Хан +1

— Хён. — Ким Сынмин. Лукавый прищуренный взгляд против внимательного, изучающего. Для полноты картины не хватало только перекати-поля в пустынном коридоре клиники. — Твой нос всё ещё на месте, передам боссу, он будет рад и обязательно захочет поработать с тобой ещё. Вопреки всем законам жанра, жизни и теории вероятностей знакомство Минхо и знаменитого в узких кругах Сынмина произошло совсем не так, как должно было. После той дурацкой истории со сломанным носом клиника, приводившая физиономию Ли в божеский вид, разглядела в нём неплохую модель для рекламы своих услуг. Они предложили Минхо краткосрочный контракт, который не связывал парню руки и не сулил никаких ограничений. Минхо согласился: пробовать что-то новое интересно, особенно, когда за это хорошо платят. Как потом выяснилось, Сынмин был подмастерьем и учеником сеульского фотографа, которого пригласили для съёмки. Для Джисона работа Сынмина оказалась не меньшим сюрпризом. — Передавай ему привет, классный мужик, — покончив с кинематографической сценой напряженной встречи, Минхо подошёл к долговязому худому парню и похлопал того по плечу с мягкой улыбкой. — Я серьёзно, хён, мы звякнем тебе на неделе, раз ты вернулся из своих разъездов. — Хочешь втянуть меня во тьму модельного бизнеса? Как не стыдно, Ким Сынмин, не думал, что в тебе спит маленький сутенёр. Устроившись на диванчике, Минхо дождался, когда Ким усадит рядом свою костлявую задницу и толкнул того плечом. — Но я не против, деньги на студию сами себя не заработают. Активная танцевальная жизнь в последний год впрямь не давала Минхо побыть на месте, насладиться спокойствием родного дома и близостью дорогих сердцу людей. Но так было нужно. Для будущего, для исполнения мечты. Поэтому ныть и вздыхать Минхо себе не позволял. Разве что в шутку кряхтел о преждевременно подступающей старости. — До сих пор не понимаю, как тебя из школы ещё не выперли, — покачал головой Сынмин. — Это потому что я милашка, — в подтверждение своих слов Минхо скорчил моську и ткнул Кима в бок котячьей лапкой. — Мы с тобой и пяти минут вместе не провели, а ты меня уже дважды избил. Ох, уж этот хён. Если бы не присутствие Сынмина, тишина этих стен давила бы сильнее. — Спасибо, что смог поехать с ним, — на этот раз Минхо говорил серьёзно, без дурачеств. — Без проблем, — тот в ответ лишь пожал плечами. — Пока я здесь, мне не сложно помочь. Тем более я знаю, как ему сейчас нелегко. Фанаты — движущая сила для любого артиста. Если их нет, значит, ты так и не стал интересен людям. Когда они есть — они твоя стена, твоя защита, твоя личная армия. Вот только фанатство не всегда принимало здоровые формы, слишком часто находились те, кто мечтал стать своему кумиру ближе прочих, а то и вовсе проявлял собственнические замашки. Несмотря на то, что Минхо был всего лишь одним из множества танцоров, у него уже сформировался свой кружок поклонников. Потихоньку, ступая, словно по минному полю, он учился выстраивать с ними правильное общение в соцсетях, учился не реагировать слишком громко на комментарии, пропускать агрессию, необоснованную критику, зависть мимо. Он тренировался взаимодействовать с безликой массой людей, которой, порой, просто хотелось доебаться хоть до чего-нибудь, чтобы разбавить серость своих будней. Такой себе способ выпустить пар, на его взгляд, но приходилось работать с тем, что есть. В случае Джисона всё было хуже. Минхо помнил, как тот радовался, когда вокруг их трио начал формироваться маленький ламповый фандом. Тогда это было похоже на полянку из мультика про радужных пони: все добрые, дружелюбные, поддерживают и хвалят. Но в жизни так не бывает. Нельзя закрыться в мыльном пузыре, в котором вместо воздуха исключительно любовь и единороги. И ладно бы это были просто хейтеры в соцсетях, с такими легко справлялись Чан и Чанбин, даже не подпуская Хана к негативным комментариям. Но история, приведшая сегодня Сынмина и Минхо в клинику, началась с того, что у Джисона появился личный сталкер. Единственное, что о нём было известно — это точно парень. Он же знал слишком многое: где Хан жил, где учился, где проводил свободное время, какими дорогами ходил, в каких магазинах бывал. Это было жутко, это пугало. Заявление в полицию было давно написано, но сталкерство — не тот случай, когда к школьнику приставляют личную охрану. «У вас есть доказательства преследования? Вы