Пустой мир. Книга 1. Темные небеса.

Ребенок является зеркальным отражением ситуации в семье, отношений между родителями, хотят это признавать родители или нет. Лууле Виилма

      Ничто не может длиться вечно. И в первую очередь вечно не длятся переговоры. Если представители сторон не могут договориться, то условия необходимо изменить, либо прекратить сами переговоры. Когда же стороны полностью удовлетворены друг другом, настает тот момент, когда необходимо объявить о завершении торгов и прощальной встрече прежде, чем все решат сами вернуться к себе, подсчитывая прибыли и выясняя все возможные варианты дальнейшего развития событий.       Каждый из гостей увезет с собой не только договора и соглашения, но и память о том, как и где были встречены, на что способен Тристанский баронат и чего стоят попытки обмануть молодого барона. Кто-то будет впечатлен, кто-то останется недоволен, а кто-то посчитает, что все равно будет ловчее и умнее, чем неудачливый князь Алексард.       Однако сам Эдвард уже считал, что достигнутые итоги оказались даже выше, чем рассчитывалось. И теперь, когда внешние контакты феода были обновлены и укреплены, а экономические тылы стали надежнее, чем когда-либо прежде, можно постепенно возвращаться к делам внутри королевства, решать вопросы с союзными феодами и теми, кто может стать противниками в предстоящем конфликте.       Маленькими глотками потягивая из бокала коньяк, переливавшийся бликами в неровном свете голубого пламени плазменного факела, барон Тристанский наблюдал, как от дрейфующего причала невдалеке отходят корабли гостей. Их сопровождали фрегаты феода до прыжковых точек.       После сегодняшнего дня сам факт существования этой крепости перестанет быть тайной, но и дальнейшей необходимости в этом Эдвард тоже не видел. Теперь она стала еще одной причиной опасаться выступать против бароната. Технологии древних цивилизаций, когда существовавших в этих землях миллионы лет назад, порой превосходили все, что уже было известно в Рейнсвальде, и теперь они будут использованы для усиления могущества бароната. С другой стороны, такая демонстрация может спровоцировать и развитие конфликтов интересов игроков на игровой доске королевства, и даже за ее пределами, но молодой барон решил, что стоит рискнуть.       Один из корветов Тристана проплыл слишком близко к крепости, закрывая вид на дрейфующий причал, и все видимое пространство загородил его слабо освещенный контурными огнями борт с батареями рельсовых и плазменных пушек. Россыпями на борту светились иллюминаторы, внешние галереи и притушенные прожектора зенитных орудий для ближнего боя. Эдвард сделал еще один глоток из бокала и с удивлением обнаружил, что тот уже пуст. Только не до конца растаявший кубик льда перекатывался на дне.       За спиной раздался тихий вздох, и барон обернулся. Лейна, удобно устроившаяся среди раскиданных по кровати шелковых подушек, наконец-то проснулась и, приоткрыв глаза, потянулась, после чего с самым добродушным видом посмотрела на Эдварда. Ее раскиданные волосы, в которых еще остались следы блесток, струились по плечам и шелковой простыне, и девушка откинула их в сторону, чтобы не мешались.       — Наверное, стоит пожелать доброго пробуждения? — Эдвард отставил бокал на столик возле кровати и присел рядом с Лейной, продолжавшей на него смотреть.       — Возможно, тристанскому барону действительно стоит быть немного вежливым с прекрасной дамой, что провела с ним последнюю ночь перед расставанием. — Та чуть приподнялась, выползая из-под шелковой простыни и демонстрируя стройную спину. — Хотя я могу обойтись и просто чашечкой кофе в постель.       — Я вызову дрона. — Эдвард потянулся к столешнице и активировал сервисную панель, тут же выдвинувшуюся из столика. На появившемся сенсорном экране всплыл ряд кнопок, где барон и набрал команду, сразу отметив, что кофе следует принести в спальню. — Надеюсь, ты не станешь возмущаться, что я не следую правилам героев этих дешевых уличных романов о героях-любовниках, которые лично приносят своим возлюбленным завтрак. У меня не так много времени, чтобы заниматься подобной ерундой. Для этого есть другие.       — Знаешь, иногда меня удивляет, что же в тебе находят придворные дамы. Ты порой похож на кусок камня. Такой же нежный и обходительный. — Лейна изобразила обиженное выражение лицо и подобрала под себя одну из подушек.       — Не стоит воспринимать сплетни серьезно. — Эдвард моментально посерьезнел. — При дворе постоянно вьется достаточное количество невест, которые готовы кинуться на шею кому угодно, если это обещает выгодный брак. И у меня до сих пор нет никакого желания связывать свою жизнь хотя бы с одной из тех дурочек, которые выходят из дверей Королевского Дома благородных девиц.       — Однако когда-нибудь барону все же придется сделать вывод, кто будет стоять по левую руку от его милости. Хорошая жена необходима любому феодалу, чтобы принести наследников. И однажды сердце барона должно растаять, выбрав ту единственную, с которой предстоит разделить ложе. — Промурлыкала Лейна, не обратив внимания на изменение в голосе барона, укладывая руки ему на плечи и подтягиваясь совсем близко к его уху. Барон не сопротивлялся, и глава корпорации «ТехКо» через пару секунд повисла на его плечах, обнимая за шею. — Можешь посчитать это чисто женским интересом. А может быть, я ревную и думаю о будущих соперницах, которые захотят забраться у меня тристанского барона…       В этот момент Эдвард рассмеялся совершено от души, и откинулся назад, высвободившись из объятий, но упав прямо к ней на колени.       — Соперниц? Лейна, ты могла бы себе позволить так думать, будь у них хоть малейший шанс, однако я успел давно выучить, что на самом деле из себя представляет двор. Мне достаточно проблем в своих делах, чтобы искать еще одну такую же проблему в собственных покоях. — Эдвард замолчал, задумавшись о короевском дворе, погрязшем в усобицах, интригах и обмане.       — Так слухи не врут… — Глава «ТехКо» улыбнулась и несильно щелкнула задумавшегося барона по носу. — Эдвард Тристанский действительно поддался мизогинии. Только в чем же природа сего явления? Брак по расчету обычное явление в твоем королевстве, и редко случается случается, когда такой брак бывает по любви. И не смотри на меня так, ты сам не хуже меня знаешь, для чего благородным домам в первую очередь нужны принцессы. Любой принцессе повезет, если на ее пути оказался ты, а не какой-нибудь самодовольный хмырь с толстым кошельком и большим влиянием, чтобы убедить ее отца на такой брак.       — К счастью, я оказался разумен и логичен, чтобы сразу не кидаться на поиски невесты, как только гормоны начинают бунтовать, — Эдвард отрицательно покачал головой, но замер, когда Лейна погладила его по волосам. — И не настолько глуп, чтобы мерить свое будущее объемами чужого приданного.       — Смотри, как бы не повторилась та история, что была у твоего отца с матерью… — Лейна продолжала осторожно гладить его по волосам, пока барон пристроился поудобнее, прикрыв глаза. Однако стоило только упомянуть его мать, как он снова открыл глаза и посмотрел на корпорантку.       — Ты знала мою мать? — Эдвард был искренне удивлен и даже не пытался скрывать этого. Даже зная, что когда-то эта женщина спала с его отцом и вместе с ним долго работала и как военный союзник, и как торговый партнер, он никогда не задумавался о том, насколько могла быть Лейна близка к Тристанскому дому. Та в ответ лишь молча кивнула, и Эдвард, пытаясь успокоить моментально вскипевшие в голове вопросы и домыслы, снова прикрыл глаза и позволил себе задать один единственный вопрос: — Расскажи о ней. Какой ты ее знала.       — Я была не так хорошо с ней знакома, как можно себе представить. В отличие от твоих мечтаний, брак Эдварда-старшего был больше по расчету, чем действительно из-за каких-то чувств. Однако принцесса Эльзайского графства была хороша собой, воспитана, тиха и спокойна. Во всяком случае именно такой я ее всегда и видела. Ты пошел в своего отца даже манерами и привычками, но вот глаза тебе достались от матери. У прежнего барона они были другие, холодные и колкие, словно осколок стекла. А у нее глубокие, словно омут, в котором не видно дна… — Лейна вздохнула, сама задумавшись. — Она всегда была в тени твоего отца, даже когда выходили вместе в свет. Всегда прекрасная и утонченная, мне твоя мать казалась подавленной и не способной раскрыться в полную силу. Как цветочный бутон, у которого связали лепестки. И она очень любила твоего отца. Я видела, как она смотрит на него, как всегда старается держаться рядом, как ловит каждый его взгляд и старается обратить его внимание на себя.       — Он тоже ее любил… — Вздохнул Эдвард. — Всегда, когда рассказывал о ней, мой отец грустил. И я из-за этого тоже грустил. Я помню только ее размытый образ. Слишком маленький был, когда она умерла…       — Ты многого не помнишь из того времени. — Лейна как-то загадочно улыбнулась, наклонившись к нему ближе. — Я не могу знать, что хотел твой отец тогда, но сейчас ты барон Тристанский, и только тебе предстоит продолжить его дело.       — О чем ты говоришь? — Эдвард снова напрягся и внимательно посмотрел ей в глаза. — Мне уже не в первый раз кажется, что знаешь ты гораздо больше, чем рассказываешь, но стоит тебя прямо спросить, как сразу же уходишь от ответа.       — Ни о чем таком, о чем тебе следует задумываться. — Лейна улыбнулась. — Сейчас необходимо решать куда более важные вопросы…       — Нет… — Эдвард встал и распрямился. — Говори сейчас. Что такое связывало тебя и моего отца. И не стоит меня обманывать рассказами о том, что это всего лишь торговля и выгода от сотрудничества. У бароната были и остались сотни таких же партнеров, с некоторыми из которых даже крепче связи, чем с «ТехКо», однако только с тобой отец поддерживал такие тесные отношения. В архивах бароната не хватает записей по целому ряду разработок, проведенных совместно с твоей корпорацией, которые неизвестно кем и когда были извлечены. Я проводил расследование, но все равно не добился никаких результатов. Может быть, теперь настало время рассказать, что же там было и все еще происходит на самом деле.       — Сейчас тебе не время знать о том, что там было. — Честно и прямо ответила Лейна, оставшись сидеть на коленях на кровати, все так же улыбаясь. — Эдвард, не смотри на меня так. В вашей Церкви говорят, что всему свое время, и все должно произойти лишь тогда, когда это будет нужно. Сейчас же…       — В Бездну Церковь! — выдохнул Эдвард. В этот момент как раз появился дрон, влетев в спальню через специальный шлюз под потолком, довольно попискивая и неся в манипуляторах закрытый поднос с напитками и закуской. Барон рефлекторно остановился и замолчал, уже совсем успев забыть о том, что сам его и вызывал. Дрон прервал их на несколько секунд, зависнув над столиком и расставив с подноса тарелки с холодными и горячими закусками, кофейник и еще одну бутылку виски для Эдварда. Последним он установил самоохлаждающийся контейнер со льдом и, достав бокал, предупреждающе пискнул. Была немного забавно наблюдать за тем, как из его небольшого корпуса, больше похожего на перевернутую тарелку, выдвигались и быстро мелькали тонкие манипуляторы, на удивление достаточно крепкие, чтобы выдерживать вес предметов даже больше его собственного.       Тристанский барон кивнул и дрон тут же открыл бутылку, налив виски в стакан и бросил туда пару кубиков льда. И только после этого еще раз пискнул, убрал все манипуляторы и покинул помещение тем же образом, что и явился сюда.       — Так что я не должен узнать раньше времени? — повторил свой вопрос Эдвард, сделав большой глоток и вцепившись взглядом в Лейну. — Мне надоели все эти игры в недомолвки, так что сейчас хочу услышать правдивый ответ. Возможно, он поможет объяснить причину, по которой ты выбрала меня, а не Сатона.       — Эдвард, тебе бы стоило помнить, с кем говоришь…       — Я хорошо это помню, и потому жду ответа. — Эдвард отставил стакан в сторону и на панели набрал еще одну команду, вызывая другого сервисного дрона, чтобы помог ему одеться. — Лейна, я уже тебе говорил, что изменился…       — Эдвард, если ты ждешь у меня ответов, то я сразу тебя разочарую. У меня их нет. — Лейна развела руками и рухнула на подушку, совершенно искренне улыбаясь. — Я не смогу тебе сказать то, что ты хочешь услышать, потому что у меня тоже нет этих сведений. Если хочешь услышать ответы, то тебе надо обращаться к королю. А я… Я всего лишь исполняю свою роль в ожидании, когда наступит твой черед.       — Какая роль? Хватит уже этих загадок! — Эдвард на мгновение потерял самообладание, но потом все же смог взять себя снова под контроль и успокоиться. — Лейна, мы сейчас можем начать разговаривать совсем по-другому, если ты перестанешь играть в свои вечные недомолвки. Я уже слишком долго жду ответов.       — Это ты мне должен ответить! — Лейна тоже выпрямилась. — Ты мне должен ответить, что должно быть! Не думай, что твой отец был таким доверчивым и честным, когда мы с ним приступали к этому проекту! Даже те из моих специалистов, которые были напрямую втянуты в проект, полностью разрывали все контакты и работали в закрытых бункерах, куда был доступ только некоторым доверенным лицам. И все они были от твоего отца! Ему были нужны исследовательские мощности моих лабораторий, а также возможность работать в удалении от рейнсвальдских границ. Я дала ему все необходимое, но он мне не рассказывал, зачем конкретно ему это надо! Та экспедиция, в которую он отправился в последний раз, была связана как раз с этой работой…       — Ты знаешь, куда он отправился? — Эдвард даже остановился. Дрон как раз помогал ему завязать горло рубашки и расправить манжеты, но, услышав последнюю фразу, он только отмахнулся от манипуляторов. — Хотя бы примерно?       — Нет… — Лейна только отрицательно покачала головой.       — Я ни за что не поверю, что ты вообще ничего не знала…       — Я знала достаточно, чтобы выбрать сторону, когда твой дядя решил сам стать бароном Тристанским. — Лейна встала с кровати, и сама затянула ему воротник рубашки, а потом накинула на плечи халат. Подхватив вместо кофейника бутылку, она и себе плеснула в бокал виски, но без льда. — Твой отец искал ответы на вопросы, которые напугали твоего дядю настолько, что он решился на восстание, лишь бы похоронить все это раз и навсегда.       — Я всегда думал, что он претендовал на титул… Никогда даже представить не мог, что могли быть и совсем другие причины. — Эдвард одел жилет и, пока дроны, нетерпеливо жужжа, приводили в порядок камзол, застегивал пуговицы. И снова отвлекся, задумавшись о том, что же может напугать рейнсвальдского дворянина настолько, что он решится отказаться от всех принятых клятв и собственной чести, лишь бы не допустить подобного. Только писк дронов, пытавшихся продолжить свою работу, не позволил ему совсем уйти в собственные мысли. — Почему ты рассказала об этом только сейчас? Не раньше, когда я спрашивал?       — Потому что я увидела, кем ты стал! — Воскликнула Лейна даже громче положенного и приподняла свой бокал в знак приветствия. — Не тот наивный мальчик со строгими убеждениями, который получил титул барона, а тот, кто стал достоин своего отца. Я видела, как ты убил Алексарда. В этот момент ты был настолько похож на отца, что даже стало немного страшно.       — И ты еще оценивала меня? — Эдвард усмехнулся, отогнав дрона и сам застегивая декоративные наручи. Другой дрон в этот момент расплавлял складки его лацкана. — Действительно? Можно тогда узнать, какими критериями ты вообще пользовалась? Или это была балльная шкала?       — Перестань. Тебе не к лицу ерничать. Ты был хорошим стратегом, это я признала сразу, но насколько хорошим политиком… Этому нельзя научится по книжкам и по бредням старых монахов, которые лепили из тебя рейнсвальдского дворянина. Однако ты хорошо усвоил старые уроки… Я была впечатлена.       — Сатон был гораздо умнее и опытнее меня, когда потребовался выбор…       — Сатон был собакой на поводке, слишком пугливой, чтобы лаять без своего хозяина. Он был хорош на своем месте, тут сложно спорить, но смог подняться выше положенного ему места только из-за того, что был братом твоего отца. Он был мальчиком на побегушках. Завистливым, гордым и с чрезмерными амбициями, но все же мальчиком на побегушках. Он был верен твоему отцу и всегда ему подчинялся лишь из-за того, что боялся. А потом, когда был уверен, что Эдвард об этом не услышит, исходил ядом от зависти, что все лавры достались старшему брату, — Лейна скривилась. — Такому феодалу нельзя было бы доверять. Быть военным мало. А на большее он не годился. Поэтому, Эдвард, мне был нужен ты…       — Честные слова. Не характерно для такой особы, как ты.       — Надеюсь, сегодня мы стали немного ближе, чем раньше, и ты все-таки перестанешь меня избегать при каждой удобной возможности. — Глава корпорации «ТехКо» улыбнулась. — Может быть, ты все-таки решишь передумать?       — Мы партнеры, я никогда не смогу видеть в тебе что-то большее. Предупредительно запищал коммуникатор барона, сообщая о новом вызове, и Эдвард со вздохом прервал разговор.       — Слушаю.       — Господин барон, просим прощения за вызов, но только что поступило сообщение с контрольного центра объекта Альфа-Серебро. Вас просят как можно быстрее подняться туда. Большего сообщить не можем. Вызывает адмирал Де Кастерли. — Сообщил ровный и спокойный голос оператора, пока Эдвард удивленно приподнял одну бровь. Адмирал не станет вызывать по пустякам, но вот что могло случиться в таком забытом уголке Известного Пространства, как сектор вокруг «Черной Звезды», где даже контрабандистские маршруты не проходят, Эдвард даже представить не мог.       — Соедините меня с Де Кастерли. — приказал барон после секундного раздумья. На частоте вместо ответа раздался звук переключения каналов и последовавший затем сигнал ожидания. Подняв взгляд на Лейну, все так же стоявшую в одном халате на голое тело и с бокалом в руке, Эдвард только пожал плечами, но в этот момент канал все же установился. — Адмирал Де Кастерли, говорит ваш барон. Будьте любезно объяснить, что произошло такого, раз немедленно требуется мое присутствие.       — А, господин барон. Необычайно рад вас слышать. На связь вышли оперативники группы «Виенвольф» и запросили закрытый канал. Им предоставили все необходимое, но без переключения уровней защиты я не могу настроить им прямое подключение на ваш коммуникатор связи.       — «Виенвольф»? У них есть новости? Хорошо, скоро буду у вас. — Эдвард отключился и снова обратился к Лейне. — Дела все так же не желают отпускать. Я подозреваю, что мы больше не увидимся здесь, твой корабль уже готов к отлету.       — Я могу тебя подождать. Торопиться пока некуда…       — Не стоит. — Эдвард отрицательно покачал головой. — Мне задерживаться здесь тоже особо смысла больше нет. Как только разберусь с оставшимися делами, немедленно отправлюсь обратно на Рейнсвальд. Возможно, встретимся еще когда-нибудь в будущем. Да и, в конце концов, у нас всегда есть возможности найти друг друга в случае необходимости.       