Глава 9 - Пусть начнется дикий шум!
20 мая 2011 года Мосты. Когда Гермиона обратила на них внимание, ей стало очевидно, насколько они странны. Помимо великолепной архитектуры и тщательно построенных зданий, мосты были постройками из металла и дерева, проволоки и толстых веревок, созданными для соединения мест, людей и миров, разделенных самой природой. Их постройка была сложной — невозможным без нужных инструментов — но переходить через мост для кого-то, подобного Гермионе, которая боялась высоты, требовало акта веры. Они вызывали странное и внезапное ощущение надвигающейся беды. Как полет. Пока Гермиона пила свой мятный чай с Паллиативными Целителями Нарциссы, Сакс и Китинг, ей пришло в голову, что мосты могли бы быть метафорой для того, что она пыталась сделать: связать все части жизни Нарциссы, чтобы создать последовательный путь помощи, информации и прогресса, которого прежде не существовало. Изначально она планировала, чтобы встреча прошла в доме Малфоев, но передумала. Иногда смена обстановки может изменить точку зрения. Ей это понадобится, чтобы помочь создать необходимый фундамент для построения этих мостов. Это также было далеко от присутствия и влияния Нарциссы. Этот момент был как нельзя более подходящим. Вернувшись с отпуска, они снизили бдительность, расслабились. Задний план вокруг ее коттеджа был таким же зеленым и живым, как и растения в ее оранжерее, которые они исследовали при прибытии. Гермиона подала им чай и свежий яблочный пирог, который она испекла после еще одного дня, полного разочарований. Она вынудила себя улыбнуться, вежливо слушая их рассказы о каникулах. Уже шло гораздо лучше, чем на первой встрече. Сакс отправилась в путешествие в Египет, в то время как Китинг провела время с семьей и радостно показала фотографии своей новой внучки. Девочка по имени Хелена. То, что Гермиона узнавала во время их беседы, поможет ей в ее окончательной цели узнать их как личностей. Это не было тем, ради чего она их пригласила, конечно, но она наконец поняла намеренное молчание Тео. Слова были могущественны, но молчание было так же важно. Пока они беседовали, она анализировала каждого из них как отдельных личностей, а не как пару. Сакс была бледной, седеющей брюнеткой. Она была смелее, более настойчивой и уверенной — как крайне разбавленная версия Нарциссы. Китинг имела красивый оливковый цвет кожи, который подчеркивал ее густые серые волосы. Она была мягче, более покорная и излучала лучи спокойствия. Воспитательница и последовательница. Обе были традиционными, но в то время, как она могла завоевать Китинг, Сакс стала ее проблемой. Но она также могла стать ключом. Возможно, они обе помогут ей завоевать Нарциссу. - У вас есть дети? - спросила Китинг. Она была явно той, которая думала, что хороший леденец — это слегка вторгающийся вопрос о семье. Гермиона покачала головой с улыбкой. - У меня есть крестные дети, и я немного похожа на крестную для еще одного, но своих детей у меня нет. - Ох. - Китинг неуклюже похлопала ее по руке. - У вас все еще есть время. Это было то, что говорят, чтобы утешить бездетную женщину, перешагнувшую порог тридцатилетия. То, что она имела в виду, было: у вас заканчивается время. Если бы кожа Гермионы была тоньше, если бы она не вела тот же разговор с матерью, слова Китинг могли бы ее задеть. Но они этого не сделали. Ее отсутствие реакции заставило воздух вокруг них неприметно меняться; неудобство теперь переполнилось дискомфортом. Ей нужно было вернуть все на круги своя. "Если мне суждено быть матерью, я стану ей. Если нет, у меня уже много детей, которых я могу баловать". Обе женщины кивнули без слов. Это был не самый лучший ответ, немного слишком личный для ее вкуса, но он был достаточно открытым, чтобы она могла говорить доверительно. Гермиона не привыкла работать с другими, по крайней мере, не на том уровне, на котором она будет работать с ними, но если последний месяц ей что-то научил, так это то, что этот кейс потребует совместных усилий. Ей нужна была их помощь. Их поддержка. Их знания о семье Малфоев. И, самое главное, их доверие. Которое не дастся ей легко. - Я рада, что у вас обеих были спокойные каникулы. Вы нашли время изучить все, что я отправила совой? - Пересмотренные папки планов ухода были внушительными. Она дала две лакомства почтальонам в Годрикс-Холлоу, чтобы те передали их. Они обе кивнули. - Было очень... подробно, - сказала Сакс сдержанно. - У вас есть предпочтения в отношении утра или вечера? - спросила Гермиона. - И вы понимаете свои обязанности в соответствии с каждой сменой? - Мы обсудили это, и я согласилась брать дни, так как я сопровождала Нарциссу на мероприятиях в прошлом в качестве помощника, - вступила в разговор Сакс. - Китинг возьмет ночные смены. Раньше мы чередовались, но ваше руководство не позволяет такую гибкость. Гермиона не могла проигнорировать ее тон. Она поднесла кружку к губам и сделала глоток. Лимонная трава и имбирь. Точно такой вкус, который ей нужен. - Прежде чем мы продолжим, Сакс, у вас есть проблемы с моими методами лечения, моим присутствием или просто со мной? Сакс моргнула, ошеломленная ее дерзким вопросом, и была поражена молчанием. Китинг, сидя напротив, стала совсем неподвижной. - Я считаю, что ключ к успешным рабочим отношениям заключается в создании отношений на основе уважения, доверия и открытой коммуникации. Я искренне надеюсь, что я не сделала или не сказала что-то, что заставляет вас чувствовать, что у вас нет голоса. Потому что у вас есть. Я считаю себя открытой к коммуникации, - сказала Гермиона, сделав легкое движение своей свободной рукой. - Пожалуйста, не стесняйтесь. Говорите. Сакс воспользовалась возможностью. - У меня нет никаких проблем с тем, что вы предложили в своем плане лечения, но он кажется... слишком строгим. Нарцисса будет противиться. Ее лечение было не менее строгим, чем график Скорпиуса, но это было еще одно, что она оставила за кулисами. Ирония была поразительной. - Без разницы, вашей обязанностью будет убедиться, что она не противится. По мере ее ухудшения она может стать другим человеком, не той Нарциссой, которую вы знаете. Впереди не легкая работа, так что, если вы чувствуете, что не можете, пожалуйста, не стесняйтесь поставить меня в известность. Они обе, каждая по-своему, приняли вызов. Гермиона сделала еще один глоток. - Продолжаем: зелья не действуют, если их не принимать постоянно и в течение определенного времени. Других зелий ей принимать нельзя. За ее состоянием, как и за ее зельями, необходим строгий контроль. Я также попрошу вас обеих вести записи в своих тетрадях. Пергамент заколдован для появления на главном пергаменте, поэтому, пожалуйста, следите за любыми колебаниями и будьте начеку, чтобы не спровоцировать ее приступы. В то время как вы будете наблюдать за ней днем и ночью, я буду находиться рядом и в то, и в другое время, проверяя, как она питается и готовит зелья. Как только мы определим исходные данные, мы сможем внести коррективы Сакс размяла вилкой пирог. - Я думала, что через месяц вы сами сможете ответить на некоторые из этих вопросов. Гермиона поставила чашку на блюдце. - Из-за невыявленной аллергии на козий рог ее зелья были бесполезны до двух дней назад. К сожалению, я все еще пытаюсь установить исходные данные. Оба выглядели озадаченными. - У нее нет никакой аллергии. А, они и сами не знали. - Это неправда, как я выяснила несколько дней назад. - Откуда? - От ее сына. Китинг и Сакс перешли от расслабленного к более ровному положению, обменявшись взглядами. Первая выглядела ошеломленной, в то время как брови второй медленно приподнялись. - Драко помог? - Неохотно, - Гермиона задумалась о том, что им известно и как легко можно заставить их говорить о Малфоях. Китинг взяла пример с Сакс, что заставило Гермиону помрачнеть. - Он рассказал мне об аллергии и внес коррективы в ее зелье. Пока что они работали хорошо. Далеко не все было нормально, но прошлая ночь была первой, когда не было никаких нарушений. Гермиона была так же осторожно оптимистична, как Малфой был тихо самоуверен в то утро за черным чаем и ежедневным кроссвордом. Если не считать физических признаков его усталости, то главным показателем того, что он не выспался, было то, что Малфой никак не отреагировал, когда она сказала ему ответ на пятнадцать вопросов. Неприятно. - Они снова разговаривают? - Спросила Китинг. - Не особо. - Гермиона смело перешла к делу. - Вы обе работаете на эту семью уже много лет. Знаете ли вы, как долго между ними все было так? - Еще один взгляд скользнул между двумя женщинами. - Я спрашиваю только потому, что тоже являюсь частью команды. Что было правдой. Что-то, что тоже было правдой? Помощницы знали все. Китинг и Сакс обменялись напоследок взглядами, прежде чем первая взяла инициативу в свои руки. - Изначально я ухаживала за бедняжкой Асторией. - Она сделала небольшую паузу. - Ее родители потратили чрезмерное количество времени и денег, пытаясь спасти ее. Она только что окончила Хогвартс, когда меня приняли на работу, и они едва могли позволить себе мою зарплату. Когда она вышла