Предавая, помни: наступит время, когда за тебя никто не заступится. Георгий Александров.
Дрон снизился, чтобы улучшить качество картинки, передаваемой в штаб. Зрачок камеры в нижней полусфере расширился и сдвинулся в сторону, продолжая наблюдение за небольшой группой дикарей, отсоединившейся от каравана. Держась в воздухе только с помощью антигравитационных двигателей, он бесшумно кружил над ними на высоте чуть менее двух километров. Разведывательная группа, как определили аналитики в штабе, направлялась прямиком к одному из передовых фортов бароната, в то время как основной конвой отвернул в сторону по другому маршруту. — Они словно знали, на что могут наткнуться, — вздохнул старший офицер, проследивший за показаниями с дронов. — Тогда зачем высылать группу разведки? Убедиться, что мы не реагируем? — Господин, от командования новых указаний не поступало. Действуем согласно прежним приказам, — доложил один из операторов, приподняв голову. — Никаких действий против дикарей не принимать, пока они не узнают о нашем существовании. — Святое Небо! Если не принимать никаких действий, то они подберутся к минным полям, — офицер покачал головой. Задумавшись, он почесал подбородок. Не то, что это было проблемой, но на подобные действия следовало как-то реагировать. Дикари Поверхности не были желанными гостями на территории бароната. Примерно то же самое, что запускать грязь с улицы в собственный дом. — Мы не имеем права подпускать дикарей к нашим стенам. Это против правил. Тревогу поднимать тоже не можем. Это против приказов сверху. Передайте мои приказания гарнизону. Перевести орудия на западной стороне форта в режим ответного огня. Снайперам не открывать огонь до моего личного приказа. Если дикари выйдут к форту, то необходимо уничтожить их как можно быстрее. Успеть передать сигнал тревоги своим товарищам они не должны. Приказ понятен? — Так точно, господин фронт-майор. Новые указания уже отправлены на передовую, — доложил оператор связи. — Великолепно. Ждем, когда барон даст разрешение на ведение огня, — вздохнул офицер, сложив руки за спиной и разминая плечи. — А то эта ситуация уже начинает раздражать.***
Группа разведчиков, продолжавшая путь через городские развалины, даже не подозревала, какие идут приготовления впереди. Бойцы каравана оставались уверены, что их никто не обнаружил. В любых других условиях так бы и было. Опытные разведчики, они сливались с местностью, буквально растворившись в темноте. Очки ночного зрения давали вполне приемлемую картинку, чтобы ориентироваться в развалинах, окрашивая окрестности всеми оттенками зеленых цветов. Опытный взгляд человека, знавшего, что искать, мог заметить слабое движение среди развалин, выдававшее перемещения разведчиков, но не более того. Даже чуткие хорхи, небольшие хищные животные, приспособившиеся к жизни среди бетонных и каменных стен, не замечали людей, осторожно продвигавшихся вперед, и продолжали заниматься своими делами. — Впереди тихо, — доложил головной боец отряда. — Уровень радиации чуть выше прежнего, но показатели находятся все еще в пределах нормы. Сержант сверился со счетчиком, но и там заражение оставалось в зеленой зоне, только стрелочка прибора чуть подрагивала, реагируя на общий фон. И чем дольше это продолжалось, тем больше сомнений возникало у офицера конвоя. По словам проводника, здесь должен быть такой уровень радиации, что не смогла бы защитить и броня машин. Однако ничего и близко похожего они не замечали. — Продолжаем движение, — скомандовал он на общей частоте, решив убедиться окончательно. — Там должно что-то быть. Иначе я вообще ничего не понимаю. Магистраль, тянувшаяся через местные кварталы, лучше всего подходила для маршрута их конвоя. На ней не было завалов, не осталось и обломков древнего транспорта. Только чистое полотно дороги на шесть раздельных полос. Здесь тяжелые машины могли пройти без проблем, потратив меньше времени и топлива. Сержант задумался, почему именно это направление расчищено, когда весь остальной город превратился в сплошное нагромождение сгнившей техники и рухнувших