Глава 12 - Не тронь меня
28 мая 2011 г. Когда в Годриковой впадине открылся первый книжный магазин, Гермиона стояла в первых рядах. Она стала настолько частым посетителем, что владелец предложил отпирать двери на два часа раньше. Только ради нее. Присутствие Гермионы в городе было встречено странными взглядами и случайными волшебниками, которые просили сфотографироваться. Но в основном все оставляли ее в покое. За годы после войны деревня разрослась, но в субботу утром, когда Гермиона постучала в дверь книжного магазина, деревня еще оставалась такой же причудливой, как и тогда, когда она приехала сюда с Гарри. Колокольчик на двери зазвенел, когда она открылась, и хозяин встретил ее с улыбкой. - А, мисс Грейнджер. У меня есть несколько новых книг для вас. - Сегодня никаких книг. Я пришла за дневниками для детей. За несколько лет до этого она начала вести дневники для детей Гарри: набор чистых страниц, которые они могли заполнять по своему усмотрению. Творческая отдушина. Гермиона выбрала для Лили розовый с единорогами, чтобы та заполняла его каракулями и рисунками. Джеймс заполнил свой различными интересами, включая квиддич, и Гермиона нашла для него блокнот, покрытый снитчами. Алу было немного сложнее, но она нашла дневник с планетами на обложке, который, как она знала, ему понравится. Гермиона повернулась и зацепила локтем другой дневник, и он упал на пол. Она подняла его, собираясь положить на место, но тут увидела на обложке знакомые созвездия. Ал, скорее всего, исчерпал бы страницы первым, а он любил звезды. Она положила ее сверху трех других. Запасной никогда не помешает. Журналы были полузабыты, засунуты глубоко в ее надежную сумку с бисером, когда она сделала вторую остановку, чтобы купить по специальному заказу подушечку для коленей, чтобы Нарциссе было удобнее. Чтобы вознаградить себя за умение идти на компромисс, Гермиона купила алоэ. Она уже собиралась расплатиться, когда заметила поникший кактус. - Это правильный ценник? Было еще рано. Когда подросток-продавец прикрыл зевок кулаком, Гермиона не стала его осуждать. Бесплатный кактус. Не может быть. У всего есть своя цена, даже у чахлого растения. Гермиона никогда не видела, чтобы растение выглядело так печально, но, когда она провела пальцами по корешкам, пытаясь найти мягкие места, по которым можно было бы определить, действительно ли растение уже умерло, ее все равно укололо. Оно было вполне живым. Она улыбнулась, подумав о ком-то другом, таком же маленьком и защищающемся. Просто идеально. - Цена правильная, - Продавец пожал плечами. - Вам он нужен? Если никто не возьмет его до конца недели, мой босс велел мне выбросить его. Гермиона не верила в потерянные надежды, и в итоге ей достался поникший кактус. Первое, что она сделала по возвращении домой, - поставила растение алоэ вместе с другими в оранжерею. Второе, что она сделала, - обыскала все комнаты своего дома, где были книги, в поисках одной, которая могла бы помочь в данной проблеме. Книга о пустынных растениях. У Гермионы уже был один кактус. Полумна привезла его из Мексики. Кактусу не суждено было пережить английскую зиму в большом горшке у задней двери, но он упорно пережил три последних и не подавал признаков смерти. Пока она оставила его в покое. Когда растение перестало нуждаться в обрезке, а его вода не понадобилась для приготовления зелья, Гермиона забыла, что оно вообще у нее есть. Наконец она нашла то, что искала. Откинувшись на пуфик в зимнем саду, чтобы почитать, она поставила поникший кактус на маленький столик рядом с собой, чтобы погреться на солнышке. Поиск и чтение нужной информации не заняло много времени. Кактус не умирал. Его держали в холодном магазине, когда он нуждался в тепле, не заботились о нем, не давали ему достаточно света и воды. Конечно, он покосился, это был стресс. Гермиона могла это исправить. - Ну что, малыш? В перчатках из драконьей кожи она наложила стазисные чары и весь оставшийся час напевала музыку из «Беспроводника», заново пересаживая колючее растение. Гермиона подумывала о том, чтобы поставить его к другим суккулентам, но передумала. Ему нужно было время, внимание и подходящее место. Может быть, тогда он окрепнет и начнет расти. В это время в комнате появилась Пэнси, а также сюрприз в виде бодрой Дафны. Гермиона сняла перчатки и вышла встречать гостей, бросив напоследок взгляд через плечо на свой несчастный кактус. Она проходила мимо стола, когда в дверь оранжереи вошла Пэнси с завтраком, в котором поверх коробок лежали кофейные чашки. За ней ковыляла Дафна, уже потягивая из соломинки что-то похожее на сок. Они сели за стол и съели французский тост, потому что Дафне очень хотелось его, что и послужило поводом для поездки в город. -Не осуждайте меня, - сказала она, закончив свою порцию и половину порции Пэнси. - Я праздную. - О? - полюбопытствовала Гермиона. - Да, я навестила Скорпиуса, и он на меня посмотрел. - Это мгновенно привлекло внимание и ее, и Пэнси. Дафна усмехнулась. - Это было всего лишь на секунду, но... Это был прогресс. - Я не задержалась. После того как Скорпиус лег спать, обстановка стала напряженной. Драко заговорил о терапии, чтобы узнать, не знаю ли я кого-нибудь в округе для детей... Потому что у Дафны был постоянный психотерапевт уже много лет. Гермионе пришлось заставить себя вздохнуть. Неожиданно. Малфой действительно прислушался к ней. - Что случилось? - Точно не знаю, но Нарцисса была не в восторге от этой идеи, говорила, что с ним все в порядке. Что он упрямый. Драко... он расстроился и ушел. Я не хотела оставаться рядом с Нарциссой дольше, чем нужно, поэтому тоже ушла. - О, это интересно. - Да, но и странно. Тем не менее, я не буду жаловаться. Я собираюсь спросить рекомендации у своего психотерапевта. С новым чувством голода она съела французский тост, чтобы отпраздновать маленькие победы. - Я живу своей жизнью и стараюсь не портить жизнь Дину из-за того, что он суетится. - Дафна ласково погладила свой живот. Гермиона рассмеялась вместе с Пэнси. - Смейтесь сейчас, но в какой-то момент вы обе окажетесь там, где я сейчас. Они обе перестали смеяться. Пэнси покраснела. - Надеюсь, что нет, Мерлинова борода! Кроме того, я думаю, Грейнджер как и я счастлива в браке с самой собой. Втайне Гермиона не отвергала полностью идею брака. В будущем. Может быть. - Подожди минутку. - Дафна вскинула светлые брови. - Разве не ты брызнула своими духами на приглашение Перси Уизли на вечеринку в честь летнего солнцестояния? - Я бы никогда... - Пэнси выглядела скандальной. Почувствовав на их лицах недоверие, она попыталась зайти с другой стороны. - Это было случайно. - Попробуй еще раз. - Они сказали в унисон. - Возможно, я могла сделать это, но как ты смеешь разрушать наш круг доверия, Дафна? - О, я и так знаю, не переживай. - Гермиона лениво махнула рукой. - Дин передал Перси приглашение, и, конечно же, он рассказал об этом Рону. Рон рассказал мне позавчера. - Ему понравилось? - спросила Пэнси с нехарактерной для нее поспешностью. - Рон не рассказал подробно о его реакции, но я знаю, что он освободил свое расписание, чтобы присутствовать, - сказала Гермиона. Пэнси сдержала довольное выражение лица и спрятала улыбку за чашкой. - Насколько я помню, ты жаловалась на его цветы. Что изменилось? - Он каким-то образом догадался, что мне нравятся орхидеи и тюльпаны. - Пэнси бросила на нее многозначительный взгляд. Гермиона отвернулась и присвистнула. Пэнси закатила глаза. - Я так и подумала. В общем, я увидела его в Министерстве. Он попросил меня выпить с ним чаю, и, естественно, я дала ему самую сложную просьбу о чае, какую только могла придумать, просто чтобы быть стервой... - Конечно, она так и сделала. - Но к тому времени, как я добралась до его кабинета, он уже ждал меня с чашкой. Это было впечатляюще. И разговор не был скучным. Он пригласил меня на обед во вторник, но я пока не ответила. Он довольно... твердый. Гермиона и Дафна обменялись знающими взглядами. Бывший муж Пэнси был строгим традиционалистом и очень властным человеком, из-за которого она чувствовала себя никчемной. Они обе знали, что их подруга в мгновение ока убегала, когда что-либо напоминало ей о том, что она оставила. - Перси... - Гермиона тщательно подбирала слова. - Да, он тверд и немного резок, но он хороший человек. И кто знает? Возможно, он хорошо подойдет тебе. - Это должна была быть подбадривающая речь? - Пэнси допила свой сок. - Потому что, черт возьми, Грейнджер, это было ужасно. Они все рассмеялись. - Надень что-нибудь цветочное, - предложила Дафна. - Откуда ты знаешь, что я соглашусь? - Потому что я тебя знаю. Гермиона никогда не понимала их отношения. Они были близки, но в то же время периодически переходили от ненависти к любви друг к другу. Постоянно. Когда Дафна и Дин сбежали через год после войны - к всеобщему шоку, - первая была в смятении, когда Панси отстранилась от нее, как и все остальные. Конечно, в то время Пэнси переехала в Германию и готовилась к свадьбе. Когда она вернулась с синяками от маминых проклятий и дикой решимостью стать новым человеком, обида Дафны вновь дала о себе знать. Они спорили и ругались до тех пор, пока состояние Астории не ухудшилось, когда Малфои вернулись в Лондон и неизбежное стало грозить каждый день. Когда она умерла и Дафна начала тонуть в своем горе, Пэнси на неделю переехала в их дом, чтобы помочь Дину удержаться на плаву. Для нее и ребенка, которого она вынашивала. Пэнси кормила ее крекерами, пока она плакала. Сидела в ванной комнате и держала ее руку, а Дин – волосы, пока Дафну тошнило. Не отходила от