замуж за Драко, меня поставили перед выбором. Решив остаться, я должна был переехать во Францию. Я не стала раздумывать. Я собрала свою семью и переехала. Я не хотела, чтобы она оставалась одна, и я не знал, что за человек Драко - слухи о нем ходили ужасные. Интересно, но, верно. Репутация Малфоя в Волшебном Лондоне была не самой лучшей — это мягко сказано, несмотря на то, что его мать была любимицей. - А что вы думаете о нем сейчас? Китинг обдумала ее вопрос. - Он отстранен и осторожен, но не недоброжелателен. Они сделали все, что могли в сложившихся обстоятельствах. Это заявление было настолько тяжелым, что Гермиона не могла даже представить, как его интерпретировать. - Он был замешан? - Болезнь Астории была неизлечима, мисс Грейнджер, но существовало лечение, которое замедляло ее развитие. Но не настолько, чтобы она могла прожить нормальную жизнь, что не устраивало ее родителей. Они хотели ее вылечить. Астория проводила каждую свободную минуту своей жизни, подвергаясь экспериментам с использованием опасной магии и получая сильные зелья. К тому времени, когда она вышла замуж за Драко, она уже устала. Гермиона не могла представить себе, какую боль ей пришлось пережить. - В каком-то смысле брак спас ее. Драко уважал ее желание жить нормальной жизнью и получил более чем поверхностные знания о ее болезни крови. Я сомневаюсь, что она прожила бы так долго, если бы он сам не готовил ей зелья. Гермиона замерла. Похоже, его неучастие не было нормой. Оно было исключением. - Когда вы начали? - Спросила Гермиона у Сакс. - На полпути к беременности Скорпиусом. Нарцисса наняла меня исключительно для ухода за больной в конце жизни. Никто не ожидал, что она выживет после родов. Они были почти правы насчет нее и Скорпиуса. Неловкий пузырь быстро поднялся на поверхность и лопнул, явив чистый, яркий образ человека, который почти потерял все в один день - в один миг. Гермиона допила чай, но на вкус он был как вода. - Она была очень слаба после рождения Скорпиуса, но твердо решила участвовать в его воспитании. Естественно, у них были Медвич и няня, но Астория принимала самое активное участие в его повседневном уходе. А когда он подрос, она нашла в себе силы учить его, несмотря на то, что была прикована к постели. Гермиона не могла не спросить. - Этикету? - Нет, - сказал Китинг. - Все, чему можно научить ребенка: цвета, счет, буквы, формы. У нее едва хватало сил выводить его на улицу, но она играла с ним, постоянно читала ему, показывала все, что могла. Сестра приезжала ежемесячно, и она водила его в разные места. Конечно, не с большим количеством людей. Было несколько инцидентов... - Китинг сжала губы в тонкую линию. - После последнего случая, когда Драко пришлось вмешаться, Дафна перестала брать его с собой. Вместо этого она пыталась организовать для него занятия. Думаю, это было примерно в то время, когда в покоях Астории поставили телевизор. Нарцисса была огорчена. - Он все еще у них? - Гермионе показалось забавным представить себе Нарциссу в состоянии аффекта из-за появления телевизора в ее доме. - Я не видела его с тех пор, как переехала в Лондон. Наверное, его убрали вместе со всем остальным. - Все вещи Астории. Китинг выглядела тоскливо, как большинство сиделок, думающих о потерянном пациенте. Даже когда это было ожидаемо, все равно было больно. - Нарцисса никогда бы не позволила ему находиться в доме. Она терпела его только потому, что Драко... ну, в общем, у них все было плохо задолго до рождения Скорпиуса. Отчасти это было связано с тем, как Нарцисса обращалась с ней. - Вы распространяете сплетни. - В сузившихся глазах Сакс появилась напряженность. - Драко почти не было рядом". - Он был рядом, когда мог быть рядом, - уточнила Китинг, заметив приподнятую бровь Гермионы. - Он также помогал, когда мог, но... - Вздох женщины был похож на вздох человека, который хотел многое сказать, но не знал, как это сформулировать. - Я думаю, он больше времени уделял охране и защите. - Как и следовало, - сказал Сакс. - У меня до сих пор на руках шрамы от того яда. Гермиона внимательно посмотрела на руки Сакс. Сходство между ее шрамами и шрамами Молли было... Воспитание Нарциссой началось только после того, как Астория достигла точки невозврата, - сказала Китинг. Сакс издала небольшой звук, сделав глоток чая. - Если бы она позволила Нарциссе помогать со Скорпиусом раньше, она могла бы лучше заботиться о себе и прожить дольше. Но как бы то ни было, она направила все силы на его воспитание и отгородилась от Нарциссы, пока у нее не осталось выбора. Разве можно ее винить? Гермиона подумала, не задала ли она вопрос, который так и вертелся у нее в голове. Как неловко. Но потом она поняла, что нет, не задала. Вопрос задала Китинг. Она нахмурилась и обеими руками сжимала чашку с чаем - полная противоположность Сакс, которая почти доела свой пирог. И вот он. Раскол.***
21 мая 2011 г. Гермиона просыпалась постепенно. Она не спешила начинать день после поздней ночи, проведенной с Падмой и Сьюзен в зимнем саду, где они пили вино, приготовленное эльфами, и болтали о тонкостях работы в больнице Святого Мунго - чего они не могли делать, когда все остальные были рядом. Гермиона решила немного полежать и посмотреть, как солнце ползет по полу к кровати. К счастью, она не успела закрыть шторы, и ей удалось увидеть великолепный рассвет. Это обещание потянуло ее с кровати в ванную, где она приняла душ и собрала волосы в нарочито беспорядочный пучок. Выбрав удобную одежду, она зашнуровала босоножки и направилась вниз, чтобы выпить чаю. Ей также нужно было проверить заколдованный пергамент Нарциссы. Вторая ночь стабильных показаний была более чем достаточным доказательством того, что исправленное зелье работает. Судя по показаниям, она все еще спала. Хорошо. Сегодня Китинг и Сакс вернулись на работу. Гермиона мысленно напомнила себе, что сегодня она должна навестить Китинг, а завтра - Сакс. Зазвонил телефон. Это была ее мать. - Доброе утро, какие у тебя планы на сегодня? Собираюсь начать работу в саду. Звучит прекрасно, дорогая. - На заднем плане раздался шум, похожий на голос ее отца. - О, не бери в голову. - Он, должно быть, понял, что она все еще разговаривает по телефону. - Извини, дорогая. У твоего отца есть свое мнение. Что бы это ни значило, Гермиона знала, что лучше не спрашивать, потому что ответа она никогда не получит. По крайней мере, не от отца. - В общем, я звоню, чтобы узнать, свободна ли ты в четверг на ужин. Через пару недель мы уезжаем в Грецию, и я подумал, что было бы здорово увидеться с тобой перед отъездом. Гермиона моргнула, увидев изменение в расписании, которого они придерживались уже много лет. Приятный сюрприз, наполнивший ее надеждой. - О! Конечно. - Замечательно. До встречи! Обменявшись прощальными словами, Гермиона положила трубку. С новыми силами она отправилась в оранжерею, ухаживать за растениями. К тому времени, когда она приступила к обрезке вьющихся роз, выглянуло солнце, осветив все уголки комнаты и еще больше подняв настроение. Это было прекрасное зрелище. И зимний сад с высоты, и мир за окном. Мирно и спокойно. Утреннее небо было голубым с оранжевыми, красными и желтыми полосами, и, для разнообразия, безоблачным, так как последние несколько дней были серыми, тяжелыми и моросящими. Обычное явление для этого времени года, но сегодня было просто замечательно. Гермиона оглядела комнату, где царил порядок. Она уже достаточно поработала. Пора было насладиться видом. Спустившись по лестнице, она убрала его и устроилась в шезлонге у окна во весь рост с чашкой свежего чая и потрепанным экземпляром "Книжного вора", над которым она корпела всю последнюю неделю. Она погрузилась в чтение, когда услышала, как ожил камин, и почувствовала, как покалывание в палатах возвестило о прибытии двух человек. Заложив закладку между страницами, Гермиона вышла в гостиную и обнаружила, что ее гости терпеливо ждут. Впрочем, младший из них не ждал. Услышав - Тетя Миона! - она успела закрыть за собой дверь, как появилось пятно размером с ребенка, одетое в майку Кэннон, джинсы и кроссовки на липучках. Пятно по имени Альбус Поттер практически бросилось к ее ногам, крепко обняв их и едва не выбив ее из равновесия. Уф! - Гермиона рассмеялась, когда он не отпустил ее. - Ну, и тебе привет, Ал. Привет! - пискнул Альбус. Гарри тем временем хихикал со своего места перед камином, покачивая головой, когда усаживал сумку сына на диван. - Привет. Прошла всего неделя! - Она взъерошила его мягкие, но беспорядочные каштановые волосы. - Сильно соскучился? Да! - Он все еще держался. Он не врет. - Его отец прошел на кухню и подошел к ним. - Он разбудил нас в пять, уже был одет и собрал сумку на день. Весьма решительно. Гарри ласково посмотрел на Альбуса. Мальчик поднял голову и посмотрел на нее с широкой улыбкой, раскрасневшимися щеками и ярко-зелеными глазами. - Извини, что мы так рано. Ничего страшного. - Она посмотрела вниз и улыбнулась. - Ты поел? Альбус покачал головой. Она сделала преувеличенное лицо, притворяясь, что глубоко задумалась. - Я, наверное, съем немного