считали вождем, разбить всю стаю окончательно, выжечь эту заразы с земель Поверхности, то тогда он сможет доказать, что не зря оказался здесь. - Нет. Не стоит. Ты и так уже сделал намного больше, чем я ждал. – Рокфор старался быть мягким, но своего мнения придерживался твердо. – Ты вернешься на Рейнсвальд. Сейчас готовится открытие королевского турнира, и твоя обязанность быть в этот день вместе со мной и всей семьей, а не околачиваться на дальних границах, занимаясь вырезанием всяческих ксеносов. Не спорю, это важно, и от безопасности наших границ зависит очень многое… Однако здесь теперь вполне смогут обойтись и без тебя. Ты мне намного нужнее сейчас в столице, а не здесь. Понимаешь? - Папа… Я все равно не участвую в турнире. – Квенти пытался понять, действительно ли он нужен отцу или же это всего лишь попытка подсластить горькую пилюлю его разочарований. – Зачем я нужен в Кенингхорме? - Это разговор не для дальней связи. Когда прибудешь в Карийский замок, я все расскажу подробнее. Квенти, возможно, в эти дни решается все наше будущее. И ты должен видеть это своими глазами. – Рокфор посмотрел на него совсем другими глазами. Это уже не был взгляд любящего отца. Так обычно сюзерен смотрит на своих вассалов, требуя беспрекословного подчинения. – Ты сейчас должен понять это. Настоящая история творится не в далеких и диких землях, как говорят легенды. Настоящая история создается в залах королевского дворца. Тебе действительно стоит принять в этом участие. - Я надеюсь хотя бы в этот раз не подвести твои надежды. – Квенти снова склонил голову. – Конечно, я подчинюсь твоим словам и отбуду домой, как только будет возможность. Только… Только что подумают солдаты, когда узнают, что феодал их покинул до того, как сражение завершилось. - Они все поймут. У дворян обычно хватает дел, чтобы слишком долго не задерживаться на одном месте. – Рокфор снова улыбнулся. – Квенти, порой просто стоит положиться на своих офицеров и дать им все закончить. Как бы там ни было, но успех достигнут, дальнейшее твое присутствие вряд ли что-то еще изменит. Я сообщу объединенному командованию и нашим союзникам, что мой сын вынужден покинуть линию фронта по моей воле. Так что не волнуйся, и пусть Небеса будут к тебе благосклонны… - Конечно… пусть Небеса и тебя не обойдут своей милостью… - Квенти тоже попытался улыбнуться перед тем, как попрощаться. Барон со своей стороны первым отключил канал связи, оставив сына раздумывать над тем, что именно предстоит увидеть на королевском рыцарском турнире и какую роль для него там подготовили.***
Эти люди оказались слишком сильны. Намного сильнее, чем можно было представить, и чем Орда могла преодолеть. Незнакомые прежде горькие чувства поражения и разочарования крепко сжимали его озлобленную душу при виде пылающих равнин, заваленных телами его сородичей. Пища. Вся эта пища и красная вода, текущая в жилах, останется теперь гнить под небом, и ни одно новое поколение не вцепиться в них зубами, чтобы вырасти крепкими и сильными, не продолжит вечный путь Орды к новым пиршествам. Вождь отчаянно заскулил, не находя выхода кипевшей в нем ярости. Обожженный, практически лишившийся левой руки, которая все еще плетью болталась у плеча, сломанная в нескольких местах и отдававшаяся болью при каждом движении. Левый глаз опух и практически ничего не видел, а дыхание вырывалось из пасти вместе с кровавой пеной. По всей видимости, ребра тоже пострадали. Как минимум одно или два были сломаны, но для него такие ранения все равно не смертельны. Вождь знал, что сможет выздороветь и восстановиться. Пусть и не сразу, пусть даже на это уйдет время, но он снова обретет прежнюю силу. В отличие от его Орды. Продолжать атаки значило только окончательно разбить все свои силы об эти непреодолимые укрепления и послать еще больше сородичей на гибель под небесным огнем. Вождь с ненавистью посмотрел на небо, где сверкали огни боевых кораблей людей. Именно