Знания — обоюдоострое оружие, которое только обременяет и может поранить своего хозяина, если рука, которая держит его, слаба и плохо умеет им пользоваться… Мишель де Монтень
В пустоте открытого Пространства из прыжкового режима вышел одинокий воздушный корабль. Его появление в реальности сопровождалось яркой вспышкой света, когда ткань мироздания разорвалась на доли секунды и выплюнула из небытия пятикилометровый крейсер, еще сверкавший серебряными и фиолетовыми отблесками защитных полей. Почти сразу же разрыв закрылся, высвобождая массу энергии, ветвистыми молниями оплетавшей корпус корабля. Дефлекторные щиты вспыхнули с новой силой на мгновение, принимая на себя удар, но все исчезло так же быстро, как и появилось. Реальность еще выравнивалась в точке прыжкового перехода, но корабль, включив основные двигатели, уже перешел на стандартную скорость. Мощный тяжеловооруженный крейсер, выражение силы и могущества королевства, пятикилометровая громада стали и брони, удерживаемая в воздухе собственными двигателями, возникла в реальности словно из ниоткуда, за пару часов преодолев расстояние в несколько световых лет. Команда на мостике все еще уточняла координаты, где они вышли из прыжка, и выстраивала новый маршрут согласно уже полученным данным. Дефлекторные щиты крейсера снова были переведены в походный режим, питаемые лишь наполовину, ряды бортовых батарей стояли отключенными, а мощные главные орудия башен выровнены по корабельному кильватеру. Команда не собиралась вступать в бой, потому все вооружение, за исключением необходимого минимума воздушной обороны, находилось в деактивированном состоянии. — Господин, согласно последним полученным данным, мы вышли в реальное пространство на расстоянии двадцати тысяч километров от границ подконтрольных Тристанскому баронату территорий на Поверхности. И на высоте в шестьдесят восемь тысяч километров, — доложил капитан, подтянувшись, когда на мостик вышел главный пассажир корабля, ради которого крейсер и покинул доки. — Весьма вероятно, что охранные спутники бароната засекли наш прыжковый переход. Мы должны находиться в зоне действия их локаторов, но точных сведений еще не получили. — Меня не беспокоит, засекли они нас или нет, — пассажир недовольно поджал губы. Как один из представителей дворянского рода, он имел полное право смотреть на всех остальных людей свысока. Благородные дома Рейнсвальда были основной опорой престола и главными землевладельцами королевства. Многие вели долгую и славную историю чуть ли не от самых первых дней, когда колонисты высадились на еще диких землях острова, и право быть благородными их предки заработали собственным трудом и кровью. И этот человек являлся типичным представителем своего дворянского рода. Высокий и стройный, в дорогих одеждах красных и золотых цветов, украшенных тонкой вышивкой, и с большой тяжелой мантией, отделанной белым мехом, он был вооружен только тонкой церемониальной шпагой, имевшей чисто декоративное значение. Подобные клинки оставались отличительным правом рейнсвальдского дворянства, сразу показывая статус и важную роль такого человека. Тяжело вздохнув, пассажир приказал: — Переходите на стандартную скорость и следуйте к границам Тристана. Никаких маневров и средств маскировки не применять. Пускай видят, что мы идем. Должны же они как-то отреагировать на это. — Господин. Вы считаете это правильным? Тристанские пограничные гарнизоны с большой осторожностью относятся к кораблям, идущим под знаком Гористарского графства. Тем более, в воздушном пространстве у Поверхности. Случаи взаимных обстрелов не такая уж и редкость. — Неуверенно протянул капитан, боявшийся как за свой корабль и команду, так и за этого самоуверенного гостя, решившего, будто весь мир может существовать только по его прихоти. Дворянин разочарованно покачал головой. Старая история, которую можно не так уж редко и встретить. Строгая политика короля запрещала какие-либо военные конфликты между феодами королевства, ссорившимися друг с другом едва ли не чаще, чем отражали внешние угрозы. Внутренние разногласия могли ослабить само королевство, поэтому Иинан Третий всегда придерживался жесткой политики мирного разрешения любых споров. А если кто-то не был с ним согласен, то бунтовщик быстро узнавал могущество и силу собственной королевской армии. Однако в колониях, вдали от самого острова или же внешних феодов королевства, где власть короны уже не так крепка и заметна, дворянские дома редко были столь же мирными. Приграничные гарнизоны подвергались нападениям и устраивали ответные налеты на колонии соперников столь же часто, сколько занимались истреблением мутантов и кочевников, совершавших набеги на поселки и рудники на Поверхности. А Гористарский и Тристанский феоды не ладили уже очень давно. Их офицеры и губернаторы в колониях, подогреваемые взаимной враждой, не особо скупились в методах изведения противника. Гористарские каперские группы перехватывали тристанские конвои, а в ответ штурмовые отряды бароната выжигали шахтерские поселки и аванпосты Гористаров, оставляя после себя лишь развалины и груды трупов. Некоторые столкновения порой перерастали в довольно крупные конфликты с применением артиллерии, тяжелых танков и крупных кораблей. Только лишь опасения реакции из столицы не позволяли им перерасти в полноценную войну между феодами. Не было ничего удивительного в том, что гористарский капитан боялся, что первым сигналом об их обнаружении станет прицельный обстрел из зенитных орудий. — Гористарское графство достаточно могущественно, чтобы барон понимал, чем для него может окончиться нападение на представителя дворянского рода, — хмыкнул Гористар, сложив руки за спиной. — И он достаточно умен, чтобы в этой ситуации сначала задавать вопросы, а потом уже стрелять. В последние годы положение действительно несколько улучшилось из-за того, что новый тристанский барон был больше занят разрешением внутренних вопросов в