клубничного джема, который приготовила Делорис. Его глаза загорелись еще больше. - Мы можем съесть яичницу и тосты с джемом. Как ты относишься к бекону? Да, конечно! Гермиона усмехнулась. - Ладно, иди вымой руки, а я позволю тебе помочь приготовить завтрак. Он побежал вверх по лестнице в гостевую ванную, где его табурет стал постоянным местом жительства, чтобы он мог дотянуться до раковины. Они оба смотрели, как он уходит, а потом Гарри усмехнулся. - Его не будет минут десять, не больше. Ага. Они оба захихикали. Еще раз спасибо, Гермиона. Перестань благодарить меня, мне нравится, когда ко мне приходит Альбус. Джеймс и Лили тоже. - Хотя все трое вместе были в лучшем случае хаосом. Она понятия не имела, как Гарри и Джинни справляются с этим. Она полагала, что это была многолетняя тренировка. Когда у нее были все трое, Гермиона могла спать часами после их ухода. - Они веселые и очень помогают на грядках. Что вы все делаете сегодня? В основном дела, но после обеда мы повезем детей в Аквариум, а затем на Диагон-аллею. Я спросил Ала, не хочет ли он пойти, но когда Джинни сказала, что он может прийти сюда, хотя это не его неделя, он не захотел с нами идти. - Гарри пожал плечам. - Что у тебя на повестке дня? Прополка, но я должна почистить курятник. На пастбище мы тоже устроим пикник. В прошлый раз он хотел, чтобы я прочитал – “Где водятся дикие твари" и "Пугливую белку", так что я сделаю это, прежде чем мы отправимся на прогулку к лесу. А. - Гарри поправил очки и посмотрел на нее, прислонившись к кухонному острову. - Он сказал, что будет готов на этой неделе. Дай мне знать, если у него получится, да? Это все, о чем он говорил. Обязательно. - Гермиона окинула лучшего друга понимающим взглядом, складывая руки. Вопрос заставил его вздохнуть. Она понятия не имела, был ли его ответ хорошим или нет. Все идет не так уж и плохо, если ты об этом спрашиваешь. Мы начали потихоньку тренировать команды D и E вместе. Мы впустили Гестию настолько, что она смогла создать прикрытие. Малфой нашел тренировочную комнату и поставил на нее защиту. Все идет достаточно хорошо. Малфой... - Гарри нахмурился. - Мы назначили встречу с командой С на понедельник. Тогда почему такой вздох? - Потому что это Малфой. - Заявление Гарри вызвало глубокое сочувствие. - Он разочаровывает. - Это точно. Гарри на мгновение замолчал. - Я скажу, что он был гораздо терпимее, чем обычно. Кроме того, он не так уж ужасен как учитель. Но почему-то у меня до сих пор возникает желание его проклясть, причем неоднократно. - Естественная реакция. - Гермиона похлопала его по плечу в насмешливом сочувствии. - Вот, вот. Навести мосты было нелегко. Потребуется время и сознательные усилия обоих. Продлится ли это время после завершения их работы по устранению угрозы со стороны Пожирателей смерти, Гермиона не знала. - В любом случае, я рада, что смогла помочь. - Она осторожно затронула тему, которая была ей интересна. - Как Малфой вел себя в последние... скажем, неделю или около того? - Немного не в себе, но я не могу сказать насколько. Он странно посмотрел на нее. - Почему? - Без причины. Гарри не выглядел удовлетворенным. Вместо того, чтобы отступить, она затронула эту тему еще сильнее. С таким же успехом, он и так был подозрителен. - Он проводит ночную агитацию в Уэльсе? Бровь Гарри скрылась в волосяном покрове. - Он сказал тебе об этом? - Да. Взгляд Гарри был странно испытующим, но он не был Тео или даже Малфоем, поэтому она спокойно выдержала его взгляд, пока он не пожал плечами. - Он сам вызвался с ними разобраться. Оперативная группа... - Он вздохнул и провел рукой по лицу. - Малфой пытается собрать их вместе, пока кого-нибудь не убили. Он считает, что поблизости есть убежище, и, судя по количеству низкоуровневых Пожирателей смерти, которых они поймали за последние пару дней, я думаю, он прав. Мы должны были отчитаться перед Визенгамотом, но все брифинги по безопасности были приостановлены, пока Тибериус ходит по всем отделам и расспрашивает людей о восстановительном движении. - У него есть название? - Понятия не имею. Мне, видимо, не дозволено ничего знать об этом. - Тогда откуда ты это знаешь? Гарри улыбнулся, и они оба начали смеяться, но недолго. Когда ее лучший друг провел пальцами по своим волосам, она поняла, что он пытается затронуть тему, в которой не уверен, и бросила на него взгляд, который, в общем-то, говорил ему, чтобы он выкладывал все как есть. - В тот день, в моем кабинете... - И что же? - С тех пор как мы поймали Роквуда, Малфой больше ничего не говорил. Обычно это односторонне. Он ненавидит мои идеи, но не объясняет причины своих предложений. Например, чистокровный специалист по Уорду? Если бы он так сказал, я бы понял. Я бы даже согласился! Между ними существовала глубокая проблема в общении, которая во многом была связана с их фундаментальными различиями - не говоря уже об их истории. - Не хочу оправдывать Малфоя, но чего ты ожидал? Разве ты не поссорился с ним в первую неделю? Гарри было немного стыдно за себя. - Ладно, да... но... - Так получилось. - Гермиона пожала плечами. - Не самый лучший момент, но Малфой не должен был быть огромным придурком в последствии. Давай объявим ничью и начнем все сначала. Оставьте это в прошлом, если вы действительно хотите, чтобы это сотрудничество было успешным. Я знаю, что вам обоим не терпится избавиться от Пожирателей смерти. Мне тоже. Они подобрались слишком близко, чтобы это можно было считать приятным, особенно с детьми. - А угрозы, которые тебе поступали, не слишком близки? Тео рассказал мне еще о двух попытках взлома системы безопасности за последний месяц. Конечно Тео рассказал. - Тот факт, что вы двое обсуждаете меня за моей спиной, усугубляет ситуацию. - Если тебе нужны подробности, то это происходит за... - Гермиона толкнула его в руку, что только рассмешило его. - Не делай вид, что ты не используешь Делорис, чтобы следить за мной. - Дело не в этом. - Но это так. Как и угрозы, касающиеся моих детей, они тоже слишком близки к тебе... - Я могу защитить себя. Джеймс, Ал и Лили не могут. Малфой, вероятно, думает о своей семье примерно так же, поэтому он так много внимания уделяет безопасности. - Ты права. - Вы оба на одной стороне с общим врагом. - Гермиона опустилась на свободное место рядом с ним. - Я не говорю, что тебе нужно дружить с Драко Малфоем, но между вами больше общего, чем поля боя. Я не знаю, насколько Малфой связан с Пожирателями смерти, и что произошло, когда они были во Франции, но из того, что я знаю, это было неприятное дело. Я знаю, что с Молли и детьми... всем было трудно. Если Малфой настолько параноик, чтобы работать бесплатно, чтобы не оказаться в роли подсадной утки, то я просто... - Тебе действительно следовало занять место связного до того, как они предложили его Малфою. - Гарри бросил на нее косой взгляд. - Это облегчило бы жизнь. Гермиона толкнула его в плечо. - Ты просто предпочел бы работать со мной, а не с Малфоем. Признай это. - Верно, но, кроме того, ты была бы хороша в этом деле. Ты можешь посмотреть на ситуацию с обеих сторон. - Возможно, но я не всегда права, и у меня не всегда есть правильный ответ. У меня есть своя точка зрения, свое восприятие, и оно не идеально. Думаю, хорошо, что я не работаю с тобой. - О? - Бровь Гарри приподнялась над оправой очков. - Я для тебя не вызов. Мы прошли через столько всего, что в большинстве случаев сходимся во мнениях. Даже если нет, нам удается найти общий язык. Малфой - это другая точка зрения, Гарри, и он также является испытанием для тебя. Для них обоих. - Испытанием? - Гарри насмешливо улыбнулся, в его голосе было и раздражение, и скептическое веселье. - Это преуменьшение. - Может быть, и так, но Тео сказал кое-что, что заставило меня задуматься. Судя по работе с его матерью и, как следствие, с ним самим, иногда нам нужно бросать вызов, чтобы расти как люди. Только так мы учимся, и только так ты докажешь, что являешься способным лидером всем, кто в тебе сомневается. Они погрузились в недолгое, приятное молчание, пока Гарри размышлял. Она прислушивалась к Алу, который имел обыкновение играть в раковине, когда должен был мыть руки. Она дала ему еще минуту. - Ты права. - Он глубоко вздохнул. - Что-нибудь посоветуешь о Малфое? - Я понятия не имею, как его читать... - В ответ на недоверие лучшего друга она подняла руку. - Нет, серьезно, я не знаю. Малфой не любит откровенничать. Тебе, по сути, пришлось преследовать его по всему Хогвартсу, чтобы получить информацию. Почему ты думаешь, что во взрослом возрасте он будет другим? Сейчас мы знаем о нем меньше, чем тогда. Гарри не стыдился всех своих прошлых поступков, только некоторых. У него были на то причины - правильные или неправильные. Но потом он перевел на нее взгляд своих любопытных зеленых глаз, не пытаясь скрыть своего скептицизма. - Правда? Мне показалось, что в моем кабинете ты с ним справилась. Он действительно слушал тебя, а не называл идиоткой. Она насмешливо хмыкнула и закатила глаза. - Судя по тому, что он обо мне знает, даже Малфой не смог бы назвать меня идиоткой. Ни в