нее, когда она слонялась без дела. Обнимала ее, когда она этого хотела. Оставляла ее одну, когда ей это было нужно. Пэнси даже стала искусной в чистящих чарах. Откуда Гермиона все это знала? Потому что она давала Пэнси выговориться. Каждый день. И горевать на ее диване. Каждую ночь. Поначалу Дин был не в восторге, но через несколько дней, когда Гарри спросил его, как идут дела с вторжением Пэнси, после того как они вытащили его на пинту пива, он допил свою и сказал: - Она не так уж плоха. Недели было недостаточно, но Пэнси знала, что пришло время оставить их, чтобы они вместе собирали осколки. Чтобы они восстановились. И они это сделали. И до сих пор перестраиваются. - Почему ты вообще была в Министерстве? - спросила Гермиона. - Я пошла пообедать с Драко, чтобы досадить ему, чтобы он позволил нам пригласить его на ужин... - Пэнси взглянула на Дафну. - Он, кстати, согласился. На групповой ужин. Дафна улыбнулась и поправилась в кресле. - И как долго он спорил? - Он сказал "да". - Я не об этом спросила. - Знаешь, давай остановимся на том, что он согласился, - Пэнси лениво махнула рукой. -Остальное не имеет значения. - Итак... - Дафна прервалась с взволнованным видом. - Важный вопрос: будет ли торт? Гермиона хихикнула про себя, но потом нахмурилась, слегка растерявшись. - Простите, а чей это день рождения? Они обе посмотрели на нее так, словно она сошла с ума. - Драко. - Я этого не знала. - Если она и знала об этом в какой-то момент, то время заставило точную дату исчезнуть из ее памяти. Нарцисса ничего не говорила о его дне рождения - или о нем самом, - только о вечеринке по случаю окончания сезона, которую она решила устроить перед началом лета. - Я так и думала. - Пэнси пожала плечами. - Ну, его день рождения пятого июня, и он согласился на ужин. Ничего особенного, конечно. Хочешь присоединиться к нам? Гермиона подумала, что она обращается к Дафне, но, как оказалось, они обе смотрели на нее. - Ммм... Мы с Малфоем не... - Он вызывал у нее любопытство, в котором она только сейчас призналась. Кроме того, они были знакомы, но, конечно, не настолько дружны, чтобы она пришла на ужин в честь его дня рождения. - На самом деле, мы не слишком многого добились. Кроме помощи ему и Гарри в логистике рейда, над которым они работают, и утренних обсуждений статей в газете за чаем, мы ни о чем не говорим. Они обменялись озадаченными взглядами. - Обсуждения за утренним чаем? - Пэнси сложила руки на коленях. - И это...? Чувствуя себя неуютно под двумя пристальными взглядами, Гермиона неловко отводила глаза, изучая кончики своих волос. Ей нужно было подстричься. - Мы обсуждаем статьи в газете, которую он читает. Обычно я готовлю завтрак, но ему я делаю чашку чая. Это фруктовая смесь, которую любит Нарцисса. Они выглядели еще более озадаченными. Драко предпочитает либо кофе, либо такой крепкий чай, что он почти черный. А еще он ни разу не позволил мне сделать ему чашку чая, - со странной серьезностью сказала Пэнси. Может быть, потому что у тебя это плохо получается. Язвительный ответ Гермионы был проигнорирован. - А также он не станет есть на улице... ну, вообще ничего. Он также не будет есть или пить что-то, если не может определить, откуда это взялось. Удивительно, что он позволяет тебе готовить еду для Нарциссы - у него паранойя. Пэнси и Дафна бросили друг на друга настороженные взгляды. - И не без оснований. Отлично. Теперь вопросов стало еще больше, и они разбивались о скалы, как волны, но она решила, что лучше дать им время утихнуть. Успокоиться. Упорядочиться в логическом порядке. Желательно, когда у нее будет перо для быстрых цитат. Или диктофон. Не знаю, что и сказать, - пробормотала Гермиона. Она была уверена, что он наблюдает за ней. Возможно, это было связано с его паранойей, что она может что-то положить в еду Нарциссы, что было просто смешно. Если Гермиона действительно хотела навредить его матери, ей нужно было только подождать. Что касается нашего утра, то оно проходит так. Раньше он читал, разгадывал кроссворд и уходил, а теперь он говорит либо очень мало, либо очень много, - Это зависело от его настроения и степени возбуждения. - Но каждое утро он уходит ровно в семь. Несмотря на тот единственный случай нарушения привычки. О! - Пэнси щелкнула пальцами. - Как прошел ужин с твоими родителями? Отвратительно, - Гермиона вздохнула. - Там был Рон. Моя мама пыталась играть в сватовство. Они обе вздрогнули, но заговорила Дафна. - Я слышала. - Откуда? То, что их разговор уже распространился среди их друзей, заставляло ее чувствовать себя крайне неловко. Гермиона была закрытым человеком и держала все личное при себе. У Рона, у которого было так много братьев и сестер, никогда не было личного пространства, поэтому он не видел проблем с распространением информации. То, что о проблемах их отношений знали и говорили, было одной из их многочисленных проблем, пока они встречались. - После того как он оставил тебя, он пошел в паб с Дином и Невиллом. Дин, конечно, рассказал мне, - сказала Дафна. Очевидно, она не сказала об этом Пэнси, которая выглядела оскорбленной. - Это было не мое дело. Признаться, я думала, что в какой-то момент он убедит тебя, но я рада, что ошиблась. Пэнси расслабилась в кресле. - Похоже, ты наконец-то признаешь, что с тобой не все в порядке, - Резкий всплеск адреналина сопровождал ее слова, но, когда Пэнси подняла руку, Гермиона успокоилась. - Мне не нужны подробности. Я рада, что ты перестала врать себе, и мне не нужно беспокоиться о том, что ты вернешься к этому Уизли. Она деликатно вздрогнула. - Почему вы обе так думаете? - Мне нравится бывать у тебя, - призналась Дафна. - Не только потому, что мы сблизились за эти годы, или потому, что я нашла здесь пристанище после смерти сестры. Я прихожу сюда, чтобы составить тебе компанию. - Это была не единственная причина, по которой был организован Девичник, но одна из них. Джинни тогда подумала: «Ну, мы все знаем, что одинокие люди доходят до того, что делают все, чтобы больше не быть одинокими». Гермиона была смущена. В шоке. Часть ее души хотела разозлиться, заявить, что их беспокойство было беспочвенным, но другая часть втайне понимала, что они беспокоятся не зря, и, возможно, у них есть причина тревожиться настолько, чтобы начать групповую деятельность. - Я понимаю, что вы все действовали как мои друзья, но я не такой человек. Я… - - Теперь мы это знаем, - вмешалась Дафна. - Но трудно сказать, что ты будешь делать, а что нет, потому что ты осторожна и невероятно занята. Ты кажешься нормальной, особенно когда безропотно берешься за все и всех, но я знаю, как это выглядит. Я видела это у Дра... - Она прервала себя и опустила взгляд. - В общем, я подумала, что в конце концов тебе это надоест и ты вернешься. Кроме того, когда два года назад у вас был тот случай... - Мерлин, не напоминай мне, - промурлыкала Пэнси. - Я тогда едва ли была твоей подругой, но мне захотелось сбросить тебя со скалы, когда ты рассказала мне о случившемся. - По-моему, ты именно это мне и сказала, - Громко и с большим количеством ругательств, если Гермиона правильно вспомнила. - А еще ты говорила, что я слишком умна, чтобы совершать такие идиотские поступки. Пэнси кивнула в знак согласия. Дафна потягивала свой сок. - Рон переживет рану на своем самолюбии, но, если уж на то пошло, я рада, что ты не собираешься соглашаться. - Скажи мне это еще раз, когда мне будет сорок и я буду окружена кошками и цыплятами. Я… - Больше никаких чертовых цыплят! - воскликнула Пэнси. - Да пошли вы со своими цыплятами! - Они милые. - Дафна рассмеялась. - Я не могу вспомнить, кто из них меня клевал, поэтому ненавижу их всех. - Пэнси надулась. - Ну, я не собираюсь брать больше цыплят, так что не беспокойся. - Хорошо. - Пэнси потянулась за соком Дафны, но получила шлепок по руке. Должно быть, что-то заставило ее задуматься, потому что глаза Пэнси расширились; поражение было практически забыто. - Кстати, о напитках... - Никто не говорил о напитках, - отмахнулась Дафна. - Семантика, - Махнув рукой, Пэнси полностью переключилась на Гермиону. - О моем зелье торможения для вечеринки солнцестояния. Как продвигается дело? Блейз доставил то, что тебе было нужно? - По одному вопросу за раз. Все идет хорошо. Блейз доставил все, что мне было нужно, так что я сварю его сегодня. Если мы что-то упустили, мне придется провести инвентаризацию позже, так что я обязательно отправлю ему список. Все должно быть готово до вечеринки. - Я прослежу, чтобы он не задерживался. - Насколько крепким ты его делаешь? - спросила Дафна. Гермиона улыбнулась. - Достаточно сильным, чтобы Пэнси с готовностью поздоровалась с Чжоу. Дафна опустила глаза. - Почему именно она тебе не нравится? Мне нужны подробности, потому что твоя ненависть к ней - хотя и комичная - сбивает с толку. Пэнси была готова. Как будто она ждала этого. - Она слишком милая, слишком позитивная, слишком красивая, слишком умная, слишком скромная... - Так что... - Дафна затянула слово. - Поправь меня, если я ошибаюсь, но тебе не нравится Чжоу Чанг, потому что она просто хороший человек? - Именно! - Затем Пэнси пересмотрела свою позицию. - Ну, типа того. На самом деле это потому, что она слишком хороший человек. Это неестественно. Она простила Грейнджер за то, что та изуродовала ее подругу... - Это было буквально полжизни назад, - возразила Гермиона. - Мы все выросли, и с лицом Мариэтты все в порядке. Однажды то заклинание перестало действовать спустя несколько лет. Она понимала, что могла бы поступить получше. Как ни странно, никаких обид не было. В последний раз она