феоде. Гористары тоже не старались разжигать приграничные конфликты на границе, не растрачивая ценные ресурсы, необходимые на других, более важных направлениях. Крейсер, окруженный кораблями сопровождения, на стандартной скорости летел вперед, к границам тристанских территорий. Этот сектор пространства считался относительно чистым и спокойным, лишь астероидные поля, результат когда-то прошедшего по эти землям Катаклизма, мешали его продвижению. Дрейфовавшие в воздухе глыбы камня сгорали в поднятых дефлекторных щитах, оказавшись на пути крейсера. Отдельные осколки, не успев превратиться в пепел, пролетали сквозь щиты и бились о толстую многометровую броню, оставляя на ней вытянутые черные подпалины. — Обнаружено сканирующее излучение, — сообщил один из операторов мостика, приподняв голову. — Зафиксированы спутники наблюдения. На сигнал «свой-чужой» не отвечают. Какие будут приказания? — Ничего не предпринимать. Поднять дефлекторные щиты, орудия не активировать. Если нас нашли, то скоро обязательно вышлют группу перехвата, — добавил капитан корабля, посмотрев на своего пассажира, стоявшего все с таким же непринужденным видом, и никак не комментировавшего ситуацию. — Тристанцы быстро реагируют на нарушение своих границ. Надеюсь, вы окажетесь правы, и сначала они решат поинтересоваться, зачем именно мы здесь показались. — Просто выполняйте, что вам приказано. Остальное вас не должно заботить, — хмыкнул Гористар, не отрываясь от наблюдения за обзорным экраном, где высвечивалась трехмерная панорама окружающего пространства. Мир снаружи был практически пуст, и только точки астероидов на пути следования напоминали, что локаторы исправны, а не просто отключены. — На всякий случай подготовьте мой личный транспортный шаттл. Крейсер продолжал двигаться вперед, но, когда до указанных границ, где начинается пространство бароната, осталось меньше сотни километров, локаторы засекли несколько новых вспышек пространственного перехода, свидетельствовавших о появлении новых кораблей. На мостике крейсера сразу включилась тревога, и протяжный вой сирены тревожил нервы, мешая нормально думать. — Обнаружены неопознанные корабли! Согласно сигнатурам, классами от эсминца до тяжелого крейсера! Общее количество шесть единиц. Боевое построение, — сухими короткими фразами доложил оператор, поправив на голове шлем нейроинтерфейса. — Принимаем некодированный видеосигнал, — доложил другой оператор. — Частота Рейнсвальдского королевства. Повторение вызова каждые три секунды. — Внимание! Со стороны неопознанных кораблей произведен выстрел! Массреактивный снаряд, выпущенный одним из кораблей появившейся эскадры, прошел точно по курсу крейсера на расстоянии чуть более километра. Общепринятое предупреждение, показывавшее, что противник вооружен и готов приметь оружие в случае необходимости. Командующий группой кораблей словно напоминал о том, что его подчиненным хватит двух или трех залпов, чтобы превратить одиночного противника в пространственную пыль. — Каковы будут указания? — Поинтересовался капитан, посмотрев на пассажира, тоже напрягшегося. Когда тристанцы, наконец, проявили себя, большая часть самомнения того куда-то исчезла. Он будто только что осознал, что от его жизни ничего и не зависит, противник может испепелить корабль, даже не поинтересовавшись, кто находится на борту. — Гасите двигатели и переходите в дрейф. После чего немедленно принимайте вызов по видео, — выдавил он через пересохшее горло, не отрывая взгляда от изображения тристанских кораблей. — Агрессивных действий не предпринимать. Мы разговаривать пришли, а не воевать. Операторы точно выполнили все команды. Крейсер графства под прицелом тристанских орудий сбросил скорость, пока полностью не остановился, буквально превратившись в неподвижную мишень. На корпусе загорелись сигнальные огни, а связисты все-таки приняли сигнал вызова, исходивший, как считали, с флагмана эскадры. На обзорном экране капитанского мостика крейсера появилось изображение тристанского флотского офицера в зеленом мундире и с золотыми знаками отличия. Сложив руки за спиной, он внимательно вглядывался в экран своего мостика, ожидая услышать подтверждение, и удовлетворенно хмыкнул в короткую бороду, наконец-то разглядев собеседников. — Слава Небесам, вы все-таки соизволили ответить, — без какого-либо вежливого приветствия бросил он, качнувшись на каблуках своих стальных сапог. — А я уж было раздумывал о том, чтобы отдать приказ открывать огонь на поражение. Здесь не очень любят гористарский герб, но вы шли так открыто, что я не смог отказать себе в удовольствии пообщаться с вами. Так зачем же прибыли волки? Гербом Гористарского дома был пустошный волк, крупный и опасный хищник Поверхности, покрытый пышным серым мехом и размером в два раза больше человека. Его челюсти могли сломать даже легкую панцирную броню, а вой пустошных волков обычно становился последним, что слышали путники, застигнутые на Поверхности. Гористары вполне оправдывали такое герб, заслужив славу жестоких и бескомпромиссных солдат, обладавшие одной из сильнейших армий в королевстве и ведущих постоянную агрессивную политику. Поэтому их порой и называли просто волками. — У нас на борту представитель Гористарского дворянского рода. Прибыл на встречу с бароном Тристанским. Просим немедленно доложить вашему сюзерену и разрешить нам проход до предполагаемого места встречи, — отчеканил капитан крейсера, не смутившись вызывающего тона. — На корабле дипломатическая миссия. — В штабе нет никаких сведений касательно дипломатов графства. Иначе мы бы не выслали боевую эскадру. Оставайтесь в дрейфе, я свяжусь с командованием касательно вашего запроса. Активация двигателей или систем вооружения будут рассмотрены как проявление агрессии, после чего по вам откроют огонь. Ожидайте дальнейших указаний, — капитан тристанцев дежурно улыбнулся и кивнул головой, после чего отключил канал связи. Молчание тянулось всего лишь несколько