каком масштабе. Он откинул голову и рассмеялся. Гермиона не могла не улыбнуться. - Это правда. - Кривая ухмылка Гарри напомнила ей Альбуса. - Мне кажется, он пытается понять тебя, и он в тупике. Незнакомое тепло вспыхнуло в ее жилах, но единственной внешней реакцией было быстрое потирание затылка. - Ты так думаешь? - Да, он следит за тобой. - Гарри взглянул на часы, когда они оба услышали приближающиеся шаги Ала. - Малфой наблюдателен. - Да, но он как будто ждет, что ты скажешь что-то, что не соответствует действительности, или что он сможет оспорить. Как бы то ни было, мне пора возвращаться. Я оставил Джинни разбираться с завтраком. Джеймс и Лили спорили, кому достанется остаток сока. Это означало, что Джинни собиралась разбить оба их бокала и выпить все сама. На их глазах. Урок компромисса. Гарри, скорее всего, вернется в дом с надутыми детьми и женой, которая будет гордиться собой. - Кто-нибудь из нас зайдет и заберет его позже. - Не торопитесь. - Гермиона помахала ему рукой, когда Ал появился, держась за перила. Его рубашка была насквозь промокшей. Гермиона усмехнулась про себя, когда подошла к холодильнику, чтобы достать яйца, бекон и яблоки, которые Невилл привез в прошлые выходные. Заглянув в хлебницу, она выбрала хлеб, который испекла накануне утром. Высушив палочкой рубашку сына, Гарри опустился на колени и обнял Ала, который никогда не бегал от ласки, как Джеймс. Ал улыбнулся, когда отец поцеловал его в лоб. Это было приятно. Гарри никогда не стеснялся проявлять к Альбусу - или к кому-либо из своих детей - ту привязанность, с которой он не вырос. - Повеселись сегодня. - Обязательно, папа! Альбус оказался рядом с ней прежде, чем Гарри успел уйти через камина. Взяв из шкафа табуретку, пятилетний малыш был готов разбивать яйца. - Помнишь, как я тебе показывала? - Гермиона поставила перед ним миску и вызвала вилку. - Я смогу это сделать. Конечно, он мог. Она в этом не сомневалась. Если не считать страха и настороженности перед незнакомыми людьми, Ал обладал независимой жилкой длиной в километр, которую он унаследовал от своего отца, а также здоровой дозой упрямства от обоих своих родителей. Когда Гермиона передала ему яйцо, она встала у него за спиной, не нависая над ним, но наблюдая, как он осторожно постукивает им о край столешницы, как она его учила. Затем он разбил его над миской. Ему было немного тяжеловато, она быстро выковыряла несколько скорлупок, но в целом дело было сделано хорошо. Гермиона порадовалась вместе с ним, позволив ему заняться вторым яйцом. И третьим. Почти сразу же они с Альбусом позавтракали за столом в зимнем саду, наслаждаясь медленным движением солнца по утреннему небу. Альбус превратился в свой обычный комок довольной энергии и стоял на коленях в своем кресле, потому что так ему было удобнее дотягиваться. Вилкой Ал пользовался в лучшем случае неаккуратно, слизывая варенье с пальцев пачкая лицо. В перерывах между поеданием, а порой и во время него, он рассказывал обо всех важных событиях своей недели. А это была практически каждая секунда каждого дня. Гермиона слушала, пока ела, улыбаясь, когда он рассказывал ей о чем-то хорошем, задавая вопросы, от которых все его лицо светилось, и стараясь выглядеть заинтересованной, даже если она понятия не имела, о чем он говорит в тех частях, которые мальчик пробегал с бешеной энергией. - Можно мне сегодня поиграть с цыплятами? - Альбус допил яблочный сок и облизнул губы. Он был весь липкий, но она разрешала ему это делать. Пока. - Что ж, похоже, тебе повезло. Его глаза расширились от едва скрываемого волнения. - Мне нужно вычистить курятник, так что тебе придется покормить их, пока я буду работать, хорошо? - Хорошо. - После того как мы закончим, мы сможем прополоть огород и полить растения в теплице. Как тебе это? - Здорово! - Итак, когда ты закончишь, ты должен вымыть лицо и руки, после чего мы сможем приступить к работе, хорошо? - Хорошо! Гермиона встала, забирая свою тарелку и чашку. - Не забудь принести свою, когда закончишь. - Не забуду! - Ал засиял, продолжая доедать последние кусочки еды. Он уронил кусочек яйца на рубашку, поднял его и съел. Мальчишки. Покачав головой и посмеявшись над тем, как он слизывает джем с тоста, а не ест его, Гермиона бросила на него долгий взгляд, после чего оставила его с удовольствием доедать свой завтрак. Это не заняло много времени. К тому времени, как она убрала чашку с чаем, в дом вошел Ал, балансируя тарелками с завтраком. Она хотела помочь ему, но он решил, что справится сам. И она разрешила ему, пододвинув его маленькую табуретку перед раковиной, чтобы он мог сам мыть посуду. Она заставила его вымыть руки, а сама намочила теплой водой свежее полотенце, чтобы вытереть ему лицо. Естественно, Ал ворчал и жаловался, но был настроен благодушно, когда она объяснила ему, что жуки съедят его, если он выйдет на улицу с липким сладким запахом. Гермиона сцепила руки вместе и захихикала, когда он сделал то же самое. - Что мы будем делать сначала? Альбус вскинул руки вверх. - Цыплята!***
Гермиона никогда не собиралась заводить цыплят, но маггловский фермер рядом с ее домом продавал только что вылупившихся цыплят, и она не могла отказаться от идеи получать свежие яйца каждый день. И вообще, насколько сложной может быть работа с цыплятами? Последние громкие слова. Выращивание цыплят оказалось для Умнейшей Ведьмы Своего Поколения более сложным делом, чем она предполагала. По пути было допущено немало ошибок, но как только в конце февраля цыплята достаточно подросли, Невилл построил для них специальное место для выгула (за пределами ее сада), оборудованное собственным курятником. Никто не был так доволен, как Пэнси, которая грозилась разорвать их дружбу из-за того, что она целый месяц держала цыплят в своей запасной ванной под согревающими чарами, пока они росли. Они защитили курятник от холода, непогоды и хищников, и три цыпленка процветали. Каждый из детей Гарри назвал по одному - Зазу, Яго и Розовый (в честь любимого цвета и слова Лили). Ал всегда спрашивал, будут ли еще цыплята, чтобы он мог с ними пообниматься. Ответ? Не то что бы она могла это проконтролировать. По крайней мере, не сейчас. Гермиона вычистила маленький курятник и убрала беспорядок, выстелив пол старыми пророками и сеном и наполнив их водой и кормом по взмаху своей палочки. Тем временем Ал кормил цыплят объедками, которые она ему давала, играл с ними, разговаривал обо всем, о чем только мог подумать, и гулял по их огороженной территории, а они бегали за ним. Зрелище было восхитительным, особенно когда он садился, и все трое боролись за его внимание. Он любил их всех и выглядел безумно счастливым. Вскоре он им надоел, и они начали есть, но к тому времени ее задача была выполнена. - Тебе было весело? - спросила Гермиона, когда он подбежал к ней у ворот. Ал кивнул с задорной ухмылкой, выходя вслед за ней из вольера. - Они такие большие! Гермиона провела его в свой сад и помогла ему надеть перчатки, после чего надела свои. Немного потрудившись, они принялись за работу под лучами восходящего солнца. На улице было хорошо, идеальный день для прогулок, и Ал был рад свежему воздуху. И выдергиванию сорняков. - В следующий раз, - сказала ему Гермиона, пока они работали, - они будут немного больше. Ал задохнулся. - Больше, чем я? - Нет, никогда. Заметив облегчение на его лице, она постучала пальцем в перчатке по его носу, отчего он захихикал и снова сосредоточился на вырывании сорняков. Его маленькие руки в сочетании с мягкой от дождя землей позволили ему добиться успеха. Когда он поднял сорняк, чтобы показать ей его корень, на его раскрасневшемся лице отразилась гордость. Она улыбнулась вместе с ним. - Отличная работа, Ал! Используя собственные руки и немного магии, они почти два часа трудились над выполнением задания. Или это делала она. В итоге Ал вернулся в загон с цыплятами и побегал с ними, а потом плюхнулся на волшебный гамак и задремал под дуновением ветерка. Когда он проснулся, было уже за полдень, и Ал был готов к обеду. Но сначала он хотел проверить, созрели ли фрукты в теплице, чтобы их можно было съесть. К его разочарованию, ничего еще не созрело. Она приготовила бутерброды, нарезала фрукты и упаковала чипсы в корзину для пикника, а затем взяла свой плед, солнцезащитные очки для них обоих и позволила Алу взять с собой книги, которые он хотел почитать. Он выбрал место посреди пастбища, чтобы они находились под прямыми лучами солнца. Вместе они расстелили разноцветное одеяло и, подобрав под себя ноги, уселись есть. Ал болтал без умолку поедая еду - ему никогда не удавалось много говорить в присутствии более громкого Джеймса или юной Лили. Здесь же у него была возможность высказаться. Гермиона наслаждалась солнечным теплом, слушая его. Вскоре после того, как они закончили, она растянулась на одеяле с книгой наперевес, чтобы солнце не слепило ее, несмотря на солнцезащитные очки. Ал прижался к ней и положил голову на ее руку, пока она в сотый раз читала ему его любимую книгу. Где водятся дикие твари "И дикие твари издавали ужасный рев, и скрежетали