видела Мариэтту на февральском ужине по случаю помолвки Падмы. Мариэтта была Невыразимой, замужем за волшебником, работавшим в сфере магического транспорта. У них было двое детей-девочек. Ее жизнь была нормальной, и она была счастлива. - Но все равно! - возразила Пэнси. - Если бы кто-то изуродовал меня, ты бы простила его? Дафна выдержала паузу, и Пэнси нахмурилась. - Я имею в виду, давайте будем честными. Грейнджер - боец и, скорее всего, будет уродовать... - Неправда! - Возмущение Гермионы было полностью проигнорировано. - Что касается меня, то это зависит от того, что ты сделала и нравишься ли ты мне в этот момент. - Дафна сверкнула слишком широкой ухмылкой. Пэнси поджала губы, чтобы возразить, но передумала. - Ладно, это справедливо. Гермиона прочистила горло. - Я бы хотела отметить, что больше не участвую в соревнованиях по уродованию. - Конечно, конечно. Гермиона повернулась к Дафне за помощью, но в ответ получила лишь приподнятую бровь. Затем она в третий раз откинула волосы на плечо и устроилась в кресле. Судя по тому, как она держала свой круглый живот, это было связано не столько с неудобством кресла, сколько с тем, что ее пинал в ребра активный ребенок. - Признай это, Грейнджер, - наконец сказала Дафна. - Ты всегда готова делать то, что считаешь правильным, и если это означает зачаровать пергамент, чтобы убедиться, что все остаются верными, то так тому и быть. Это безжалостно в морально серых рамках, которые я могу уважать. - Она пожала плечами, и Пэнси кивнула в знак согласия. - Ты будешь сражаться за все, во что веришь, даже если это не твоя война. - Я такая и есть, - Гермиона огляделась, заметив поникший кактус, залитый солнечным светом. - Думаю, вы обе, как и я, знаете, что за некоторые вещи стоит бороться.***
Гермиона дала себе обещание не работать по выходным. Пять дней она добросовестно трудилась, но выходные были для нее временем, когда она могла делать все, что пожелает. Возможность освежиться. Отдохнуть от нагрузок и рутины, связанных с работой и уходом за пациентами. А с такой пациенткой, как Нарцисса Малфой, она нуждалась в отдыхе. Сразу после ухода Дафны и Пэнси в ее календаре появилось имя Драко Малфоя. Гермиона едва не отказалась, и отказалась бы, если бы была уверена, что он перенесет встречу на другой день недели, а не на более вероятный вариант: вообще не придет. Вот только он был ей должен. И все же. Некоторые битвы не стоило и начинать, не говоря уже о том, чтобы сражаться, поэтому она согласилась на встречу. Гермиона занималась своими делами: садоводством и поливом растений в теплице, кормила кур и собирала яйца. Она приготовила ужин - запеченную курицу с картофелем, так как встреча могла затянуться до самого обеда. А если ответы на вопросы займут еще дольше времени... она старалась не думать об этом. Время, как это часто бывает, ускользало от нее. Солнце уже поднялось над горизонтом, когда она перенесла свою работу в помещение. Быстро пообедав, она еще быстрее связалась с Джинни по камину. Дети хотели с ней поговорить. В основном Альбус, который спрашивал о нескольких вещах, включая его маркер и будущего друга. В конце разговора она поинтересовалась, обсудили ли Гарри и Малфой встречу своих сыновей. Отсутствие удивления со стороны Джинни подсказало ей, что он, по крайней мере, затронул эту тему. А это уже что-то. Гермиона взглянула на часы. До прихода Малфоя оставалось время для последнего задания. После его ухода она сможет расслабиться, пока не придет время встретиться со всеми за выпивкой - ежемесячным (или около того) мероприятием, которое с годами стало развиваться и объединило все ее круги общения в один шумный и бурный вечер. Воодушевившись, Гермиона начала аккуратно развешивать травы для просушки в специально отведенном месте в комнате для варки, одновременно делая пометки об ингредиентах, которые нужно будет заказать у Блейза, с помощью пера для быстрых цитат. Сосредоточившись на своей задаче, Гермиона едва уловимо почувствовала, как ожили ее чары, сигнализируя о прибытии нового гостя. Малфой. Полагая, что он останется в кабинете и будет пристально наблюдать за ее пространством, как она за его, Гермиона закончила подвешивать к потолку последние муслиновые мешки. Вытерев руки о себя, Гермиона окинула себя взглядом и нахмурилась, увидев джинсовое платье, черные леггинсы и зеленые туфли. Не очень профессионально, но произвести впечатление на Драко Малфоя не входило в ее обязанности. Гермиона поправила свой пучок, и открыла дверь в зал для варки зелий, застав там Малфоя. Единственным намеком на его нерешительность и дискомфорт было то, что его внимание было направлено дальше по коридору, на поиски нее. Пока он не переключился на нее. Они оба застыли как статуи. Если сердце в груди и подпрыгивало, то никто этого не замечал. Рука Гермионы по-прежнему лежала на двери, а пальцы крепко сжимали ручку. - Я предполагала, что ты будешь ждать в моем кабинете. - Я не был уверен, что ты получила приглашение на встречу через Магический планировщик. Похоже, что ты... - Малфой прервался, глядя мимо нее в зал для варки зелий; выражение его лица медленно превращалось в заинтригованное. - У тебя есть зал для зелий? - Да, я... - Слова замерли у нее на языке, когда Малфой сделал неосознанный, рассеянный шаг к ней, войдя в ее пространство. Гермиона хотела отступить, но отступать было некуда. Это было не первое нарушение со стороны обоих, но этот раз заставил ее обратить внимание. После той ночи со Скорпиусом Малфой держал дистанцию. Физическую или иную другую. Казалось, это было сознательное усилие. Он наблюдал и анализировал, комментировал и аргументировал каждую свою точку зрения, но действовал в безопасности собственной цитадели. И никогда не покидал ее. Но почти неограниченный самоконтроль Малфоя, его отстраненная и настороженная манера поведения не ограничивались только ею. Гермиона не пыталась анализировать его поведение и сравнивать его отношение к другим с теми случаями, когда он подходил к ней слишком близко, потому что это никогда не имело значения. Пока это не произошло. Неуверенная в себе, Гермиона отступила в сторону. - Хочешь осмотреть дом? Малфой принял ее приглашение одним из своих пронзительных взглядов. Гермионе ничего не оставалось делать, как наблюдать за ним из дверного проема. Он был одет небрежно, хотя это не самое подходящее слово для описания его наряда. Все еще черный, но более расслабленный. Брюки сидели не так идеально, а две верхние пуговицы рубашки были расстегнуты. Он даже не надел пиджак или галстук. Деловой повседневный костюм. Первой остановкой Малфоя в его путешествии по комнате стала стена вдоль двери с книжными полками от пола до потолка. Они были до краев заполнены томами по зельеварению, которые Малфой приветствовал, проводя пальцами по корешкам, время от времени останавливаясь, чтобы прочитать название. От его внимательного изучения у нее в груди зародилось странное чувство, которое она не знала, как описать, - только то, что оно было неправильным. Странным. Его ботинки гулко стучали по каменному полу, когда он продолжал идти. Он заглянул в ее сушильню, где травы висели под потолком в муслиновых мешках. Для ее роста это было идеальное место, чтобы дотянуться до них, но для него это было сложной задачей, если он не хотел натолкнуться на мешки и нарушить их ход. Отступив на шаг назад, Малфой вышел и повернулся к главной достопримечательности. Ее котлы. Все котлы. Под двумя большими окнами с задернутыми шторами стоял стол, занимавший всю ширину комнаты. На нем стояли пять котлов разного размера и плотности, сделанные из разных материалов и расположенные на равном расстоянии друг от друга, с местами для приготовления и нарезки. У каждого котла было свое предназначение. Все они были готовы к немедленному использованию, а на столе стояла небольшая парящая подставка для книг, готовая встретить ее у выбранного ею котла. Под столом лежали дополнительные принадлежности, которые требовались нечасто - самые разные. Заложив руки за спину, Малфой рассматривал каждую из них в тишине, столь напряженной, что ей захотелось заполнить ее словами. Чем-то. Гермиона едва сдержалась, чтобы не пуститься в пространные объяснения по поводу того, почему у нее так много котлов. Странное чувство росло в ее груди, пока он переходил от маленького к большому... а затем обратил внимание на самый большой из них. Прозванный так Гарри, когда она только купила его, Танк был центром ее пивоваренной комнаты и был достаточно велик, чтобы полностью погрузить ее в себя, если бы она сидела внутри. Чтобы пользоваться им, Гермионе из-за ее роста приходилось вставать на табурет. Малфою ничего не понадобилось. Как и остальные, он осмотрел его с той же тщательностью, с какой осматривал все ее котлы. Он дважды обошел вокруг Танка. Во второй раз он занес одну руку из-за спины, чтобы провести пальцем по ободку, словно проверяя, нет ли пыли. По мере того как он продолжал обход, ее ерзанье усиливалось. Она сжимала руки в кулаки. Постукивала ногой. Играла с волосами. Смахнула невидимую пыль с платья. Наконец Гермиона обхватила пальцами левое запястье и сжала его, чтобы подавить необычное чувство, которое накалялось и переполняло ее. Или попыталась. Но это не помогло. Малфой исчез в ее запасах с рядами полок, которые начинались от пола и заканчивались прямо над дверным проемом, заполненными ингредиентами, которые она либо хранила сама, либо покупала. На секунду она вспомнила, что ее перо для быстрых цитат все еще там, готовое продолжить ее список. Интересно, посмотрит ли он? Наверное. А