Он покинул спальню и зашагал в сторону ближайшего лифта. Двое его адъютантов и четверо телохранителей из тристанской гвардии, до этого смирно стоявшие у дверей в качестве охраны, развернулись и последовали за бароном, оставив на прежнем посту только боевых дроидов «ТехКо». Эдвард даже не обратил на них внимания, больше занятый своими мыслями. Еще раз активировав коммуникатор, он отдал несколько приказаний касательно подготовки кораблей и проверки на предмет гостей, еще не покинувших пределы объекта Альфа-Серебро. Получалось, что некоторые еще задерживались без видимых на то причин, но, по большей части, просто хотели еще недолго воспользоваться гостеприимством тристанского барона. В основном же гости продолжали покидать крепость, весьма довольные и собой, и гостеприимством хозяина. Только служба контрразведки сообщала, что захватила несколько оставленных шпионских дронов без точной информации об их принадлежности. Один из них самоуничтожился при попытке его вскрыть, остальные были помещены в изоляционные камеры, не пропускающие никаких сигналов, и будут подготовлены к изучению позже. Был обнаружен так же еще один оставленный от Банковского Клана шпион-киборг, но после допроса он был ликвидирован.       До контрольного центра крепости легче всего было добраться по внутреннему монорельсу, но Эдварду все равно потребовалось немало времени, прежде чем прибыть туда. Сложив руки за спиной, он вошел в помещение центра, располагавшегося на верхних уровнях центрального донжона. Одна его часть выходила прямо во внешнюю стену, и там были установлены большие обзорные окна, выходившие на восточную сторону крепости. И оттуда оставались хорошо видны внешние причалы, где все еще держались корабли прибывших делегаций самых разных размеров и наименований. Освещенные прожекторами порта и собственными контурными огнями, они напоминали огромные туши, растянувшиеся вдоль причалов, казавшихся совсем тонкими и хрупкими на их фоне. Словно тонкие дорожки света, те тянулись прямо во тьму открытого пространства, завершаясь небольшими оборонительными фортами с высокими башнями воздушной обороны.       — Господин барон. Рад вас приветствовать лично. — Адмирал Де Кастерли как раз стоял около окон, вглядываясь в то, как все новые и новые корабли отходят от шлюзов и медленно направляются к ожидающим их в отдалении от портовой зоны кораблям бароната для сопровождения. Отвернувшись от стекла, адмирал приложил правую руку к сердцу и поклонился. — Группа «Виенвольф» все еще на связи. Ожидают вас.       Группа «Виенвольф». Имя, внушавшее страх всем врагам бароната, как явным, так и скрытым, ожидавшим своего часа в тенях. Созданная уже после восстания Сатона Тристанского, она существовала исключительно для того, чтобы предотвращать подобные попытки в будущем. Официально находящаяся в составе контрразведки бароната, на практике она не подчинялась никому, кроме самого Эдварда, и первыми их миссиями стали поиски и уничтожение тех, кто все еще поддерживал идеи восставшего дяди нынешнего барона.       Оперативники группы не гнушались никакими методами и способами при выполнении своих задач, порой оставляя после себя горы трупов, а порой выполняя задания так тихо, что никто и не мог догадаться об их присутствии. Единственные, как считалось, кто был еще опаснее оперативников «Виенвольфа», оставались агенты королевской контрразведки.       И они никогда, даже перед бароном, не снимали своих шлемов, оставаясь такими же одинаковыми и безликими в однотипной черной униформе без каких-либо знаков отличия. Эдвард, под чьими прямым контролем они находились, и тот знал только приблизительный их состав. И то, кроме кодовых номеров личного состава, он не имел представления ни об их истинных личностях, ни о внутренней иерархии группы. Одно только знал точно — докладывал ему старший офицер, командовавшей группой. Во всем остальном «Виенвольф» был полностью автономен и имел право запрашивать любые ресурсы бароната для выполнения своих задач, что позволяло добиться максимальных результатов в любой операции.       — Господин барон, позвольте выразить свое удовольствие от возможности говорить с вами лично. — На командной контрольной панели, за которой обычно должен сидеть командующий станцией, запустился небольшой голографический проектор, собравший изображение головы и плеч офицера «Виенвольфа». Как и всегда, лицо закрывало опущенное забрало, на котором светились четыре визора — три, собранные в один пучок, с одной стороны шлема, и один с противоположной. Офицер склонил голову для приветствия, продемонстрировав затылочную часть шлема, к которой тянулись кабели и трубки системы жизнеобеспечения, провода имплантатов и сегментированная система поддержки, похожая на металлический позвоночник.       — И мне тоже приятно видеть вас, господин полковник. — Эдвард кивнул в ответ. — Мне сообщили, что у вас есть информация для меня. Буду рад вас выслушать.       — Предатели и бунтовщики, поддерживающие претензии Сатона на титул, умеют заметать свои следы, данный факт сложно оспаривать, однако у нас все же появились новые сведения касательно их активности. Господин барон, за последние три недели нам удалось уничтожить две подпольные ячейки бунтовщиков, и если одна из них оказалась более привычной боевой группой первого уровня, занимавшейся подготовкой к теракту на станции монорельса в одном из городов метрополии, то вторая ячейка обладала куда более полезной информацией. Это был узел связи, контролировавший и направлявший работу сразу нескольких группировок бунтовщиков на территории колонии. Их активность в ближайшее время будет прекращена, но есть момент, для которого необходимо согласование с вами, господин барон. Несмотря на усилия по шифрованию канала, мы смогли отследить один из пунктов связи, с которым бунтовщики поддерживали непрерывный контакт. Предположительна, эта зацепка может вывести нас к самому Сатону, но мы не можем далее действовать в автономном режиме…       — Господин полковник, что вы этим хотите сказать?       — Господин барон, пункт связи, с которым поддерживали контакты бунтовщики, располагается на территории колоний, принадлежащей Розмийскому графству. — Полковник «Виенвольфа» развел руками. — Мы не имеем права без прямого разрешения своего сюзерена вторгаться на территорию другого феода, даже если это внутренние дела нашего бароната. Именно поэтому необходимо согласование с вами.       — Розмийское графство? — Эдвард вздохнул. Такой поворот событий не входил в его планы. Розмия прежде не была замечена в поддержке бунтовщиков на территории бароната, но и так просто отметать в сторону идею, будто подобного и быть не может, не стоит. Все хитросплетения рейнсвальдской политики даже король разобрать не может, а опыта у него явно намного больше, чем у Эдварда.       — Так точно, господин барон. Других признаков активности розмийской агентуры среди бунтовщиков не обнаружено. Вы позволите переключить изображение на нужный участок карты? — Офицер «Виенвольфа» получил разрешение от Эдварда, и тут же его собственное изображение исчезло, и вместо этого проект воспроизвел участок карты одного из островов. Горный склон, покрытый скалами, узкими расселинами и грудами обломков, казался непроходимым лабиринтом, однако именно здесь мерцала красная точка, отмечавшая обнаруженный пункт связи. Масштаб немного увеличился, чтобы Эдвард получил возможность разглядеть, что предполагаемое место нахождение расположено между скалистыми отрогами, в небольшой долине, укрытой от ветров. — Ошибка определения координат составляет около сорока метров. Бунтовщики пользовались субквантовыми системами связи, отследить их в общем эфире намного сложнее, но зная канал, определение направления становится делом совсем простым. Аналитики предполагают, что это может быть лишь одно из звеньев цепи связи между боевыми группами и самим Сатоном, поэтому необходимо действовать быстрее. Противник может обнаружить, что полевые группы больше не выходят на связь, и эвакуировать расположенную здесь базу. Господин барон, нам нужно ваше разрешение для штурма.       Эдвард не сразу нашелся, что ответить. Вторжение на территорию другого феода опасно политическими осложнениями, какая бы благая цель не преследовалась. Существовала вероятность, что база вообще находилась в колонии без согласия розмийцев, и прямой запрос позволил бы договориться с графом и разобраться с бунтовщиками объединенными усилиями. Однако это требовало времени, которое теперь важнее всего. Граф Розмийских мог и намеренно затянуть переговоры просто для того, чтобы добавить Эдварду проблем. Прежде феоды никогда не враждовали, если не считать небольших стычек на отдаленных границах королевства у торговых пунктов или же за более безопасные маршруты. Однако между ними никогда и не было добрососедских отношений. Вооруженный нейтралитет — лучшее обозначение отношений между большинством феодов Рейнсвальда.       — Я даю разрешение на задействование вооруженных сил на территории Розмийского графства. Однако приказываю сохранять секретность и не оставлять каких-либо следов своего присутствия. Любые возможные свидетели должны быть ликвидированы. — Он все же решился, выбрав из двух зол более рискованное, но с большими шансами.       — Вероятность появления сторонних свидетелей минимальна. Участок практически необитаем. Не считая единственного поста наблюдения в пятистах километрах на востоке, больше присутствия разумной жизни не зафиксировано. — Кивнул офицер «Виенвольфа». — Однако не беспокойтесь, мы сделаем все, что только возможно, чтобы не оставить ни единого следа нашего появления там. Не считая трупов бунтовщиков, естественно.       Еще раз поклонившись, офицер отключил канал связи, и изображение исчезло. Эдвард, все еще с задумчивым выражением лица спустился к адмиралу, занятому выяснением информации у одного из операторов, у которого появились сбои непонятного происхождения на одной из частот, из-за чего на несколько минут перестал отвечать один из корабельных патрулей. Подобное периодически происходило из-за аномалий «Черной Звезды», но исчезновение целой корабельной группы из зоны контакта не могло не вызвать беспокойство у офицеров.       — Что-то случилось, адмирал?       — Ничего серьезного, господин барон. Ложная тревога. Система защиты столь же действенна, как и прежде. Как только все корабли гостей покинут пределы станции, мы еще раз пустим тральщики по квадрату и все проверим на предмет возможных оставленных шпионских зондов. Согласно вашим распоряжениям, мы не доверяем никому. — Де Кастерли отвернулся от оператора и, приложив руку к груди, снова поклонился. — Уже несколько спутников обнаружено и заглушено, однако нет подтверждений, что они были установлены именно с прибывших кораблей. Есть вероятность, что эти шпионские зонды закрепились на внешнем корпусе намного раньше и прибыли сюда таким образом, после чего отсоединились и перешли в автономный режим. Тральщики их подберут, тогда уже можно будет сказать конкретнее, откуда они.       — Ну, это вполне ожидаемо. Не только у бароната есть враги, адмирал. — Эдвард посмотрел в сторону голографической карты крепости, висевшей в Открытом Пространстве. — В остальном все спокойно?       — Относительно. Однако, господин барон, вы позволите быть откровенны старому офицеру, немало прослужившему еще вашему отцу и честно выполняющему свой долг по сей день? — Де Кастерли выпрямился и напрягся, словно готовясь к броску. — Это лишь мое мнение, но долг вассала заставляет меня озвучить эти мысли. Эдвард внимательно посмотрел на адмирала. Де Кастерли был из того типа людей, которые за годы службы превратились в военных до мозга костей, утратив ту малозаметную гражданскую гибкость мышление и привычку ставить под сомнения слова вышестоящего начальства. Хороший офицер и талантливый флотоводец, Де Кастерли никогда не задавал лишних вопросов и ни в чем не сомневался.       Единственный момент колебаний этого человека, оставшийся в памяти Эдварда, был эпизод, когда адмирал впервые услышал про восстание Сатона Тристанского. Приказы требовали следовать указаниям старшего по званию, опустить и отложить в сторону личное оружие, но слова данной клятвы заставляли заступиться за молодого барона, с неверием смотрящего на гросс-адмирала, доставшего табельный пистолет. Хоакон Де Колкинс, один из ближайших соратников Сатона, пытался решить все дело малой кровью, убив единственного человека, стоявшего на пути между восставшими и победой. Убив Эдварда Тристанского. И только остальные офицеры тактического штаба, поднявшие в тот момент оружие, не позволили ему сразу нажать на спусковую кнопку. Будучи старшим по званию, он приказал всем убрать пистолеты, но разница между старшинством по званию и клятвой верности была понятна многим. Немало было и таких, кто оказался также шокирован происходящим и не знал, как следует поступить. Были и такие, кто сомневался, на чьей стороне выступить, или же к каким последствиям вообще могут привести их действия. И все же Де Кастерли выстрелил первым. Эдвард хорошо запомнил то удивленное выражение Хоакона в последнюю секунду, когда плазменный заряд пробил ему голову насквозь, выйдя с другой стороны черепа фонтаном крови, ошметок и внутреннего содержимого. И хорошо запомнил вкус его крови, оставшейся на забрызганном лице.       — Конечно, адмирал. Говорите все, что считаете нужным. — Молодой барон кивнул и сложил руки на груди. — Я вас выслушаю и постараюсь ответить по мере своих возможностей.       — Благодарю вас, господин. Если все же считаете интересным мое мнение, то позволю себе заметить, что в ходе этой встречи раскрыто было даже больше, чем следует. — Де Кастерли пожал плечами, выражая свое недоумение касательно увиденного собственными глазами. Эдвард, слушая адмирала, прошелся до стекла обзорной галереи командного центра. Адмирал проследовал за ним, больше внимания обращая на то, как в небе у крепости выстраиваются корабли охранения вокруг покидавшего причал корвета. Бросив взгляд в сторону, он мог увидеть и экран, куда выводились данные о расположении всех единиц флота на участке. Тристанские эскадры должны были обеспечивать полную безопасность прибывшим гостям до того момента, пока их транспорты не уйдут в прыжковый режим. Для этого пришлось заблокировать весь участок пространства вокруг точки перехода, и адмирал внимательно контролировал, чтобы все его подчиненные не нарушали строй и сохраняли полный контроль за происходящим.       — Адмирал, вы человек военный и получали соответствующее образование, — ответил Эдвард, облегченно улыбнувшись. Он ожидал более сложных вопросов. — А политическая часть осталась для вас темной стороной. Мы показали им наши передовые технологии, которые только вводим в состав действующей армии. Однако они не об этом в курсе, а потому будут считать, что применяем мы их уже повсеместно. Пусть об этом и расскажут нашим возможным противникам.       — Разве тогда они не начнут готовиться к тому, что мы считали передовым вооружением? И в итоге это не будет уже столь эффективно, как предполагалось?       — Мы же не все им показали, — Эдвард улыбнулся. — Пусть считают, что мы делаем ставку на «Викинги» и на им подобную наземную технику в будущем. Это весьма перспективная единица, но даже подобных танков будет мало для того, чтобы выиграть войну. Пока они будут готовиться к войне на земле, мы будем готовиться к тому, чтобы побить их карту.       — И на что нам следует ориентироваться? — поинтересовался адмирал.       — Флот. Флот станет решающим фактором в той войне, что нам предстоит, — коротко кивнул Эдвард. — Поэтому, адмирал Де Кастерли, ваша записка о возможном развитии воздушных сил бароната оказалась весьма кстати. Мне необходимо, чтобы в ближайшее время ваши люди подготовили отчеты, на что важнее всего обратить внимание в первую очередь. Ресурсы бароната все же не безграничны.       — Как вам будет угодно, господин барон, — Де Кастерли позволил себе даже улыбнуться. Старый и опытный военный офицер, он начинал службу еще при деле нынешнего главы феода, и прошел немало военных компаний, как на Поверхности, так и против других феодов королевства и даже других государств. С обветренным и потемневшим от жесткого излучения открытого пространства лицом, с недавнего времени дополненного короткой и густой бородой, Де Кастерли буквально символизировал собой настоящего флотского офицера бароната с идеально прямой осанкой и жестким взглядом. На фоне улыбавшегося феодала, стоявшего в вольной позе со сложенными на груди руками, он выглядел настоящим каменным изваянием. — Все будет сделано в самое ближайшее время.       — Рассчитываю на вас, господин адмирал. Если будет что-то необходимо дополнительно, можете обращаться лично.       — Обязательно воспользуюсь вашим дозволением. Однако не в эту минуту, а несколько позже, когда действительно возникнет необходимость. — Де Кастерли кивнул, не поворачиваясь к барону. — Больше же к вам вопросов не имею на настоящий момент. И потому не смею больше задерживать.       Эдвард оставался еще некоторое время в командном штабе крепости, но только лишь потому, что с этой точке удобнее всего было отслеживать все происходящее и наблюдать за отлетом гостей. Корабли стартовали один за другим, покидая эти места, и вместе с их уходом на территории крепости становилось все безлюднее и тише. Вместо застольных речей, бурных споров и обсуждений возвращались звуки ремонтных работ, пневматических молотов и армейской ругани. Крепость возвращалась к повседневному образу жизни, вновь обрастая строительными лесами, а расчищенные прежде внутренние помещения снова заполняли рабочие и строительные дроиды, склады с материалами и запчастями. Еще не скоро настанет то время, когда все ее возможности можно будет использовать в полную силу, а место бесконечных рабочих смен займет военный гарнизон и гражданский обслуживающий персонал.       — Господин адмирал, велите приготовить для меня корабль и группу сопровождения. — Барон, подозвал одного из своих адъютантов и сверился со всеми своими ближайшими планами. Киборг вывел интерактивное голографическое окно, на котором выводился список дел, имевших для Эдварда первостепенную важность. Приходилось выбирать, где он нужен в первую очередь. — Достаточно небольшого корвета или фрегата. Я отправляюсь в Илланом. Только поторопитесь.       — Илланом? Господин, если есть такая возможность, можете указать сразу порт назначения? Ваш маршрут необходимо вписать в общий график, чтобы не нарушать портовую работу. — Адмирал снова повернулся к сюзерену, услышав новые указания. — С кораблями проблем нет, в крепости достаточно серьезная группировка, чтобы распустить половину всей эскадры и не заметить этого.       — Илланом-Три. Мне нужно в столицу колонии.       Илланом была одной из крупнейших колоний бароната, занимавшая небольшой воздушный остров, дрейфовавший как привязанный над одним участком Поверхности всего лишь на высоте трех тысяч километров. Общей площадью чуть более двух миллионов квадратных километров, Илланомский остров обладал богатыми запасами руд аномальных металлов и радиоактивных элементов, из-за чего расположенные там рудники имели стратегическое значение для всего бароната. Сам остров занимал стратегически важное расположение для феода, поскольку именно через него шли безопасные транспортные пути к более молодым колониям и торговым портам колоний союзных герцогств. Усложняло ситуацию так же то, что Илланом-три, один из крупнейших городов колонии, был крупным перевалочным центром для всех военных операций феода в этом секторе. Там находились доки для кораблей нескольких колониальных эскадр, казармы для оперативных групп наземных войск и крупнейший гражданский аэропорт колонии.       — Как вам будет угодно, господин. Я распоряжусь немедленно.       