зданий, давно перекрывших все проходы. Чувство, будто он словно чего-то не замечал, никак его не отпускало. — Стоять! — внезапно скомандовал сержант, подняв руку. До этого момента разведчики держались в стороне от дороги, по очевидным причинам опасаясь выходить на открытое место. Офицер, заметив нечто странное, вышел из тени и бегом направился к центру дороги. Это больше напоминало интуицию, отреагировавшую быстрее, чем мозг успел проанализировать все детали, и сержант остановил людей прежде, чем сам понял причину. И только подойдя ближе, смог домыслить и сделать первые выводы. Там, на старом и растрескавшемся дорожном полотне, остались свежие следы от траков недавно проехавшей тяжелой техники. В спектре ночного зрения они выглядели как едва заметное изменение цвета, но опытный глаз сержанта подметил даже такое крохотное различие. Склонившись перед отпечатком на колено, он провел пальцами по следу и не обнаружил пепла, как везде, перчатки зацепили только несколько пылинок. След совсем свежий. Здесь недавно проехала машина, совместимая по габаритам и весу с легким бронетранспортером. — Всем быть наготове! Здесь явно есть кто-то еще! — скомандовал сержант, распрямляясь и оглядываясь по сторонам. Однако кроме давно заброшенных стен, продолжавших разваливаться под влиянием времени, ничего не увидел. — Сержант, может, тогда стоит развернуться? — поинтересовался один из разведчиков. — Мы же собирались просто проверить… — И что скажем? Мы нашли один отпечаток, поэтому там опасно? — офицер конвоя только хмыкнул в ответ. — Я хочу знать, почему наш проводник пытается нас обмануть. До тех пор, пока у меня нечем будет ткнуть ему в лицо, я никуда не уйду. Вы можете возвращаться. — Ну нет, без вас мы никуда не пойдем, сержант, — ответил один из его подчиненных, и остальные поддержали. — Если все вместе, так все вместе… Спорить бесполезно, но сержант все равно улыбнулся под маской противогаза. Без поддержки дальнейший путь стал бы гораздо сложнее. А с полным отрядом хватало шансов и на возвращение. Однако только через двенадцать километров пути по линии магистрали, среди развалин густой городской застройки появились и причины для беспокойства. В абсолютно беспросветном мраке неба стали заметные отблески, появлявшиеся над развалинами. Раньше их не видели из-за сильного рассеивания, но теперь этот слабый ореол становился заметнее, приближавшийся с каждым шагом. А вместе с ним стало различимо и эхо звуков, которые точно не могли быть природного происхождения. — Нужно подняться выше и проверить. Приближаться не стоит… — протянул сержант, указав пальцем на покосившееся здание небоскреба, все еще стоявшее на прежнем месте среди развалин других строений. Оно достаточно высокое, чтобы попытаться с него хоть что-то разглядеть. Крыша небоскреба являлась господствующей над окружающей территорией точкой, но так высоко даже не требовалось подниматься. Примерно на уровне восьмидесятого этажа часть стен развалилась, обнажив опорный каркас, и теперь там открывалась подходящая обзорная площадка. Разведчики, после долгого подъема вышедшие туда, увидели далеко впереди укрепление, не имевшее никакого отношения к остальному городу. На расчищенной от развалин территории стояли слегка наклонные стены крепости, явно построенной здесь гораздо позже. Массивные шестиугольные башни поднимались в углах укрепленной цитадели, и от них расходились бастионы с артиллерийскими батареями. По периметру крепостные стены освещали прожектора, выхватывавшие из темноты всю окружавшую территорию. Старую городскую застройку поблизости от крепости все еще расчищали строительные машины, срывавшие древние стены до основания. Экскаваторы-шагоходы, работавшие мощными ковшами, крушили развалины в щебень, а за ними шли тяжелые машины, перерабатывавшие обломки и оставлявшие после себя только гладкую как стол площадку. — Великие духи Аурая, что это? — протянул один разведчиков. — Из-за этого мы отвернули в сторону? Но почему нельзя было… — Я не знаю, — сержант покачал головой и решил, что такие сведения необходимо как можно