потом подумала, будет ли она по-прежнему чувствовать себя так странно, если он станет делать замечания - критические или иные - или, может быть, даже задавать вопросы. Но он ничего не сказал. Выражение его лица не было отстраненным, но и не приветливым. Заинтригованным, но не восторженным. Его безответность приближала ее к незнакомому краю. Чем дольше Малфой пропадал из виду, тем больше Гермиона продолжала терзаться дискомфортом... пока ответ не осенил ее, как потерянный ключ, который все это время был у нее в руках. Никто никогда не исследовал эту комнату. И вот теперь Малфой, как никто другой, осматривал укромный, неизведанный уголок ее мира. Здесь Гермиона проводила достаточно времени, чтобы не замечать недостатков: оставленные по всей комнате пустышки, лампочки, которые нужно было поменять. Танку тоже не помешала бы тщательная уборка. Вторжение было не очень приятным. Не из-за того, что он что-то делал. Ей оставалось только гадать, о чем он думает - если он вообще о чем-то думает. Наблюдает ли он за ее миром, вместо того чтобы судить его? И нравится ли ему то, что он видит? Ей нужно было узнать ответ, хотя бы для того, чтобы удовлетворить хотя бы малую часть своего любопытства. Гермиона потерла висок, проведя рукой по лицу и проклиная себя за то, что не направила его в свой кабинет. К тому времени как Малфой появился из ее магазина с раздражающе пустым лицом, Гермионе удалось привести свои черты в состояние, напоминающее нейтральное, но только после того, как она поборола свое волнение. - Ты закончил? Не дождавшись ответа, Малфой в последний раз огляделся по сторонам. - Я не знал, что ты варишь у себя дома. - Зелья для твоей матери нужно готовить еженедельно. Где еще я смогу их варить? - Он оглянулся на нее, серые глаза слегка расширились от удивления. Тем временем ее глаза сузились. - Она тебе не сказала? - Мы не обсуждаем ее лечение. - Лицо Малфоя ожесточилось, подтверждая то, что она уже заметила: они не обсуждали почти ничего. Малфой прикоснулся к подставке для книг Танка. - Мне все еще кажется странным, что именно ты варишь зелья для моей матери. - Мы не собираемся снова затевать этот спор о варке с книгами. - Я бы не хотел повторять это бесполезное упражнение. - Значит, ты все еще не согласен с моим методом? - Сомневаюсь, что несколько недель изменят наши принципиально разные позиции по этому вопросу. Мое удивление вызвано тем, что ты не только варишь, но и имеешь целую комнату, посвященную ремеслу, которым ты не увлечена. - Я думаю, тот факт, что у меня есть целая комната, говорит хотя бы о некоторой степени страсти. - Возможно, к своей карьере, но не к искусству. Гермиона сдержала смешок. - Это смелое предположение. - Тогда скажи мне, - Его глаза упали на нее, как свинцовые гири. - Неужели я ошибаюсь? Ну, нет. Он не ошибался. И это обжигало. Гермиона скорее сбросилась бы с метафорического моста, который она пыталась построить, чем доставила бы Малфою удовольствие от того, что он прав. Это была удачная догадка. - Ты все еще проверяешь партию зелий для своей матери? - Да, - Малфой не уступал ей ни в поведении, ни в осанке. - Я считаю своим долгом проверять все и всех, кто входит в мой дом. - Потому что ты доверяешь только себе. Теперь настала его очередь молчать. Казалось, они зашли в тупик: ни один из них не одерживал верх. Вместо того чтобы рыть окопы, Гермиона жестом указала на дверь. - Нам следует перейти к цели твоего визита. Если ты пойдешь за мной. С некоторым сомнением наблюдая за тем, как он в последний раз оглядывается по сторонам, прежде чем выйти за ней, Гермиона сделала шаг назад, как только он заполнил своим присутствием пространство зала. - Веди, Грейнджер. В обычной ситуации она бы направила его обратно в свой кабинет для встречи, но собственное волнение заставило ее передумать и приспособиться. Ей нужно было пространство. - Одну минутку. Гермиона оставила его стоять на месте, намеренно не обращая внимания на выражение его лица. Собрав все необходимое и не забыв про диктофон, чтобы не упустить нужную информацию, она вернулась к Малфою, который не двигался с места. Если она поймает его взгляд, направленный в сторону зала для зелий, что ж... это даст Гермионе ответ, который она пыталась найти в его молчании. Малфой одобрил.***
Гермиона продолжала идти по коридору, который вел в открытое пространство гостиной и кухни. Оглянувшись через плечо, она не удивилась, увидев, что он внимательно изучает ее дом. Он видел его только снаружи, и он сильно отличался от его дома. Цвет там, где у него был нейтральным, беспорядок там, где у него было пусто. В воздухе все еще витал запах приготовленной еды, а на столешнице стояли две тарелки под стазисными чарами. Она думала, что Малфой прокомментирует это, но он этого не сделал. - Сюда. - Гермиона открыла дверь в зимний сад и направилась к столу. Малфой стоял в дверях, водя глазами туда-сюда, рассматривая то, что накануне его мать назвала джунглями. Был ли это комплимент, еще предстоит выяснить. Гермиона накрывала на стол, когда Малфой наконец присоединился к ней, доставая из кармана уменьшившийся портфель. Оторвав взгляд от окружающей обстановки, он наколдовал портфель до обычного размера. Взяв все необходимое, очки и пергамент, который она ему вручила, он встал рядом со стулом, не сводя с нее глаз. Ожидая. Может быть, ее. Может быть, сражение. Но сегодня в сражении не было необходимости. Не тогда, когда его присутствие было эквивалентом перемирия. Пусть и временно. - Прежде чем мы начнем, я предлагаю совершить небольшую прогулку. Мы можем назвать это продолжением осмотра дома или же просто растопкой льда. - Это было совсем не сложно и даже необычно для встречи с членом семьи пациента. Малфой посмотрел на нее так, словно она просила его сделать невозможное, например, встать в центр инферно и не задохнуться от пламени. - Растопка льда? - Его голос был словно шелк, касающийся ее нервов. - Это занятие было бы уместно, если бы мы были незнакомцами. Я не думаю, что мы с тобой соответствуем подобным критериям. Прежде всего, мы не незнакомцы. Гермиона сложила руки. - Но мы и не друзья. - Ты права. Они вообще не были никем, кроме людей, чьи жизни переплелись до такой степени, что они делили пространство, разговоры и редкую еду. Два человека, которые выросли вместе, годами виделись в школе, общались, но совсем не знали друг друга. Ее анализ казался слишком упрощенным для сложного лабиринта их прошлого и настоящего, но это было лучшее, что Гермиона могла придумать, когда перед ней стоял знак вопроса. - Я все еще думаю, что растопка льда была бы... - Ты пригласила меня сюда не для того, чтобы познакомиться со мной. Ты пригласила меня, чтобы я ответил на сорок шесть вопросов, но раз уж ты настаиваешь, Грейнджер, веди. После продолжительного взгляда Гермиона так и поступила. В конце мая воздух был теплым и слегка влажным; ветерок еще пах вчерашним дождем. На улице было солнечно, что становилось все более редким явлением по мере приближения лета. Голубое небо простиралось во все стороны, а тонкие облака почти не загораживали солнце. Но это было неважно. Может, это и не было настоящим способом растопить лед между ними, но Гермиона поняла, что этот момент нужен ей больше, чем Малфою. Она начала распускаться, как закрытый цветок под просторами полуденного неба, и пружина, свернувшаяся в ее груди, медленно распрямлялась. Она глубоко вдохнула, восстанавливая силы, а когда выдохнула, ей показалось, что она сделала это впервые за несколько недель. Воздух вокруг них не имел ничего общего с тем напряжением, которое Гермиона постоянно ощущала в его присутствии - это было для нее так же привычно, как и сама магия. Нет, обстановка была спокойной. Расслабляющей. Освобождающей. Вдали от цивилизации остались лишь зеленые просторы пастбища, простиравшегося до края леса, кудахтанье кур, шелест деревьев под дуновением ветра и мелкие, неосознаваемые напоминания о присутствии Малфоя. Он даже не взглянул в ее сторону с тех пор, как открыл дверь вежливым, но чопорным жестом "после тебя". Его серые глаза были устремлены в небо и мир за пределами ее дома, впитывая все. Малфой выглядел равнодушным. Его стандартный вид. Но с каждым его взглядом Гермиона все больше удивлялась и думала, что в нем что-то есть. Что-то вроде одобрения. Или у нее галлюцинации, и все это ерунда. Но тут Малфой резко остановился и оглянулся. - Ты выращиваешь на открытом воздухе в основном травы, корнеплоды и листовые овощи. Такого комментария Гермиона не ожидала. - Да, по крайней мере, в это время года. Есть несколько фруктов, которые я выращиваю здесь, - Она указала на каждый из них. – Это клубника, вон там ревень. Я расчистила эту грядку, чтобы посадить тыквы, а вон ту - для кабачков. - И все это ты выращиваешь для своих пациентов. - Еще один из его вопросов, не требующих ответа. - В основном, но также для моей семьи, друзей и себя. Это делается с определенной целью, - Гермиона огляделась вокруг, и в самый неподходящий момент ее осенила случайная мысль. - Скорпиусу бы здесь понравилось. - С чего ты взяла? Гермиона поняла, что он снова готов спорить, но скорее защищаясь, а не нападая. Она заставила себя расслабиться, убрала естественную резкость из своего тона и продолжила идти, взглянув на Малфоя только тогда, когда он снова начал идти рядом с ней. Она смотрела прямо перед собой и улыбалась, вспоминая маленького мальчика, который держал в руках веточку мяты, словно это было что-то драгоценное. - Ему нравятся растения. На самом деле “Он их любит" – была бы более подходящая фраза, учитывая его реакцию