Недели хватило на то, чтобы парочка копов завершила расследование. Повынюхивав причины смерти Генри, они ретировались, пообещав
пригрозив
прислать отчёт по почте.
Наслышаны ли о Билли?
Да вряд ли. До Роба ни одного слуха не долетело ― а рассекать пространство, как бумажные самолётики, они горазды.
О Билли никто не проболтался. Словно он ― призрак, о котором вспоминают лишь мрачной ночью, делая его героем страшилок. А в остальное время ― чёрт, да не шуми ты.
Роб размышлял об этом в кабинете Миллер. Билли ― его постоянный гость.
Промявший это креслице с дермантиновыми подлокотниками, переглядывающийся с часами. Считающий вдохи каждые три секунды.
Кто-то считает их за него?
― Что ж, мистер Грей, ― со вздохом начала Миллер, сложив стопкой результаты его анкетирования. ― Мне всё понятно.
― Вы внимательно прочли результаты? ― нахмурился Роб.
― Безусловно.
― Шестьдесят два процента студентов с начального класса по двенадцатый хотели бы заниматься хоккеем при школе, ― сказал он, подавшись вперёд и упёршись локтями в колени. ― А если разделить по группам…
― Мистер Грей…
― …то с первого по шестой ― сорок три, с седьмого по двенадцатый ― двенадцать.
― Роберт…
― Это понятно ― у старшеклассников сдача SAT. Ну а у тех, что младше, интересы-то другие. Пока.
Как у Билли. Ну или у его приятеля.
Как он будет говорить об этом матери?
Роб почесал щёку, отведя глаза. Миллер в его смотреть не торопилась
если вы не реализовали свои амбиции
видела в нём сопляка, родителям доказывающего ― да я ж могу! ― и ломающего кости.
Себе-то чаще, чем другим.
Только до сердец, бога ради, не добирайся.
Миллер вновь листнула распечатки ― и Роб поднял на неё взор. Хмурилась ― словно вычитывала в полицейском отчёте обвинения в адрес директора школы.
Генри умер не из-за Билли.
Допроси копы Роба ― озвучил бы это вслух.
― Прекрасно, что вы проделали такую работу, мистер Грей, ― наконец сказала Миллер, вновь пристукнув стопкой листов по поверхности стола. ― Но должна сказать, что в нашем учебном заведении воспрещаются такого рода… акции. Без согласования с руководством. Не припомню, чтобы вы ко мне записывались у секретаря.
― Вы бы не допустили.
― Простите? ― сощурилась Миллер.
― Анкетирования, ― уточнил Роб, кивнув на распечатки на её столе. ― Вы бы не допустили.
― По какой, позвольте спросить, причине?
В голосе у неё что-то звякнуло ― словно мел поскрипывал по доске.
Стирай написанное. Будто вежливостью замажешь всё остальное.
Роб вдохнул поглубже ― как перед выходом на лёд.
Тогда хотя бы сердце бухало громче. А сейчас ― словно ничто его не заведёт.
Разве что
мжно-взть-вас-за-рку?
кроме
мне так т-тепло ещё не было
касаний.
Апгрейд.
― Потому, что обустройством коробки никому заниматься неохота, ― пожал плечами Роб, сомкнув ладони между расставленных колен. Будто ещё берёг Биллино касание ― как трепыхнувшегося светлячка. ― Это же вложения. Времени, денег и прочего.
― Полагаете, я могу предсказать результаты опросов, мистер Грей? ― улыбнулась Миллер. Уголки губ словно кольнули щёки.
Улыбка ― Роба.
Попыталась ― да больно крепка броня.
― Эти? Вполне, ― ответил Роб.
Миллер вновь вгляделась в него ― броню эту стремилась пробить. Препарировать, содрав до последнего щитка.
Ты ведь не носишь ни одного, Роб. Только родные и остались.
― Это не спасло бы Генри Бауэрса, мистер Грей, ― сказала Миллер, кончиками пальцев похлопав по стопке распечаток. ― Не спасёт и других.
Не спасёт и тебя.
― Ну да, ― усмехнулся Роб, покивав. ― Лучше болтать с нудилой Дэвисом. Который на мозги детям капает.