минут, после чего поступил новый сигнал вызова. В этот раз тристанский капитан был уже вежливее, хоть взгляд и оставался таким же строгим. — Господа, высшее командование сектора сейчас связывается с бароном. У него есть более важные дела, но оставить без внимания гористарского посла мы так же не имеем права. Касательно вас я получил новые распоряжения, согласно которым пропустить боевой крейсер на территорию бароната я не могу. Дипломат должен пересесть на наш транспортный корабль, который доставит его к месту встречи. Там ему сообщат, когда барон сможет его принять. Корабль все это время будет ожидать в закрытом доке ближайшей орбитальной станции. — Хорошо, эти условия вполне допустимы. — Кивнул дворянин, проглотив оскорбление и не моргнув ни глазом. На подобные мелочи со стороны ничего не значащего чина в рейнсвальдской политике можно было просто не обращать внимания. — Однако вы примете на борт транспорта и отряд моей личной охраны. — Вы не доверяете слову тристанского офицера? — Капитан впервые проявил какие-то эмоции, и в его голосе прозвучало удивление. — Своим именем и честью высшее командование сектора гарантировало вашу полную безопасность… — Я не доверяю никому, а в особенности тристанцам, — дипломат сложил руки на груди. — Без своей личной охраны я не ступлю и шага с борта этого корабля. — Хорошо. Вы можете взять с собой столько людей, сколько посчитаете необходимым, — все же кивнул тристанец, не став спорить. — Сейчас вашему капитану будут переданы данные координат станции, где корабль должен оставаться, но вы не должны активировать двигатели до того момента, как наш транспорт покинет его вместе с дипломатом на борту. Стометровый транспортный корабль с гербом Тристанского бароната отделился от флагмана эскадры, направившись к ожидавшему ему крейсеру. Обе стороны старались держаться на расстоянии друг от друга, готовые в любой момент перейти к активным действиям, но транспорт очень быстро и без препятствий оказался в одном из посадочных ангаров гористарского крейсера. Из открывшегося люка по опущенному трапу вышел взвод штурмовой пехоты, составлявшей почетный караул для посла, а у посадочной площадки их уже ожидал сам гористарец вместе с сотней охранников. Одетый в богато украшенный костюм, он все равно выглядел совсем невзрачным на фоне тяжелой боевой брони своей охраны, вооруженной только стрелковым оружием. — Как скоро мы прибудем на место? — сразу же поинтересовался гористарский посол, поднявшись на борт. — Для начала позвольте вас все же поприветствовать на тристанской территории, уважаемый посол, — приветствовал его командующий офицер эскорта в парадном мундире и при оружии. Приложив руку к сердцу, они низко поклонился, как того требовал этикет, и уже собирался приступить к обычным в таких моментах пышным приветствиям, но увидел недовольное выражение лица посла. — Мы будем в указанной точке в течение часа. До этого времени вы и ваши люди могут занять выделенные вам места на борту. Вашей безопасности ничто не угрожает.***
Шаттл Эдварда, покинув корабельный ангар, направился к столице колонии Илланом, заметной впереди даже без каких-либо визоров. Яркие огни порта и жилых модулей сияли во тьме словно маяк, привлекая к себе все живое. Микропрыжок до города длился совсем недолго, и уже вскоре после выхода из прыжкового режима за бортом показались сигнальные огни орбитальной станции, висевшей над центральным куполом колонии. Огромная металлическая структура диаметром чуть менее шестидесяти километров, с открытыми и закрытыми корабельными доками, высокими вышками связи и центральными секторами, являлась еще одним настоящим городом, выросшим прямо в небесах над столицей. Из Илланома по орбитальным лифтам наверх поставляли слитки металла и порции радиоактивной руды, и уже на самой станции, в закрытых цехах, происходило их обогащение, так что выведенные наружу трубы никогда не переставали дымить. Густой смог был частым явлением над городами королевства, но из-за закрытых куполов и мощный фильтрационных систем никого не волновал. Окружающий мир и так давно отравлен и мертв, чтобы еще беспокоиться из-за подобных мелочей. Устроившись в кресле, Эдвард наблюдал, как за толстым стеклом иллюминатора из темноты выступают бастионы орбитальной станции. Толстые стены и позиции орудийных батарей из сталепласта и керамита, ступенями возвышавшиеся ярус за ярусом, высокие башни универсальной защиты и поднимавшиеся за ними огромные перерабатывающие цеха, на которых уже вырастали новые ряды замковых укреплений. Шаттл вышел из прыжка в точке, закрытой Вратами, древней структуре, обнаруженной над этим островом еще первыми колонистами. Кольцевое сооружение диаметром в сорок километров висело в воздухе без всякой опоры. Окруженные высокими башнями стабилизаторов и направляющими пилонами, они сохраняли спокойствие Пространства и облегчали прыжковые переходы. Создатели Врат так и остались неизвестны, а технологию их строительства не сумели воспроизвести, несмотря на все старания, поэтому они остались лишь как еще один реликт давно забытой цивилизации. Вокруг них уже выросли новые укрепления, батареи зенитных орудий и форты, опиравшиеся на монументальные колонны стабилизаторов. Будучи одной из самых надежных известных точек перехода, Врата имели стратегически важное значение и охранялись не хуже, чем сам Тристанский замок. В темноте Неба сверкали огни крейсеров и линкоров, совершавших свое обычное дежурство на ближних орбитах вокруг Врат, а на проходивших через Врата воздушных магистралях всегда было множество торговых и гражданских судов, от небольших транспортников, то огромных корпорационных сухогрузов. Эдвард не стал дожидаться общей очереди, пока его корабль дойдет до доков орбитальной станции столицы, и приказал подготовить себе отдельный шаттл. И теперь барон, покинув зону Врат, пролетал мимо открытых доков, где на приколе стояли корабли колониальной эскадры, тяжелые крейсера и