Слеза Горгоны

      Тебе хочется остаться в помещении, чтобы подслушать и подсмотреть что-нибудь еще в этом доме, иначе, ты скоро полезешь на стенку от скуки, однако, ты не смеешь перечить старшим по званию, потому, закинув тряпки в ведро, хватаешься за ручку и уже поднимаешь его, как твою руку накрывает мужская ладонь, останавливая. А тебя, точно, обжигает холодом, насколько длинные и красивые пальцы ледяные, рука поверх твоей чуть сжимает, вздрагиваешь и поворачиваешь голову, сталкиваясь чуть ли не нос к носу с Ким Тэхеном, чувствуешь глубокий, древесный аромат, что обволакивает тебя плотной дымкой. Тебя пугает то, насколько незаметно он подкрался к тебе, а ведь ты не простой человек, ты тренированный наемник, получающий за это немаленькие деньги.       — Молодой господин, что Вы делаете? — к вам подходит главная служанка, спешишь поставить ведро с пенной серой водой на пол, чтобы, ненароком, ничего не разлить и не испортить, убираешь свою руку очень поспешно, замечая удивление, скользнувшее тенью на лице парня, и встаёшь смирно, склонив голову и сцепив руки в замок перед собой. — Эта служанка чем-то провинилась перед Вами? Мне устроить ей выговор?       Да что ты натворить-то успела? Ты не сталкивалась с ним в доме даже, ладно, один раз было, но, не напрямую же! Да и, как он смог бы понять, что это была ты, если он ничего не видит? Тебе хотелось бы верить, что Тэхен слеп, иначе, это очень странно — носить повязку круглые сутки на глазах, будучи зрячим. Чуть поднимаешь глаза и видишь кривую, заговорческую ухмылку на его пухлых губах, из-за чего, хмуришь брови, тут же опускаешь взгляд обратно в пол, стоит женщине подойти к тебе ещё ближе, чуть ли не вплотную, так, что носки ее начищенных туфель останавливаются в считанном сантиметре от твоих. От чего-то по коже начинают бегать мурашки, будто тебя поймали с поличным и уже вот-вот начнут оглашать твое наказание.       — Все в порядке, Юра, — останавливает ее Тэ, отбрасывая формальную речь к старшим, а у тебя сердце пропускает удар от его низкого и очень глубокого голоса, ты, конечно, слышала уже его голос, но очень приглушенно, а теперь, когда он так близко… Таким голосом, пожалуй, можно завлекать жертв в огромную пасть кобры в лице этого юноши. Ты бы и сама с удовольствием прыгнула к нему в рот и с весельем бы переварилась, да вот только ты на задании, — мне сообщили, что у нас новый персонал, потому я захотел лично познакомиться с новыми работниками и работницами.       — Вам ни к чему это, молодой господин, — ты чуть двигаешь головой, не понимая, почему молодому человеку не разрешают познакомиться с теми, кто, вообще-то, собирается работать в доме его семьи, — они все еще на испытательном сроке, вы рановато пришли их приветствовать, к тому же, не думаю, что кто-то из них будет работать рядом с вами.       — Юра, — в голосе Тэхена проскальзывает холодок, от которого у тебя начинают бегать мурашки еще больше, — если я выберу кого-то — мне приставят этого человека, хочет он того, или же нет.       Тебе хочется поднять голову и посмотреть прямо на этого нахального паренька, что сейчас стоит и бросается столь громкими словами, но ты сдерживаешься, сжимаешь плотно челюсти чуть ли не до скрипа зубов, начинаешь про себя считать до пятнадцати, медленно, с расстановкой. Ты всегда была личностью вспыльчивой, одно случайно оброненное слово, особенно, если оно не к месту — ты разносишь в пух и прах, точно, прошедший ураган. Однако, здесь тебе приходится засунуть свой язык в жопу, а злобный взгляд вперить в ничем не повинным пол.       Этот Ким Тэхен нарывается, если ты сможешь продержаться здесь до того момента, как тебе перечислят деньги — ей богу, лично начистишь ему морду и собьешь всю спесь, которой у него слишком много, а потом свалишь, откинув красиво волосы назад. Здесь итак тебя все бесит, так еще и этот кретин добавляет.       — Что ж, — Юра видимо, понимает, что тут лучше не спорить, — я так понимаю, молодой господин хочет приставить к себе эту девушку?       — Еще нет, — двигает Ким плечами и медленно заходит тебе за спину, ощущаешь колыхание воздуха из-за его движений и, почему-то, чувствуешь себя маленькой мышкой в объятиях огромной змеи, — но, возможно, в скором времени — да.       Последние слова он выдыхает тебе в затылок, твоя шея покрывается беспорядочным румянцем, длинные пальцы слегка касаются твоей талии, будто случайно, в другом месте и в другое время, ты бы, непременно, повернулась и хорошенько зарядила ему между ног, однако, сейчас, ты стоишь, сжав руки в кулаки, и терпишь, наверно, со стороны ты похожа на быстро закипающий чайник. Плевать, абсолютно плевать. Ты принимаешь правила этой игры, пусть, Тэ и намерен играть грязно. Он думает, что это весело, ведь за ним власть в этом доме. Что ж, а у тебя есть власть за пределами этого дома, так что лучше этому голубку не гладить тебя против шерсти лишний раз.       — Хван Джун, — поднимаешь голову так резко, что твой хвост, наверняка, задевает парня позади, однако, не следует никакой реакции, потому ты разочарованно закусываешь губу, маскируя это под нервы, — Вам стоит хорошенько постараться, так как молодой господин рассчитывает на Вас.       Выдавливаешь из себя улыбку, она выглядит почти искренней, и всем видом пытаешься показать секундную радость от того, что молодой господин положил глаз на тебя, но быстро ее прячешь, благо, никто не замечает все твои эмоции, промелькнувшие в глазах. Актриса из тебя всегда была хорошей, поэтому, ничего не стоит принять именно то выражение лица, которое нужно в данной ситуации. Сейчас — отстраненно-заинтересованное.       Тебе интересно, почему Ким Тэхен подошел именно к тебе. Неужели, узнал тебя? Да это же просто невозможно! Ну да, постучала пару раз каблуками шутки ради, но в целом ты тогда двигалась максимально тихо, чтобы он мог по той же походке тебя узнать. Смотришь на него украдкой, когда он становится чуть поодаль от тебя, видишь хитринку, запрятанную в уголках его губ и чуть сморщенном носе, это не такие явные признаки, только весьма наблюдательные могут заметить эти вскользь выползшие черты. Ты всегда была внимательной, к тому же, уже столько лет примеряешь на себя разные роли, поэтому легко понимаешь, что это не просто так.       Это — лицо человека, который, явно, задумал на тебя какие-то масштабные планы. Малыш хочет воспользоваться тобой? Ради чего? Что ж, ты не против подыграть ему, заодно, сама узнаешь, что же от тебя хочет этот странный парнишка. В конце концов, ты тоже хочешь уже избавиться от жирной сонной мухи по имени скука.

***

      Тэхен тихо смеется в подушку, чтобы, вообще, ни один посторонний звук не смел покинуть комнату, его переполняет детская радость от того, что он смог, наконец, запустить игру. В его носу застрял аромат вишни, на этот раз, без сигарет, он, точно, врезался в него, заставляя остановиться и запомнить, вдохнуть глубже, чтобы проникнуться, оставить в легких. Тело охватывает легкое возбуждение, его потряхивает, руки бесконтрольно сжимают дорогую наволочку, грозясь порвать ее. Тэ срывает с глаз повязку, ткань трещит, явно, не ожидав такого напора, и откидывает ее на пол, позволяя уставшим от темноты глазам посмотреть вокруг себя, во взгляде, наверняка, сверкает сумасшедший янтарный огонек. Здесь никого нет, и его проклятые глаза с наслаждением перемещаются по темной комнате, выцепляя редкие предметы интерьера.       