― Мистер Грей! ― округлила глаза Миллер.
Грудь у неё поднималась-опускалась ― так часто, что пуговица жакета грозилась сорваться и шмальнуть в Роба.
Сломать ему что-то ещё. Выбить глаз.
Не косись им на студентов.
Студента.
Доходягу.
Роб куснул себя под нижней губой с изнанки. Импульсом разогнал подбирающийся к голове кипяток.
Поздновато, вообще-то, ― она ведь сулит ему судьбу старшаков, которые бросаются под пули, провалив экзамены в колледж.
Сколько там повытаскивали из тебя, Роб?
Свинцом застывшие амбиции.
Миллер потёрла лоб ― словно давала время на вдох
выдох
поглубже.
Вдохнёшь ― захлебнёшься.
― Вот что, мистер Грей, ― начала она тише. ― В нашем учебном заведении недопустимо негативно отзываться о коллегах, как бы… вы лично к ним ни относились. Это понятно?
Роб кивнул, встретив её отяжелевший взор. Потёр друг о друга ладони, шурша мозолями, ― Биллино касание втирая в самые твёрдые.
Отомрут.
― И второе. Я приму результаты вашего анкетирования. И ещё раз внимательно их изучу. Но не смогу посчитать это официальными данными, ― покачала она головой, покосившись на распечатки. — Нужна определённая фокус-группа, деления по полу и возрасту, учёт материального… обеспечения семьи. Это вам, надеюсь, тоже понятно?
Роб разомкнул ладони, глядя в их нутро, ― тепло впиталось в самую мякоть.
Забавно, как рукам находятся вдруг в миру разные функции. Не только клюшку сжимать.
― Понятно, мисс Миллер, ― ответил Роб, поднявшись из кресла. Она воззрилась на него ― ожидая то ли нападения, то ли капитуляции. ― Но скажу. Генри Бауэрс был просто безнадёжным пацаном. Но вы ошибаетесь, если думаете, что вот таких ― вся школа.
― Половина.
― Половина… ― повторил за ней Роб с тихим вдохом. ― Ладно. Возьмём эту вашу статистику. Кто её, интересно знать, составил? Дэвис?
― Я, ― рубанула Миллер, ― на основе моего педагогического опыта.
― Эту половину безнадёжной делает среда. Ни один ребёнок не рождается безнадёжным. Слушайте… Даже у Генри Бауэрса были скрытые таланты.
― Мы все о них наслышаны, ― закивала Миллер, сложив пальцы в замок на поверхности стола. ― Я вас услышала, мистер Грей. И позвольте, у меня есть ещё дела. Полагаю, у вас тоже.
Роб поглядел на неё ― пристально, будто предстояло столкнуться лбами на льду.
Миллер бодалась. Жалела, верно, что Роб ― в ответ.
Жалела, что рога ему не спилили где-нибудь в Ороно. Вместе с костями в спине.
Покинув кабинет Миллер, Роб спустился на первый этаж. В конце коридора засёк приоткрытую дверь чёрного хода ― желтел знакомый рюкзак. Снаружи тянуло прохладой ― дышлом первых наступающих снегов.
У Билли, интересно, зимой замерзают ручонки?
Холод к нему больно тянется, что наобещавший всего и сразу любовник.
Билли с такими тоже водит знакомство?
Дверь скрипнула под Робовой рукой ― и он вышел на крыльцо чёрного хода. Пахло куревом ― от Билли, метнувшегося в сторону, от загустевшего воздуха.
Билли в нём застывший, как мотылёк в янтаре.
Станешь плавить
мне так т-тепло ещё не было
береги руки.
Надевай с ним краги. У него касания шибают крепче шайб.
― О, блин, п-привет, мистер Грей, ― улыбнулся Билли, вытянув руку с защипленной в ней сигаретой из-за спины. ― Будете?
― Нет. И тебе не советую.
― Ну да, ― усмехнулся Билли, затянувшись тлеющей сигаретой. Щёки вальнулись внутрь ― заострили скулы. ― Лек-кцию прочтёте? Про смерть от рака и прочее… Просто сюда шкандыбают ку-урить как раз. Вот и спросил. Даже Дэвис.
