* * *
По потолку что-то ползло ― то ли моль, то ли её тень, то ли отблески из окна. Билл моргнул ― пропала. Моргнул ещё раз ― больше не пропало ничего. Ты поначитался однажды сказок, зайчик. Ни душная спальня, ни холодные от впитавшегося пота простыни. Под Биллом сыро ― будто вдавливался в кладбищенскую землю. Передавай привет папочке. Адресантов выстроилась очередь ― Билла никто обгонять не торопился. Он сглотнул, жмурясь, ― горло саднило. Не то на холоде добродился, не то дососался. Кеды-то сменил на ботинки со шнуровкой. А мужика? А мужика ею впору бы придушить. Никто у Билла не спрашивал где у тебя болит? ― а он бы и не назвал с ходу. Горло-жопа-нутро ― то, до которого пальцами через кишку не доскребёшь. Хорошо, что Крейг хотя бы надевал гондоны. У него мамаша, миссис Уайт, санитарка в отделении спидозников ― такого понавидалась, что сыночку уж давно нашёптывала запасаться резинками. И не баловаться флэшбладом. Мы ж не хотим к ней на званый ужин из больничных брокколи, а? Билл бы сдох раньше срока ― подавился бы ими. Ладно. Папочке привет. Папочка, привет. ― Я всё не раздуплю, зайчик, ― начал Крейг, подтянув к себе джинсы. Пошерудил в передних-задних карманах ― выудил зажигалку и пачку сигарет. Билл не потянулся рукой ― синяк только начал сходить. ― Откуда у тебя хрусты на такси? ― На какое? Билл вглядывался в него ― на сгорбленную спину ложился голубоватый ночной свет. Прикосновениями Билл его давно не сгонял. Про него в полицейском отчёте написали бы спровоцировал. А потом толпа грызла бы друг другу глотки ― разве ж так можно говорить о жертве. Разве ж так можно? А, Билли? Врать с детства учили ― папа показывал хороший мастер-класс. Билл не пропускал ни одного урока. ― Ну как же… ― пробурчал Крейг, смяв губами сигаретный фильтр. Во тьме вспыхнул огонёк ― родил рыжую искорку. ― Ты в тот раз припёр на такси. Так ведь? Таков у нас расклад? Или ты мне пунишь? Билл хреновый картёжник. ― Ну… ― Таков. Комната поплыла в дыму ― Билл щурился, словно передвигался по морскому дну с кислородным баллоном за спиной. Ныла так, будто впрямь толщей воды придавило. ― Так откуда хрустики, Билл? ― продолжил Крейг, не глядя на него. ― Это… К-кое-что нашлось. И мать дала, ― пробормотал Билл, моргнув. Папа никогда взгляда не отводил. Даже когда практиковался на Билле. Хреновый ты ученик, значит, Денбро. Билл прикрыл глаза ― на миг сдался слухом Грееву голосу. никогда не считал тебя безнадёжным Мнение о людях о студентах о детях качается быстрее маятника. ― А говорил, она и цент тебе скесует. Баки вколачиваешь, значит, а? Врунишка? ― спросил Крейг. Греев голос заглушил ― не страшно. Билл записал его на кассету внутри памяти ― прокрутит плёнку обратно, как карандашом. Он включил заигрывающий тон ― зверь с дрессировщиком. Откусит башку ― а зрители похлопают. Классный номер. ― Сжалилась, ― ответил Билл. Хотел подобраться на простыни ― а притих, едва двинувшись вверх, к мятой подушке. Меж ног разнылось ― как шрам в хреновую погоду. Все бури Билл уже не переносил стойко. Ещё пару раз ― и потопит потонет. ― Дело вот в чём, ― выплюнул дым Крейг, загремев чем-то на тумбочке у кровати ― выискал пепельницу. ― Я вертался вчера от одного вонючего китобоя, который… А, ладно. Дерьмо это ещё вспоминать. Так вот, Билли. И что же я нашёл у подъезда? Твоего грёбаного таксиста. На грёбаной «Ситейшн». «Шевролешке» то бишь. Удивительное дело, а? ― П-просто совпадение, ― прикрыл глаза Билл. Сам знал ― нет. Узнать бы только, что здесь потребовалось Грею. До момента, когда Крейг решит с ним с ними покончить. Биллу страдать привычно. Грею вроде как тоже ― эй, у него штыри в спине. Ну давай, попробуй. Напугай кулаками. ― Совпадение, ― повторил Крейг, выпуская изо рта дым. Поджал губы ― мол, ну-ну. ― Просто хренова параллельная вселенная, а. «Вспомнить всё» на хрен. У тебя есть двойник, зайчик? Говорят, если его встретишь ― вы друг друга дохнете. Крейг и его бы, конечно, трахнул. И радовался бы ― у-у, круть, марать о тебя руки не пришлось. Хорошо, что Крейг ― всего один. Двоих Билл бы не вынес ― ни их общество, ни члены. Грей вот не один. Единственный. ― Сл-лушай, я… ― начал было Билл ― закашлялся от дыма. Наклонившись, Крейг выдохнул ему в лицо. Билл поморщился от затхлого запаха ― обслюнявленного фильтра и перегара. ― К-крейг, блин… Он вдруг навалился сверху ― ладонями, прикусывая фильтр хобарика, окружил Биллову шею до глубокого х-ха-аэй-й далёкого ― словно не ему принадлежащего, вместе с растаявшим в глотке крйг, корябнувшим слюной как кусок пенопласта что за привычка всё тянуть в рот никогда не считал тебя безнадёжным звуки ― хрип родной, ымм Крейгово в фильтр ― увязли в слуховом проходе. Гас бычок. ― Вот такие ёбари в твоём вкусе, да? С-крпкими-храми? Может, у него просто глаза в орбитах полопались? Крейг отнял ладони от шеи ― шикнул, встряхнув ими в воздухе. Под ногтями у Билла жгло. Когда успел в него вцепиться? Потеха ― едва представится шанс сдохнуть, никогда не воспользуешься, сколько ни мечтай. У Билла таких желаний ― целый загашник. Свечи задувал на каждый день рождения последние лет шесть. Наверное, не надо было никому ― Ричи, например, ― об этом рассказывать. Тогда бы сбылось. ― К-крейг, я… ― Закрой скворечник, манда, ― вкрутил он бычок в пепельницу. Билл следил за ним рябящим взором ― словно за движущейся картинкой на экране телика. Чтоб пепельницу ему не заменить. ― Думаешь, я совсем шалявый, блядь, а? Ты как хреново бревно. Будь у меня другая дырка в запасе, хрен бы ты сейчас очухался. Билл зажмурился, ощупывая саднящее горло. Крейговы пальцы плотно вдавливались в плоть. В сентябре сходило почти две недели. Вздрогнул от касания к липкому от пота ― только ли пота? он вроде как ещё пролил на него пивко ― животу, разлепив глаза. Слепив по привычке бёдра. Лишь бы больше не трогали между. ― Поверь, зайчик, ― начал Крейг полушёпотом, ― если я узнаю, что ты с кем-то на стороне трахаешься… я сделаю всё. Всё, слышишь? Чтобы ты срал через трубку. Вот здесь. Он вдавил палец рядом с пупком ― горячий, словно приложил тлеющий окурок. Билл дёрнул прочь, себя ощупывая. Не прожгло? Нет, нет. А вроде как нет разницы, если сам ты — весь пепелище.* * *
Ричи не вызванивался ― будто отправился в хренову экспедицию, куда нет доступа благам цивилизации. Иногда Балаболу для того и билет покупать не надо да запрыгивать в транспорт. Брякнув телефонной трубкой по таксофону, Билл привалился лбом к стеклу кабинки. Асфальт размывался ― словно до сих пор погуливал в потусторонье. Привет папочке. Вчера передать не довелось. Но Крейг правда пытался. Попробовал бы сказать нечто подобное чтобы ты срал через трубку Грею. А, слабо, сука? Слабо и Биллу таким пригрозить. Хотя бы попытаться ― заикнуться. Сделать то единственное, что он хорошо умеет. Билл не попал бы к нему в силки, если б не был зайчиком. А сил убежать как-то не хватило. Под носом на стекле распустилось влажное пятно от дыхания. Билл, подумав, нарисовал пальцем член. с-крпкими-храми Отвернувшись, вновь снял телефонную трубку. Покосился на пару пацанов недалеко от таксофона ― наскребали мелочёвку у какой-то пивнушки. Если Ричи не возьмёт и сейчас, денег у Билла на звонок больше не останется. Может, и кое-чего ещё ― так, по