быстрее сообщить конвою. Проводник явно что-то скрывал, и офицер не мог не волноваться за своих соплеменников. Приложив руку к шлему, он попытался настроиться на офицерскую частоту дальней связи. — Я не понимаю, почему так… Эй, что с радио? У кого-нибудь есть сигнал? Сержант постучал по шлему, но связь все равно не появилась, на всех частотах шли только сплошные помехи. Оглянувшись на подчиненных, он понял, что и у них творится тоже самое. В одно мгновение рухнули все каналы, и встроенная гарнитура шлемов оказалась просто бесполезным придатком. — Что за демон тут танцует? — прохрипел кто-то из разведчиков сквозь фильтры шлема. Слышно его было плохо, но интонацию разобрать было не сложно. — Внимание! Впереди! Два воздушных судна направлялись прямо к их позиции. Один, приближаясь к небоскребу, отвернул в сторону, а второй транспорт направился прямо к ним, словно знал, где разведчики находятся. — Отходим! Быстро! Они наверняка нас засекли! — Скомандовал сержант, понимая, что ситуация меняется даже слишком быстро. У него не осталось сомнений, что между внезапно пропавшим сигналом и приближением этих кораблей имелось нечто общее. — Нужно выйти за пределы действия глушилки и сообщить нашим!***
*** Транспорт, гудя форсированными двигателями, подлетел прямо к пролому, развернувшись на полной скорости и замерев на расстоянии метра от старых бетонных плит. Из раскрытых люков выпрыгнули первые пехотинцы, разорвав темноту светом подствольных фонарей. Колониальные войска бароната имели более легкое снаряжение по сравнению с боевыми частями действующей армии, но этого хватало, чтобы обеспечить подавляющее превосходство над дикарями. Герметизированные легкие доспехи с внутренним экзоскелетом и модульным вооружением были лучше и надежнее всего, что имелось в караване. И главное преимущество истребительных команд бароната — они точно знали, сколько разведчиков и где они находятся. — Охота открыта, господа — сообщил командир группы через внешние динамики. — Не выпускать никого! Вооруженные короткоствольными импульсными винтовками, тристанские солдаты поспешили по следу разведчиков конвоя, на ходу распределяя цели и приоритетность. Нагнать отступающих получилось только на три этажа ниже, открыв огонь по спешно спускавшимся разведчикам. Первые импульсные заряды, сверкая в воздухе яркими точками, осветили темные лестничные переходы, разбиваясь о стены и старые вытертые ступеньки. Несколько выстрелов даже пришлось в цель, и два шедших последними разведчика свалились как подкошенные, не успев понять, что происходит. Остальным пришлось бежать уже не обращая внимание на построение.***
— Нам нельзя останавливаться! — выдохнул сержант. — Они и так нас окружают! Отгоните их огнем и продолжаем движение! Только быстро! Разведчики ответили преследователями залпами из своего оружия, как только поняли, что убежать все равно не удастся. Затрещали лазерные винтовки и автоматы с пороховыми патронами. Они рассчитывали легко перекрыть узкий проход, заставив преследователей остановиться, но не приняли во внимание личные дефлекторные щиты солдат. Выведенные на стандартную мощность, они держали огонь подобного мелкокалиберного орудия, расцветая вспышками в местах попадания. А тристанцы в ответ вели прицельный огонь, выкашивая разведчиков одного за другим. Двое из них прорвались вперед и залили стрелков химическим пламенем огнеметов. — Отходим! Мы не удержим позиции! — скомандовал сержант уцелевшим подчиненным, увидев и слышав, как кричат его бойцы, заживо сгоравшие в ревевшем оранжевом пламени. Их тут просто перебьют, если попытаются продержаться еще дольше. — Быстрее! Внезапно со спины тоже начали стрелять. Обернувшись, он увидел новых солдат противника, появившихся оттуда, куда надеялся уйти. Теперь картинка сложилась до конца. Десант со второго транспорта высадился на нижних этажах здания с противоположной стороны только для того, чтобы сомкнуть кольцо вокруг них. Разведчики оказались под перекрестным огнем, не имея шансов даже на то, чтобы спастись. Кто-то попытался бросить оружие и сдаться, но его