они сломили их силу и волю к сопротивлению Неуязвимые и недосягаемые, они едва пострадали от оружия, к которому он столько готовился. Ратлинги, привязанные к земле, живущие в земле и не способные от нее оторваться, ничего не могли противопоставить воинам, бившим с небес огненным дождем и остававшихся за пределами их возможностей. - Нужно уходить. Быстрее. Нужно уходить! – Шипя и шепелявя, потянул его за лямки ремней один из следопытов, нервно дергавший носом и со вставшей шерстью. Сопровождавшие его сородичи все волновались и боялись. Их боевой дух был сломлен, и прежнюю волю Орды уже не вернуть. Теперь единственное, что их волновало – собственное выживание. Вождь хорошо их понимал, равно как и свое поражение. Им следовало выжить. Забиться в глубины пещер, зализать раны и восстановить численность прежде, чем сами Пустоши добьют выживших. Любой ратлинг для хищников этих диких и опасных земель в первую очередь пища. И если в массе своей они никого и ничего не боялись, то по одному или разделенные на маленькие группы, сами превращались в добычу. Были среди них и те, кто отказался признавать полученные команды и, увидев противника, одуревшие от запах крови и вида погибших сородичей, рвались в атаку, пока их не разрывало на куски оружие людей. Тысячи ратлингов продолжали гибнуть, но вождя ни слишком заботила судьба отдельных стай. Своими смертями они задерживали людей, позволяя сбежать тем, кого вождь считал важными. - Нужно уходить, вождь! Уходить! Быстрее! – Трясясь от страха, продолжал дергать его следопыт. Одного брошенного в его сторону взгляда хватило, чтобы ратлинг сбежал, повизгивая от ужаса. - Мы уйдем тогда, когда уйдут остальные. – Рявкнул вождь, испепеляющим взглядом смерив остальных. – Мы не будем бросать всех. Орда остается Ордой даже когда не сражается. Мы будем управлять. Сейчас ему следопыты были больше нужны для того, чтобы доносить приказания и возвращаться с отчетами. Так можно понять ситуацию и решить, какие действия принимать дальше. Пока корабли висят в небе, Орде придется бежать. - А ты умный… Слишком умный… - Голос говорил на языке крысолюдов, но сразу чувствовался странный акцент. Для правильного произношения всех звуков нужны были такие же челюсти, как и у ратлинга, в любом другом случае все звучало так, словно говоривший отчаянно картавил. Вождь в недоумении поднял взгляд вверх, откуда прозвучал голос, и внезапно увидел, что на скале всего лишь в нескольких метрах от него, удобно устроившись на камнях, лежит человек в странном защитном костюме из темных гибких пластин, плотно облегавших тело. Его лицо закрывала маска с единственным вертикальным разрезом в центре. Как только крысолюд поднял на него взгляд, визор за толстым слоем бронестекла вспыхнул бледным фиолетовым цветом. Увидев, что его заметили, человек спрыгнул со скалы, изящно приземлившись прямо перед ксеносом. Его броня практически не издавала звуков, слишком гибкая, чтобы быть из металла. Каждая деталь подогнана к остальным извилистыми и замысловатыми линиями соединений, и при движении между ними вспыхивали яркие искры такого же фиолетового цвета. Воспользовавшись замешательством ксеноса, человек сделал изящный поклон и изобразил, как снимает с головы воображаемую шляпу. - Позвольте представиться. Мое нынешнее имя на вашем языке произносится как Крадущийся в Тени. Согласен, не самое подходящее для обращения, поэтому сделаю скидку на ваше развитие и позволю называть меня просто Посланцем. Так вам будет лучше всего понятно, зачем именно я здесь. – Человек выпрямился, пока ошалевший от такого напора вождь крысолюдов рефлекторно сжимал рукоять своего топора. Эти движения не могли ускользнуть от зоркого взгляда его собеседника. – Не стоит видеть во мне врага. Будь у меня действительно такое желание, я бы убил всех, находящихся здесь, оставшись неизвестным. - Кто ты? – прохрипел крысолюд, все-таки замахнувшись топором. – Отвечай! - Как грубо! Вас