ужасными зубами, и закатывали ужасные глаза, и показывали свои жуткие когти". Как будто он никогда не слышал этого раньше, Ал вздохнул и прикрыл глаза. - Ты хочешь, чтобы я остановилась? - Гермиона знала ответ. Маленький мальчик прикрыл глаза достаточно, чтобы перевернуть страницу. - Нет. С усмешкой она продолжала читать, пока не закончила, и он не захлопал в свои маленькие ладошки. Она села только для того, чтобы взять вторую книгу и положить первую рядом с собой. Второй книгой Ала стала купленная ею для него книга "Страшная белка". "Я никогда не покидаю своего орехового дерева. Там слишком опасно. Я могу встретить микробов, ядовитый плющ или акул. Если опасность настигнет меня, я буду готова. У меня есть антибактериальное мыло, пластырь и парашют". Альбус, как всегда, хихикал на протяжении всей книги, и Гермиона напомнила себе, что в следующий раз прочитает ему вторую книгу из этой серии, чтобы успокоить его страхи и помочь ему преодолеть их один за другим. Начиная с первого. С самого большого. Страх леса. Пока она читала, он, должно быть, собирался с силами. Как только Гермиона закончила, Ал поднялся на ноги. - Теперь мы можем идти? - Конечно, милый. Они оставили вещи на одеяле и пошли к опушке леса, ветерок трепал ее волосы, как всегда, нечесаные. Ал молчал, зажав в своей маленькой руке ее руку. Эти прогулки были его инициативой. Вызов самому себе. Ее защитные чары распространялись на деревья, и Джеймс постоянно ходил в лес с Гарри; Лили тоже. Альбус хотел быть достаточно смелым, чтобы присоединиться к ним. Так они приближались все ближе и ближе к месту его страхов. За солнцезащитными очками Гермиона наблюдала за ним, читая едва уловимые сигналы, которые он подавал, и отмечая каждый пройденный ими этап. Первая часть всегда была самой легкой, и он улыбался ей, прежде чем бежать вперед. До того момента, когда он начинал немного нервничать. Тогда он ждал ее. Потянулся за ее рукой. Вскоре он отпустил ее руку и поднял метку того места, где они остановились в последний раз, и держал ее, пока лес приближался. Ал теперь шел медленно, отставая. Гермиона замедлила шаг вместе с ним. - Все в порядке, Ал. Мы можем остановиться. - Я в порядке. Она услышала дрожь в его голосе. И все же они пошли дальше, пройдя более сотни шагов мимо последнего отмеченного места, прежде чем Ал наконец сжал ее руку и остановился. Он смотрел на высокие деревья. Они были так близко, что она могла слышать звуки леса. Она чувствовала его запах. Ал воткнул в мягкую землю маленький флажок с изображением Кэннона, который они использовали в качестве маркера, как напоминание о том, как далеко они зашли. Гермиону распирало от гордости за новый рубеж, но сегодня он выглядел грустнее, чем обычно. И она догадывалась, почему. Разочарование. - Ну-ка, сядь. - Гермиона мягко потянула его вниз. Они оба сели на ту же самую дорожку, что и каждую субботу. Ал стоял перед ней и был близок к тому, чтобы расплакаться, как она не видела его уже очень давно. Разочарование. Гермиона приподняла пальцем его подбородок, большим пальцем провела по раскрасневшейся щеке и вытерла слезу, выскользнувшую из-под солнечных очков. - Ты блестяще справился, Альбус. - Когда он грустно пожал плечами, и потекли еще более обильные слезы, она сняла с него солнечные очки и спрятала их в рубашку. Его губы дрожали, и он старался не расплакаться. - Ты знаешь, что я считаю тебя храбрым, правда? Надутое лицо Ала очаровательно сморщилось. - Но я боюсь, а Джеймс говорит, что я ребенок и... - Тебе страшно, но ты все равно идешь со мной. Это делает тебя храбрым. Его глаза расширились в детском удивлении. - Правда? - Да! - Гермиона похлопала себя по коленям, и он заполз к ней на колени; он был уже почти слишком большим. Когда-нибудь он перестанет быть таким как сейчас, и от этого на мгновение стало грустно. Ностальгия. Она утешительно обняла его, и его маленькие ручки обвились вокруг нее. - Ты храбрый, потому что тебе страшно, но ты продолжаешь идти. Ты никогда не сдаешься. Это было то, что она больше всего любила в Але: его решительность. Он так напоминал ей Гарри. Мой папа говорит: - Никогда не сдавайся, и я не буду сдаваться. Нет, не будет. Гермиона была уверена в этом больше, чем во многих других вещах. Она молча гладила его по волосам, пока он переживал свои эмоции по поводу того, что не успел. Когда Ал зашевелился, она спросила: - Когда мы туда придем, что ты хочешь сделать в первую очередь? - Лазить по деревьям! - Это был тот же самый ответ, который он давал каждый раз, и он звучал гораздо лучше, чем раньше. - Так мы и сделаем. Твой папа и Невилл построят для тебя, Джеймса и Лили самый лучший домик на дереве. Я буду приносить вам бутерброды и сок, пока вы будете играть. - А что, если это будет не Джеймс и не Лили? нахмурилась Гермиона. - С кем еще ты мог бы играть в своем домике на дереве? Альбус задумался на долгую минуту. - Ну, не знаю... с другом?***
Остаток дня пролетел слишком быстро. Гермиона наслаждалась каждой секундой того заряда энергии, которую Альбус приносил в ее дом. Его присутствие помогало ей сосредоточиться, не давало покоя тревожным мыслям о втором мальчике. Пока что. Она продолжила утреннее чтение у ручья перед домом, наблюдая за тем, как он играет и плещется в лениво текущей воде, которая доходила до колен джинсов, закатанных в безуспешной попытке сохранить их сухими. Он был меньше занят собиранием камней, больше увлечен попытками поймать мелкую рыбешку, которая избегала его любой ценой. К ее ужасу, Альбус поймал маленькую лягушку и принес ее в дом. А потом потерял ее. Потребовалось десять минут паники, прежде чем Гермиона нашла ее, и вместе они отправили ее обратно домой на природу. - Пока, мистер Лягушка. - Ал с энтузиазмом помахал рукой, прыгая к кромке воды. Невиллу было бы очень смешно. Гермиона проверила его на знание названий растений, которым она научила его в прошлый приезд, и добавила несколько новых. Ал был умным и, что самое главное, мотивированным на учебу. Они работали над чтением, сложением и вычитанием, а также над школьными заданиями, которые давались ему с трудом. Она даже подошла к такому непростому вопросу, как сама учеба. - Я никому не нравлюсь, - признался Альбус, пожав плечами. Его глаза блестели от непролитых слез, когда он прижимался к ней на диване. - Я стараюсь. - Ты мне нравишься, и... - Гермиона улыбнулась с грустным оттенком, занятая свежими мыслями о Скорпиусе. - Я знаю еще одного мальчика, которому ты тоже понравишься. Это привлекло его внимание. - Правда? Друг? - Может быть. - Гермиона прижалась к Альбусу чуть крепче и прильнула щекой к его беспорядочным каштановым волосам. - Ты хочешь узнать о нем? - Да. Гермиона постучала пальцем по подбородку. - Хм, ему пять лет, как и тебе. Лицо Ала расплылось в улыбке, а сама она начала вспоминать мелкие подробности о Скорпиусе. Признаться, она не очень хорошо его знала. - Он любит книги. - Я тоже люблю книги! Взъерошив его волосы, Гермиона мягко улыбнулась. - Да, любишь. Но он тихий. Он не разговаривает. - Почему? - Я не знаю. - Это был честный, хотя и не полный ответ. Ал простоял в задумчивом молчании на несколько секунд дольше, чем ожидалось. Затем он кивнул, как будто принял решение. - Что такое? - Я могу быть другом. - А что ты знаешь о дружбе? - Надо быть добрым, делиться и... мы уже можем считать? Гермиона рассмеялась от резкой смены темы. - Конечно, но почему так внезапно? Альбус покраснел. - Я хочу все сделать правильно, чтобы показать своему новому другу. Бывали моменты, когда она испытывала благоговение перед Альбусом Поттером. У нее не укладывалось в голове, как кто-то может смеяться над таким добрым человеком. Дети иногда были жестоки, но не Ал. Поэтому Гермиона считала с ним до двадцати на французском и немецком языках - то, чему он научился в ненавистном ему детском саду, - и даже позволила ему выбрать фильм для просмотра. Не то чтобы это имело значение. Ал уснул еще до начала титров, вымотавшись за день. Гарри вернулся за ним как раз в тот момент, когда Гермиона закончила готовить ему угощение на следующий день. Его любимое лакомство: лимонный пирог с клубникой. Она испекла достаточно, чтобы он мог поделиться с его братом и сестрой, и была уверена, что ему хватит. - Как он? - спросил Гарри, прокравшись мимо сына. Телевизор в углу комнаты, рядом с камином, был приглушен. Ал все еще лежал под одеялом, которым она укрыла его раньше. - Как всегда, отлично. Сегодня мы прошли ближе. - Да? - Гордая улыбка Гарри так напомнила ей Альбуса. Она кивнула и протянула ему контейнер с тортом. - Да, чуть больше ста шагов. Это самый большой прыжок с тех пор, как он начал заниматься, но он расстроен. - Гермиона сделала паузу. - Мне нужно с тобой кое о чем поговорить. - Это заставило Гарри посерьезнеть. - Не об Але, он замечательный, но... я думаю, у меня есть решение вашей проблемы с социализацией. - О? - Тебе это не понравится. - Гермиона окинула взглядом спящую фигуру. - Но я думаю, что ему нужно пространство поменьше, чтобы встретиться с другом. Один на один. Это может повысить его уверенность в себе. У