сжег новый залп огнемета. Кто-то отчаянно отстреливался до последнего патрона, пока его не расстреляли. Кто-то пытался сбежать, но только наткнулся на солдат противника и погиб, не успев ничего сделать. Сержант погиб одним из последних, отчаянно пытаясь пробить дефлекторные щиты тристанских солдат из своей лазерной винтовки, поставив луч на режим максимальной мощности. В последний момент, с простреленной ногой, он все еще стрелял в огнеметчика, нависшего над ним. На закрытом шлеме тристанца не выражалось никаких эмоций. Солдат нарочито медленно сменил израсходованную плазменную батарею на новую, будто оттягивал момент. И потом, убедившись, что сержант видит направленный на него ствол, огнеметчик нажал на спусковую кнопку, залив того пламенем.***
Аяк потеряла проводника из виду, когда тот зашел в машину Капитана. Туда вход без особого разрешения не дозволялся даже офицерам конвоя. Выругавшись, она успокаивала себя только тем, что отлично знает, где находится этот человек. Оставалось ждать и следить, когда тот снова покажется оттуда. Усевшись на крыше одного из стоявших позади капитанского бронетранспортера грузовиков, Аяк откровенно скучала, не зная, чем еще себя можно занять, пока конвой стоял. Время тянулось медленно, но цифры на минутном делении ее часов все равно постепенно сменяли одна другую. Постепенно вместе с ожиданием пришло и беспокойство. Конвой простоял даже дольше положенного, но от сержанта до сих пор не поступало известий. Связь с ним пропала, хотя девушка уже несколько раз пыталась выйти на нужную частоту. И каждая попытка заканчивалась сплошными помехами без какого-либо ответа. И хоть сознательно Аяк уверяла себя, что ничего не могло случиться, подсознание все сильнее вкручивало в голову тревожные мысли. Случилось нечто очень плохое — назойливо ввинчивалась в мысли интуиция, а причин не доверять ей не было. Уже не раз это чувство спасало девушку даже при самом плохом раскладе сил. В небе снова что-то сверкнуло, и Аяк задрала голову, в этот раз уже пытаясь разглядеть, что именно там происходит. Слишком часто они стали повторяться, чтобы оставаться обычной случайностью. И именно в этот момент по всему конвою объявили готовность к отправлению. Техники закончили со всеми проверками и профилактическими работами. Один общий сигнал прошел по всем каналам, предупреждая о скором отбытии. Отстающих никто не ждет, это одно из самых старых правил конвоя. А ответа от отправленной группы разведки до сих пор никакого не было. Выругавшись, Аяк спрыгнула с борта машины и отступила к краю дороги, дожидаясь грузовика, к которому приписана. Транспорты двигались медленно, постепенно увеличивая скорость, и девушка, дожидаясь нужной машины, судорожно размышляла, к кому лучше обратиться. Указания поднимать тревогу, если сержант не вернется до отправления конвоя, она помнила хорошо. Однако ее внимание привлекла тень на самом краю зрения, мелькнувшая среди развалин. Рефлекторно опустив руку к кобуре пистолета, девушка обернулась в ту сторону, успев заметить человеческий силуэт, мелькнувший в свете фар тронувшегося с места грузовика. Решение пришло в голову сразу же, на уровне рефлексов, и девушка, проклиная на чем мир стоит и собственную мнительность, и проводника, бросилась вслед за тенью. На ходу опустив на глаза прибор ночного видения, Аяк забежала в пролом старого здания, заметив, как тень скользнула в проход с противоположной стороны. Ругая себя, что оставила винтовку в транспорте, девушка вытащила пистолет из кобуры и сняла его с предохранителя. Погоня началась. Почти сразу же Аяк поняла, что преследуемый ориентируется в развалинах гораздо хуже нее. Как и любой разведчик, девушка очень много времени провела в пустошах, пробираясь через заброшенные города и остатки древних цивилизаций. С опытом приходило и ощущение «понимания» древних зданий, практически шестое чувство разведчика, позволявшее прочувствовать развалины, найти в них дорогу и не заблудиться среди всеобщего нагромождения обломков, завалов и изломанных стен. Вместе с этим проходит и страх перед ними, остается