фрегаты, и даже три сверхтяжелых монстра класса дредноут. Огромные восьмикилометровые громады, несущие на себе вооружение, по мощи равное полноценной эскадре, с системами запуска ракет стратегического назначения, и стоившие сами по себе как небольшая колония. Только крупные и богатые феоды могли содержать эскадры кораблей такого класса, малые же могли позволить себе лишь отдельные боевые единицы в качестве поддержки. На их фоне транспортный шаттл длинной чуть более двухсот метров казался совсем крошечной искоркой. Петляя между лихтерами, кораблями сопровождения и ремонтными станциями, пилот направил шаттл прямо к закрытым посадочным местам на верхних уровнях станции. Закрытые створки ангара ушли в пазы внутри стен, когда шаттл приблизился. Проход еще перекрывало силовое поле, едва заметно светившееся в отбрасываемых прожекторами тенях. Внутри уже стояли такие же шаттлы и небольшие транспортные лихтеры. Подобные ангары предназначались только для важных пассажирских перевозок или доставке особо ценных грузов, и, следуя указаниям диспетчера, пилот опустился там на одно из имевшихся там свободных посадочных мест. Эдварда уже ждали сопровождавшие, готовые отвести его к губернатору колонии. На станции размеренно шла повседневная рабочая жизнь. Люди и дроны были заняты своими делами, и никто даже не отвлекался, чтобы посмотреть на самого барона. Большинство простых гражданских никогда за всю жизнь не видели своего феодала лично. Для собственных подданных чаще всего он был только изображением в новостных каналах и по местному телевидению, но и тыкать в его сторону пальцами, увидев вживую, никто не торопился. Барон направился сразу в губернаторский дворец, расположенный на вершине одного из новых куполов столицы. Выведенное за пределы основного комплекса, здание дворца напоминало копию древних замков с многочисленными высокими и тонкими башнями, связанными переходами, среди которых ступенями с широкими террасами поднимался центральный донжон. Губернатор колонии встречал барона в окружении своей большой свиты прямо у центральных ворот. В роскошных и помпезных одеяниях, словно собравшись на большой праздник, вся делегация, от киборгов сопровождающих членов свиты, до самого губернатора, вся делегация склонила головы, когда Эдвард показался на ступеньках, закрытых красной парадной дорожкой. Свита самого барона была намного скромнее и состояла всего лишь из десятка ближайших советников, рыцарей, нескольких охранников и адъютантов, державшихся позади барона. Пришлось даже сменить костюм на более подходящий для официального визита. Вместо привычной полевой формы на нем теперь был парадный дворянский костюм с камзолом и длиннополым кафтаном с высоким воротником практически до самого подбородка, расшитый золотом и серебром. Церемониальная шпага покачивалась на перевязи, иногда касаясь кончиком ножен высоких металлических сапог облегченного варианта. Эдвард привык оставлять голову непокрытой, выходя в свет, и небольшой ветерок колебал его короткие белые волосы, тщательно уложенные придворным парикмахером. — Господин барон, позвольте выразить свою искреннюю радость от возможности увидеть вас лично. — Растянулся в широкой улыбке губернатор. Один из представителей рыцарских домов Тристанского бароната, пошедших не в армию, а на административную службу. Такие благородные, как он, составляли костяк управления любого феода, связанные не только своими обязанностями, но и данными клятвами чести. К несчастью, они сами далеко не всегда о них вспоминали, когда речь вполне ожидаемо доходила до личной выгоды. Высокий и тонкий, с вытянутыми чертами лица, на которых уже появились первые складки, губернатор красовался прической с длинными завитыми волосами и кибернетическими глазами с тройными визорами. — Сир Сайлем Де Корриост, позвольте также и мне выразить свое удовольствие видеть вас в полном здравии. — Эдвард приложил руку к сердцу. — До меня дошли слухи, что ныне ваше положение не так стабильно, как прежде, и ваши действия весьма заинтересовали внутренние службы. — Господин, это всего лишь небольшое недоразумение. — Губернатор моментально потерял все свое напускное спокойствие, побледнев сильнее прежнего. — Уверяю вас, оно скоро разрешится. Обвинения совершенно беспочвенны, я даже и помыслить не мог о том, чтобы пытаться обмануть вас. — Тогда я ни о чем не беспокоюсь, сир Де Корриост. — Эдвард прошел мимо него прямо через расступившуюся свиту, сложив руки за спиной. — Однако я прибыл не за этим. Сегодня меня беспокоят исключительно исследовательские лаборатории комплекса Сарт-шесть. Надеюсь, вы помните о них? — Не смею забывать, Ваша Светлость, — Тут же сообщил губернатор, направившись следом за ним и осторожно держать чуть позади. — Согласно предоставленному вами графику, обслуживание лаборатории и ее снабжение идет без каких-либо задержек и проволочек. Однако ничего не могу сообщить о достигнутых результатах. Руководство передо мной не отчитывается. — Естественно. К вашему же спокойствию и безопасности, — кивнул Эдвард. — Однако если лаборатория действительно ни в чем не нуждается, какие-то результаты уже должны проявиться. Отправьте пока кого-нибудь подготовить для меня транспорт. А вы пока расскажете о положении дел в колонии. Административной работой приходилось заниматься часто и много, несмотря на нелюбовь к этому делу и многочисленных помощников, перенимавших на себя большую часть обязанностей. И Эдвард привык воспринимать такие вещи как необходимое зло, полученное вместе с титулом правителя феода. Любая система подвержена своим слабостям и уязвимостям, в том числе и выстроенные структуры власти. Задача феодала в этих случаях не только давать пример своим подданным, но и контролировать происходящее, отслеживать процессы, изучать результаты и выявлять недостатки. Если этого не происходит, то система начинает давать сбои. А если начинают происходить сбои в феоде, то сила и власть самого феодала