Слеза Горгоны

      — Что ты сделал?! — у тебя внутри все затряслось от ярости, смешанной с растерянностью, смотришь неверяще на сидящего на своей кровати Тэхена и на папку с документами, лежащую рядом. — Тебя никто не просил мне помогать! Ты чем думал?       — Ты не просила, да, — Тэ не хочет на тебя смотреть, он старательно отворачивается и делает вид, что его интересует вид за окном, а сам поджимает пухлые губы, стараясь не выдать свое совсем нестабильное состояние, — но я просто не мог смотреть на то, как ты одна упахиваешься до потери пульса.       — Ты подставился, и очень сильно, ты понимаешь это? — ты возносишь руки к потолку, а после садишься на кровать рядом с ним и осторожно берёшь за руку, ужасаясь тому, насколько ледяная у него ладонь. У него еще никогда не было настолько холодных рук. — Когда твой дед вернётся — усилит охрану вокруг тебя. Что мы, тогда, будем делать?       — Я убью всех, — глухо говорит куда-то в сторону Ким, ты даже начинаешь непонимающе моргать, тебе кажется, что ты ослышалась, видишь, как стекленеют его глаза, точно, у фарфоровой куклы, сделанной самым искусным мастером, — убью тех, кто помешает мне выйти отсюда. Я устал, мне уже на все плевать.       — Эй! Эй-эй-эй! — ты пытаешься поймать его взгляд своим, но, по итогу, парень зажмуривается, стоит тебе поймать его лицо в ладони и повернуть к себе, чтобы он не дергался. — Джун вызывает Тэхена! Ты чего, малыш?       — Пожалуйста, Джун-а, — его начинает мелко потряхивать, с удивлением смотришь на то, как дрожат длинные ресницы, что-то тебе подсказывает, что под веками его глаза донельзя влажные сейчас, — хотя бы ты… Не осуждай меня. Войди в мое положение, хоть оно и кажется весьма смехотворным. Пойми меня и мое отчаяние.       — Я все прекрасно понимаю, мелкий, — ты разговариваешь с ним, как с ребенком, но это, на удивление, работает — юноша чуть приоткрывает глаза, и с них сразу же срываются две крупные горячие слезы, почти одновременно оставившие соленые дорожки на смуглой мягкой коже, — просто пойми, что у нас с тобой теперь ещё больше работы. Я и из жопы похлеще выбиралась, но прежде была одна, а тут… Тяжко мне с тобой будет.       — Я сделаю всё, чтобы ты не чувствовала себя обремененной! Клянусь! — эта решительность в мокрых глазах так и сверкает, ты тепло ему улыбаешься и стираешь пальцами влагу под нижними ресницами.       — А так и не подумаешь, что тебе двадцать пять лет, Ким Тэхен-и, — решаешь его подколоть, чтобы отвлечь, и уже собираешься встать и отнести добырые парнем документы тайком в свою комнату, как тебя тянут за руку обратно, а потом и вовсе валят на кровать.       В каких-то вопросах, своих суждениях, взглядах на жизнь Тэхен еще совсем маленький ребёнок, сказывается то, сколько лет он провел взаперти, но в тех же вопросах сексуального характера, тебе кажется, молодой человек переплюнул даже тебя. Не сказать, что ты секс-гуру, однако, и скромницей себя никогда не считала. Но с этим парнем… Невольно, начинаешь задумываться. Он просто нависает над тобой, а ты уже сводишь ноги, не понимая, почему по телу разливается жар.       — А у тебя быстро сменилось настроение, — елозишь под ним, а потом прислушиваешься к шумным вдохам и выдохам, а по телу идет вибрация из-за того, что молодого человека всё ещё трясет.       — Просто полежи так со мной, — его шепот в самое ухо пускает по телу мурашки, ты замираешь, а его руки сгребают тебя и прижимают к себе, — мне просто нужен человек, который поможет мне успокоиться, и я буду благодарен тебе, Джун-а, если ты сейчас потерпишь мои заскоки.       — Я терплю их все то время, что нахожусь рядом с тобой, — шумно выдыхаешь в комнату, когда сухие пухлые губы легко мажут по твоей щеке, — могу потерпеть еще немного.       Поцелуй легкий, дальше он заходить не хочет, просто по очереди сминает твои губы и чуть оттягивает их, едва ли касаясь зубами. Самый кончик языка горько мажет по коже, но не проникает в рот, и ты благодарна ему за то, что тебя снова не травят новой, «поддерживающей», порцией яда. Тэ решает подарить тебе еще пару легких чмоков и после укладывается рядом, пряча лицо в твоей шее.       