только чувство ожидания. После долгих переходов по старым городам, Аяк научилась подсознательно определять, где спокойные места, а куда лучше вообще не соваться. Ничего мистического здесь в действительности не было, подобные мысли складывались из множества подмеченных деталей, от царапин на стенах до проросших растений. По собственному опыту практически бессознательно девушка могла определить, что указывает на возможные опасности, а где проход может быть безопасен. Многие такие навыки и называли «чувством здания». Человек, покинувший конвой, им не владел, и явно боялся этих мест даже больше, чем возможного преследования. Аяк быстро поняла, что погони он не заметил, а торопливость связана с желанием как можно быстрее покинуть развалины. Девушка стало даже интересно, кого именно, скрытого под защитным костюмом и тяжелой маской изолирующего противогаза, она преследует. Нагнала Аяк свою цель в большом зале старого просевшего здания, заваленного обломками соседних высоток. Из-за развалившегося фундамента весь зал перекосило, часть стен рухнула, и остался только большой амфитеатр, засыпанный фрагментами купола. Девушка укрылась за одним из больших кусков камня, когда человек остановился и включил фонарь. Яркий луч электрического света разрезал темноту, выхватив по очереди несколько выходов из зала, и в отблеске Аяк сумела все-таки разглядеть, кого преследует. Его выдавали тонкие и изящные перчатки, закрывавшие руки. Именно такие были у проводника, когда девушка увидела его в первый раз. — Какого беса ты тут забыл один? — прошипела Аяк, внимательно наблюдая за этим человеком и уже не понимая, что именно тут не так. Как мог проводник выбраться из машины так, чтобы его никто не заметил, да еще и проскользнуть мимо внешнего кольца охраны, девушка никак не могла сообразить. В это время проводник достал из сумки небольшую рацию и вызвал кого-то, тихо говоря на незнакомом языке. Больше Аяк терпеть не могла. Все выглядело так, словно зрело предательство, где ее родной конвой был разменной монетой. — А ну стоять! — девушка выскочила из укрытия, сразу же нацелив пистолет на стоявшего проводника. — Лишнее движение и стреляю! Руки держать так, чтобы я их видела! Поднимать медленно! — Матерь Земная, ты еще кто такой? — прошипел тот в ответ, но под направленным дулом оружия шансов возмущаться было не так уж и много. Как от него и требовали, проводник поднял руки вверх, отпустив рацию. — Здесь же не должно никого быть… — Снял маску! — потребовала Аяк, подходя к нему ближе. — Я хочу видеть твое лицо! Быстро! — Здесь воздух вреден для дыхания. И ты хочешь, чтобы я… — человек развернулся, чтобы посмотреть на своего противника. — Снял маску! — еще резче потребовала Аяк, не дав ему договорить и передернув затвор пистолета. Патрон отлетел в сторону. Без особого смысла, только на нервы давила. Воздух уже заражен, но не настолько, чтобы задохнуться сразу. Несколько минут человек мог продержаться и так. Настаивая на своем требовании, девушка сделала еще шаг вперед, целясь человеку точно между глаз. — Сейчас же! — Хорошо, — сдался тот и медленно, двумя руками, стянул с лица противогаз. Под ним действительно оказался проводник. Смерив Аяк тяжелым взглядом, он снова нацепил маску на лицо. — Так кто ты такой? — Я из охраны каравана. Почему сбежал, не закончив работу? — Проклятье. И чего тебя только занесло так далеко… — процедил проводник сквозь зубы, так что через фильтры противогаза прошло только невнятное бормотание. — Короче. Мне сейчас некогда с тобой возиться, поэтому быть добр свалить с дороги! Если хочешь выжить, то лучше сам поторопись оказаться как можно дальше отсюда, пока не началось самое веселье. — Ты еще про что? — девушка моментально напряглась. — Тебе подобные действительно еще тупее, чем я думал с самого начала. Мало того, что на слово верили человеку, которого видели впервые в жизни, так еще даже не доходит ничего, хотя прямо мордой макнули. — В голосе отчетливо слышались издевательские нотки. После первого удивления проводник пришел в себя и теперь сверлил Аяк презрительным