Сунув руки в карманы, Роб осмотрелся. Где-то шумела освободившаяся от уроков ребятня ― толпами валила домой. У них на уме приставки-кино-дрочка ― может, первая в жизни.
Что на уме у Билли?
Роб поглядел на него ― под воротом толстовки пятнели знакомые синячки.
Вот что на уме у Билли.
Холм-авеню, на которой загибаются торчки ― выгибается, может быть, он ― до провалившегося к матрасу
огоньку не найдётся?
живота.
― Это не засосы, ― пробурчал Билли ― заметил, видно, направление Робова взгляда.
Где-то пару раз пискнула сигнализация ― да ветер поворошил гнилые листья, что собака носом.
― А что тогда? ― спросил Роб, не отводя от него взора.
Не твоё дело. На такой ответ рассчитываешь?
Билли облизнул губы, поведя головой. Словно ветер подсказал ему обманку, а он ― да нет, нет, не годится.
С этим не прокатит.
― Да не важно, ― шмыгнул носом Билли, утерев под ним рукавом, прихваченным щипком пальцев. ― Просто не за-засосы. Вот и всё. Или д-думаете, я как Вафля?
― Не успел пока.
Билли хмыкнул, покривив рот, и пнул камешек из-под ноги.
― Продавать вагину ст-трёмно. Не как наркоту. ― Он поглядел куда-то вдаль и, выкинув окурок с крыльца, повернул голову к Робу. ― Вы из-за чего-то ра-расстроены, да?
― Расстроен?
― Ну да-а, ― протянул Билли, крутанувшись на пяте к нему. ― У вас во-от тут морщинка, ― черканул он мизинцем вдоль переносицы, ― когда вы, э-э… д-думаете. О чём-то таком… про мрачняк всякий.
Не замечал.
Роб, кто-то ещё.
Как загремел в реанимацию, так, видно, вдавилась в лицо. А коль кумекал
про мрачняк всякий
прореживалась вновь ― что русло обмелевшей реки в проливной дождь.
― Да не важно, ― в его тоне ответил Роб, пожав плечами.
Билли покосился на него с ухмылкой ― да, мол, один ― один.
Кто поведёт в этом матче?
Роб не любил играть по буллитам. Так что в атаку пошёл раньше ― едва Билли приоткрыл рот:
― Как там Ричи? Ещё в больнице?
― Да-а, блин. Навещу его сёдня, ― цокнул Билли языком. ― Хочет с-смотаться оттуда. Но у него, знаете, типа два пути ― в мо-огилу или в рехаб. Реабилитационку то есть.
― Он к этому готов? ― спросил Роб.
Билли почесал висок, чуть сморщив нос ― словно в рехаб предложили лечь ему.
Билли вроде как не требовался. Разве только зависимости у него
это не засосы
похлеще.
Роб вновь пригляделся к нему ― нахохлившись птенцом, Билли скрыл синяки под воротом толстовки.
― Думаю, нет, ― ответил он со вздохом, вновь облизнув губы. Будто чтоб с них растаял привкус сигаретного фильтра. ― Он д-давно балуется. Года два или… по-огодьте, полтора. Полтора.
― Родители об этом знали?
― Если то-олько догадывались, ― хмыкнул Билли.
А Биллина мать ― о его досуге?
Обо всех его увлечениях. В том числе тех, которые оплёвывают его тело синяками.
Хочешь все рассмотреть, Роб?
Билли тоже битый. Хотя кости вроде как ему не раскромсали.
Не опаснее, чем сердце.
― Но они от него терь не от-твяжутся, ― продолжил Билли, носком ботинка что-то вычерчивая перед собой на крыльце. ― Предки, имею в виду. Пока ты не от-ткинешься ― ну или попробуешь, ― всем насрать.
Поэтому Билли себя словно втаптывал в сырую землю?
Туда, где уже сам себе
он ли?
заготовил могилу.
Все они ― Ричи-Генри-Билли. Куча его клиентов с трясущимися руками и со зрачками с четвертаки.
Билли выдернуть из ямы ещё можно ― пока с головой не засыпало.
― У вас, ну… но-ормальные предки? ― спросил он, подняв голову.