меня есть предложение. Затем она улыбнулась. - Гермиона, в последний раз, когда ты так выглядела, я оказался на драконе-альбиносе. - Но разве ты умер? Гарри вздрогнул. - Ну, технически... - Он оглядел комнату, не обращая внимания на заслуженные взгляды. Наконец, его согласие было выражено в виде вздоха. - Ладно, кто это? - Сын Малфоя, его ровесник. Его отшатывание было комически драматичным. - Так вот почему ты испекла торт? Джинни сказала, что ты испекла грустный пирог, когда я водил Ала в планетарий. - Частично, и он не был совсем грустным. Черничный - любимый торт Лили. Я уже знаю, что ты скажешь, но если бы я могла изложить свои аргументы, я думаю, это было бы хорошей идеей. Он трижды провел рукой по волосам, затем вздохнул. - Слушай, Дин уже сказал, что Скорпиус сильно отличается от Малфоя, и это нормально. Ладно, я не собираюсь отказываться, потому что его отец - придурок, который за последнюю неделю решил стать в меру толерантным. Но неужели ты действительно думаешь, что кто-то из нас сможет пережить детские посиделки? А тем более планирование этих посиделок? Нет, но она бы заплатила все галлеоны в своем хранилище, чтобы стать свидетелем этого разговора. Гермиона едва сдерживала смех при виде этой картины. - Ал уже в восторге. Гарри выглядел еще более напряженным. - О, Мерлин! Я обречен. - Ты драматизируешь. Я могу быть организатором? Его взгляд был в лучшем случае многострадальным. - Я не обещаю быстрых результатов, но я обсужу это с Джинни, а потом, полагаю, обращусь к Малфою. - Он выглядел так, словно предпочел бы выпить магму из ядра Земли. "Если это случится, тебе придется остаться. Гермиона только рассмеялась. - Не угрожай мне хорошим времяпрепровождением.***
Когда Гермиона вышла из камина, было чуть больше девяти. Слишком поздно, чтобы считаться вечером, но слишком рано, чтобы называться ночью; странное, безымянное время между ними. Дом Малфоев был таким же, как и всегда. Холодным. Пустым. Тихим. Лишенным характера и индивидуальности. Это был не дом. Просто кирпич и дерево, скрепленные гвоздями и штукатуркой, построенные в виде неплохо обставленного жилища, хотя и разделенного. Истину было легче не замечать ранним утром. Легче не обращать внимания на отсутствие индивидуальности, а поставить чайник и заняться готовкой, в то время как Малфой будет выступать в роли отвлекающего фактора в очках. Легче не обращать внимания на однообразные стены, когда Нарцисса жаловалась на каждый прием пищи и одновременно наслаждалась едой, даже в моменты раздражения, когда она срывалась, когда смотрела в пустоту. Еще легче было не обращать внимания на слишком стерильный дом, когда Скорпиус ждал, пока она переставляла свой бокал справа налево, и наблюдал за ней, пока она не помахала ему на прощание, словно это что-то значило для него. Для нее это стало значить больше. В этих мгновениях была жизнь. Надежда. Она не замечала ее в тот момент, слишком увлеченная анализом и действиями, но даже в темноте можно было найти надежду. Нужно было только искать ее. И продолжать находить ее каждый день, во время каждого нового общения. Гермиона применяла это к своей собственной жизни и трудностям, а теперь и к Малфоям. Она обнаружила, что в необычных местах к ней тянутся нити этой силы. Это вдохнуло новую жизнь в ее дух и укрепило ее мужество. Но не стоит забывать и о надежде, которую дает исцеление. Благодаря ей Гермионе, нуждавшейся в каждой крошечной крупице надежды, становилось легче. Без надежды не было решимости. А без решимости нет ничего. А без ничего ей было бы очень и очень трудно работать. Ничто не давало Нарциссе вдохновения, необходимого для борьбы за достижение своих целей. Неважно, насколько Гермиона была не согласна с некоторыми из них. Она упорствовала. Гермиона крепко держалась за каждую искалеченную и едва заметную ниточку надежды, чтобы увидеть за мрачным горем, за одиночеством и болью, за проблемами семьи. Проблемы, которые текли, как река: все дальше и дальше, в поисках моря, которое она так и не нашла. Все, что она делала, - это собирала осадок, который медленно мутил воды ее взглядов, и эти воды можно было очистить, лишь взглянув на них сквозь призму разделявшего их расстояния. Гермиона вздохнула, оглядывая пустую комнату. Сегодня она казалась особенно холодной и одинокой. Этого было достаточно, чтобы направить Гермиону в сторону покоев Нарциссы. Не успела она постучать, как свет в коридоре привлек ее внимание. Кабинет Малфоя. Свет означал, что дверь открыта. Он был дома. Странно. Гермиона была намерена проигнорировать это и его самого. Она планировала постучать в дверь Нарциссы и войти в комнату Китинг. Но, как это часто бывает, любопытство взяло верх. Легкими, осторожными шагами, стараясь не слишком громко заявить о себе, она пошла по скрипучему дереву. Странное чувство сопровождало ее, нарастая с каждым шагом по тускло освещенному коридору, прижимая к глухой стене. В голове пронеслись десятки вариантов развития событий. Малфой, наверное сидит в очках и работает. Или читает. Или хмурится, готовясь захлопнуть дверь перед ее носом. Может быть, он будет говорить. Или спорить. Или даже не поднимет глаз, когда будет захлопывать дверь. Все было возможно. В итоге реальность оказалась совсем не такой, как она предполагала. То, что она увидела, было умопомрачительно обычным, но это зрелище перечеркнуло все ее представления о нем. Малфой сидел на стуле перед своим столом, стоящим напротив двери, поперев рукой подбородок. Его изумрудный перстень выделялся на фоне черной одежды. Выражение его лица было хмурым, но не сердитым, а нерешительным. Это заставило Гермиону задуматься. Она привыкла видеть холодное раздражение и вызывающую стойкость в сочетании с уверенностью и неким неопознаваемым чувством, от которого Гермионе хотелось дать ему пощечину. Но это пустое выражение лица полное сомнений? Нерешительности? Страха? Это было что-то новенькое. Малфой выглядел так, словно пытался изучать арифмантику без единого пергамента - невозможный подвиг. Гермиона подошла ближе, наконец-то увидев, что - нет, кто - скрывается за этим выражением. Скорпиус. Одетый в темную пижаму с золотыми подпалинами, он спал в огромном кресле, подтянув колени к груди и раскрыв знакомый словарь, бессистемно прижатый к подушке, со смятыми страницами. Гермиона молча посмотрела на его босые ноги, заметив, что одна из них подогнута под другую. Вероятно, ему было холодно. Его маленькая головка была прислонена к подушке, а волосы растрепаны, большой палец засунут в рот. Он мирно спал в самой неудобной позе. Гермиона улыбнулась. Дети имеют привычку засыпать где угодно. Неужели Малфой оставит его там? Медленно и осторожно Малфой извлек словарь из цепкой хватки сына и замер, когда Скорпиус сдвинулся, обхватив себя второй рукой. Но затем он снова успокоился. Малфой, казалось, просчитывал каждое движение, прежде чем сдвинуться. Он тихо закрыл книгу и положил ее на стол, не издав ни звука. Покончив с этим, он поправил очки и вернулся в то состояние, в котором застала его Гермиона. Рука на подбородке, рот плотно закрыт, брови нахмурены. Он сосредоточился на Скорпиусе, как на кроссворде. Затем он сдвинулся с места. Только теперь, когда книга исчезла, он не был так уверен в себе и не имел четкого плана. Гермиона наблюдала за тем, как он тянется, приостанавливается, снова движется к Скорпиусу, затем колеблется. Это был танец раздумий, неуверенности, в котором Малфой не рисковал подойти слишком близко, но и не отступал слишком далеко. До Гермионы вдруг дошло, чего он добивается, и она почувствовала себя глупо, что не понимала этого с самого начала. Малфой пытался составить план, рассчитать и решить одну задачу. Его единственную задачу. Как он мог поднять Скорпиуса, не разбудив его? Это было уморительно... обыденно. Странно. До ужаса человечно. Гермиона прикусила губу, чтобы сдержать множество реакций, которые смешались, перетекли в шокированное веселье, а затем испарились. Вокруг него была стена, которая отгораживала его от всех - толстая стена, построенная и укрепленная годами обязательств. Видеть, как он неловко пытается понять, как подцепить Скорпиуса, было похоже на вторжение в частную жизнь, на шаг за другую черту. Она не могла не заглянуть в бурю Малфоев и не броситься в ее гущу. Не самый стратегический и не самый мудрый поступок. Не дожидаясь, пока он заметит ее, она оставила Малфоя наедине с собой, но она двигалась не так быстро, и услышала его вдох, когда он присел рядом с креслом. Он нерешительно убрал со лба Скорпиуса его кудрявую светлую челку одним движением. Это не должно было заставить ее пульс учащенно биться, но все же заставило. Малфой был его отцом, но видеть такой родительский поступок было... как-то не по себе. За исключением улыбающейся фотографии на его столе, она никогда не видела его более мягкой стороны; она сомневалась, что кто-либо вообще это видел. Спящий ребенок служил инструментом, который сглаживал его грани. Это было... Гермиона разжала руки, не понимая, насколько напряженной и скованной она стала, пока не сделала первые шаги к комнате