не учили нормам приличия? А, да, я же сейчас говорю о ксеносах с Пустошей. Естественно, вы даже близко не представляете, насколько изящными могут быть способы общения. Все бы колоть да резать. Однако это пустое! Говорим конкретно! – Визор шлема человека внезапно вспыхнул ярким красным цветом, так что окружавшие их крысолюды отступили, крепко сжимая свое оружие и боясь новых неожиданных движений. Человек, однако, только развел руками. – Сейчас вы находитесь в весьма затруднительной ситуации, попытавшись с помощью деревянной тросточки забить профессионального воина в броне. Результат налицо. И тут появляюсь я! Несущий слово своего господина! И прямо здесь и сейчас предлагаю не только спасение для вашей… вашего… вашего сброда! Но и надежду отомстить! Вы ведь еще хотите перебить этих ничтожных людишек и разорить все их города?! Не так ли?! А, можете не отвечать, я и так все прекрасно вижу в ваших глазах! Какая первобытная ненависть! Мне нравится! Моему господину тоже! Он действительно был прав, выбрав вас! Просто сама суть животных инстинктов, упакованная в тушку мяса весом в пару сотен килограммов! Человек изгибался при каждой фразе, словно танцуя, раскидывая руки в бессмысленных жестах. Крысолюд все пытался понять, чего же он хочет, и любой другой на его месте уже бы ударил топором по этому казавшемуся слабому и ничтожному существу. Однако вождь шестым чувством понимал, что даже при всем своем желании не сможет хотя бы раз попасть по этому дурачку, махавшему руками как в припадке. Он не заметил, как Посланец появился, не чувствовал его запаха и не мог понять его движения. От него веяло опасностью. Опасностью куда большей, чем тяжеловооруженные солдаты людей, защищавших горный склон. А его слова о возможной мести заставили задуматься. Крысолюд опустил топор. - Что ты хочешь? - О, наш молчаливый собеседник решил все же превратить мой пространный монолог в диалог! Как чудно сие явление и сколько плодотворными могут оказаться его ростки! Я уже сказал! Я – Посланец! Я несу слово своего господина! И вы, ваша звериная жестокость, первобытная ярость и бессмысленная борьба привлекли его внимание! Я послан с предложением спасения и новой надежды! Все, что тебе нужно – согласиться! И тогда сможешь спасти и себя, и многих своих сородичей! Эти люди не дадут вам ни шанса! Когда вы сбежите, они будут преследовать вас в каждой дыре! Выжигать вас, забившихся в норы! Отстреливать всех и каждого, пока последний из вас не испустит дух! Ты хочешь так?! – Посланец поднял руку и пальцем ткнул в сторону вождя, практически попав ему по носу. – Нет! Ты хочешь другого! Хочешь нести смерть и разрушение! Осветить тьму пламенем пылающих городов! И мой господин дарует тебе такую возможность! Тебе лишь нужно согласиться! - Согласиться? На что? - Как на что?! – Посланец сделал театральный жест, приложив руку ко лбу и громко вздыхая от разочарования. А потом внезапно выпрямился и стал серьезным. – Тебе нужно принять слова моего господина. Просто скажи «я принимаю дар повелителя Белой Башни». И все… - Дар? - Да! Дар! Подарок! Мой господин необычайно щедр! А эти ничтожные людишки, что теперь гонят тебя и твоих сородичей, однажды очень обидели господина, не признав величия его планов и знаний. И теперь он желает даровать тебе силу, чтобы отомстить не только за себя, но и за него! Прими дар моего господина! И сможешь отомстить! Вождь вздохнул. Ему не нравился этот человек. Не нравились эти слова. Не нравилось не понимать, что сейчас происходит. Однако надежда на месть звучала слишком привлекательно. И он все-таки кивнул. - Слова! Нужны слова! – Посланец весь выгнулся, словно его позвоночник был намного гибче человеческого. – Нужно сказать слова! - Я… Я принимаю дар повелителя Белой Башни… - Замечательно! – визор посланца ярко вспыхнул фиолетовым светом, а голос сразу изменился, став грубым и твердым. Кивнув, этот странный человек подтвердил. - Договор заключен.