― Обычные. Мы мало общаемся. После моего переезда опять в Портленд.
― И в бо-больнице небось у вас торчали сутками, да? ― спросил Билли, продолжив со вздохом: ― Ну-у когда…
Он хлобыснул ребром ладони по задней стороне своей шеи.
― Нет, ― пожал плечами Роб. ― Ну мать раз или два приехала.
Повезло, что ты жив.
― А я бы от вас не от-тходил, ― почти шепнул Билли.
― Я не немощный.
Примолкши, Билли облизнул губы, отведя глаза. Куда угодно, лишь бы не смотреть на Роба, будто он ― здоровая псина, скулящая от дисплазии.
Таких только усыплять.
Повезло, что ты жив.
― Прости, ― сказал Роб, потрепав Биллино плечо. ― Я не со зла.
Билли улыбнулся, подавшись вроде бы к касанию ― лишь бы Роб
мне так т-тепло ещё не было
не отнимал от него руку.
― Они привыкли, что я сам по себе с малых лет. Жутко этого боялись. И боятся.
Руку не убрал ― Билли не шелохнулся.
Он опустил глаза ― что-то, может, обдумывал. Прикидывал наверно, каково Робу было в больнице, ― уж знающий коридоры-палаты-запах одной.
На лице у него что-то мелькнуло ― неуловимое, как солнечный блик. Ни руками не поймать, ни взглядом.
А касанием?
― Мне жаль, что… что с вами т-такое произошло, ― промолвил Билли. Глаза ― крупные жемчужины. ― Мне очень-о-очень жаль, мистер Грей.
― Никто не умер.
А мог бы.
Мог бы?
В мыслях кольнуло ― в Биллином взоре промчалось.
Он вновь улыбнулся ― хватанув на миг Роба за большой палец, ещё лежавший на плече, своими.
Окунув на миг в тепло.
У холода виды на Билли, как на завидного любовника, ― а не поддаётся.
― Слушай, Билли, ― начал Роб, убрав с его плеча руку. Касание спрятал в кармане бомбера. ― Могу отвезти тебя сегодня к Балаболу. Годится?
Он уставился вдаль, затаивая улыбку в самых уголках рта. Не выберешься.
Что у тебя на уме, Билли?
* * *
В палате Ричи было тихо. Только бубнил старый телик, на котором крутили «Северную сторону». Ричи пересказал ему парочку серий.
Сериал про Билла бы он тоже с радостью посмотрел?
Только не втягивай его в сюжет. Даже на роль второго плана.
Балабол выглядел лучше ― синева из-под глаз потихоньку растворялась. Локоть, правда, испещрили буроватые точки ― укусы капельниц.
Всё лучше, чем боингов на несколько кубов.
С этим Ричи хотя бы не игрался. Говорят, от инъекций сложнее отлипнуть ― словно их содержимое навсегда застревает внутри и вклеивается в плазму клеток.
Почти как у суперзлодеев из комиксов Джорджи ― мутирующих от всякой дряни и увязающих в сетях меж небоскрёбов.
Ты не помнишь их имён, да?
Джорджи бы надулся.
― Не слишком хреново выгляжу? ― спросил Ричи, почёсывая сгиб локтя. ― Ну, для чуть не откинувшегося торчка.
― Не с-слишком.
― Мож, тогда забить на рехаб? ― поднял он осторожный взгляд на Билла из-под бровей. ― Раз я уже не так плох… А вдруг там кормить будут ещё хуже?
― Тебя хреново к-кормят? ― нахмурился Билл.
― Не слишком, вообще-то… Хошь пудинг? ― оживился Балабол, поднявшись с койки, и направился к небольшому холодильнику у входной двери. Открыл, заглянув, Билл ― следом, приподнявшись со стула. Почти пустой. ― Мне-то неохота, честно говоря, а они пичкают этим, как муравьёв ядом.
Он бросил коробочку пудинга Биллу, снабдив его чайной ложкой ― выудил из кружки.
― Кин к тебе не п-приходила? ― спросил Билл, открыв пудинг.