Теперь, когда Тэхен, по своей же воле, убил человека, потому что посчитал его помехой, старейшина, конечно же, начнет тщательное наблюдение за ним и за тобой, что совсем вам не на руку. Возможно, старик даже не поедет в свой главный офис в нынешний четверг, и тогда ваш план накроется медным тазом. Сглатываешь, понимая, что осталось очень мало времени до вечера среды, когда ты, каким-нибудь магическим образом, да свяжешься с Чесом. У тебя прибавилось работенки, возможно, придётся присылать даже кривой черновик мужчине с подкорректированным планом. Впервые, наверно, за долгое время твоей специфической работы, ты начинаешь взывать ко всем известным богам, чтобы они послали вам удачу и помогли сбежать из этой тюрьмы, именуемой роскошным домом семейства Ким.       А еще нужно решить вопрос с Тэ. Ребёнок, в котором взрастают семена психопата, совсем не понимает, во что это все может выльется в открытом мире. Там не будет тех, кто заметёт его следы, там жестокая реальность, о которую ему придется удариться и либо подстроиться, либо сгинуть в ней. Тебе, честно говоря, страшно за то, что он может с тобой сделать. Его психика окончательно дала сбой, когда юноша решил начать убивать ради себя, а не по приказу. Всё, моральные ценности рухнули, вряд ли теперь он вообще видит ценность человеческой жизни. Идеальная машина для убийств, вот, чего Вы добивались, старейшина Ким? Тебе очень горько это осознавать, а ещё сильнее горчит мысль о том, что ты не можешь ему помочь. Все, что ты можешь — оставаться для него тонким мостиком в мир свободы, где, вероятно, его глубокие раны на сердце чуть затянутся. Ни живой, ни мертвый — именно так можно описать его состояние здесь. Ты надеешься, что, выйдя отсюда, он изменит это положение вещей в своей жизни. И не ринется превращать всех вокруг в куски цемента, намереваясь истребить человечество.       — Мне страшно, Джун-а, — его слова падают в пустоту комнаты, точно, капли в тихую воду, создавая на ней рябь, и погружаются тебе под кожу, — не хочется этого признавать, но я чертовски боюсь нашего с тобой провала.       — Тебя вряд ли убьют, Тэхен-и, — тихо тянешь, пока смотришь в потолок, чуть двигаешь головой из-за того, что его смольные кудри щекочут нежную кожу шеи, а после выгибаешь руку и касаешься его волос, начинаешь с ними играть, — а вот мне стоит задуматься о том, не полетит ли моя голова с плеч.       — Кто же ты такая, Хван Джун? — задает вполне логичный в такой обстановке вопрос Ким-младший, однако, у тебя сердце пропускает удар, а потом разом конечности леденеют из-за нахлынувшего нервоза.       Этим стенам нельзя знать, кто ты и кто твой заказчик, поэтому прикусываешь до боли губу, смотреть в его глаза так тяжело, но нужно врать, хотя бы, пока ваши ноги не ступят на землю за пределами этой вымазанной в чужих страхе и крови территории.       — Потерпи еще немножко, — путаешься пальцами в его кудрях, тебе безумно нравятся его волосы, из них никогда не хочется выпутываться, будь ты свободнее в своих действиях, то, непременно, зарылась бы в них носом, чтобы вдохнуть запах шампуня и чуть — кожного сала на самых корнях, — ты все узнаешь тогда, когда последняя дверь останется позади.       — Обещай мне, что не бросишь меня, — он это серьезно? В его голосе четко определяется требование, видимо, отчаяние доводит до того, что в ход идут уже далеко не просьбы. Потенциальный психопат рядом жмется к тебе ближе, пока ждет ответа.       — Обещаю-обещаю, не кипяшуй ты так, — твоя улыбка выходит натянутой, потому что потемневшие глаза твоего вынужденного партнера здесь не говорят ни о чем хорошем, ты сглатываешь вязкую слюну и стараешься выдержать этот взгляд, который давит так сильно, что хочется вжать голову в плечи и зажмуриться.       — Держи свое обещание, Хван Джун, — надо же, впервые за столь долгое время, Тэхен давит свою фирменную нахальную ухмылку, сразу становясь похожим на того самого наглеца, с которым ты столкнулась почти, как, месяц назад, — иначе я тебя убью.       — Ты? Меня? Тогда придется забыть о золотом ключике, что откроет тебе дверцу на свободу, мой дорогой мальчик, — ты начинаешь елозить на кровати, и юноша отодвигается с тебя, укладывается на бок и подпирает рукой голову, следя за тем, как ты присаживаешься на его кровати, — твоя песенка будет очень короткой, если я пострадаю.       — Такой короткой, что даже не прозвучат все семь нот?       — Именно.