Его могли бы посчитать сумасшедшим, но он никому не позволит засомневаться в ясности своего рассудка. Да, Ким болен. Болен давно, фактически, с самого рождения, но теперь, кажется, он нашел свое лекарство. Ты выведешь его на свободу, он сделает все возможное для того, чтобы ты встала рядом с ним, а потом дернет за нужные ему ниточки, открывая себе двери, и сбежит прочь из этого поганого дома. Парень влезет в твою душу, нравится тебе это, или нет, вывернет тебя наизнанку, но добьется своего, потому что никто больше, кроме тебя, не сможет ему помочь. Ты для него — лакомый кусочек, запретный плод, такая же лишняя деталь в этом слаженном механизме его деда, просящаяся наружу. Чтобы тебя вышвырнули отсюда на свободу. Тэхен такой же.       Ох, черт, кто бы мог подумать, что ты приведешь его в возбужденный восторг так быстро. Тэхен запускает пальцы в отросшие кудри и откидывает их со лба, открывая взмокший лоб, по которому холодком скользит воздух комнаты. Руки скользят под рубашку, тело охотно реагирует на прикосновения, мышцы напрягаются, каменеют, а затем, при глубоком вздохе, опадают. Хочется, чтобы ты коснулась его, твои руки намного теплее, чем его, ладошки маленькие, а пальчики гораздо короче, юноше показалось, что он схватил не тебя, а малюсенькую птичку, которая в страхе забилась под ним, быстро отпрянув. Ты цепляешь маски даже хлеще, чем Ким, но уловить твое сменившееся настроение было совсем не сложно. Бесишься, ты бесишься с его поведения, не понимаешь, что ему нужно, но отступать не собираешься. Ты также заинтересована в игре, и это приводит Кима в маниакальный восторг.       Тебе также, как и ему, любопытно, что из этого выйдет. Ты, явно, преследуешь в этом доме свои цели, твою лень и скуку сложно не заметить, ты не из-за денег пришла сюда, Тэ приглядывался к тебе украдкой, насколько мог, пока бродил один. Да, он избегал прямого, даже мимолетного, контакта глаза-в-глаза, скрывался, прятался, уверен, ты не успела его замечать в такие моменты, даже сама природа ему благоволила, пряча шорохи за сильными завываниями ветра, если его прятки были в саду.       От твоего тела исходит такое приятное тепло, оно дарит успокоение больному разуму, что Киму все больше и больше хочется тебя коснуться, пусть, даже, мимолетно. Ты никак не среагировала, когда его рука опустилась на твою талию, однако, аура вокруг тебя сменилась, твое возмущение, точно, решило придушить его, накалив воздух вокруг, и да, сдержаться от усмешки было выше его сил. Эта злость... Приятно отравляет. Тэ не против дозы яда в его итак изломанном организме.       Тэхен хотел бы узнать, какова ты на вкус. Сладкая ли, мягкая, может, с горчинкой из-за сигарет, может, с кислинкой из-за вечного аромата вишни. Ты манишь тем, что слишком выделяешься, это не играет тебе на руку в этом доме, так как, здесь ценят тех, кто стирает свое лицо и эмоции, становясь серой массой прислуги. Ты еще совсем не поняла правил этого дома, потому кажется ему интересной. Тебе повезет, если тебя просто выгонят, без слов, но с щедрой доплатой. Не повезет, если кинут ему в ноги. Ох, Киму бы точно не хотелось превращать тебя в статую. Не сейчас. Не тогда, когда в доме нашелся кто-то, кто способен пойти на принципы и играть по другим правилам, кто-то, кто способен сделать фатальный ход, возможно, даже, с его легкой руки. Ты способна перевернуть весь этот дом вверх дном, потому что есть в тебе что-то такое бунтарское, что ты пока что успешно прячешь, но что рано или поздно выплеснется из тебя, будто цунами.       У парня всегда было ярко выражено змеиное нутро, явно, следствие наследия Горгоны, за столько лет оно подкрепилось воспитанием и правилами этого поместья. Сейчас, змей внутри молодого человека желает схватить тебя и обвить многочисленными кольцами, точно, завернуть в кокон, из которого, увы, не выбраться. Ты должна принадлежать ему, даже, если придется привязать тебя к себе, ведь, по сути, ты — маленький ключик от всех замков и запоров, что Ким так ненавидит. Во рту — слишком много слюны, она горчит из-за того, что к ней примешивается яд, выделяемый с клыков. Никто в семье не должен узнать, что, помимо глаз, Тэ обладает еще и чудесными зубами, способными, в случае чего, также молниеносно убить. Будь то простой укус, или же, страстный поцелуй — есть много способов избавиться от обидчика, у Кима их, явно, больше, чем у простого человека. В отличие от взгляда, свой яд он уже научился контролировать, пусть, это и стоило жизни нескольким умершим при загадочных обстоятельствам слугам, а также, многочисленным животным.       