Крыша | ВеЛис

      Они остыли. Просто посмотрели друг другу в глаза и сказали "привет", как ни в чем не бывало. Как всегда взяли кофе в кофемашине и пошли на свой этаж. Ему всегда нужно выше, но ради нее он спускается на этаж ниже и делает крюк. Она делает также, если его пары проходят на другом этаже, до неё, хотя он и пытается спровадить её по лестнице вверх. Мол, иди туда, опоздаешь, а она смеётся и нарочно делает иначе. Их странный дуэт видит весь университет и спокойно принимает, называя их нелепые перепалки "изгнанием нечисти". Действительно, Велланд с цепями и в чёрном очень походит на некроманта, а её нелепые попытки увернуться – на ведьмин танец. Волосы, как огненный всполох, взметаются с каждым её движением, а с губ срывается смех. Весёлая компания. Хорошие друзья. Но сегодня они намного тише, чем обычно. Молча идут до своей аудитории, в этот раз Лис нужно наверх и Велланд впервые никак не отталкивает её. Около кабинета оба неловко замирают. Тяжело вновь пробудить дар речи, не задев рану. Былая ссора все ещё не угасла, ожог свеж и красен, пусть и бледней. Напутствующее рукопожатие – всё, что они позволяют себе. Лис признательно поднимает стакан кофе, как бы благодаря, пожимает плечами и идёт обратно, к лестнице, в поисках своего этажа. Она знает, что Велланд смотрит ей вслед, но его взгляд сегодня не обжигает. Вездесущий Кома не может не заметить стакан и не отпустить какой-то комментарий. Он подходит к ней перед парой и многозначительно кивает. – Ученик Чародея остыл? Лис не отвечает. Кома не настаивает. Лишь слегка бьёт её по плечу и больше не подходит. Видимо, сегодня в столовую она пойдёт одна. Пара проходит также уныло, несмотря на то, что они снова разговаривают (если можно так сказать) и как такового бойкота уже, собственно, и нет. Но весь день похож на патоку, на мёд, лениво стекающий с ложки в кружку с чаем. Все вокруг какие-то заторможенные и неприятные. Весь мир – карикатура на нормальность, а Лис – всего лишь немой художник. Эскиз новой работы появляется сам собой. Пара тоже пишется так, как было всегда, ответственно и крайне сосредоточенно, хотя мыслями девушка совсем не здесь. За окном мрачно моросит дождь, а небо всё облеплено скучными серыми облаками. Вялая погода, вялые студенты. Совсем непривычный июньский день, больше похожий на конец октября. Быть может, на неё так влияет отсутствие солнца? Ведь Лис любит солнце, он её талисман. Но сегодня Вселенная глуха к её удаче, и новый кулон совершено нелепо смотрится на фоне чёрной толстовки. Кто знал, что вчерашняя полоска солнца будет последней? Нет ли у вселенной намека на исход сегодняшнего дня? Внутреннее чутье не подвело. Научрук разнесла её проект в пух и прах. Это была суровая дама средних лет, в очках, с пучком, явно поймавшая природное настроение или кризис среднего возраста, и потому вымещала всю свою злость на студентах. Лис стойко терпела правки и разнос, поскольку он действительно был справедливым: она вчера так и не смогла сесть за проект и с больной головой легла спать. С другой стороны её чувство справедливости шипело на вредную женщину: никаких споров, никакого ответа несколько недель и тут вдруг на-те вам, здрасте, я ваша тётя, где у вас тут разместиться? Таким тетям нужно дать пошуметь, а потом, как утихнут, смиренно кивнуть. Они любят тех, кто соглашается с ними во всём. Это закон университета: кивай и поддакивай, пока не стало хуже. Закончится семестр и можно ругаться сколько угодно. А пока – сиди, наблюдай и адаптируйся под условия, как хамелеон. Из хорошего: "ваша тётя" оценила её подачу и оригинальный подход к оформлению. Вместо стандартных таблиц и графиков в виде однотонных кругов, студентка использовала разные цвета и оттенки. Как все-таки легко впечатлить человека! Оттенки! Цвета! Вау! Публичная казнь быстро завершилась, и Лис прошла на своё место. Где-то позади страдальчески вздохнул Кома. Уж его-то проект был далёк от таблиц. Повезёт, если сделал хоть титульный лист. Но от позора татуировщика избавил звонок. Тот радостно стукнул кулаками парту, но, поймав злой взгляд преподавательницы, тотчас извинился и сердечно пообещал беречь "казённое имущество". Сонные студенты потащились на следующую пару. В этот пасмурный день их поставили аж три. Массовой смерти хотят – не иначе. Даже шкаф Март Громов был в прескверном настроении, но даже он просто махнул рукой на Кому, чтобы тот посторонился и дал пройти. Мимо Лис он замер, открыл рот, потом закрыл, вновь махнул рукой и пошёл дальше. Лис складывала блокнот в сумку, как услышала голос за спиной. – Наш Гром кажись запал на тебя, ведьма! Лис промолчала. Кома слово держал и не приближался к ней, но вот заклеить рот скотчем никак не мог: диалог вязался против воли. Она прекрасно знала: Марту она точно не нравилась. Он перекидывался с ней парой слов лишь однажды, когда забирал заказ для сестры. А сам разговор начался вообще в переписке, неловко, но вполне тепло. Лис даже решила, что это шутка, но заказ всё равно сделала, а на встречу захватила баллончик. На месте вместо кучи качков её встретил только Громов, который сердечно поблагодарил за футболку, а потом ещё и длиннющую голосовую записал о том, как сестра "пищала от восторга и едва не снесла