― Ну как же, пару раз. Прикольно быть задохликом, ― разулыбался Ричи, ложась на койку, и закинул руки за голову. ― Все тебя жалеют, от гостей отбоя нет… Лоб щупают и всякое такое.
― Хотя бы ради эт-того свали в рехаб, ― хмыкнул Билл, пожестикулировав ложкой.
Ричи уставился в потолок, задумавшись. Билл ― поедая пудинг.
Уламывать? Докричаться?
Дошептаться.
Может, так сработает лучше ― как усовершенствованное оружие.
Надолго Билла хватит вести войну?
Смотря с кем, конечно. С Балаболом ― вполне. С Крейгом ― ещё на пару, верно, сражений. А в союзниках у него, кажется, только Грей.
― Ты как доехал-то? ― спросил Ричи, повернув к нему голову.
― На такси.
Балабол вздёрнул бровь. Перевёл пристальный взгляд на окошко двери, ухмыльнувшись.
― Кажись, я уже видал этого водилу в прошлый раз. Откуда у тебя бабки на личного, Доходяга?
Билл обернулся, облизнув ложку спинкой к нёбу. В окошке показался Греев затылок ― вычитывал что-то на стенде.
Может, о том, как помочь безродным щенкам с отметинами вроде Билла.
Как помочь им больше не проснуться.
― Ты с ним трахаешься? ― кинул Ричи, повернувшись на бок и подперев голову рукой.
― Чё? ― вынул ложку изо рта Билл, нахмурившись. ― Эт мой физрук. Ну тот, кот-торый… «Цинька».
― М-м, ― протянул Ричи, вновь приглядевшись к окошку двери. ― Догадки быстрее нас. Значит, доля истины…
― Завались, ― закатил глаза Билл ― замахнулся на всякий случай ложкой.
Грей никогда бы его под себя не подгрёб. Может, вкусы Крейга он и разделял
если я узнаю что ты с кем-то на стороне трахаешься
но на Билла они не распространялись.
я сделаю всё чтобы ты срал через трубку вот здесь
Грею бы мальчиков почище ― без отметин на теле-душе-сердце.
Если уж Билловы плечи грозились проломиться ― так нечего перекидывать тяжесть на других.
Ты заслуживаешь всего, что с тобой происходит.
Билл поглядел в полупустой стаканчик с пудингом. Под языком сластило.
Греевы поцелуи такие же на вкус ― или горше?
Мечты
мечты?
лучше не подкармливать ― разжиреют и не вылезут из головы.
― Он не кажется конченым, ― заметил Ричи, кивнув на дверь, ― как некоторые. Удалось что-то вынюхать, кстати, Доходяга?
Билл помотал головой, не глядя на него.
Попробует ― и дожидаться, когда Грей его распробует
когда Билл себя предложит
Крейг не станет. К своим делишкам он трепетнее, чем к Биллу, ― словно работяга, изменивший жене с ремеслом.
Убеждающий ― всё ради нас. Помалкивающий ― всё ради меня.
А ты ― средство.
― Тут в больничку загремела ещё парочка ребят ― таких, знаешь… ― понизил голос Ричи, морщась ― словно уже довелось с ними повстречаться, ― совсем уж сизых. Не знаю, что за дрянь они ширяли, но вроде как ту же, что и я.
― Ты с ними т-трепался?
― Подслушал медсестричек, ― усмехнулся Балабол. ― Они, знаешь, то ещё трепло. Симптомы, кажется, те же, да и анализы не алло.
Билл промолчал, съев ещё пару ложек и скребнув по донцу стаканчика ― лишь бы занять рот.
Лишь бы не продолжать разговор.
Хреново болтать о том, о чём не знаешь. Словно выступать с нечитанным докладом, запинаясь от строчки к строчке.
Вокруг к тому же самые дотошные учителя ― до конца его не слушающие.
― Завязывал бы ты с этим гондоном, Билл, ― чем скорее, тем лучше, ― вздохнул Ричи ― взор заострив на его шее, будто им желая прокрасться под ворот толстовки.
Раскорябать кожу ― ну, ну, где ещё его следы?
Крейг тоже словно подселяется в каждую клетку ― очерняя до отмирания. Свободной палаты для Билла здесь случайно не сыщется?