взглядом через линзы шлема. — Подумай своей тупой головой и пойми уже, в каком водовороте событий оказался. Ты даже не пешка. Ты просто мишень, на которую в другое время и патроны тратить жалко. — Мы сейчас возвращаемся к конвою, и ты там ответишь по порядку, что вообще задумал, — сухо процедила Аяк. — Там уже не мне будешь отвечать, а офицерам за свои действия. И молись, чтобы тебя не расстреляли. — И кто меня отведет? Ты? — он усмехнулся достаточно громко, чтобы девушка его услышала. — Такой дикарь, как ты, со мной не справится. — Сам ты дикарь, — прошипела Аяк, и, опустив ствол чуть ниже, нажала на спусковой крючок. Она рассчитывала, что прострелит ему плечо, сбив спесь, но вместо этого между ними вспыхнул силовой барьер, испаривший пулю. Она даже еще прийти в себя от удивления не успела, как проводник бросился на нее головой вперед, сбив с ног. Оба покатились по обломкам, обрабатывая друг друга кулаками. Аяк отчаянно не позволяла схватить себя за горло, и в то же время старалась удержать пистолет. Проводник был сильнее. Гораздо сильнее, чем можно было представить при внешнем виде. Справиться с ним не получалось, девушка отчаянно пыталась хотя бы не позволить вырвать оружие из рук, но он крепко схватил ее за кисть и несколько раз ударил по камням, заставляя разжать пальцы. Навалившись на девушку всем весом, проводник все-таки пересилил, разведя руки в стороны, а потом резко ударив лбом в лицо. Мир поплыл перед глазами. — Дикарь, — сжимая в руке ее оружие, проводник выпрямился. — Стрелять надо было сразу, до того, как я успел включить дефлекторный щит. — Что ты задумал? Тебе мало заплатили, что ли? — Думаешь, дело в ваших жалких монетках? — он рассмеялся под маской. — Ладно, это даже забавно. У меня есть еще несколько минут, чтобы рассказать тебе о происходящем на самом деле. Только сними маску, я хочу видеть выражение твоего лица. Ты не задохнешься сразу, но, как бы там ни было, запаса фильтра надолго тебе все равно не хватит. Девушка стянула респиратор и подняла очки, сверля его презрительным взглядом. Без ночного визора она могла разглядеть только огоньки его маски и точку прицельного модуля пистолета. — А, так ты та самая. В снаряжении даже не разобрать, какого кто пола, — протянул проводник. — Значит, ты меня заметила все же, как и опасался. Так и знал, что будут с тобой еще проблемы… — Ты обещал… — Да, я помню. Я думал пристрелить тебя, увидев лицо, но вот обещание, данное девушке, все-таки следует исполнить. При всем нашем положении необходимо учитывать и свои моральные принципы, — он снова усмехнулся, зло и едко. Аяк почувствовала себя так, словно в лицо плюнули. — Все равно ты умрешь через несколько часов. Мне плевать, что и сколько вы мне заплатили, ваши деньги все равно не имеют ценности. Вас завели сюда только для того, чтобы отреагировали соперники моего сюзерена. Они считают эти земли своими, и всякого, кто пришел сюда без спроса, уничтожают. Уверен, они уже отправили свои войска для этого. Значит, мне тут делать больше нечего… — Зачем? — девушка судорожно пыталась придумать, что можно делать. Если это правда, то нужно было предупредить своих, остановить их. Нужно было сделать хоть что-то, пока еще есть шанс на спасение. — Зачем? Потому что мой сюзерен хочет напомнить своим противникам, что именно он руководит политикой. Вас уничтожат, а он позже предъявит обвинения. Его послушают, а виновных накажут. Все очень просто. Будет считаться, что вы шли под его покровительством. А то, что произошло на самом деле, ни для кого не имеет значения. Как будто дикарей кто-то считает… — Я не знаю твоего хозяина, но он одна из самых циничных тварей, которые только могут существовать, — прошипела Аяк. — Там же старики. Дети. Там куча ни в чем не повинных людей! — Людей? — еще один смешок. — Вовсе нет. Не людей. Дикарей! Вы ничем не отличаетесь от остальных мутантов Поверхности. Выродки этого мира, которые и способны только жить как животные, в собственной грязи, пока не сдохнут и не оставят после себя ничего, достойного памяти. — Кто дал тебе право судить? — Аяк