на каждую веточку и черенок, которые Гермиона давала ему подержать за завтраком. Нарцисса согласилась с этим, поскольку сама испытывала подобную страсть, и ничего не сказала. Она наблюдала. Смотрела. У нее были вопросы, поняла Гермиона, и, скорее всего, они были связаны с тем, что каждый день с тех пор, как он взял ее за руку, Скорпиус придвигался ближе, смотрел на нее все пристальнее и пристальнее. Когда накануне Гермиона села рядом с ним, а не через стол, он почти весь завтрак держал подол ее рубашки. Ни один из них не сдвинулся с места, пока не настало время идти на занятия. Она пыталась разделить свое внимание между Нарциссой и Скорпиусом, но единственное, что она понимала, - это то, что не хотела разрывать ту связь, к которой он так стремился. - И откуда ты это знаешь? - Каждый день я приношу ему черенок или веточку растения. Во всяком случае, со вторника,- Когда на его волевых чертах лица появилось замешательство, Гермиона поняла, что нужно сказать. - Твоя мама об этом знает. Это не вернуло Малфоя в прежнее состояние. Его безмолвное требование узнать больше об этом стало как будто громче в тишине, но рассказывать было особо нечего. Каждая реакция на новое растение немного отличалась от предыдущей. Ромашка вызывала тревожные взгляды, пока Нарцисса не подняла книгу, чтобы прикрыть глаза. Лаванда была первой, которую он принял в присутствии бабушки. Розмарин возбуждал его любопытство. А вчера он держался за петрушку дольше, чем за все остальные. Гермиона уже планировала, записывала и заказывала нужные ей травы... - Значит, он любит растения. - Утверждение Малфоя резко прервало ее размышления. - Да. Какая-то часть Гермионы с затаенным дыханием ждала дальнейших вопросов, но их не последовало от мужчины рядом с ней, который наблюдал за всем происходящим, сцепив руки за спиной. Малфой продолжил идти, и Гермиона пошла в ногу с ним, остановившись только тогда, когда они достигли оранжереи и он без спроса открыл перед ней дверь. - Я могу... Малфой придержал дверь, едва скрывая нетерпение. То, почему он это делает, имело мало общего с желанием, а больше с его собственным этикетом, манерами и воспитанием. Она действительно ненавидела это слово. С досадой вздохнув, она прошла через дверь и, услышав, как дверь с тихим щелчком закрылась, повернулась. Рука Малфоя все еще лежала на ручке, но его острый взгляд был повсюду, изучая помещение, в котором она проводила столько же времени, сколько и внутри своего дома. Какая-то часть Гермионы хотела почувствовать себя так же неловко, как и в комнате для варки, но он не выглядел осуждающим. Просто любопытным. Малфой прошел мимо нее, как будто ее не существовало, но она небрежно пригласила его осмотреться. Не то чтобы он ее услышал. Гермиона вышла, чтобы поправить несколько больших мешков с землей, которые шатко стояли на земле. Работа заняла больше времени, чем предполагалось. Один из мешков был близок к тому, чтобы порваться, и тогда она решила, что место, где они лежат, не самое лучшее. Несколько чар спустя, и ее задача была выполнена. Ей не пришлось долго искать Малфоя. Черный цвет контрастировал со всем ярким и светлым. На фоне пышных зарослей оранжереи Малфой был просто великолепен. Когда он провел пальцами по волосам... Она достала палочку, чтобы проверить чары контроля температуры. Чары были в порядке. Странно. Гермиона присоединилась к нему перед мандариновым деревом. Ни один из них еще не созрел, но, когда они будут готовы, их будет много. Вслед за ним она подошла к лимонам, до созревания которых оставалось всего несколько дней. - Неудивительно, что тебе понадобилась помощь моей матери в садоводстве. - Мне это само по себе не нужно. - Или ее очень надменная критика… всего, кроме пропавшего Аврора и потери воспоминаний. Однако, этот опыт не был полностью негативным. Как ни странно, она с нетерпением ждала их следующего занятия садоводством, - Это был компромисс. - Забавно, но до тебя она никогда не была хороша в этом деле. Она фыркнула. - Скорее всего, до меня ей не нужно было учиться этому искусству, так что вот так. Малфой не стал спорить. - Я также не думаю, что видел свою мать настолько разочарованной в человеке. - Помимо тебя? - Нарцисса была бесконечно разочарована как своим сыном, так и его действиями... или их отсутствием. Он не стал отрицать. И не спорил. Малфой сделал то, что умел: отвлек внимание. - Для чего нужны пустые столы? - В целях расширения, -Она провела пальцами по зеленому листу растения арка. - Мне нужно обеспечить качество ингредиентов, которые я использую для зелий, которые я варю для своих пациентов. Малфой молчал, но, когда заговорил, его тон был ровным и непринужденным, даже если слова не были такими. - Ты уже ответила на свои вопросы? - О чем? - Обо мне. - Я.. Гермиона разинула рот, потрясенная и неспособная придумать достойный аргумент, который он не смог бы разрушить с тем же мастерством, с каким он разгадывал кроссворды. Между ними оставалось пространство, но оно едва достигало метра. Гермиона приподняла подбородок, чтобы следить за ними. В нефильтрованном свете оранжереи глаза Малфоя были пронзительными, ищущими, холодными, несмотря на приглушенное тепло помещения. Чувствовать себя загнанной в угол в открытой комнате было не в новинку, но, когда Малфой повернулся и преодолел половину расстояния между ними, она почувствовала, как участился пульс, как замедлилось время вокруг, как появилось знакомое ощущение "бей или беги". - Я знаю, когда меня анализируют, Грейнджер, - сказал Малфой, все еще пытаясь найти в ней то, что - если верить замечаниям Гарри - не звучало правдиво и честно. - Ты оцениваешь меня с тех пор, как стала целительницей моей матери. Ты делаешь это с тех пор, как я здесь. - И ты тоже, - Воюющие эмоции должны были лишить ее красноречия, но вместо этого они сделали ее смелее. - Ты во мне разобрался? Молчание казалось бесконечным. Гермиона использовала его, чтобы предугадать его следующий шаг и придумать свой собственный. Она знала, что Малфой делает то же самое. Но вот он отошел, продолжая свое путешествие по ее миру. Гермиона пошла с ним. Она до мелочей проанализировала их обмен мнениями, как только они оказались за пределами оранжереи и, повторяя друг за другом шаги, направились к лесу. Это бы его выбор, не ее. Они уже начали идти, когда руки Малфоя исчезли в карманах его брюк. Его расслабленная поза была полной противоположностью его суровому выражению лица. Гермиона почти чувствовала его напряжение. - Полагаю, чтобы удовлетворить твое требование о растопке льда, и поскольку у нас есть всего несколько безопасных тем для обсуждения, мы могли бы продолжить спор о том, что тебе необходимо отделить прагматизм от идеализма. Или я могу поставить это в календарь на понедельник. - Лучше оставить это. После вчерашнего вечера я уже достаточно наспорилась, чтобы хватило на несколько недель, - с румянцем призналась Гермиона. Одна светлая бровь приподнялась, но Малфой больше ничего не сказал. Честность лилась из ее уст бесконтрольно. - У моей матери есть свои представления о том, как я должна жить. И у твоей, видимо, тоже. - Видимо, да. Взгляд Малфоя вернулся к пастбищу. - Но это не та тема, которую я готов обсуждать. С тобой. - То же самое. Между ними и вокруг них сменился ветер и энергия. Малфой обратил внимание на шелест деревьев. - Твои чары интригуют. Ты сама их установила? - Нет, их установил специалист, когда я только переехала сюда после того, как начались угрозы. Я достаточно читала, чтобы понять, как внести улучшения. Я усовершенствовала меры безопасности и магию, которая позволяет и ограничивает доступ в мой дом. - И как далеко они распространяются? - Все, что находится в пределах моих владений, которые простираются до леса, - Когда она взглянула на него, показалось, что он делает мысленную пометку. Это вызвало небольшое чувство тревоги. Пусть Малфой сам меняет правила. - Это не похоже на вопросы для растопки льда. - Это не так, - признался он. - Поттеру, как и мне, любопытно, как Мазерсу удалось миновать твои отвлекающие чары. Он говорит, что твои чары почти непогрешимы, но я-то знаю, что нет ничего идеального. - Мне тоже любопытно, но у меня не было времени на расследование. Что касается моих защит, то они сильны, но я никогда не говорила, что они идеальны. При достаточной силе и мощи они тоже падут. Так же, как и защита вашего дома. - И все же ты остаешься уверенной, несмотря на очевидную угрозу нашим жизням? - В противовес чему? Жизни в страхе? - Гермиона повернулась, чтобы посмотреть в сторону своего дома. - Я отказываюсь это делать. Я проверю, что случилось. - Она оглянулась на Малфоя как раз в тот момент, когда ветерок взъерошил его волосы, заставив часть из них отделиться от остальных. Он не заметил этого, иначе, она была бы уверена, он поспешил бы это исправить, но это несовершенство делало его вид чуть менее серьезным. Более естественным. Доступным. «Красивым» - предательски прошептал голос. - Как Мазерс? - спросила Гермиона. - Состояние стабильное, но под успокоительными. Хорошо реагирует на антидот. Дэвис сказал, что его сознание... - Малфой покачал головой. Тот факт, что Роджер занимался его делом, означал, что он бросил все дела, а это был нехороший знак. - Его воспоминания слишком фрагментарны, чтобы извлечь их. Даже если он восстановится, это будет лишь часть его самого. Сейчас они просто пытаются создать ему комфортные условия, прежде чем оживить его. Это была трагическая новость. Он выглядел таким молодым. Но тут Гермиона вспомнила кое-что. - Письмо? Что в нем было написано? - Стандартные