начинает слабеть. Вся система, от самых низов до высших из высших, связана без единого исключения. И потому нельзя пренебрегать даже простой рутинной работой. Эдвард рассчитывал закончить здесь со всеми делами и сразу же отправиться обратно в метрополию, чтобы успеть подготовиться к королевскому турниру, но дела вынудили задержаться. Ситуация в Илланоме действительно ухудшилась, и оставлять подобную дыру в стратегической обороне феода невозможно. Чем больше барон вникал в положение вещей и разговаривал со следователями, проводившими проверки, тем мрачнее становилось его настроение. Он не любил, когда его обманывали. И еще больше не любил, когда его пытались обманывать те, кого он считал своими верными подданными. Барон уже собирался вызывать губернатора, чтобы лично ему высказать свое мнение по поводу всего происходящего, но в этот момент сообщили, что его транспорт до лабораторий подготовлен. Сарт-шесть был научно-исследовательским центром, расположенном глубоко под землей в горах центрального хребта, строго засекреченным и обладавшим огромной ценностью не только для феода, но и для всего королевства. Построенный когда-то совместно со специалистами «ТехКо», он представлял из себя центр разработки и закрытый полигон для тестирования нового вооружения, зачастую незаконного в Рейнсвальде. Многие секреты, хранившиеся здесь, противоречили воле короле, и стань о них известно, у барона Тристанского могут возникнуть большие проблемы. Именно поэтому Эдвард предпочитал самостоятельно проверять сложившееся там положение дел, не доверяя даже информацию о результатах никаким системам связи. Все можно взломать и подслушать. Пустоши Илланомского острова выглядели как идеально гладкий стол, на котором совершенно неожиданно и без какой-либо логики вырастали горные хребты или даже одиночные пики. Геологи объясняли их появление необычным воздействием гравитационных аномалий, из-за которых сила притяжения на разных участках незначительно отличалась. Для человека разница практически не сказывалась, но на геологические процессы оказала невероятное влияние, создав столь причудливый рельеф. Теперь через пустоши тянулись стоявшие на толстых композитных колоннах магистрали, связывавшие друг с другом основные города и добывающие поселки колонии, а в далекой тьме сияли огни их стен. Три транспортных винтокрыла летели через пустоши острова напрямую, поднявшись с аэродромов столицы. К лабораториям Сарт-шесть, расположенных среди острых пиков гор, покрытых азотными ледниками, не было наземных подъездов, и только закрытые посадочные площадки связывали их с внешним миром. Винтокрылы по очереди вертикально опускались в раскрывшийся зев ангара между выветренных горных пиков, где ничего даже не напоминало о появлении человека здесь. Любой случайный путник, забравшийся так высоко и так далеко, увидел бы только камни и ледники. И только чувствительная аппаратура, тщательно замаскированная, сразу же уловила бы его появление, передав на посты охраны, скрытые глубоко под толщей гранита. В иллюминатор можно было увидеть, как винтокрылы, опускаясь все ниже, проходят через уровни подземного комплекса, мимо открытых дорожек с дежурившими охранниками, учеными и персоналом лабораторий. На других уровнях уже никого не видно, кроме солдат, а некоторые и вовсе казались пустыми, только закрытые металлические двери с подсвеченными номерами и аббревиатурами. Посадочные площадки находились намного ниже, в естественных полостях, найденных при строительстве. Платформы для машин там установлены прямо на древних обломках, обработанных неизвестной цивилизацией. Когда-то в настолько далекие времена, что не сохранилось никакой памяти о них, эти пещеры были населены представителями довольно развитой цивилизации, достигшей совершенства в искусстве обработки камня. Их творения смогли пережить и время забвения, и самих своих творцов, оставив в наследие их преемникам естественные пещеры с обработанными опорными колоннами, выложенными гранитными плитами полами и статуями странных низкорослых существ в массивной броне, оставшихся на своих постаментах в нишах стен. Ксеноархеологи изучавшие их, пришли к выводу, что это следы цивилизации, существовавшей еще до формирования самого этого острова. Очередной осколок чужой реальности, выплюнутый Катаклизмом миллионы лет назад. О прибытии барона на Серт-шесть уже знали, и у посадочной площадки его встречал один из руководителей лаборатории, Текилл Арк Хосперт, как всегда, в сопровождении десятка адъютантов и в белом халате, застегнутом на все пуговицы. Его вечно не расчесанные белые волосы прикрывали острые кончики ушей, но даже без этого с первого взгляда становилось понятно, что господин Арк Хосперт происходил не из рода людей. Эльф, выживший и даже достигший высокого положения в Рейнсвальде само по себе явление из ряда вон выходящее, но еще меньше людей могли ожидать увидеть такое чудо в исследовательских лабораториях не в качестве подопытного материала. Текилл Арк Хосперт служил еще деду Эдварда, когда-то привезенный им в качестве трофея с одного из походов в дикие Пустоши Поверхности. Будучи представителем древней и редко встречавшейся расы эльфов, всем известным своими талантами и хитростями, Текилл даже на их фоне выделялся своим умом, но больше всего в нем впечатляло абсолютное бездушие и какое-то странное холодное равнодушие ко всем живым существам. Эдвард не знал, что у этого эльфа произошло в жизни, но явно что-то не очень хорошее, так ожесточившее сердце существа, которое, судя по слухам, что ходят об его сородичах, должно испытывать куда более теплые чувства к любому проявлению жизни. Высокий, тонкий, с точеными чертами лица, слишком правильными для любого человека, гладко выбритый и с большими миндалевидными глазами, не утратившими природной зелени, эльф смотрел на всех своим обычным взглядом мясника, словно примеривался, как лучше разделать свежую тушку. Поправив тонкие очки с почти