Что ж, возможно, он даже пойдет на убийства, чтобы приблизить тебя к себе. Запугивания, манипуляции? Тэхен видит в себе тень своего деда, что всегда рядом, она качает головой, будто предупреждает, однако, юноша просто от нее отмахивается, будто ничего и никогда не было. Зря старается она предупредить его, ведь его дед, желая или нет, воспитал Тэ по своему образу и подобию. От осинки не родятся апельсинки, так и откуда юноше должна быть доброта, простота и наивность? Все это можно сделать напускным, и ведь никто не догадается.       Пора и ему, наконец, вступить фигурой на ту самую шахматную доску, которую веками высекал клан Ким. Ты внушаешь ему уверенность в том, что игра будет стоить всех свеч.       Руки, до этого ласкавшие грудь и живот, спускаются и расстегивают пуговицы на брюках, а затем проникают под них и под нижнее белье, а с приоткрытых губ срывает первый влажный хрип. Открывающиеся перспективы щекочут его нервы, а пальцы умело пускают мурашки по телу.

***

      Щёлкаешь пузырем жвачки, после чего стряхиваешь пепел с сигареты в уже забитую доверху пепельницу, ее бы вытряхнуть в мусорное ведро, да только тебе настолько лень, что проще начать придумывать стратегию, как все не рассыпать и уложить аккуратной горкой. Челси смотрит на тебя через камеру видеосвязи и морщится, потому что хлопок резонирует ему в уши немного искажённым звуком. Тебе и на это все равно — в свой единственный выходной, когда ты смогла добраться до дома, ты не ощущаешь никакой радости от свободного времени, лишь дикую усталость.       — Как ты можешь одновременно курить и жевать жвачки? — у него брови поднимаются в вопросе, а ты хрипло смеёшься и, подавившись дымом, начинаешь кашлять. — Во рту же ощущение, будто кошки насрали.       — А ты знаешь, какой вкус у кошачьего дерьма? — у тебя бровь выгибается в вопросе, тушишь остатки сигареты в пепельнице и с сожалением смотришь на то, как, не удержав равновесия, несколько бычков, все же, падают на стол, рассыпая за собой серый пепел. — Я делаю, что хочу, в свой выходной, так что отстань, пожалуйста.       — Твоя вежливость не у месту, как всегда, уморительна, Джун-а, — мужчина гоняет леденец то за одну щеку, то за другую, пока что-то внимательно смотрит на мерцающем на фоне мониторе, — прости, что я не смог составить тебе компанию на работе, я, попросту, не прошел.       — Потому что на твоём лице шрам? Дебилы, тут навыки оценивать надо, а не внешние данные. Ты ж не в модели к ним наниматься пришел, а в охранники, — Челси машинально дотрагивается до своего шрама, пересекающего весь нос и уходящего аж до правой скулы, — без тебя там скучно, Чес, я на стенку готова лезть, даже эти шесть пачек зелёных уже не кажутся мне такими ароматными и заветными. Убиться там уже готова, все у них по правилам, все чистенько, опрятненько, аккуратненько... Буэ-э-э.       — Однако, я вижу интерес в твоих глазах, — ты хитро подмигиваешь ему в камеру, после чего достаёшь из мини-холодильника под ногами баночку кока-колы, прикрываешь глаза и медленно ее открываешь, смакуя весь колорит звуков, от которых у тебя мурашки по коже, — ты, уже, успела пообщаться с нашей целью, так?       — Не только пообщалась, ещё и полюбовалась, — отпиваешь ледяной напиток, у тебя тут же стреляют болью зубы из-за потревоженных разницей температур нервов, однако, этот холод и чешущие нос пузырьки ты ценишь намного больше, чем пресную правильную пищу в поместье Ким, — ты бы знал, что это за мальчик такой. Или, можно сказать... Уже и не мальчик?       