угрозы, которые они выдвигают уже несколько месяцев: выбросить яд в воздух. Малфой сказал это как будто уже известную информацию, но для нее это было совершенно новым. Яд был смертелен только при прикосновении. Если яд попадал в кровь, его было трудно вернуть. Проникнув в поры человека, он ускорит этот процесс. Последствия такого нападения были бы астрономическими. У них не хватит противоядий, чтобы вылечить всех. Пришлось бы выбирать. Это… Ей нужно поговорить с кем-нибудь о массовом производстве противоядия, а не оставлять его в руках тех немногих сотрудников, которые умели его делать. На это уйдут месяцы, но это может спасти столько жизней. - Внизу было написано что-то странное - Не прячься. Ледяной холодок пробежал по позвоночнику и застыл там на несколько мучительных мгновений, прежде чем исчезнуть. Ушел, но не забылся. Она знала, что это послание было личным и адресовано ей. - О... - Это было единственное, что Гермиона смогла вымолвить. Малфой внимательно смотрел на нее. Метка Ала в лесу была все ближе. Она чувствовала на себе взгляд Малфоя еще долгое время после того, как отвела глаза, и она начала нервничать, поскольку они приближались к теме, которая снова и снова вставала перед ней в полнолуние. Это было слишком личное, чтобы обсуждать его при свете солнца. - Мазерс был укушен? - Не в полнолуние, - ответил Малфой. - Поттер сказал, что продолжит расследовать записку. Самостоятельно. Знал ли Малфой об этом или нет, но его последнее слово означало, что очень скоро Гарри Поттер будет рядом, чтобы обсудить варианты безопасности, которые ей не нужны или нежелательны. Будут и многозначительные взгляды, и Джинни в качестве подстраховки. Но Гермиона была бы готова к долгой беседе о сохранении секретов в виде угрозы биологической войны. К ее удивлению, Малфой больше ничего не сказал на эту тему. Когда они проходили мимо метки Ала, Гермиона провела рукой по верхней части флажка. - Гарри говорил с тобой о том, чтобы устроить встречу вашим сыновьям? Он слегка замешкался. - Это то, что он пытался обсудить со мной вчера? - Его голос был сухим, но в нем слышался намек на забаву. - Как интересно. - А ты не против? - Сомневаюсь, что у моей матери было бы какое-то мнение по тому или иному поводу. Она бы поощряла дружбу между ними. Из стратегических соображений, конечно. Нарцисса всегда строила планы на будущее. Альбус был Поттером. Имя имело значение. Или так думала женщина, подобная Нарциссе Малфой. Дружба между ними - то, что не удалось Малфою, - стала бы хорошей приметой для семьи Малфой. Она обеспечит Скорпиусу определенную защиту, которая, вероятно, понадобится ему в случае неприятностей, когда он отправится в Хогвартс. Она поступила очень умно, разрешив союз, но Гермиона решила не обращать внимания на все эти махинации, а посмотреть на то, что действительно важно. Два одиноких ребенка, отчаянно нуждающихся в друге. - Ты бы поддержал это, Малфой? Скорпиус... - Никогда не был рядом с другими детьми. Только с нами и персоналом. Сердце Гермионы снова заколотилось, боль была нестерпимой и тупой. – А почему нет? Вопрос остался без ответа, но она догадывалась, что он имеет отношение к безопасности и угрозам, а также к причине появления знакомых шрамов на тыльной стороне руки Сакса. Гермиона поняла, но не поняла, что именно, и не успела ничего сказать, как Малфой прочистил горло. - Он... - последовала короткая пауза, чтобы прогнать нежелание, которое так открыто читалось на его лице. Малфой выдохнул и повторил попытку. - Скорпиус спускался вчера? Гермионе стало интересно, как долго этот вопрос занимал его мысли. - Он видел, как ты уходила. Малфой отвел взгляд. В его взгляде чувствовалась усталость, одновременно чужая и знакомая. Она эхом отдавалась в открытом пространстве вокруг них, намекая на нечто большее, чем просто усталость. Боль была пронизывающей до костей и острой. Гермиона потеряла дар речи, но необходимость все исправить взяла верх над здравым смыслом. - Тебе стоит попробовать еще раз. Может, он... - Не вмешивайся, Грейнджер, - огрызнулся Малфой без всякого запала, только с твердой решимостью, с покорной суровостью человека, который настолько вышел за пределы своей зоны комфорта, что уже начал отключаться. Замедлиться. Сдаваться. И хотя это было не ее дело, Гермиона была по обе стороны их упущенной связи. Связи между отцом и сыном. Она уже ухватилась за один конец и пыталась ухватиться за другой, но Малфой был слишком упрям и зажат собственной самоуверенностью, чтобы ухватиться за него. Возможно, это были бесплодные усилия, но Гермиона не могла смотреть, как человек тонет, и не предложить ему помощь. Не сдавайся. - Всплеск эмоций застал ее врасплох. - Ты - все, что у него осталось. Малфой оставался в задумчивом молчании до конца прогулки. Но когда они вернулись к ее дому, крошечный росток надежды забрезжил там, где раньше его не было. Когда же состоится эта... встреча? *** Лед не был полностью сломан, но они все равно приступили к работе. Малфой надел очки, взял в руки пергамент с вопросами и пролистал его не один раз. Он смотрел на нее долгим взглядом, а затем быстро вздергивал бровь, что выглядело нескрываемым самодовольством. Если эта последовательность ненадолго озарила ту малую часть ее сознания, которая регистрировала влечение, Гермионе было все равно. Второй раз за день она без колебаний отключила напряжение во всей секции. Потому что нет. С чего бы ты хотела начать? - спросил Малфой. Гермиона прикоснулась к своей теплой шее и посмотрела на стол, где он перелистывал страницы, словно проверяя, все ли он принес. Сколько бы раз она ни видела его в очках, это все равно на мгновение ставило ее в тупик - особенно когда он был рядом. С чего хочешь. - Гермиона рассеянно взяла в руки диктофон. - Не возражаешь, если я запишу это? Я не возражаю. - Малфой не поднял глаз, даже когда она запустила диктофон и положила его на стол между ними. - Твои вопросы не по порядку, поэтому я решил расположить их в хронологическом порядке. Рука Гермионы замерла на полпути к ручке. - Ты это сделал? Это значит, что ты... Просмотрел твои вопросы? Очевидно. Ты не единственная, кто способен на мысли, Грейнджер. Конечно, нет. - Она закатила глаза. - Буду честной. Я ожидала большего гонора и меньшего сотрудничества, поскольку ты ясно дал понять, что не заинтересован в участии. В одно мгновение выражение его лица ожесточилось. - Я не люблю быть кому-то чем-то обязанным. Что ж, с этим все решено. Гермиона уже в который раз напомнила себе о том, что нужно уметь выбирать битвы. - Какой вопрос ты переставил на первое место? Девятнадцатый, совершенно случайно. Есть ли в ее семье похожие заболевания? Вопрос сложный, и, вероятно, поэтому она не ответила на него. - Малфой сложил руки вместе на столе, обратив ее внимание сначала на длинные худые пальцы, затем на левое запястье... На нем не было даже намека на татуировку, которую она помнила со встречи в кабинете Гарри. Она нахмурилась в замешательстве. Очевидно, моя тетя... - Малфой прервался, недовольно нахмурившись. Если бы он еще сильнее уставился на пергамент, тот, скорее всего, загорелся бы. Гермиона хотела сказать ему, что его тетя уже живет дальше, потому что хочет жить так, чтобы ее не преследовало прошлое и кошмары. Вместо этого она жестом попросила его продолжать. - Я не нашел других случаев деменции моей матери ни у кого из ее родственников. Он искал? Ничего похожего? За исключением откровенного безумия, порожденного природой, воспитанием или Азкабаном? Нет. Этот вопрос ведет к следующему. Номер тридцать четыре, который ставит под сомнение ее родословную в отношении межродственных браков. Гермиона нашла вопрос после беглого просмотра. - Я задала его только потому, что многие чистокровные склонны к близкородственному скрещиванию, чтобы остаться незапятнанными. Документально подтверждено, что этот акт может и будет влиять на будущие поколения из-за отсутствия генетического разнообразия, делая их более восприимчивыми к безумию и редким болезням - даже тем, которые обычно не встречаются у волшебников, как у вашей матери. Я бы отрицал это, но ведь девиз Дома Блэков - Toujours Pur (Вечно Чист, фр.) , так что воспринимай это как хочешь, - Малфой наклонил голову и посмотрел на нее, а затем почти беззаботно пожал плечами. - В прошлом это не было редкостью, но некоторые семьи доходили до крайностей, как, например, Гонты. Что касается Блэков, то, по-моему, есть несколько случаев, когда троюродные братья и сестры женятся и заводят детей, но ничего более близкого, чем это. Гермиона была удивлена. Не столько его словами, сколько тем, как откровенно он их произнес. Он все еще был немного отстраненным, но она могла признать, что они вышли за рамки обвинений в адрес друг друга. Это был... прогресс. Возможно, Малфой был слишком удивлен ее выражением лица, потому что с каждым вздохом его тон менялся от обычного до невероятно резкого. - Ты просила дать ответы, чтобы заполнить пробелы, которые не смогла заполнить моя мать. Я их даю. Не нужно выглядеть такой шокированной. Прости мне скептицизм. Ты отказался даже обсуждать с ней ее состояние, а теперь свободно помогаешь мне информацией, которую, похоже, изучил. Одолжение это было или нет, но в этой ситуации нет никакого здравого смысла. До сих пор выудить из Малфоя хоть какую-то информацию было все равно что счистить слой краски со старого стола: она неустанно скребла, но она сходила лишь небольшими сколами и ошметками. Сегодня она выудила из него больше, чем за все их утренние беседы вместе взятые. - Я ничего не делаю наполовину, Грейнджер. Либо