ему башню". Лис улыбнулась и отправила стикер. Больше они не пересекались. Сегодня Гром, возможно, тоже хотел спросить про заказ, но, увидев, в каком она хмуром настроении из-за разноса, решил не соваться. Правильно сделал. На большой перемене они снова пересеклись с Велландом у кофемашины. Вновь неловко молчали, но, по крайней мере, были рядом. Это уже не бойкот, ведь разговор взглядами это диалог, да ведь? Мимо них прошла Пинк. Никто не знал реально это имя или прозвище, но её так называли. То ли роль сыграла любовь к эпатажной певице, то ли любовь к цвету, поскольку в самой Пинк розового не было буквально ничего. Красные волосы, красные линзы, кресты в ушах, черное платье, такие же капронки и чёрные сапоги на шнуровке. Девочка-дьявол во плоти. Пинк училась на юридическом и абсолютно не волновалась о своём имидже. Она была понятной с первого взгляда. Играла в музыкальной группе, писала песни, эпатажно носила винтажные платья и почитала дьявола. Пинк была такой… Пинк. С Комой они прекрасно смотрелись бы вместе, столкни их судьба. С дьяволицей Лис была знакома лишь заочно: пару раз видела в университете и несколько раз слышала их песни. В этот день Пинк решила познакомиться поближе. На их приветливый мах рукой, она подошла поближе. – Ведьма? – голос у Пинк был чуть хриплым, не совсем подходящий к милому лицу, которое неприятно портил яркий черно-красный макияж, удивительно ей шедший, как бы не хотелось признавать. Хрипотца могла объясняться сигаретами или просто сорванным голосом, потому что песни их группа исполняла агрессивные. Обращение Лис не понравилось, но ругаться сегодня не было сил и желания. – Предпочитаю Лис. – Ха-ха, а я летучих мышей! – рассмеялась Пинк, заставив девушку скептически поднять бровь. – Если ты пришла отпить моей крови, местная вампирша, то кураторша сегодня высосала мне еще и мозг. Я чиста! Драматично вскинутая рука – доставшее по наследству актёрское мастерство, либо просто Кома ненароком укусил. Чёрный юмор был привычным и, на редкость, манящим, уж не Пинк ли это не знать? – Пхаха, малышка, да ты жжешь! Я в угаре! – дьяволица одобрительно засмеялась и протянула руку. – Пинк. – Знакомы, – пожала руку Лис. – Давай к делу. Пинк понимающе кивнула и немного замялась. Лис приподняла обе брови, удивляясь, но давить не собиралась. Пусть соберётся с мыслями. – Тут, это, типок один донес, что ты иллюстрики рисуешь на кóнцы. У нас сингалочек с альбомом скоро, нужен концепт. Руки у всех из ягодиц, а ты творишь клёво. Сможешь нам что-нибудь сбасать недорогое, но что б кульно было? Готовы ещё бесплатно билет подогнать. Можно? Лис невольно улыбнулась. Студентка юридического выражается, как рокерша. Да от такой клиенты разбегутся! Но было видно, что Пинк держит лицо и может меняться маски. Сейчас она – представитель группы и партнёр. Перед преподавателями её острóты гаснут, она способна вести себя, как профессионал. Кома же всегда монолик, ну не умеет по-другому. Новость о том, что её знают за пределами универа, согрела душу. Группа Пинк была популярной вне института, одна из их песен даже стрельнула на радио. Будет почётно, если её эскиз будет красоваться на обложке. Там и до большей известности недалеко. –Так… Что? – Пинк заметно нервничала и водила носком сапога по плитке, скрестив руки за спиной. Лис пожала плечами, ощущая, как щеки начинают пылать. Что скрывать, она любила внимание. – Думаю, мы договоримся. – Рили? – просияла Пинк и едва не подпрыгнула на месте. – Тогда мы на днях тебе скинем примерные концепты? У нас есть парочка идей, но мы не знаем, как их скрепить. Ты нам очень поможешь! Твои работы это нечто, Лис! От волнения рокерша путала стили и в ней спонтанно включился профессионализм. Это было забавно, но Лис настолько глубоко вздохнула запах похвалы и успеха, что не стала осуждать. – Всё будет в лучшем виде! Спишемся! Напомню про билет! – она показательно подняла указательный палец и погрозила. Пинк рассмеялась. – Да, без вопросов! Даже лишние подгоним, что б друзьям раздать! Увидимся! И они снова остались одни. О существовании Велланда Лис как-то забыла и очнулась лишь тогда, когда он подал голос. – Кто-то всё ближе к своей мечте? – А кто-то, я смотрю, всё не колышется, – на её лице против воли сияла улыбка. Новый заказ поднял ей настроение. Велланд нахмурился, но улыбки скрыть не смог, уголки губ приподнялись, выдавая его. – В жизни всё и так не совсем гладко, а, тут ещё твои коготки! – Но тебе же обычно нравятся мои коготки, – Лис по-кошачьи растопырила пальцы и вытянула руки вперёд. Велланд деланно отмахнулся. – Но не сегодня! День просто отвратительный. – Опять сгущаешь краски! – Лис обиженно отвернулась и скрестила руки на груди. – Это моя работа! – Но кто-то же должен тебя подменять, – потряс он её за плечо, и девушка притворно отмахнулась. Утреннее напряжение ушло, и всё вроде бы наладилось, но неожиданно звякнул телефон. Лис замерла. Она медленно достала аппарат из кармана и посмотрела на экран. Сюрпризы сегодня только начались. Ей написал Громов. От Велланда не укрылось её оцепенение. Он, волнуясь, спросил: – Лис? Что там? Что-то случилось? Но она не ответила, поглощённая одной единственной мыслью. Откуда у Марта Громова её номер телефона?