― Ты же зн-наешь, что не…
― Не можешь? Ну конечно, ― фыркнул Ричи ― капли слюны брызнули, не долетев до Билла. ― Отговорка хреновая. Пошли его ― вот и все дела. И ты, блин, свободен.
У Ричи всё просто ― как у эпических героев, получающих благо по волшебству да от верховных богов.
Жалко, что Биллу нет хода в эти книжки.
Ты заслуживаешь всего, что с тобой происходит.
― А знаешь, ― продолжил Ричи, прищурившись, ― мы же можем использовать твоего дылду, чтобы избавиться от Крейга.
Он вновь покосился на дверь. Билл не обернулся, стиснув хлопнувший пластиком стаканчик.
― Нет.
Стаканчик швырнул в урну у тумбочки. Ложку ― в стакан, поднявшись со стула.
― Почему? ― округлил глаза Балабол. ― Он же может…
― Сл-лушай, если ищешь повод для прикола ― да, клёво, он у тя появится, ― затараторил Билл, плотнее вжавшись задом-спиной в стул.
― Ты о чём?
― Крейг пооб-бещал пробить мне кишку или… Не знаю. Чтоб я с-срал через трубку, ― выплюнул Билл, подавшись вперёд.
Он сомкнул пальцы, коленками стиснув запястья. Дрожь зыбкая ― будто всего-то ноги окунул в ледяную мартовскую воду.
Ныряй глубже. Дрянных щенков топить не жалко.
В палате бормотал телик ― изредка застывшим смехом шуршал ситком. Билл потёр предплечья ― будто смех втирался в кожу.
― Иди к копам, Билл, ― наконец сказал Ричи, сев.
― Да блин…
― Я серьёзно. Сколько он уже тебя кошмарил и…
― Я ух-хожу, ― вскинулся Билл.
Шагнул было ― Ричи хватанул его за запястье.
― Куда ещё? Да стой ты, ― попросил тише. ― Я свалю в рехаб и хрен знает когда прикачу. Да и прикачу ли…
Он вздохнул, выпустив Биллову руку. Откинулся на подушку ― покривив рот, как одинокий старик
ты навидался таких у матери, да?
при смерти.
Из тех, кто битые кости смазывает порцией виски.
― Ты уж-жасно драматизируешь. Знаешь об этом? ― спросил Билл, вновь опустившись на стул.
― Это называется ма-ни-пу-ля-ци-ей, мой дорогой камрад.
О Крейге больше не обмолвились ― Билл чувствовал, Ричи затолкал этот разговор под язык лишь до поры.
У Грея, интересно, тоже такие таланты?
* * *
Есть вещи, которые Биллу никогда не понять. Сраную математику, конечно, ― это ещё что. Попробуй-ка вот разбери все эти формулы в их с Греем отношениях.
Нужно быть великим учёным, претендующим на Нобелевку, ― не меньше. Ну или хотя бы стратегом ― чтобы все шаги
свои-чужие
просчитать наперёд.
Потренироваться на Грее. Попрактиковаться на Крейге.
В машине замерла тишина вплоть до Биллова дома ― пара вопросов только донеслась от Грея. Стандартных после экскурсий по больницам ― как он? ему лучше?
Лучше бы Билл лёг вместо Ричи. Чтоб хоть раз это спросили о нём.
Чтоб хоть раз Шэрон промокнула платком глаза ― у его койки.
Повезло тебе, что остался жив.
Хреновая лотерея. Ну а Крейг раздаёт дерьмовые билетики ― ни одной выигрышной комбинации.
― У вас в-всегда тишина в тачке? ― спросил Билл, повернув к Грею голову.
― Да. А что, со мной скучно?
― Да нет. П-просто это здорово, ― пожал плечами Билл, прижавшись затылком к подголовнику переднего сиденья. ― Мо-ожно о всяком подумать.
― О чём же?
― О вас.
Билл куснул себя за кончик языка ― опоздал, конечно, с тормозами.
Раньше действовало как ограничительная мера. Переквалифицировалось в наказание.
Будет раздаривать словечки без разбору ― так и онеметь недолго.
― Что надумал, Билли? ― спросил Грей, не отрывая взгляда от дороги. По лицу ему хлестнул рыжеватый свет фонарей.