С окончанием переговоров необходимость присутствия Эдварда в крепости практически исчезла, и последние часы своего пребывания он потратил исключительно на то, чтобы завершить все дела здесь и убедиться, что и без него все будет идти столь же хорошо. И только уже после сообщения адмирала, что боевая группа готова к вылету, Эдвард покинул командный центр крепости.       Корвет «Достояние света» был одной из новейших машин, сошедших со стапелей знаменитых Камских верфей, и позже выкупленный Тристанским баронатом для нужд своего флота. Небольшой, но маневренный и хорошо вооруженный, корвет отлично подходил для разведывательных и диверсионных миссий на коммуникациях противника, но в мирное время гораздо чаще приходилось вылетать на патрулирование и таможенный досмотр одиночных торговых кораблей. Так что экипаж был даже обрадован сообщением, что их следующим заданием станет доставка барона в одну из центральных колоний. Там хотя бы у матросов и абордажников будет возможность провести увольнительные в одной из портовых зон города и наконец-то спустить уже накопившиеся за проведенное на борту время посуточные.       Уже на причале барон снова встретился с главой корпорации «Техко», в этот раз одевшей длиннополое темно-зеленое платье с высоким, практически до верхушки ее прически, кружевным воротником и глубоким вырезом, протянувшимся практически до пояса. Их произошедшее там прощание перед отъездом стало больше обменом ничего не значащими дежурными фразами, хоть они и сверлили друг друга внимательными взглядами. Эдвард пытался уловить в ее жестах и выражении лица какие-то скрытые намеки и подсказки, позволявшие вернутся к теме их незаконченного разговора, но казалось, что за дежурной улыбкой леди Кейнивал не было ни единой мысли или эмоции. Барон тоже постарался сохранить максимально нейтральное выражение лица, но в последний момент глава корпорации, когда они уже в последний раз поклонились друг другу, все же улыбнулась одним уголком губ и тут же развернулась, направившись к кораблю, что должен был вывести Лейну за пределы сектора, где ожидала уже ее собственная эскадра.       — Когда покинем сектор, напомните мне связаться с королевским двором. — Тихо прошептал Эдвард, глядя ей вслед, так, что только стоявший рядом с ним адъютант и услышал. — Возможно, Его Величество нам расскажет что-нибудь еще…       Воспоминания о последнем разговоре с Лейной разгорелись с новой силой, заставляя снова и снова перебирать в уме все возможные варианты ответов и предположений. Эдвард даже не стал подниматься на капитанский мостик корвета, сразу отправившись в приготовленные для него каюты. Даже не сняв камзол, он приземлился на диван, задумчиво глядя в голографическое пламя, плясавшее в декоративном камине в центре комнаты. Он ведь до сих пор точно не знал, куда в тот день отправился его отец, и какой была конечная цель поисков. Когда забили тревогу, и Эдвард старший был официально признан пропавшим без вести, до поисков никому не было дело, все внимание уделялось восстанию и отражению агрессии ближайших феодов, решив урвать свой кусок во время слабости бароната.       А потом, когда Сатон бежал, последовал долгий и сложный путь восстановления былой славы и могущества Тристанского феода, когда Эдвард был нужен буквально везде. И только когда получил хоть немного свободных сил и ресурсов, впервые вздохнув свободно, молодой барон смог отправить разведывательные команды на поиски Эдварда-старшего.       Часть из них не вернулась вовсе, а те, что вернулись, не нашли никаких следов. Экспедиция прежнего барона пропала сразу после последней дозаправки и пополнения припасов в отдаленном анклаве под названием Перикрид на окраине скопления, которое Эдварду вообще ни о чем не говорило. Там не было вообще ничего, что могло бы заинтересовать рейнсвальдского феодала, а отдаленность от основных торговых путей лишний раз указывала на бедность и незначительность региона. И все же именно там пропадали следы его отца. Куда он последовал дальше, никто до сих пор не смог выяснить. Расследование усложнялось тем, что сведений об экспедиции почему-то не имелось и в архивах бароната, словно кто-то их удалил. И теперь молодой Эдвард Тристанский подозревал агентов королевской разведки. Они были единственные, кто мог так незаметно и быстро проникнуть сквозь все системы защиты, получить необходимый доступ, а потом так же бесследно исчезнуть.       Барон вздрогнул и на мгновение отвлекся от своих мыслей, когда корвет вышел в подпространственный прыжок, но такая реакция была больше на уровне рефлексов опытного корабельного офицера. Однако ход мыслей сбился, и Эдвард, тяжело вздохнув, все же поднялся, чтобы снять камзол. Следовало переодеться в военную форму, гражданские одеяния хоть и выглядели богаче и красивее, но ощущались слишком неудобными и мешавшими движению. Именно в этот момент к нему зашла секретарша, даже не удосужившись постучаться или как-то предупредить о своем появлении.       — Господин барон, прошу простить меня за вторжение, но, узнав о нашей следующей точке назначения, я взяла на себя смелость провести краткую аналитику последних поступавших с Илланом-Три отчетов…       — Есть что-то интересное? — Эдвард повернулся к девушке, остановившись. Ему не нравилось, когда она приходила самостоятельно. Обычно вслед за этим следовали проблемы, которые прежде не учитывались в планах.       — Я могу подготовить подробный отчет и провести более глубокий анализ, однако даже при поверхностной обработке возникает разница в цифрах между рассчитанной реальной доходностью предприятий и размерами взимаемых налогов, и теми цифрами, что предоставляет администрация города. Порой разница достигает более пяти процентов. А что это обозначает, предполагаю, вы можете додуматься и без моих подсказок. — Сион положила на столик принесенный инфопланшет и отступила в сторону. — Есть и положительный момент. Я заодно проверила базу антикоррупционной службы. Такую разницу подметила не только ваша секретарша, но и агенты службы. Прямо сейчас во дворце губернатора должна действовать оперативная группа. Улики ищут.       — Матерь Небесная, ты бы хоть что-нибудь хорошее сказала… — Эдвард только разочаровано вздохнул. — И да. Я знаю, что ты работала без перерыва все время, пока мы находились на объекте Альфа-Серебро. Отвлекись и иди выспись. Одних стимуляторов недостаточно, рано или поздно усталость начнет сказываться.       — Господин, но…       — Считай это приказом. — Эдвард недовольно покачал головой. Активировав пульт, он набрал команду по вызову дронов. Оставив в покое рубашку, он снова посмотрел на секретаршу — Я не имею ни малейшего желания, чтобы столь важный для меня человек начал ошибаться из-за такой мелочи, как банальный недосып. Можешь быть свободна.       — Как вам будет угодно, господин барон. — Ее голос в этот момент был даже еще более ледяным, чем обычно. — Если будет что-то важное, я все же к вам присоединюсь снова. Надеюсь, это будет мне позволительно.       — Если ты мне понадобишься, то обязательно вызову.       До Илланома-Три было почти полторы сотни часов непрерывного перелета в подпространственном прыжке по прямой, но такое было невозможно из-за особенностей пространства на пути и зафиксированных аномалий. Проложенный вычислительными фреймами маршрут, позже обработанный киборгами и операторами, растянулся на две с половиной сотни часов. Этого времени вполне достаточно, чтобы полностью себя восстановить, если нет никаких забот.       Время перелетов Эдвард обычно посвящал тренировкам, как физическим, так и занятиям на виртуальных тренажерах тактического и стратегического характера, отрабатывая навыки управления как отдельными подразделениями, либо проводил совещания, если бы возможность настроить рабочий канал связи с Тристанским замком. Если корабль не разваливается на лету, а капитан и его помощники знают свою работу, то большей части экипажа во время перелета делать нечего, и это время они посвящают профилактическому ремонту и обслуживанию систем корабля, тренировкам или обучению. Эдвард эту привычку перенял еще от отца, который постоянно заставлял его заниматься чем-то полезным на борту корабля, летящим через подпространство. Потеря времени для дворянина являлась грехом куда большим, чем для кого бы то ни было еще.       Барон как раз отрабатывал новые приемы фехтования силовым оружием в поединках, когда ему сообщили, что поступил вызов на его имя. Корвет уже покинул пределы охраняемой зоны вокруг крепости, где основные системы внешней связи глушились, и вышел к территориям, считавшимися нейтральными. Эдвард ничуть не удивился, что его кто-то искал все это время, но не ожидал, что это будет карийский барон. Рокфор был одним из тех людей, которые предпочитали говорить много и интересно, но нередко впустую тратя время. Однако он не стал даже переодеваться и снимать тренировочный костюм, сразу приказав перенаправить вызов на его личный коммуникатор.       — Господин барон, надеюсь, вы простите мое появление перед вами в таком виде. — Эдвард склонил голову в поклоне, когда коммуникатор спроецировал изображение Рокфора в привычном военном мундире без знаков различия. Официально оставивший уже службу, карийский барон все равно продолжал следовать своим старым привычкам.       — Эдвард, не стоит всей этот официальной шелухи. Мы уже слишком давно не разговаривали, чтобы считать, будто у меня есть хоть малейшее желание тратить время на расшаркивания. Я только скажу, что рад снова тебя видеть.       — Аналогично, господин барон. И сразу же прошу вас передать самые теплые слова вашей супруге.       — С большой радостью, Эдвард. Я хотел связаться с тобой лично, как только будет возможность. Ты должен был слышать про королевский турнир. — Рокфор Карийский внимательно посмотрел на собеседника, но Эдвард только кивнул. Старый барон Карийский был хорошим другом его отца, и разительно отличался от многих других феодалов королевства. Эдвард не мог придумать ему иного определения, кроме слова добрый. Именно эта характеристика лучше всего описывала приветливого старика в перешитом под его фигуру военном мундире. Карийский феодал словно намеренно перестал следить за собой, позволив набраться лишнему весу и вряд ли теперь способный влезть в боевой доспех. С широкой и густой бородой до середины груди, такой же белоснежно белой, как и его пышная шевелюра, барон был вежлив и любезен. Его яркие карие глаза, отличительная черта этого благородного дома, всегда казались открытыми и дружелюбными. Будучи еще малым ребенком, Эдвард запомнил то вечное тепло и доброту, что шли от друга его отца, приезжавшего с визитами в Тристанский замок. Эдвард помнил его прежнего наследника, погибшего в результате трагической случайности, и искренне сочувствовал его утрате. Как помнил те честные слезы, которые проронил барон Карийский на панихиде в честь Эдварда старшего, когда тот был признан погибшим. — Я надеюсь, ты собираешься там присутствовать? Королевские турниры не такое уж и частое событие, чтобы пропускать их. Даже если ты очень занят делами.       — В моих планах было не только присутствовать там, но и принять участие. — Эдвард даже позволил себе улыбнуться. — Господин барон, вы же не думаете, что я настолько глуп, чтобы проигнорировать пожелание короля.       — Замечательно. Эдвард, я хочу тебе сообщить, что турнире будут объявлены очень важные новости. Я не могу сказать точно какие, ибо сам не знаю, но очень хотелось бы там увидеть и тебя в этот момент.       — Конечно, господин барон… Это все, ради чего вы хотели связаться со мной?       — Еще нет. — Рокфор сам улыбнулся. — Не будь таким же прагматичным, как твой отец. Эта черта ему не шла…       — Меня сегодня как-то излишне много сравнивают с отцом…       — Тем более. Перестать все время думать о делах и попытайся расслабиться и хоть немного отпустить жизнь на самотек. На турнире будут не только дела политические…       — К сожалению, на другие у меня пока нет времени… — Эдвард улыбнулся.       — Однако найди все же несколько минут. Я хочу тебя официально представить семье. Возможно, ты помнишь Квенти? Он был еще совсем маленьким, когда ты был у нас последний раз. Он первый раз будет официально в свете, и я бы попросил составить ему протекцию. Барон Тристанский, герой Карии и королевства, как ни как, — Рокфор даже усмехнулся, — он будет в восторге от личной встречи.       — Никогда не думал, что являюсь героем для подрастающего поколения…       — Эдвард, ты же отлично должен понимать, как работает королевская пропаганда, — Рокфор развел руками. — Кария стала едва ли не важнейшим событием последнего столетия, и об этом будут еще долго рассказывать, пока не появится что-нибудь более значимое.       — Я знаю, как работает пропаганда, и для меня тем удивительнее, что ей кто-то действительно верит откровенно. И все же, господин, не беспокойтесь. Я обязательно встречусь на турнире с вами и вашей семьей. И буду рад познакомиться с вашим сыном лично, — Эдвард поклонился.