незаметными линзами, Арк Хосперт приложил два пальца ко лбу, а потом к сердцу, и только после этого поклонился подошедшему Эдварду. — Юный господин, я, как и всегда, рад приветствовать вас в этой скромной обители знания. Я и все сотрудники к вашим услугам, скажите только, что именно от нас требуется. Все будет предоставлено. — Текилл Арк Хосперт, я тоже искренне рад вас видеть. Уж простите мою простую натуру, но я не стану прибегать к вашим эльфийским традициям приветствия гостей и попрошу вас сразу перейти к делу. Мне необходимы отчеты об успехах ваших исследований. — Эдвард поклонился в ответ. Текилл был одним из немногих его подданных, кого он не только уважал, но и в какой-то степени боялся. У эльфа напрочь отсутствовало чувство сострадания, он с одинаковой легкостью разделывал мутантов, принесенных с пустошей, и проводил вивисекцию соплеменников, если считал, что этот поможет в его исследованиях. Эдварду казалось, что, если он однажды окажется под ножом эльфа, тот даже глазом не моргнет и спокойно приступит к операции. И никакие клятвы верности здесь не станут помехой. — О каких именно исследованиях вы хотите услышать? — Текилл развел руками. — Несмотря на наши скромные возможности, подчиненные работают сразу на нескольких направлениях. Больше всего мы за последнее время продвинулись в изучении биологии мутантов и их необычайно высокой приспособляемости к агрессивным природным условиям. Мы сможем адаптировать несколько уже имеющихся видов химического оружия так, чтобы повысить их эффективность при борьбе с подобными паразитами. И думаю, вам понравятся результаты исследования стволовых клеток, полученных из спинномозговой жидкости оркоидов. Мы наконец-то смогли их выделить и адаптировать под человеческое тело, не теряя прежних качеств первоисточника. Хотя с этим связан ряд проблем… — Проблем? — Эдвард даже остановился и посмотрел на ученого. — Какие еще проблемы могут возникнуть? — Расходный материал. Выделить еще способные к делению стволовые клетки получается только у особей, еще не достигших полового созревания. А с их поставками возникают проблемы. Они не самый распространенный товар. — Хорошо. Я распоряжусь. Подготовьте список, что и в какие сроки необходимо поставить в первую очередь, и передайте губернатору. Он займется этим при первой же возможности. Однако это мелочи. Сейчас меня больше всего интересует вопрос, как продвигаются работы с изучениями Осколков? Появились ли какие-то новые данные о них? Или все осталось на прежнем, нулевом, уровне? — Эдвард кивнул головой и, положив левую руку на рукоять церемониальной шпаги, зашагал дальше. — Мы делаем все, на что способны, дабы решить эту задачу. Однако у меня возникает все больше сомнений, что ее вообще возможно разрешить хоть какими-то привычными нашей науке методами. Однако, я не стану вам все рассказывать только на словах. Предлагаю вам пройти дальше, тогда все сможете увидеть собственными глазами. — Текилл остановился у очередной открытой двери и жестом рук пригласил его пройти первым. — Не могу вспомнить точно, когда вы у нас бывали лично в последний раз, молодой господин. Возможно, вам следует обновить воспоминания. — Вы хотите устроить мне очередную экскурсию? — Эдвард проследовал в открывшиеся двери, жестом приказав своей свите дожидаться здесь. Только два его адъютанта прошли следом. Последним зашел сам Текилл, и двери закрылись сразу же за его спиной. — Господин Арк Хосперт, если вы таким образом просто хотите потянуть время, то я напомню, что именно его у меня как раз и немного. — Не волнуйтесь, молодой господин, у меня тоже нет желания лишний раз задерживаться. Работа не ждет. Знаете, у моего народа по этому поводу есть одна очень старая поговорка. Там говориться, что если просто смотреть на дерево, подперев голову руками, то от этого само дерево быстрее расти не станет. Эльф активировал лифтовую панель и приложил руку к считывающему сканеру. Дверцы перед ними тут же раскрылись с тихим шипением. — Сорок девятый уровень. — Текилл вошел первым и набрал нужную комбинацию. Когда дверцы закрылись, кабина практически беззвучно отправилась вниз, в возникшей тишине получалось только разобрать едва заметное гудение магнитных катков. — Пока мы стоим на месте, молодой господин, позвольте поинтересоваться у вас, есть ли какие-то продвижения в вопросе поиска материалов исследований вашего отца? — Нет. Леди Кейнивал не согласилась сотрудничать. У меня все больше подозрений, что она не то, чтобы скрывала нечто действительно важное, сколько действительно не имеем никаких важных для нас сведений касательно этого вопроса. А доступ к королевским архивам затруднительно получить даже будучи бароном. — Эдвард пожал плечами. — Иногда я ловлю себя на мысли, что мой отец не так просто уничтожил все сведения касательно этого проекта. Только тогда остается вопрос, зачем он вообще отправился в свое последние путешествие. — Я помню тот день, когда он принял этот решение. Прежний барон Эдвард Тристанский был уверен в своем решении и не один день его обдумывал. Смею предположить, что он просчитал все возможные риски. И принятые им решения были вполне осознанные. Единственное, о чем могу жалеть, так это о факте, что сам не участвовал в этих исследованиях. Барон посчитал мою фигуру не подходящей. Не могу знать, по какими именно параметрам. Однако, не стоит жалеть о пролитом молоке, когда сам опрокинул кувшин. Идемте, юный господин. На сорок девятом уровне находились исследовательские лаборатории, связанные с изучением артефактов неизвестного происхождения, либо же открывающие путь к технологиям, что в королевстве являлись запрещенными. Эдвард подозревал, что такие лаборатории, в том или ином виде, существуют в каждом феоде, принимавшем активную роль в политике Рейнсвальда, но они засекречены настолько, что даже лучшим из агентов разведки найти их будет весьма проблематично. Тристанские ученые, скрытые глубоко под землей от любых