Скрипишь надтреснутым смехом со своего же каламбура, ты никогда не умела красиво смеяться, но это тебя никогда не останавливало, зато искренне, по-настоящему, без фальши. Твой напарник на некоторое время стягивает наушники, ожидая, пока ты отсмеешься, а потом со вздохом натягивает их обратно, поправляя вместе с тем волосы. Ты на него за это даже не обижаешься, ведь сама знаешь, насколько же противен твой смех для окружающих.       — Ты выглядишь так, будто тебе хочется забрать этого мальчика себе, Джун-а, — складывает руки на столе и переплетает пальцы мужчина, а ты, ухмыльнувшись, вновь надуваешь пузырь из жвачки, — с огнём играешь, не по зубам тебе эта цель, Джун-а. Говорю тебе, усмири своих демонов и просто делай, что было приказано.       — Да иди ты! — дергаешь нервно рукой, а потом прикусываешь кончик отросшего ногтя на большом пальце. — Я даже задумать ничего не успела, а ты меня уже останавливаешь! Жестокий ты, Челси!       — Я жестокий? — у него на лице вырисовывается кривая улыбка, а пальцы по старой привычке тянутся к волосам, чтобы заправить их, хоть наушники и держат крепко. — Я твою задницу останавливаю от фатальной ошибки, глупая девчонка. Тебя ж потом не вытянешь, если потонешь в этом с головой!       Откатываешься с хохотом на кресле в другой конец комнаты, оставляя наушники на столе, и достаёшь из холодильника куриные наггетсы, тебе лень греть их, поэтому, захватив вилку, подкатываешься обратно, все равно, в твоей крошечной квартирке не разогнаться никуда — быстрее синяки о стены набьёшь. Стул жалобно скрипит, явно, намекая тебе на то, что пора бы заняться спортом и привести тело в форму, цыкаешь и втыкаешь безжалостно зубцы вилки в первый наггетс, выплевываешь в мусорное ведро, доверху забитое испорченными и просто ненужными бумажками, жвачку, и слышишь приглушённый наушниками кашель друга, явно, он привлекает к себе внимание. Ах да, ты уже почти забыла о том, что у тебя включена видео и аудиосвязь.       — Заказчик крайне доволен тем, что ты смогла привлечь Тэхена, — давишь улыбку с набитыми щеками, желудок урчит, требуя еды, но ты стараешься жевать тщательнее, чтобы не накидывать в него куски пищи, точно, камни, — правда, сказал, что тебе, все же, нужно держать расстояние.       — Да? А так хотелось подлезть ещё ближе, — ты открываешь почту и читаешь письмо от нынешнего работодателя, глаза скользят по строкам, ты все ещё не понимаешь, почему тебе в подробностях расписывают о том, что с Кима не стоит стягивать повязку, ясно же, что твой интерес, из-за этого, сильнее возрастает.       — Не слышишь меня, так послушай хоть наш мешочек с деньгами, — закатываешь глаза, а Челси усмехается в кулак, наблюдая за всей экспрессией на твоем лице, — не думаю, что он все это расписывает просто так. Есть тут какая-то загадка, только хер я ее разгадаю, так как, вообще, с этим домом не контачу.       — Я разгадаю, — двигаешь шеей и слышишь хруст позвонков, плохо затянутый пучок, не выдерживая твоих резких движений, все же, сваливается с головы, волосы рассыпаются по спине, их бы причесать, помыть, а ещё лучше — постричь и подкрасить, вот только, ты слишком жалеешь себя и своё свободное время в последнее время, потому, все свои порывы засовываешь куда подальше, предпочитая отсыпаться в те дни, когда не нужно выходить в этот, трижды уже тобой проклятый за столько времени, дом семьи Ким, — хоть будет чем заняться, заодно, я смогу повеселиться и поиграть с этим малышом в его странные игрушки.       — Игрушки? Что ты имеешь в виду? — прикусываешь губу и машешь ему рукой в камеру, обрывая сигнал связи ещё до того, как успеваешь услышать хоть одно возмущение из уст Чеса.       Интересно, в какой жопе ты окажется, если продолжишь отходить от первоначального плана? Твоя задница подсказывает тебе, что ты можешь выйти в будущем из этого поместья только вперед ногами, но адреналин, бегающий по венам, уже глушит твой голос разума.