вся собралась, надеясь, что у нее получится. Аморфный и неслаженный план действий, возникший совершенно спонтанно, мог сорваться, но другой возможности уже не было. Проводник не врал, девушка чувствовала это в его голосе. И от этого становилось еще страшнее. — А оно нужно? Ты же не судишь грязь под ногами… Девушка оттолкнулась руками от обломка каменной плиты, попытавшись зацепить проводника вытянутой ногой. Носок ее металлического сапога зацепил что-то мягкое и податливое, и противник с руганью повалился. Он все же успел выстрелить, но из-за удара прицел ушел в сторону, пуля выбила каменную крошку в паре сантиметров от головы Аяк. Даже забыв нацепить обратно очки ночного видения, она навалилась на проводника, не давая ему прийти в себя. Второй выстрел прошелся совсем рядом, зацепив скулу и ободрав кожу. Аяк вскрикнула, но все равно продолжала бить, стараясь попасть кулаком по светившимся визорам. Он ударил ее рукояткой пистолета в голову, едва не свалив на пол, а она ответила ему лбом в лицо, с чувством мрачного удовлетворения услышав хруст носовой перегородки и тихий вырвавшийся стон. Не теряя момент, Аяк схватила противника за голову двумя руками и с силой приложила о каменный обломок на полу. Проводник застонал еще громче. — Убить тебя мало, — прошипела девушка, вырвав пистолет и приставив ему к подбородку. — Потом. Сначала расскажешь все, что знаешь… Вместо ответа Аяк получила новый удар с левой руки, в этот раз попавший в висок. Мир крутанулся куда-то в сторону, и девушка, не ожидавшая, что у врага хватит сил на подобное, повалилась на пол. Проводник, с залитой кровью линзой противогаза, навалился сверху, сдавив ее шею двумя руками. Чувствуя, что кислород в легких кончается, девушка свободной рукой выдернула кортик из ножен на поясе, и ударила, целясь в шею. Ориентироваться могла только на светившиеся линзы визора проводника, но его хватка ослабла в ту же секунд. Противник захрипел, а девушка почувствовала теплую кровь на пальцах. — Стой… — все-таки смог он прохрипеть, из последних сил ухватившись за ее руку с оружием. — Стой… Не трожь… Я… Я расскажу… — Что ты еще можешь рассказать? — Аяк чувствовала, как из его рта ей на лицо капает кровь. Проводник цеплялся за жизнь из последних усилий, но она угасала в нем с каждой секундой. — Так не должно было произойти… они обещали забрать меня, когда все начнется… Транспортный корабль. Он приземлится недалеко отсюда. Может пройти тристанскую воздушную оборону… Не… Не убивай… Я возьму с собой… Можно… Можно спастись… Только… — Ублюдок, — прохрипела Аяк, провернув лезвие в ране. Проводник захрипел и медленно повалился на бок, сам соскользнув с лезвия. Он еще жил, хрипел и плевался кровью при каждой попытке вздоха. Девушка, тяжело дыша, поднялась на ноги, смерив презрительным взглядом еще дергавшееся тело. — Я не буду спасть свою жизнь ценой всех остальных. Вытерев кортик об его одежду, Аяк убрала оружие в ножны и подобрала пистолет, прежде чем осмотрела тело. Приходилось торопится. На шум и запах свежей крови обязательно должны явиться местные обитатели, наверняка настроенные крайне недружелюбно. В разгрузных карманах защитного костюма девушка нашла мелкие личные вещи, выкинув их, даже не задумавшись, и остановилась только когда нащупала небольшой прибор на поясе прямо под ранцем. Маленький металлический корпус с медленно вращавшимся голубым кольцом. От прикосновения руки кольцо замедлилось, полностью остановившись через несколько мгновений. Этот прибор девушка сняла с пояса и нацепила себе под рюкзак, чувствуя, что еще может пригодиться. В одном из карманов нашлась еще фотография, но ее Аяк даже рассматривать не стала. Подобное пусть остается с мертвыми. Последней находкой стал коммуникатор с непонятными символами и рунами. Изучать карманы внимательнее времени не было, поэтому Аяк сунула последнюю находку в подсумник, оставив на потом. Ей следовало торопиться. Нужно предупредить остальных. Возможно, еще оставалась надежда остановить грядущее и спасти людей. Уйти быстрее, чем нападут те, о ком говорил проводник.