Нарциссы. Она провела рукой по волосам, сделала второй вдох. Третий и четвертый. Гермиона постучала в дверь, и Китинг тут же открыла ее. - Привет. Вскоре после осмотра и уточнения информации она обнаружила, что просматривает записи, которые уже сделала Китинг, и находит такие слова, как галлюцинации и беспокойные ноги. - Как она себя чувствует сегодня? - Не прошло и часа, как она уснула после волнения из-за Драко. - Китинг покачала головой, наклонившись, чтобы посплетничать, что означало, что ей комфортно. - Судя по всему, он отказался от второго брачного свидания с ведьмой, которая ей понравилась. Довел ее до белого каления, потому что не хотел говорить ей, что ему в ней не нравится. - Интересно. - Гермиона перенаправила вытесненную мысль. - Как она перенесла вечернее зелье? - Несмотря на то, что она не любительница этого вкуса, она хорошо его перенесла. Хотите посмотреть ее показатели за день? Она выглядит вполне уравновешенной, как раз на том уровне, на котором она должна быть. Китинг повернулась, чтобы достать план ухода, созданный Гермионой, но Гермиона остановила ее. - Нет, главный пергамент у меня в кабинете. Я пришла только сегодня вечером, чтобы проверить, как вы устроились. Ночи не бывают легкими. - Гермиона передернулась. - Я не могла не взглянуть на ваши записи. Галлюцинации? У нее был приступ? - О. - Китинг сделала небольшой жест, как будто ей было трудно все объяснить. - Нет, не было. Мы с Сакс договорились о таком графике, потому что я лучше справляюсь с ней, когда у нее случаются галлюцинации, а это происходит чаще всего ночью, согласно исследованиям, которые вы включили в руководство по уходу... а также исходя из моего опыта. - Она прочитала ту часть, и это было приятно осознавать. Утешительно, потому что ночи были трудными для Нарциссы - и для нее тоже. - Да, это так, но зачем тогда вы это написали? - Я достаточно долго была рядом с Нарциссой, чтобы знать, когда она видит то, чего не должна видеть. Это не всегда происходит в рамках ее эпизодов, которые, как вы знаете, очень интенсивны. - Гермиона устало кивнула. - Обычно галлюцинации ее не беспокоят, но когда она видит что-то тревожное, тогда я наблюдаю более драматичные эпизоды. Вы не знаете, не забредала ли она куда-нибудь, пока меня не было? - Она все время находится с охраной, когда выходит из дома. Они мне ничего не сообщали. - Хорошо, - Китинг облегченно вздохнула. - За последний год Нарцисса несколько раз уходила из дома. Я не знаю, что послужило толчком. Найти ее невозможно, но Драко всегда удается. Верно подмечено. - Что касается ее блужданий, то спусковым крючком может быть что угодно. - Даже при маггловской форме болезни тяжесть и путь развития варьировались от человека к человеку и могли все еще измениться после установления исходного уровня - это Гермиона помнила из общей литературы. - Как вы можете определить, что у нее галлюцинации? - В основном она смотрит куда-то в сторону. Как будто смотрит на кого-то, кто сидит рядом с ней. По крайней мере, так я могла бы сказать до того, как она поняла, что я замечаю такие вещи. Сейчас она скрывает это гораздо лучше. - Почему она это скрывает? - Я думаю, что тот, кого она видит, успокаивает ее. То, что Нарцисса находила утешение в галлюцинациях, было тревожным знаком. - Вы также отметили беспокойные ноги? Ее вечерние зелья предназначены для борьбы с этим. - Да, но я наблюдала за ней, когда она спала, незадолго до вашего прихода и заметила, что, хотя по показаниям приборов она погружается в глубокий сон, она ворочается и ворочается, а ее ноги беспокойны. Я буду наблюдать за ней в течение ночи и делать записи. Ее утверждение было верным. Показания могут показать лишь некоторую часть. Существовал человеческий фактор заботы, который Гермиона не могла выполнять сама изо дня в день. - Вам пора домой, мисс Грейнджер. - Китинг одарила ее улыбкой матроны. - Вы не работаете по выходным, но в течение недели вы проводите изнурительные часы: варите, исследуете, следите за ее состоянием, готовите еду. Я знаю, что вы не привыкли к помощи, но это наша работа - заниматься промежуточными делами. Идите и наслаждайтесь остальными выходными. Наши еженедельные встречи проходят по понедельникам, верно? Гермиона была слегка озадачена. - Ах, да. Хорошо, спасибо. Спокойной ночи. - И вам. Гермиона была рада, что в команде паллиативной помощи есть люди, которые могут вступить в конфликт с Сакс, что изменило ее первоначальное мнение по этому вопросу. Только месяц показал ей, что случай Нарциссы был сложным и постоянно меняющимся. Уход за больной - это не просто забота одного человека. Он предполагал такую командную работу, которая никогда не требовалась Гермионе при выполнении других заданий. Возможно, изменение статус-кво не будет таким уж ужасным. Они уже предоставили другую точку зрения, больше информации и свежий взгляд. Когда Гермиона с тихим щелчком закрыла за собой дверь, ее взгляд автоматически переместился туда, где этот свет привлек ее внимание во второй раз. Нет. Это было не ее дело. На сегодня она закончила и отправилась домой, чтобы подготовиться к завтрашнему приготовлению "Волчьего варева" для пациентов Падмы, но в целом ее работа у Малфоев была завершена. Гермиона повторяла про себя эти слова, делая шаг за шагом прочь от света, взывавшего к ее любопытству. Гермиона дошла до камина, положила руку на контейнер и была полна решимости (хоть раз в своей чертовой жизни) не быть такой чертовски любопытной, и... - Ты не должна быть здесь сегодня, - сказал Малфой позади нее низким голосом, похожим на отдаленный раскат грома. Она не слышала, как он подошел, и его внезапное появление позади так сильно напугало Гермиону, что она сбила с очага сосуд. Он разбился вдребезги. Одним быстрым движением она крутанулась на месте, подбирая слова для ухода, и... А потом огонь потух. Как по волшебству. Потому что на его руках лежал Скорпиус, и он спал. Время неуклюже тянулось достаточно долго, чтобы она смогла разглядеть, что за зрелище предстало перед ней. Малфой выглядел застывшим. Одна рука лежала на спине сына, другая - под его попой. Голова Скорпиуса покоилась на шее Малфоя, отвернувшись в сторону. Гермиона не могла понять, связано ли это напряжение с тем, что Малфой был напряжен, или с тем, что она была рядом. И то, и другое? Молчание быстро теряло свою привлекательность. - Я просто... - Она повернулась, чтобы починить разбитый сосуд с порошком для камина. Починив его, Гермиона поставила его на место и медленно повернулась к мужчине, который все еще ждал. - Ты... Скорпиус повернул голову и выдохнул слово, которое изменило весь ход ночи Гермионы. - Мама. Она бы снова разбила контейнер, если бы не держала его так крепко, потому что вздрогнула от его мягкого, мямлящего голоса. Малфой посмотрел на Скорпиуса, скорее в недоумении, чем как-то иначе Затаив дыхание, Гермиона пыталась вернуть контроль над своим колотящимся сердцем. - Он только что... - Нет. - Мамочка. Она громко вдохнула, не в силах сдержаться. Резкий удар боли был словно ножом по кишкам. Ее еще больше скрутило, когда она услышала сдавленный всхлип мальчика. Без слез. Ему снились сны. Гермиона испытывала к нему безграничное сострадание. Сосредоточившись на Скорпиусе, она смутно различила звук удара сумки и палочки об пол, когда медленно и осторожно приблизилась к ним. Малфой не двигался. Не переставал смотреть на Скорпиуса. Не поднимал головы. Он был... там. Пустой шелухой. Часть фона в сцене перед ней. Застыл на месте. С его лица исчезла вся краска, и на него навалилась тяжесть, словно огромный груз. Казалось, тяжесть тянула его вниз, пока Скорпиус продолжал жалобно звать мать, корчась и тяжело дыша, а Малфой просто моргал снова и снова. Он просто держался изо всех сил. Перегруженный. Потерянный. Измученный. Когда Гермиона схватила его за руку, Малфой, наконец, пошевелился, чтобы отпрянуть от ее прикосновения. По тому, как глубоко он вздохнул, стало ясно, что если бы он не был так потрясен ее присутствием, если бы мог двигаться, он бы отступил. Этот инцидент стал бы еще одной вещью, о которой они бы не говорили. Такое Гермиона никогда не забудет. Малфой попытался заговорить, но стон Скорпиуса вновь разбил ее сердце. Сделав неровный вдох, Гермиона сделала то, что было естественно. Она помогла им обоим. Тихий шум не вызвал ничего, кроме того, что Малфой напрягся так сильно, что завибрировал. Гермиона сохраняла спокойствие, осторожно положив руку на макушку Скорпиуса - его волосы были такими же мягкими, как и на вид. - С тобой все в порядке. Он мгновенно замолчал. Уловив удивление Малфоя, ободренная успехом, Гермиона подошла ближе и, не обращая внимания на его взгляд, продолжила нежно водить пальцами по волосам Скорпиуса. Слова, которые мать говорила ей в детстве, медленно вспоминались. - Когда... когда день сменяется ночью, держи свои заботы подальше от глаз, - Скорпиус продолжал успокаиваться. - Закрой глаза и усни, ведь все хорошее останется в твоей памяти. Малфой осторожно подстроился под него, и она последовала его примеру, поддерживая контакт и связь, поглаживая