мелочи, чем и Крейг не дорожил, ― тоже. Билл сглотнул, порывшись в кармане мятых джинсов. Интересно, ускакать у него ещё хватит сил будь у меня другая дырка в запасе или все истратит на рывок из силков? Крейг стягивал туже ― правда, не вокруг лапки. Билл вновь ощупал шею под воротом куртки. Бросил монетки в гнездо таксофона, выдыхая носом. Потянувшиеся гудки кромсанули слух. Сколько ни считай ― собьёшься. Ричи мог бы дать совет ― в своём стиле, конечно. Навесив на Билла парочку граммов вины в качестве груза да ладно, на дно ж не пойдёшь и по плечу похлопав. Всё равно как-то легче. Легче, когда на дно идёшь не один. Автоответчик по ту сторону попросил оставить для Ричи сообщение. Билл повесил трубку. Прикусил губу ― внутри что-то гудело, как электрические провода летом. Биллу всё казалось малышом ― от солнца замкнут. Так что зря в его жизни появился Грей. Ещё коротнёт. Билл поднял глаза на таксофон. Номера Кин ― пять-пять-восемь-чё-то-там… ― он не знал. Не помнил. Ричи как-то трындел с ней из близнеца кабинки, в которой ютился от холода Билл. От холода и чего-то внутри. Всё от Крейга хотел ускакать. А от себя, зайчик? Покосившись на парней у пивнушки ― один гикнул кому-то в конце улицы, ― Билл вышел из будки и побрёл в сторону аптеки, где Кин снабжала их с Ричи… ну, всяким. Это ведь не для полицейского протокола, да? Ветер подгонял ― в спину толкая, как ладонями. Шею Билл прятал за воротом куртки, втянув голову в плечи, ― словно освежёванную. Иногда, когда Крейг его касался, представлялось ― что сдирает с него кожу, как с пойманной на охоте дичи. Ну и как тебе на вкус зайчатина? Грей вот таких не ест. Уши гладит ― да в ладонях даёт приют. Хах, во Ричи поржёт. Что, дескать, перемкнуло, словно кролика подопытного? От хозяина вивисектора отчалить вздумал? Кин работала в круглосуточной аптеке ― так что всех портлендских торчков, посиневших без иголок, знавала в лицо. А Ричи у неё в любимчиках. По его словам. Да я, да она, да мы… ― всё в том духе, стоило Биллу повыспрашивать, как на интервью с Кобейном и Лав. Аптека светила зеленоватыми витринами ― будто подпольная почти что лаборатория. При входе раскиданы бычки ― отпрыгнувшие от крышки мусорного бака. Билл толкнул дверь ― звякнул колокольчик. Стеллажи дышали на него запахом аскорбиновой кислоты и противопростудных порошков. Не то чтоб Биллу это помогло. Он протиснулся к кассе ― Кин там сегодня подменяла папеньку. Мистер Кин Билла особо не жаловал ― взглядом прочил ему сгнить в канаве среди посиневших туш торчков ну и в чём он не прав? так что Билл всё тёрся возле Греты. Он ― по делам. Ричи ― по зову сердца. Грета, завидев его, выскочила за кассой, едва не свалив постамент с витаминами и пластырями от курения (херня ― их с Ричи не спасло). Затянула потуже светлые волосы в высоком хвосте и всхлипнула ― вытерла под красными глазами. Щёки — им в тон. На косметику она расщедривалась ― но вряд ли настолько. ― Привет. Слушай, ты не зн-наешь… ― начал было Билл. ― Я не могла до тебя дозвониться, ― просипела Грета, опёршись на тумбу. — Взял трубку какой-то пацанёнок. Пацанёнок? А. Джорджи. Над ними зудела лампочка ― будто здоровое насекомое, гнездо устроившее на потолке. ― Ты знаешь мой но-ном… ― Ты же тут отовариваешься. Конечно знаю, балда. ― А зачем ты мне зв-зво-он-ни… ― Ричи! ― выкрикнула Грета, не дождавшись, когда Билл растормозит ― выплюнет зажёванную плёнку. ― Ричи попал в больницу. Он… ― Что? ― Он с чем-то перегнул, ― всхлипнула Грета ― и, уткнувшись в разворот ладоней, расплакалась. Билл прикусил нижнюю губу ― чтобы так сильно не трясло. Ты портишь всё, чего касаешься.