я оказываю помощь по просьбе, либо нет. От него волнами исходила апатия. - Это твой выбор. - Итак... - Гермиона приняла решение. - В родословной нет существ? Малфой насмешливо хмыкнул, что пробилось сквозь его обычный стоический характер. - То, что я бледен и у меня белокурые волосы, не означает, что во мне течет кровь Вейлы. То же самое можно сказать и о моей матери. - Она единственная блондинка из сестер Блэк, - Гермиона пожала плечами. - Вопрос резонный. - Верно, но все равно совершенно абсурдный. Гермиона бы рассмеялась, если бы он не выглядел таким разгоряченным. - Итак, никакой крови Вейлы или случаев межродственного брака. Генетически... - Все чистокровные семьи в той или иной степени родственники. Мы с Поттером в некотором роде кузены. То же самое можно сказать о нем и его жене, пусть они и очень дальние родственники. Никто и глазом не моргнет, если они не троюродные. - Это все равно отвратительно. - Вариантов было не так много, но таков путь чистокровных, по крайней мере, раньше. Это культура с традициями, которые тоже медленно умирают, или я так думаю, - В его тоне было что-то холодное, что, несмотря на тепло комнаты, заставило ее внутренне содрогнуться. - Моя мать придерживается другого мнения, как ты, вероятно, и так знаешь. Гермиона и в самом деле знала. - Невозможно, чтобы каждый человек в каждой чистокровной семье был истинным чистокровным. Признаки близкородственного скрещивания становятся очевидными на протяжении многих поколений, будь то различные уродства, бесплодие или безумие. - Я знаю другие уважаемые семьи, которые не являются фанатичными и имеют членов, которые, как они признают, не совсем чисты по крови. Я верю, что в будущем все будет именно так. Различать по имени, а не по чистоте крови. - И ты согласен с этим? - Гермиона спросила об этом только потому, что так его воспитывали. Но это был неправильный вопрос. Малфой посмотрел на нее и опустил глаза, произнеся низким голосом. - Я больше не тот мальчик. Он говорил так искренне, что это вызвало взаимный дискомфорт, но по двум совершенно разным причинам: Малфой был обеспокоен собственной откровенностью, а Гермиона была обеспокоена им в целом. Все, начиная с его тихих признаний и заканчивая тем, что он пил легкий чай, который ему не нравился - по словам двух людей, знавших его гораздо лучше, чем она. От того, как он не стал спорить, когда она принесла еду в его дом, до того, как он молча знакомился с ее миром. Восхищался ею... пусть и тонко. Гермиона была так озадачена, что ей казалось, будто она должна ответить на вопросы о Малфое, которые вертелись у нее в голове. Он не читал, а только смотрел, словно перезагружаясь. Опустить железные ворота. Поднять разводной мост. Однако прежде чем Малфой смог полностью изолироваться в своей крепости, Гермиона задала ему вопрос, который уже несколько недель жег ее изнутри. - Тогда кто же ты? - Я.., - Он замолчал и закрылся наглухо. - Я не твой пациент. Но для Гермионы это было естественно. Считайте ее жажду знаний недостатком характера. В прошлом она не раз попадала в неприятные ситуации, но такова уж она была. Совсем не думая о человеке, в которого пыталась вникнуть, она надавила. Она не стала заходить слишком далеко. Просто заглянуть. В горсти грязи могут оказаться ответы, которые она искала. - Я в курсе, но ты лишь сказал, кем ты не являешься. Я спросила, кто ты. - Скажи мне, Грейнджер... - Малфой сложил руки, сузив глаза, наклонился вперед настолько, что Гермиона задумалась о покупке стола побольше. - За кого ты меня принимаешь? Он бросал ей вызов. - Ты... - Она осеклась, когда он сел на стул ровнее. Ждал. Наблюдал. Он готовился к словесной перепалке, к войне, которую по какой-то причине хотел развязать. Оборонительная? Может быть, она подошла слишком близко... но к какой цели? Они говорили на многие темы. И хотя она была не против поспорить с ним по некоторым вопросам, это был не один из них. Поэтому она выбрала путь истины. Честности. Но она сказала ему то, что однажды сказал ей Кингсли. Ты человек, Малфой, и только ты можешь решать, кто ты. Не я. И никто другой. Несколько эмоций промелькнули на его лице, как молнии в грозовом небе. Они исчезли прежде, чем Гермиона успела полностью их расшифровать или даже определить, была ли его реакция положительной, отрицательной или чем-то средним. Его челюсть напряглась, когда он уставился на нее с таким пристальным вниманием, что Гермиона почувствовала, как ее кожа покрылась мурашками под его взглядом. Но она не отвела взгляд. Не могла. Не хотела. Малфой повернулся к ее растениям у окна, скривив рот. - Здесь тепло. Верно. Судя по краскам на его лице и шее, которых она раньше не замечала, он не врал насчет тепла. Гермиона предпочитала не регулировать температуру в зимнем саду с помощью магии: это было вредно для некоторых растений. В такие солнечные дни, как сегодня, а их было не так много, тепло всегда задерживалось внутри. - Не хочешь ли чего-нибудь выпить? Гермиона не стала дожидаться его ответа, прежде чем уйти. Ей нужно было пространство. Прежде чем налить воды, Гермиона трижды обошла вокруг своего острова, чтобы выплеснуть беспокойную энергию, засевшую в ее жилах. Наверное, от работы в выходные. Вот и все. Это все, что было. Когда она вернулась с двумя бокалами, Малфой уже закатал один рукав и работал над другим, что должно было наглядно показать татуировку, которую ему вообще не полагалось иметь. Но рука была абсолютно чиста. Очаровательна. Гермиона поставила перед ним бокал и вернулась в свое кресло. Малфой поблагодарил ее так же, как делал это каждое утро, когда она ставила перед ним чашку чая. Спокойно, хотя и немного сдержанно. Они пили молча, но она отметила, что он отпил только после того, как она сама сделала несколько глотков. Малфой поправил очки и снова положил сложенные руки на пергамент. - Ты готова продолжать? У нас осталось несколько вопросов. - Да. Гермиона узнала больше о Нарциссе, в частности, благодаря происшествиям. Первый раз Малфой вспомнил, о чем его мать забыла, за несколько месяцев до того, как оставила Скорпиуса в магазине мантии. Она несколько раз называла его Люциусом, прежде чем обнаружила свою ошибку. Это было почти два года назад, когда они еще были во Франции. Хронология вызывала беспокойство и заставляла ее задуматься о том, насколько запущена была болезнь Нарциссы. Потребуется дополнительное обследование... и, возможно, услуга от Роджера. Он был у нее в долгу. - В течение года никаких других инцидентов не происходило, пока она не обругала одну из целительниц Астории, обвинив ее в том, что та вломилась в дом. Тогда я понял, что что-то не так, но она продолжала игнорировать проблему. - И тогда она отправилась к первому Целителю? - Да. Насильно. Малфой быстро разобрался с ее списком, отметив вопросы, которые пересекались и повторялись, к ее раздражению. По крайней мере, до тех пор, пока Гермиона не осознала, что он прав. Не то чтобы она когда-либо признала это вслух. Но это было простительно, потому что его ответы были настолько подробными, что вскоре фокус интервью сместился со строгого формата ее сорока шести вопросов на то, чтобы они просто разговаривали. Глубокий голос Малфоя имел определенную... нотку. Все еще немного шикарный и приличный, он имел свою собственную изюминку. Но ритм был ровным. Приятным. Слушать его было не страшно. Неосознанно Гермиона стала меньше писать, а потом и вовсе бросила это занятие и отложила перо, чтобы послушать. Ничего страшного, диктофон подхватит все, что она упустит, наблюдая за ним. Драко Малфой в своем черном одеянии и с переменчивым характером, который то поднимался, то опускался по невидимой шкале, которую Гермиона не могла прочитать, был таким интересным контрастом в ее хорошо освещенной и красочной комнате. Визуально он находился на фоне света от солнца, которое идеально подходило для того, чтобы отбрасывать на него теплые отблески, и выглядел как тьма, купающаяся в свете. Трудно было не засмотреться. Невозможно не заметить. Во время учебы в Хогвартсе Малфой обычно разговаривал, используя наглые и агрессивные жесты. Но время - а возможно, и жизнь с матерью - отучили его от этой привычки. В основном. Время от времени он двигал руками, чтобы подчеркнуть свои слова, но не часто. - Моя мама любит контролировать все аспекты своей жизни, и это связано с тем, что в прошлом она не могла этого делать. Ей тяжело даются перемены. Семейная черта, но Гермиона оставила эти слова при себе, лишь кивнув. - Я заметила, но так и не поняла, как дать ей понять, что нужно сбавить обороты. Он бросил короткий взгляд через плечо, сканируя комнату, которой, казалось, периодически был озадачен. - Общество занимает все ее мысли. Оно дает ей цель. Она была активна, когда мы жили во Франции. Предупреждаю, что из-за смены сезона я сомневаюсь, что ты получишь от нее много помощи до ее мероприятия. Это было интересно. Не последняя фраза о сотрудничестве, а первая. - У меня сложилось впечатление, что ее мотивация участвовать в жизни общества связана не столько с развлечением, сколько с поддержанием имени вашей семьи в важных социальных кругах и налаживанием связей, чтобы найти тебе новую жену. Малфой бросил на нее мрачный взгляд. - Так и было. В груди у нее защемило. Она сделала глоток воды. Тема была слишком неприятной, а реальность ситуации - слишком суровой. - Я наблюдала за ней только на одном мероприятии. Были ли у нее случаи забывчивости, которые ты заметил, когда она была очень занята или находилась в состоянии стресса? - Несколько. - Не мог бы ты пересказать мне эти