любопытных глаз, строили здесь новое будущее, заново раскрывая секреты давно погибших цивилизаций, погребенных среди руин и песков пустошей этого мира. Именно здесь разрабатывались передовые модели боевых дроидов с улучшенным искусственным интеллектом и системой контроля, применявшиеся в показательном уничтожении каравана дикарей. И именно здесь шли разработки передовых систем вооружения, способных сдвинуть сложившийся баланс сил, такие как применение антиматериального и гравитационного оружия, чье производство и исследования на территории Рейнсвальда были запрещены королевскими законами. Только пока никто об этом не знал, многие феоды готовились к будущим возможным войнам, не обращая внимания на запреты. А тестировалось и хранилось это оружие уже там, где власть короны была слишком слаба. Текилл сразу направился к сектору с повышенным уровнем допуска, указывая дорогу, и Эдвард пошел следом, оглядываясь по сторонам. Здесь барон бывал крайне редко, и к каждому его новому посещению все успевало значительно измениться. Коридоры с низкими потолками и металлической отделкой, ярко освещенные неоновыми лампами в любое время суток, разделяли лаборатории, остававшиеся за закрытыми дверями, и только изредка по пути попадались сотрудники и исследователи, порой занятые настолько, что не обращали внимания ни на кого из проходивших мимо. У одной из раскрытых дверей двое уборщиков в костюмах химической защиты выкатывали тележки с отработанным материалом, закрытые потемневшими от крови простынями, а у другой медики, осторожно поддерживая за руки, выводили тестера в защитном костюме и в треснувшем шлеме. У несчастного вся голова была кровью залита. — Мы заканчиваем исследования касательно практического применения нейтронного оружия направленного действия, — заметил Текилл, когда они проходили мимом запертых дверей одной из лабораторий. — На данном этапе залп высокочастотного пульсара способен уничтожить экипаж вражеского танка, не повредив ни корпус машины, ни электронику. Однако каждый выстрел все еще остается несоразмерно затратным в плане расходования энергии и материалов. Возможно, первым прототипам получится найти применения в войсках специального назначения… — А что касательно технологий генерации черных дыр? — поинтересовался Эдвард, остановившись. — Насколько я помню, этот проект должен оставаться приоритетным. Мы не можем позволить себе зависеть от внешних поставок, если действительно начнется гражданская война. — В настоящий момент мы уже создали первый рабочий прототип генератора сверхплотных тел с необычайно мощной гравитацией, используя исключительно тристанские детали и материалы. Опираясь на уже известные прототипы, полученные от действующей армии и более ранние разработки, мы сможем разработать технологию массового производства в самое ближайшее время. Однако стоить они будут очень дорого. — Текилл только кивнул и снова поправил очки. — И производство будет не самым быстрым. — Это уже результат, — кивнул Эдвард и снова направился вперед. Они продолжали идти, пока Текилл не указал на закрытую дверь, у которой стояли тяжелые боевые дроиды. Уровней безопасности в комплексе было и так достаточно, чтобы обеспечить защиту от любого вторжения или несанкционированного проникновения, так что дополнительные стражники выглядели лишними, но здесь Эдвард посчитал их пост вполне соответствующим ситуации. За этими дверями хранились артефакты, имевшие для барона значение первостепенной важности. Именно там хранилось то, с чего когда-то его отец начал свои исследования. Они остались неповрежденными даже после того, как лаборатория, в которой их изначально изучали, сгорела в пламени взрыва. Спасатели и пожарники откопали их из развалин, потрясенные тем, что даже после всего там не осталось и царапины. Молодой барон замечал и прежде, что даже вечно невозмутимый эльф при их виде задерживал дыхание и говорил уже не так уверенно, как прежде. Они зашли внутрь, по очереди проходя через трое шлюзовых ворот, за каждым из которых их встречала вооруженная охрана и сканеры. Даже самого барона проверяли и обыскивали, но все же не посмели коснуться церемониальной шпаги. Такой строгий допуск задерживал и мешался, но Эдвард смирился с необходимостью всего этого, напоминая себе, что сам когда-то настаивал на увеличении всей процедуры и ужесточении контроля. За всеми этими шлюзами и дверьми открывалось большое помещение, где в самом центре находилось небольшое возвышение с колоннами генераторов сдерживающего поля, выставленного на максимальную мощность. За ними располагалась странного вида сфера, собранная из нескольких сотен деталей разного размера и формы, вращавшихся вокруг центра с разной скоростью и по разным орбитам. И, стоило только войти в помещение, как сквозь гул сдерживающих полей до ушей доходил тихий звук, словно из открытой музыкальной шкатулки. Совсем простенькая и повторяющая мелодия, звучавшая словно исподтишка. Всюду и в тот же момент ниоткуда. — Мы до сих пор не смогли обнаружить у него никаких источников энергии. Конвертации энергии так же не происходит. Внутриядерные процессы не обнаружены. Гравитационных аномалий нет, каких-либо изменений магнитного поля также не зафиксировано. Я смею предположить, что ныне существующая наука вообще не в состоянии объяснить подобное, и от этого мне еще больше не хочется признавать свое поражение при столкновении с подобным. — Честно признался Текилл, остановившись в нескольких сантиметрах от сдерживающего поля, так что даже волосы на лбу начали приподниматься, заряжаясь статическим электричеством. — У меня есть теория касательно подобных явлений, но для человека, подобного вам, она будет выглядеть смешно. И даже если вы мне поверите, дело с мертвой точки не сдвинется. — И все же, в чем она заключается? — Эдвард тоже пристально смотрел на вращавшуюся сферу. Сколько он не ломал голову над тем, зачем она могла понадобиться его отцу, все равно не смог найти