его по волосам и шепча ничего не значащие слова, пока он наконец не затих. Наступившая тишина была не просто неловкой и оглушительной, она была невыносимой. Но Гермиона переждала ее, прежде чем сделать нерешительный шаг назад. - Ты должен отнести его в постель. Не споря, Малфой ушел, но его шаги не были столь бесшумными. Гермиона не смотрела, как он уходит. Она не могла. Вместо этого она взяла свою палочку и сумку, бросила их на кресло и села на диван, чувствуя себя эмоционально опустошенной. Она не ушла. Время шло, она ждала возвращения Малфоя. Пять минут превратились в пятнадцать. К двадцати Гермиона уже была на ногах, готовая искать его, но Малфой вернулся. Он выглядел бледным и изможденным, изможденным как душевно, так и физически, но в его глазах по-прежнему была та резкость, которая говорила о том, что нужно действовать очень осторожно. А ей хотелось сделать как раз обратное. - Нам надо поговорить. Они оказались в его кабинете, и Гермиона сидела в том же кресле, в котором несколько часов назад заснул Скорпиус. Только теперь она стояла лицом к Малфою, сидящего за своим столом и не обращавшего внимания на то, что она хлещет в него огнем. Он сосредоточенно занимался своим делом, переводя серебристые глаза с одного пергамента на другой и читая, вероятно, самую старую книгу, которую она когда-либо видела - настолько старую, что ему приходилось осторожно переворачивать страницы, что он и сделал всего один раз за последние тридцать минут. Как человек, глубоко уважающий книги, Гермиона оценила его заботу, но как человек, у которого все вопросы были составлены, перечислены, распределены по категориям и готовы к задаванию... Она не была настроена на игры. Было уже поздно, и Гермиона была истощена морально и физически. К сожалению, это не означало, что ее мысли были спокойны, пока она наблюдала за его работой. Гермиона огляделась вокруг, обращая внимание на вещи, которые она пропустила во время своего первого визита. Метла, прикрепленная к стене. Футболка "Фалмутские соколы" в рамке. Конечно, ее внимание привлекли и другие книги, но не на его полках во всю стену. На его столе лежали восемь книг, которые выглядели такими же старыми и пыльными, как и само написанное слово. Обложки из звериной шкуры настолько выцвели, что она едва могла разобрать названия. Она уже с десяток раз пыталась прочесть страницы, которые он переписывал - нет, переводил, - но Гермиона была недостаточно опытна, чтобы прочитать его почерк в перевернутом виде, а тем более вверх ногами. К тому же он был написан не на том языке, которым она владела. Гермиона хотела, чтобы она могла переводить его с такой же легкостью. Просто так, без всякой причины, чтобы общаться с ним на единственном языке, который он, похоже, понимал. На его собственном. Малфой работал, его энергия почти иссякла. По сравнению с тем, как он выглядел сейчас, тот, кто взял с собой два из трех зелий, когда выходил из комнаты, казался здоровым и полным сил. Руки Малфоя дрожали, он продолжал сгибать их, стараясь выровнять. Он потер глаза под очками - теперь, когда она была достаточно внимательна, чтобы заметить это, глаза стали еще тяжелее, чем раньше. Он уже трижды задремал, пока писал. Гермиона сделала вид, что не заметила простой истины: он был на исходе. И виски, которое плескалось рядом с ним, этому не способствовало. Почему он так настойчиво на себя давил, Гермиона не знала. - Я смотрю, ты любишь молчать так же, как и Тео. Перо Малфоя остановилось. - На самом деле его манера начинать разговор меня чертовски раздражает. - Он отложил перо и наконец поднял глаза. Гермиона чуть не вздрогнула, увидев темные круги под его глазами. - Честно говоря, у меня голова идет кругом, и я просто ждал, когда ты начнешь. И тут же список ее вопросов исчез, оставив Гермиону в растерянности. - Я не знаю, с чего начать. - Это очевидно, с чего ты хочешь начать. - Малфой схватил свой парящий стакан с виски и одним махом допил его до дна, сделав вдох после того, как быстро сморгнул. "Нет нужды ждать. Давай, скажи мне, что я плохой отец. Он хотел, чтобы она это сказала? Вообще-то, нет. Он ожидал этого. Наживка была разложена так идеально, но каждый инстинкт подсказывал ей, что она должна уйти. - Я не знаю твоей ситуации, кроме того, что вижу, но Скорпиусу нужна помощь. Как минимум, терапия. В моем отделе есть детский целитель. - Я поговорю об этом с матерью. - Он потер затекшую челюсть - или попытался это сделать. В его тоне чувствовалась некоторая отстраненность, которая заставила ее нахмуриться. Эти слова он произносил часто. Говорил, чтобы успокоить. Говорил, чтобы закончить разговор. - Пока что она занимается его повседневными делами. Пока. Гермионе удалось подавить все свои комментарии, кроме одного. - Твоя мать, чье отношение к нему так же жестко, как и его расписание? -Гермиона хотела еще что-то сказать, но по его резкому выражению лица стало ясно, что она должна отступить. - Забудь об этом. Давай начнем с того, что произошло... - Насколько я знаю, такого раньше не случалось. Иногда он просыпается после сна и сидит в моем кабинете, пока не заснет. Он смотрит на меня. Моя мать этого не выносит, но... - Он снова ущипнул себя за переносицу. - Я не могу, я пытаюсь... Малфой остановился, чтобы не сказать больше, чем хотел, но она уже догадалась. Даже если Скорпиус переживал о чем-то во сне, Малфой бы не узнал об этом, потому что его там не было. И его действительно не было, ведь он был занят ночными походами по Уэльсу. Гермиона в гробовой тишине ждала, пока он нальет себе по меньшей мере на два пальца, но он не выпил. Он просто уставился на жидкость и поставил ее на стол. Малфой снял очки и положил их на стопку книг, грубо массируя глаза, отчего Гермиона вздрогнула. Опираясь локтем на стол, он несколько раз провел рукой по волосам и потер шею - она точно затекла. Ее внутренняя целительница перечисляла симптомы заболевания, о котором она уже и так знала. Психическое истощение в дополнение к физическому. Напряжение. Она откинулась в кресле. - Как твой желудок? - Прекрати ставить мне диагнозы. - Она заслужила тот взгляд, которым он ее наградил. - Хватит давать мне повод подлить в виски успокоительное и ложись спать. Ты слишком измотан, Малфой, и я серьезно. В таком состоянии ты никому не нужен. - Там... - У меня есть много вещей, которые я хотела бы обсудить с тобой, но я не могу ничего сказать, потому что ты похож на смерть. Малфой зевнул, раздраженный внешними признаками своей усталости, но даже его собственные эмоции были плоскими. Вялыми. - За то, что ты сделала для него, я полагаю, я в долгу перед тобой. Она нахмурилась. - Знаешь, простой благодарности было бы достаточно, но я не откажусь от твоей помощи. Одолжения или чего-то похожего. - Хорошо. Если позволишь, у меня есть портал чтобы... - Что позволить? - Ему точно нельзя было провести еще один день без сна. - Когда ты действительно в последний раз спал нормально, Малфой? - Его челюсть сжалась, и Гермиона закатила глаза от его упрямой тупости. Но она терпеливо вздохнула. Она могла это сделать. - Ты не мой пациент, Малфой, но ты явно не в состоянии делать что-либо, кроме сна. Я… И слова ее полудетского аргумента так и замерли у нее во рту, когда он встал, схватил плавающий стакан с виски и понес его через всю комнату к дивану перед камином. Гермиона поднялась на ноги, когда он сел, чувствуя, как волна разочарования пробегает по ее венам, словно огонь, которому некуда деваться. - Делай, что хочешь, Малфой. Я просто уйду. Похоже, что битва между ними будет на истощение. И сейчас она была слишком близка к развязке. - Закрой дверь, когда будешь уходить. Гермиона так и сделала. Правда. Она даже открыла дверь, чтобы уйти. Но тут до ее ушей донесся звук соприкосновения стекла с деревом. Она услышала низкий скрип дивана под его весом, когда он подвинулся. Звук, похожий на звук облегчения, вырвался у Малфоя за несколько мгновений до того, как он прилег... Сбросил ботинки… и сдался. Гермиона подвинулась. То, что Малфой спал и глубоко дышал, когда она встала над ним, было самым верным свидетельством его изнеможения. Лежа на боку и подогнув колени, он использовал руки в качестве подушки. Он был полностью одет, но не имел одеяла, чтобы согреться. И хотя диван был достаточно длинным, чтобы он мог вытянуться во весь рост, это была не кровать. Вид у него был такой же одинокий, как у Скорпиуса, смотрящего в окно. Она скорбно выдохнула, вспомнив о его неизбежных болях. - Утром ты точно будешь страдать. - Может быть, она оставит для него зелье на столе? Не то чтобы он его принял, но, возможно, ночь на диване заставит его подчиниться. - Определенно стоит спать в кровати. Это было как шутка, но пробормотанные слова Малфоя следовали за ней, как тень, становясь все тяжелее и тяжелее. Они так и остались в воздухе, когда она нашла одеяло, чтобы накрыть его. Они продолжали звучать, пока она выключала свет и закрывала дверь. Они преследовали ее в гулком пространстве между сознанием и сном. - Я не могу.Он просто мальчик, притворяющийся волком, притворяющийся королем.
Морис Сендак