Билл стиснул пальцы в кулак. Чтоб не потянулись приласкать.
― Под-думал, вы не похожи на тех, кого я знаю, ― проговорил Билл, уставившись перед собой. ― Знаете, чё б сде-делали другие?
Другой.
― Не уверен.
― Тормознули бы на Ред-стрит, где с-склады, и отлепёшили бы меня по са-самые… Ну вы поняли.
Билл вновь куснул кончик языка ― до посолоневшей слюны.
Грей молчал ― ответ обдумывал. То ли Биллов, то ли свой.
Ну или упрекал воображение. Насколько оно у него богатое?
― Ты часто с такими ездишь? ― спросил он наконец, щёлкнув поворотником.
Билл помотал головой, выдавив улыбку:
― Да я п-предположил просто, мистер Грей. Со мной такого не бывало.
По крайней мере, последний месяц.
А до этого?
Вспомнишь ― окатит холодом, словно окунулся в сугроб, а снег тает за шиворотом.
Сколько после такого обсыхаешь?
Ну или слегаешь с пневмонией.
Грей не ответил ― словно не решался по пошедшему трещинами льду сделать шаг. Хреново ― провалишься в воду.
А Билл не подталкивал. Рядом стоял ― не за его спиной.
«Шевроле» подкралась к Биллову дому, остановившись напротив крыльца. Окунулась в здешнюю тишину, вдавливающуюся в окна.
Эта ― тоже благо?
Эта не растворяет мыслей о Грее.
Лишь бы до них не добрался Крейг.
Билл прижал к животу рюкзак, не поднимая взгляда. Чувствовал на себе Греев ― покалывающее тепло вдоль бёдер отогнать бы, да нечем.
Руки заняты. Одна тискала «собачку» молнии, другая ― замерла в Греевой ладони над коробкой передач. Пока тишина не вваливалась с улицы пассажиром ― можно ведь?
Он спросил вслух ― встретил кивок. Грей цепанул ногтем большого пальца Биллов цветной пластырь на указательном.
― Откуда это?
― Я о-обжёгся. Варил Джорджи яйца на завтрак, ― усмехнулся Билл.
Коленки сомкнул ― чтобы тепло из нутра живота не расплескалось прочь.
― Завтрак будущего чемпиона. Ну а ты кто-то вроде тренера, да? ― спросил Грей.
― Вроде как.
Подушкой большого пальца он помассировал фалангу ― маленько совсем
хошь сломаю зайчик?
словно
сломаю тебе лапки
приласкивая.
Знал бы он, сколько капканов лязгнуло над Биллом.
Отёрши волоски на ребре Греевой ладони, он прикрыл глаза. Хватит, чтобы окунуться во сны.
Точно хочешь из них поутру выныривать?
― Мне-очнь-приятно-тбя-ксаться, ― пробормотал Билл, не размыкая глаз.
На всякий случай ― если звёзды над головой взорвутся, он не ослепнет.
Вслушался ― в тишине Греев вздох звучал громче взрывов.
― Слушай, Билли, ― начал он.
А руки не выпустил.
Билл открыл глаза, переведя на него взор ― сомкнулись ими. Жаль, не касаниями.
Верно, и не душами.
Ты заслуживаешь всего, что с тобой происходит.
― Я знаю, что тебе нужна поддержка, ― продолжил Грей. Руку и не выдернешь ― а казалось, остывала вновь в его ладони, что отсечённая. ― Но не думаю, что…
― Пнятно.
― Я только хочу, чтоб…
― Сп-пасибо, что… ― Подкинул? Подкинули? ― Ко-ороче, пасиб.
Руку Билл всё-таки вытянул ― касание липло к мякоти Греевой ладони ― насилу. Прижав к себе рюкзак, распахнул дверцу машины.
― Билли, ― окликнул Грей.
― Пока.
Вылезши из «Шевроле», Билл хрястнул дверцей ― где-то откликнулась, как собака на клич собрата, чужая тачка сигнализацией.
В груди запекло ― кипятилось до самой переносицы.
Лучше бы Билл провалился под лёд. Хоть капельку остудиться.