***

      Ты проходишь на кухню и поднимаешь взгляд от пола на угол комнаты, присматриваясь к висящей там камере. Она выключена — лампочка записи не горит. Выдыхаешь и сжимаешь руки в кулак, у тебя давно вспотели ладони, и теперь всё из них начинает выскальзывать, так и норовя испортить весь план. Вытираешь их о подол, оставляя едва заметные следы, после чего открываешь духовку, в которой румянится к ужину индейка. Ты не знаешь, по какому поводу сегодня накрывают ужин в европейском стиле, да и вряд ли поинтересуешься у встретившихся служанок — сегодня твой последний день здесь в качестве работницы. От мысли, что скоро ты забудешь это проклятое место, губы растягиваются в устрашающей ухмылке, видел бы тебя кто — непременно, испугался бы.       Ты смогла отлить немного бензина из машин в бутылку, сообщив Чесу о том, чтобы он и там вырубил камеры, поэтому сейчас бросаешь перчатки рядом с птицей и обильно поливаешь их, а после и всё вокруг. Тонкие спички еле горят, но трех штук хватит, чтобы вызвать погром, поэтому кидаешь их на перчатки и оставляешь небольшую щель между дверцей духовки и самой духовкой, позволяя воздуху проникать и распалять огонь.       Покидаешь тихонько через вторую, «черную» лестницу территорию, тебе нужно дойти до комнаты Тэхена, поэтому торопишься туда, кивая проходящим мимо служанкам и охранникам. У тебя сердце стучит в пятках, настолько сильно оно рухнуло из-за внезапно накатившего страха, тебе кажется, что тело сковывает холодом, а двигаться все тяжелее и тяжелее, но упрямо продолжаешь свой путь, заламывая пальцы перед собой и мечтая о том, чтобы план идеально сегодня удался. Определенно, это будет второй день рождения Тэ, если вы отсюда свалите, в лучших желаниях, навсегда. Да и твой тоже, может, по дороге вы заедете за тортиком в честь такого-то события.       Открываешь дверь в его комнату осторожно и замираешь на пороге, смотря на человека, стоящего рядом с ним и что-то усердно проворачивающим с его волосами. Подходишь ближе и понимаешь, что это парикмахер, он осторожно вытягивает и отстригает самые кончики тугих кудрей, пока Ким-младший сидит с повязкой на глазах так смирно, что если бы не мерно вздымающаяся грудь, ты приняла бы его за статую.       — Здравствуйте, — нарушаешь тишину своим немного звенящим от нервов голосом и склоняешь голову в уважительном поклоне, — извините, что потревожила. Вы давно занимаетесь его волосами?       Да уж, тебе совсем не на руку то, что ваше время отнимает человек, который пришел его подстричь. Да, юноша стал выглядеть гораздо аккуратнее, наконец-то челка не падает на его глаза, наверняка, и взгляд станет намного более открытым, но это ты узнаешь только тогда, когда он снимает повязку. Тебя не было рядом, поэтому ему пришлось её нацепить, чтобы ненароком никого не убить и не вызвать еще больше подозрений.       Как и ожидалось, старейшина поставил больше охраны вокруг Ким Тэхена после того, как обнаружил в своем кабинете статую охранника. Парень искусно защищал себя, врал о том, что этот человек решил на него напасть в коридоре и так уж вышло, что его втянули в кабинет деда, чтобы закончить дело по-тихому и без свидетелей, отпечатки на косяках двери и на ручках стали его надежными свидетелями, однако, господин Ким ему не поверил.       Тебе стало, правда, интересно, а он, вообще, кому-либо верил в своей длинной жизни?       — Мы почти закончили, — отвечает хрипло из-за долгого Тэ и поворачивает к тебе слегка голову, приоткрыв рот, его дыхание стало более явным, точно, он решил втянуть в себя больше воздуха, чем обычно, — странный запах, Джун-а.       Опускаешь взгляд и с ужасом замечаешь на белоснежном фартуке темноватый след, оставшийся, видимо, от пролитого бензина. Вот неумеха, ничего ты сделать нормально здесь не можешь! Стиснув зубы, стягиваешь с себя как можно непринужденнее предмет формы и комкаешь в руках, после чего бросаешь взгляд на почти закончившего свое дело мастера по волосам. — Джинхо позвал меня в мастерскую, — нагло врешь для того, чтобы твои слова, потом, могли послужить временным алиби из уст другого человека, ставшего свидетелем, — машина твоего деда стала немного подтекать, и он хотел, чтобы я передала это ему, совсем забыв, что его сегодня нет дома. Ну, а я случайно напоролась на открытую канистру с бензином.       