***

      Ты проходишь следом за старшей служанкой в комнату, как она объяснила, Тэхена, стараешься сильно не вертеть головой, показывая своё любопытство, однако, все равно, с широко открытыми глазами осматриваешь эти квадратные метры, настолько пустые, что даже тоскливо на душе становится. Возможно, ему ничего и не нужно для себя, если парень, действительно, слеп, поэтому комната содержит в себе достаточно простую кровать, шкаф-купе, удачно сливающийся своим оформлением со стенами, шкаф с книгами и простой стол, даже без ящиков. Стоп... Книжный шкаф? У тебя взгляд замирает на полустертых корешках книг, а рот приоткрывается сам собой, спешишь закрыть его, пока твоя наставница не заметила. В будущем обсосешь эту тему с Чесом.       Значит, Ким не слепой? Хотя, есть же специальные книги для слепых. Но, этот парнишка совсем не создаёт видимости того, что не может видеть, наоборот, иногда, сталкиваясь с ним даже случайно, ты, точно, чувствуешь, как тебя прожигает его взгляд через плотную повязку, вечно закрывающую его глаза от этого мира. Да и поведение у него слишком уверенное для того, кто привык передвигаться, держась рукой за стены. А ведь точно! Ты только сейчас вспоминаешь, что ни разу не видела Тэ с тростью для слепых людей. Очень интересно получается.       Трясёшь головой и слышишь шум воды из ванной, теперь ясно, куда запропастился юноша, прячешь улыбку и хмуришь брови, чтобы казаться максимально серьезной, ну, или, хотя бы, задумавшейся, женщина поворачивается к тебе и строго смотрит, чуть склонив голову, не смеешь поднимать на неё взгляд и утыкаешься в свои туфли, отмечая, что, после последней работы в саду, их не мешало бы почистить от земляной пыли. Как тебя вообще пустили в дом в такой обуви, уму не постижимо. Либо кого-то уже впрягли мыть за тобой грязные следы, и после этого «спасибо» ты точно ни от кого не услышишь.       — Молодой господин попросил меня научить Вас убирать его комнату, — ее тонкие губы растягиваются в не самой красивой улыбке, — думаю, он серьезно настроен на то, чтобы сделать Вас личной служанкой, Хван Джун.       — Так быстро? — ты прикусываешь кончик языка, понимая, что сморозила глупость. — Извините. А... Есть какие-то сложности в том, чтобы убирать его комнату?       — Сложностей, в общем-то, нет, но есть некоторые вещи, которые нельзя трогать, — у тебя брови, сами собой, ползут наверх, на что Юра усмехается, позволив себе чуточку больше эмоций, — Вы же не хотите разгневать молодого господина?       — Совсем нет, — шума воды больше нет, ты замираешь около стола, уже опустив тряпку на поверхность для того, чтобы стереть почти отсутствующий слой пыли, — я буду благодарна, если Вы меня всему обучите.       — Не стоит благодарить, это ее работа, — ты опять впяриваешь взгляд в пол, вздрагивая от его неожиданного появления, однако, успеваешь мазнуть взглядом по Тэхену, который выходит из ванной комнаты в одном полотенце на крепких бёдрах.       Он хотел произвести на тебя впечатление? Молодец, он смог, у тебя уши горят, а во рту все высыхает, хочется, конечно, сделать шаг к нему, опустить руки на широкую грудь, чтобы самой оценить крепость мужского тела, а, заодно, и проучить этого зарвавшегося паренька, впившись ногтями до такой степени, что бордовые лунки ногтей ещё долго будут оставаться на его песочной коже.       Сжимаешь плотно челюсти, внутри себя пытаясь придумать, какой же шаг сделать следующим. Ты связана в этом доме по рукам и ногам, так радикально на этой территории ты поступать не сможешь, как привыкла. Мозг кипит, но ничего. И не из такого дерьма тебе приходилось выбираться, сверкая пятками, так и тут ты справишься, вопрос лишь времени. Или того, когда зеленая скука здесь станет совсем невыносимой, и ты кинешь нахрен и эту работу, и работодателя, и шесть тысяч зеленых хрустящих банкнот.       Ты ещё покажешь этому юноше, Ким Тэхену, где его место. Определенно, под тобой.