случаи настолько подробно, насколько помнишь? Как оказалось, он мог. Малфой был не только наблюдателен и аналитичен, но и умел разбирать вещи до мельчайших подробностей - что было неудивительно. Она уже видела его в действии и убедилась в этом на собственном опыте. Он был компетентен, и она могла это оценить. Несмотря на натянутые отношения, Малфой знал слишком много, чтобы не беспокоиться. Он слишком долго наблюдал за происходящим, чтобы быть случайным и незаинтересованным наблюдателем. Она видела, как он смотрел, когда Нарцисса забыла о вторжении, но всякий раз, когда Гермиона обращала внимание на ситуацию, он закрывался в своем замке с таким суровым выражением лица, что она понимала, что должна обойти его стороной, потому что пробиться через эти высокие стены не представлялось возможным. Не без опыта и соответствующих инструментов. У нее не было ни того, ни другого. - Были ли какие-то изменения в ее инцидентах после переезда обратно в Лондон? - Да, но было несколько факторов, которые могли сыграть свою роль... Выслушивая его гипотезы, Гермиона отметила, что Малфой не говорит односложными фразами - и уже давно не говорит. Это бесконечно облегчало ее работу и давало много поводов для размышлений. Он все еще колебался или защищался, все еще отвечал на вопросы с некоторой неохотой. Но, тем не менее, он отвечал на них. У них оставалось еще два, когда Гермиона услышала звонок своего телефона. Оттолкнувшись от стола, она с вежливой гримасой оправдалась. - Прости, это, наверное, моя мама. Не то чтобы она была в настроении разговаривать с ней после вчерашнего ужина, но, будучи хорошей дочерью, Гермиона оставила Малфоя в зимнем саду, чтобы ответить на звонок. Как оказалось, это была не мать, а отец. И он взял на себя новую роль в их странной семейной динамике: посредника. Эта роль была естественной, учитывая его характер, но не такой, которую ему приходилось занимать регулярно, поскольку Гермиона делала все возможное, чтобы избежать споров с матерью. - Тебе стоит прийти попозже и выпить чаю. Твоей мамы не будет дома. Это была ловушка. Ее отец не был любителем ритуального чаепития. – У меня сейчас встреча с сыном пациентки. - Но сегодня суббота. Ты никогда не работаешь в выходные... - Ничего не поделаешь. Наступила пауза. - Ты в порядке? Поскольку она знала, о чем он на самом деле спрашивает, Гермиона ответила автоматически. - Я ем, пью и сплю нормально. Честно. - Тогда хорошо, но... - Я буду занята достаточно долго. В другой раз? Отец выдохнул, что означало только одно: он собирался высказаться, а не реализовывать свою идею с фальшивым чаем. - Гермиона, я не всегда согласен с ее тактикой, но твоя мама хочет как лучше. Она беспокоится, и... я тоже. С тяжелым вздохом Гермиона потерла висок свободной рукой и закрыла глаза. Пожалуй, это было самое большее, что она слышала от него в одном разговоре за последние годы. Прогресс, но лишь после конфликта. - Рон не является решением твоих тревог, - сказала она, стараясь не звучать так расстроенно, как чувствовала. - А я и не говорил, что он является. Гермиона чуть не выронила телефон от шока. - Что? - Не пойми меня неправильно, он мне нравится. Он хороший парень, но ясно, что он тебе не подходит. Я стараюсь не вмешиваться, так как это не мое дело, но твоя мама... - Решила сделать это дело своим, - Гермиона горько усмехнулась. - Точно. - Твоя мама смешивает ингредиенты, не обращая внимания на вкус и консистенцию - иногда это работает, но чаще всего нет. Говорят, что нужно попробовать новую еду десять раз, прежде чем вкусовые рецепторы решат, нравится им это блюдо или нет, но я думаю, что не нужно заставлять себя есть то, что, как ты знаешь, тебе не нравится, потому что ты можешь упустить возможность найти то, что нравится. У нее вырвалось одно слово, полное всех эмоций, которые она надеялась передать по телефону. - Папа... И впервые он, кажется, понял. Он выдохнул, но в голосе все еще звучали нотки подавленности. - Ты найдешь то, что тебе подойдет. Я знаю, что найдешь. Повесив трубку, Гермиона несколько минут сидела на диване, положив голову на руки, и почти забыла о Малфое в консерватории. Она сосредоточилась на том, чтобы смахнуть слезы от нахлынувших эмоций, вызванных словами отца. Но потом она встала и, наслаждаясь этим чувством и связью, пошла обратно. Пропасть между ними уже не казалась такой широкой и пугающей. Открыв дверь в оранжерею, Гермиона перевела взгляд на портфель, лежащий на стуле, где когда-то сидел Малфой. Сам мужчина стоял перед ее комнатным садом в горшках. Он стоял спиной к ней, но его руки были за спиной, как и в тот раз, когда он исследовал ее пивоварню. На что он смотрел? Ее ноги сами понесли ее к месту рядом с ним. Шаги были достаточно громкими, чтобы предупредить его о своем присутствии, но достаточно тихими, чтобы не мешать ему делать то, что он делает. Она подошла слишком близко, но было уже слишком поздно. Малфой... смотрел. Не прикасаясь. Осторожно оценивая растения, как и все остальное в ее доме. Интерес наконец-то взял верх над ним. Ей было знакомо это чувство. - Как у садовника может быть умирающий кактус? - Он перевел взгляд на колючее растение, все еще стоящее на столике рядом с ее пуфиком. - Потому что он не умер, - твердо сказала ему Гермиона. - Ему нужен уход. - А, это проект, - Его голос был настолько глубоким, что казалось, будто он возник из самой земли. - У тебя все еще есть такие. Ты все еще защитник обездоленных и потерянных. - Нет такого понятия, как потерянное дело. Если ты стараешься, то все возможно. Такие мелочи, как время, терпение и внимание, могут оказать большое влияние. Малфой смотрел на нее так, словно пытался что-то разгадать. Загадку. Вопрос. Такой взгляд она уже встречала. Казалось, он и без Легилименции хотел залезть в ее голову. Как ни тревожно это было, Гермиона выдержала его взгляд, сузив глаза от решимости, пока он не отвернулся. Перешел к следующему растению. Сменил тему. - С таким же успехом ты могла бы орудовать мясницким ножом, подрезая свои растения. Гермиона улыбнулась его ехидному замечанию. Это ослабило напряжение, которое она и не подозревала, что сдерживала в шее и плечах, пока оно не исчезло. Сначала Нарцисса, теперь Малфой. - Значит, ты эксперт? - Она закатила глаза. - Это семейная черта Малфоев? В его взгляде не было насмешки. Только тяжесть. - Моя мать показала мне, как это делается, когда я был ребенком в саду поместья. У нас до сих пор есть оранжерея с вымершими растениями и редкостями, скрытыми под защитой кровных чар. Очаровательно. Малфой протянул руку, чтобы коснуться ветки зонтичного дерева, которая почти упиралась ему в лицо. Его большой палец поскреб неровные края, которые она подрезала только на прошлой неделе. - Тебе не помешало бы помягче с ними обращаться... - Неужели? Он отпустил ветку и перешел к другому горшку, который она поставила прямо перед окном. Гермиона пошла с ним, не желая, чтобы он то, что ему не следовало. Судя по вопросительному наклону его головы, это было незнакомое ему растение в горшке длиной почти в окружность стола. Листья были толстыми, здоровыми и ярко-зелеными. Открытые. - Мимоза обыкновенная, известная под названием "Не трогай меня". Я использую его в бальзаме для Полумны, когда она путешествует. Она часто нарывается на ядовитый дуб или плющ". Гермиона с нежностью покачала головой. - Хотя название подразумевает обратное, ты можешь потрогать его, если хочешь. Малфой сначала не двигался, но потом из-за его спины появилась рука, и один палец неуверенно повел к растению. Он был нерешителен и осторожен, но делал это неправильно. Не задумываясь, Гермиона остановила его, положив свою руку поверх его. Малфой напрягся. Не обращая внимания на его реакцию, Гермиона продолжила движение. Ее свободная рука легонько легла ему на спину, подталкивая его вперед. Его кожа была теплой, возможно, от комнаты. Она с удивлением обнаружила, что на ощупь его рука грубее, чем на вид, а на кончиках пальцев видны легкие шрамы, готовые вот-вот исчезнуть. - Чувствительная, - сказала она, проводя пальцем по корешку растения. Они оба наблюдали, как листья складываются вместе. - Если прикоснуться к ней неправильно, листья закроются слишком быстро. Это портит эффект. Маленькие волоски на тыльной стороне руки Гермионы встали дыбом, когда она взглянула на него. Малфой не наблюдал за растением. Он наблюдал за ней с одним из своих нечитаемых выражений. Ей показалось, что он пытается заглянуть в самую сердцевину ее души. Все это складывалось в единое целое постепенно, но в то же время в порыве, который был таким же противоречивым, как и мужчина рядом с ней. Их положение. Ее рука накрывает его руку. Другая - на его спине. Как он напрягся. Гермиона лишь отпустила его руку и отошла в сторону. Ее щеки были теплыми от смущения. - Эм... - Она провела рукой по волосам, поворачиваясь и направляясь к столу. - У нас осталось несколько вопросов. Если ты готов. Малфой долго молчал. - Я готов, когда ты готова, Грейнджер. Оглянувшись через плечо, Гермиона ожидала увидеть насмешку, но увидела то, что должно было остаться в тайне. Малфой посмотрел на руку, к которой она прикоснулась, и затем сжал ее в кулак. На предплечье вздулись и запульсировали мышцы, дрожащие от напряжения. Затем он отвернулся и несколько мгновений смотрел в окно, после чего вернулся к столу. Когда он сел, Малфой вернулся к своему нейтральному состоянию. Она знала, что он находится в своей крепости, стены которой высоки и крепки. За исключением самой маленькой трещины.Во всем есть трещина. Именно в нее проникает свет.
Леонард Коэн