Ким хмыкает, понимая, зачем ты ему это рассказываешь, и ведет широкими плечами, скрытыми под белоснежной плотной рубашкой.       — Мы закончили, молодой господин, — парикмахер стряхивает его отстриженные волосы на пол и снимает с плеч накидку, после чего хватается за небольшой веник, чтобы смести валяющиеся смольные пряди с пола, а ты подходишь чуть ли не вплотную к столу как раз в тот момент, когда молодой человек тянется к куску ткани на лице специально для того, чтобы её снять.       Кладешь ладонь на стол и два раза сжимаешь её в кулак, показывая, что у вас есть десять минут, на это получаешь едва заметный кивок и удаляешься в его гардеробную, чтобы достать свою тщательно спрятанную на сегодняшний вечер сумку. Благо, никто последние два дня его комнату не посещает, кроме старейшины и тебя, охрана стоит перед дверьми, что досадно, но убрать их получится, как раз, через эти ебучие десять минут. Тэхену нужно лишь убедительно сыграть, как и тебе.       Сумка легкая и тут же сминается из-за того, что там почти нет вещей — пара кофт, сменные брюки и легкая обувь, самое важное в ней — ее бренд. Все документы ты запрятала у себя в комнате в другую специальную сумку, сейчас она подвешена у тебя под платьем за пояс и неприятно хлопает по бедру, раздражая кожу даже через колготки, но лучше так, чем делать кучу лишних маневров, каждый из которых стоит драгоценного времени, которого у вас итак нет.       Выглядываешь из гардеробной как раз, когда Тэ закрывает за мужчиной дверь, он моментально разворачивается на пятках к тебе и обеспокоенно подходит, а ты вручаешь сумку ему в руки.       — Как ты так прокололась? — тут же, шипя, спрашивает, пока вешает широкий ремень сумке себе через грудь, она мнет его идеальную рубашку, но вам двоим сейчас кристально все равно на это.       — Я не знаю, — отвечаешь ему в той же манере, — видимо, так сильно перенервничала, что допустила эту ошибку.       — Забей и пошли, — парень хватает тебя за руку и тянет на себе, — брось эту вещь у меня в комнате — в нее не сразу заглянут, чтобы проверить.       Тихонько киваешь и позволяешь себя вести, но вы оба замираете, когда слышите крики со стороны коридора и звуки, похожие на взрывы. Началось.

***

      Вас выводят по черному ходу мужчины, желая обойти место того пиздеца, что ты устроила, ты плетешься сзади в то время, как Тэхен идет спереди, как и подобает хозяину. В доме суматоха из-за взорвавшейся духовки, пламя удалось быстро потушить, но она повредила большую часть кухни — кое-где даже отвалилась дорогая плитка, которой отделывали эту комнату.       Осматриваешь украдкой спины охранников и понимаешь, что тебе придется брать на себя того, кто больше — ты до конца не уверена в способностях Тэ, зато прекрасно знаешь себя. Вам нужно уложить их до того, как вы покинете этот коридор, и, желательно, без лишнего шума. А что-то подсказывает тебе, что без шума не получится. Смотришь на погасшие камеры и тихо выдыхаешь, удовлетворенная тем, что Челси все еще сидит на охранной системе и любезно все выключает, чтобы вас не засекли. Сжимаешь и разжимаешь кулаки, примеряясь, как бы тебе лучше напасть на мужчину.       — Сейчас! — твой вопль заставляет мужчин на секунду замереть, и этого тебе хватает, чтобы напасть со спины на самого крупного из двоих и кулаком врезать со всей дури по пояснице, а ногой «лягнуть» его под коленями.       Как и ожидалось — он пошатнулся, но удержал равновесие, поэтому ты, цыкнув, бьешь под голень и одновременно с тем бьешь ребром ладони по боку с такой силой, чтобы пробить, хоть немного, косые мышцы. Этот прием действует более эффективно — мужик, с вскриком, валится на пол, но опирается на свои сильные руки специально для того, чтобы быстро вскочить.       