ответ, хоть немного прояснявший смысл. Одно только было известно точно — этот артефакт, в его нынешнем виде, нашли среди обломков уничтоженной лаборатории, сразу определив их аномальное происхождение. Ни одна из этих металлических деталей не то, что не была повреждена, но даже не нагрелась посреди возникшего на месте взрыва пожарища. — Мой народ называл такие явления магией. Альтернативный принцип управления материей, не основанный на физических законах, нередко напрямую их нарушающий. Когда я познакомился с современной наукой, объяснял увиденные в детстве явления именно способом использования аномалий, но… Столкнувшись с этим, я понял, что не могу объяснить подобное возможностью использования каких-то отдельных аномальных факторов. — Текилл посмотрел на барона со всей серьезностью. — Это всего лишь теория, но она хотя бы позволяет сдвинуться с мертвой точки. Будь у меня хоть какие-то записи из прежних исследований, я бы смог опровергнуть или подтвердить собственные выводы, но действовать приходится буквально наощупь и отвлекаясь на другие исследования, где хотя бы какой-то результат есть. — Возможно, стоит тогда поинтересоваться у твоего народа? Может быть, они что-то знают о подобном? — Эдвард улыбнулся, даже не пытаясь быть смешным. — Я не помню, чтобы мой отец хоть как-то обращался к эльфам. — Смею напомнить, что мы с вами также познакомились лично уже после того, как прежний барон принял титул. — Текилл пожал плечами. — В научном плане мы контактируем более чем с сотней организаций за пределами королевства. Через многочисленных посредников или же напрямую. Ничего удивительного, если сам феодал не будет знать буквально обо всем, чем занимаются его подчиненные. Лично я не был бы удивлен, узнай, что прежний барон прибегнул к помощи эльфийских мудрецов, чтобы разобраться в подобном. Их память намного длиннее человеческой, а знания в некоторых областях несравнимы с теми крохами, с какими знакома ваша цивилизация. — Может, тогда действительно стоит попробовать? — Молодой господин, вы считаете, что я не пытался? — Глава лаборатории даже головой дернул, возмущенный подобным. — Однако ни один из тех эльфов, что попал к нам, не смог ничего сказать касательно этого артефакта. Даже под синаптическим сканером. Возможно, мудрецы действительно знают ответ, но… Их еще необходимо найти. На это может уйти не одна человеческая жизнь. А сами они не стремятся предоставить свою помощь. — А что касательно остального? — Артефакты, происхождение которых мы определили как фрагменты наследия Белой Башни, оказались намного полезнее. Точное их происхождение пока что неизвестно, смею предполагать, что они также в свое время были найдены исследователями Белой Башни и использованы. — Текилл бросил взгляд в сторону дверей, закрывавших уводившие дальше коридоры. — Если интересуетесь, то тоже можете на них взглянуть. У нас появились серьезные продвижения касательно пары артефактов. Это любопытно. — Показывайте. — Эдвард снова направился вслед за эльфом. Другие помещения лаборатории были меньше, а к некоторым и вовсе не было доступа без специальных защитных костюмов и разрешений. Сторонний наблюдатель мог только разглядывать происходящее там через толстое защитное стекло. Барон сразу узнал еще один из артефактов, найденных на развалинах лаборатории. На подставке под защитным полем находился ограненный камень, по форме похожий на вытянутый ромб. Отдельные его грани испускали едва заметные лучи света, дотягивавшиеся до защитного поля и вызывавшие статические помехи. Висевший в нескольких сантиметрах над подставкой без какой-либо поддержки, камень медленно вращался по часовой стрелке. — Мы смогли расшифровать передаваемый им световой сигнал. Один из аспирантов предложил идею, что прежде считавшаяся хаотичной пульсация может быть циклична, и записал отрывок протяженностью в полный час. — Уточнил Текилл. — После пульсация была переведена в шестнадцатеричную систему и запущена программа расшифровки с механической подстройкой под различные языки. Результат превзошел все ожидания. — И что было обнаружено? — Барон почесал подбородок, глядя на то, как двое ученых в изоляционных костюмах через защитное поле берут пробы с камня. — Это действительно кодированный сигнал. Только не под общепринятый на Рейнсвальде язык. Вы будете удивлены, но, по всей видимости, код сигнала основан на стандартном бинарном языке, все еще используемом Реструкторами. Мы отправили им запрос на предоставление расшифровок базового словаря, но я не сильно рассчитываю на положительный ответ. Существует так же вероятность, что они попросят и копию самого сигнала для самостоятельной расшифровки. — Спорить с Реструкторами не стоит. С другой стороны, мы уже имели дела с ними и прежде, при моем отце. — Эдвард посмотрел на Текилла. — Если будут возникать какие-то вопросы, сразу обращайтесь ко мне, господин Арк Хосперт. — Непременно воспользуюсь, молодой господин. Не люблю лично иметь дела с Реструкторами. — Господин. Поступило новое сообщение. — Активировался один из адъютантов, до этого молча следовавших за бароном. — Запрос вашего секретаря. В центральный штаб поступило сообщение о незапланированном прибытии гористарского посла. Он просит скорейшей аудиенции из-за чрезвычайной важности своего визита. Какие будут указания? — Гористары? Прислали посла? — Эдвард удивленно приподнял брови. — Это действительно необычно. Хорошо. Передайте мое разрешение. Я приму его в Тристанском замке, как только сам туда прибуду. Господин Арк Хосперт, позже пришлете мне подробный отчет о последних результатах, я с ним ознакомлюсь. Однако теперь вынужден с вами распрощаться. — Ненадолго, я надеюсь. — Эльф поклонился. — Сотрудники еще многое могут вам показать, что искреннее заинтересует молодого господина. Я смею предположить, что, если ваша помощь с Реструкторами окажется плодотворной, мы сможем серьезно продвинуться в расшифровки проводимых вашим отцом исследований.