Не теряешь времени и бьешь ногой ему по лицу, для достоверности, два раза, и отправляешь мужчину, наконец, видеть странные сны в отключке о том, как ему накостыляла свирепая горничная.       Слышишь приглушенный стон и смотришь на то, как Ким отпускает волосы второго охранника, который сползает, уткнувшись лицом в стену, на пол, оставляя за собой кровавый след. Да уж, видимо, этот малыш страшнее, чем ты о нём думала. У тебя адреналин в крови хлещет через край, от этого дергаешься на месте и, буквально, подлетаешь к нему, присевшему на корточки и что-то ищущему в кармане выключившегося мужчины.       — Ты что делаешь? Подъем, валить пора! — если шепотом можно кричать, то ты успешно это сейчас делаешь.       — Они выставили замки на двери, — отвечает скомкано и ужасающе спокойно юноша, его глаза начинают блестеть, когда он достает, все же, из кармана черную блестящую карту без каких-либо опознавательных знаков, — теперь, мы сможем выйти. Пошли.       Черт возьми, а вот этого ты не приметила за всей этой беготней, оказывается, этот юнец не такой уж и бесполезный — приметил то, на что ты забыла обратить внимание. Сейчас бы колупалась с ним у дверцы, ведущей на задний двор, но, благо, парень прикладывает карту к замку, который тихо пищит, после чего распахивает дверь с такой силой, что она ударяется о стену, пугая птиц на деревьях, отчего они с громкими криками взлетают в небо, прорезая его своими черными крыльями. Ты закатываешь глаза, понимая, что это прекрасный опознавательный знак, чтобы понять, где вы сейчас находитесь.       До заветной свободы остается всего ничего — вы ступаете по шуршащему под вашими ногами гравию, ты, неосознанно, втягиваешь голову в плечи, чтобы казаться еще ниже и незаметнее, боясь, что вас заметят в окнах, ныряешь под дерево, надеясь, что его могучая крона закроет обзор от всего, и дрожащими руками цепляешься за не менее нервничающего Тэ, который руками продирает свои спутавшиеся на лбу из-за потасовки волосы, хаотично оглядывая двор.       Кажется, вы слышите сирену вызванной пожарной бригады — суматоха в доме набирает все больший оборот. Интересно, вашу пропажу уже заметили? Некогда об этом думать, ты потной ладонью сжимаешь большую руку Кима и ведешь его вдоль забора к калитке, которую специально оставляла тремя часами открытой.       Хер там плавал — её кто-то закрыл, видимо, проверял состояние заднего двора и наткнулся на то, что она открыта. Цыкаешь так громко, что пугаешь этим и без того напряженного юношу, на улице темнеет и совсем не тепло, поэтому начинаешь мелко дрожать и выдыхаешь облачко пара изо рта, пока склоняешься над местом, где теперь висит увесистый замок. Прекрасно, на одну проблему больше. У тебя в волосах даже шпильки нет, чтобы попытаться его вскрыть, поэтому поднимаешь взгляд и оцениваешь высоту забора.       — Лазаешь хорошо? — глухо интересуешься, пока примериваешься к своему платью, гадая, какую длину придется оторвать.       — Что, прости?       — Блять, просто лезь! — пихаешь его локтем в бок и хватаешься за темную ткань как раз тогда, когда этот нерасторопный комнатный цветочек ставит ногу на замок и начинает подтягиваться, держась за железные перекладины.       Ткань трещит как раз в тот момент, когда вас кто-то окликает с той стороны забора, от чего ты, честно говоря, готова уже наложить в штаны. Ладно, в трусы.       — Эй, Магги! — неверяще всматриваешься в силуэт, после чего открываешь рот в удивлении, понимая, что это, мать его, Чес, твой напарник. Тогда кто, блин, управляется с охранной системой в доме?! Он машет вам рукой и широко улыбаается, правда, во всем его облике насквозь читается нервное напряжение. — А ну бегом давай! Я машину пригнал, так что вперед — и с песней!       — Магги?.. — Ким-младший приземляется как раз рядом с подошедшим мужчиной и непонимающе на него смотрит, склонив голову, они оказываются почти на одном уровне — Тэ, буквально, на пару сантиметров ниже.       — Значит, это ты — Ким Тэхен? — оценивающе смотрит на него Челси, после чего кладет свою тяжелую ладонь ему на плечо и с ходу разворачивает ошеломленного парня. — Не стой столбом, пиздуй в машину!