знаете его имя? Вот нападёт, тогда и приходите. Пока нам не с чем работать» — так им ответили в участке, когда они завалились туда с громкими возмущениями и еле стоящим на ногах бледным Ханом. Никому из ребят не хотелось доводить ситуацию до этой стадии, поэтому отныне Джисон выходил за пределы дома только в сопровождении. Родителя, друзья, Минхо, даже Сынмину нашлось местечко в почётном карауле. Панические атаки Джисона участились. Он пытался справляться изо всех сил, но не выходило. Он бы заперся дома и больше никогда не показывался за его пределами, если бы не упрямство близких. С психотерапевтом Хан теперь работал два раза в неделю, притом, доктор Ким подчёркивала, что свободна для него в любое время, если нужна будет экстренная помощь. Лето с его удушающей жарой и так заставляло кипеть мозги, превращало активных людей в еле перемещающиеся по улицам мешки, сил не хватало ни на что. Джисона же, ко всему прочему, полоскало изнутри. Он всё время ходил ледяной, кутался в толстовки, его била дрожь, а пульс порой устраивал такие марафоны, что страшно становилось всем, кто находился в данный момент рядом. Проблему нужно было решать. Над этим Минхо, Чан и Чанбин работали не менее усиленно, чем Джисон — над своим психологическим состоянием. Они не рассказывали об этом Хану, но с ним всегда было больше людей, чем он думал, просто один находился рядом, а другой присматривал со стороны. Столкнувшись с бездеятельностью полиции парни пришли к единственному разумному выводу — сталкера нужно поймать самим и очень конкретно с ним поговорить. — Что ж, раз ты уже тут, я поеду. У вас же как-то так это работает, насколько я понял? — Сынмин поднялся, прохрустев своим длинным позвоночником, и вопросительно посмотрел на старшего. — Всё верно, дальше я сам, спасибо. — Обращайтесь, я тут пока всё равно бездельничаю. Без компании ожидание казалось бесконечным. Минхо успел пересмотреть половину ютуба к тому времени, как дверь тихонько открылась и в коридор вышел Хан: исчезающе-тонкий, тревожный, весь пытающийся сжаться до состояния молекулы. Видеть его таким было больно, но куда больнее было самому Джисону, ведь в таком состоянии он совершенно не мог выступать. Его пугали люди, всюду мерещилась угроза, кожей он ощущал липкий, неприятный взгляд, даже если в конкретное мгновение преследователя рядом не было. Впрочем, им всем уже начинало казаться, что сталкер был рядом всегда и видел всё. — Хан-и, — ласково позвал Минхо, — едем домой, сейчас вызову такси. Пряча пальцы в безразмерных рукавах, Джисон подошёл к диванчику и решительно выдохнул: — Давай сегодня пешком. Это плохо. К такому варианту Минхо не был готов, и никто из парней не смог бы так быстро приехать, чтобы незаметно их сопроводить. Но и отказать Хану в его неожиданном порыве Минхо не мог. — О, конечно, давай пешком, — встав с насиженного места, Минхо мягко взял Джисона за руку, нырнул пальцами в длинный рукав и сжал ледяную ладошку. — Можем по дороге съесть мороженое. Хочешь? В ответ получил активные кивки. Пока Джисон залипал над морозильной камерой, выбирая вкусняшку мечты, Минхо незаметно поглядывал на изредка заходивших в магазин покупателей. Это уже превратилось в привычку — неприятную, но необходимую. — Выбрал? — Ли среагировал на шорох обёрток. — Угу. Расплатившись, они подступили к дверям, и Минхо всё же спросил: — Уверен, что не хочешь надеть кепку или капюшон? Хан на секунду замешкался, но всё-таки сделал шаг вперёд, выходя на улицу. — Всё нормально, хён, я попробую так. За пределами прохладного магазина солнце пекло нещадно, воздух стоял и из-за водной взвеси казался невообразимо тяжёлым для дыхания. Минхо обливался потом в одной тонкой футболке, Джисон же рядом с ним невозмутимо шагал в своем плотном худи, будто его суровое лето совсем не парило. Такие вот чудеса терморегуляции на нервах. — Какой там у тебя вкус, Хан-и? — Честно говоря, даже понять сложно, — такая знакомая улыбка появилась на лице Джисона, Минхо слизал её взглядом с его лица, запоминая, наслаждаясь ею больше, чем любимой мятно-шоколадной свежестью на языке. — Оно на вкус пёстрое, как палитра из яблок, чили, апельсинов и мелких льдинок из хвоста кометы. Хочешь попробовать? Джисон остановился и протянул Минхо своё даже расцветкой необычное лакомство. — Мммм, всегда мечтал укусить комету за хвост, — усмехнувшись, Минхо наклонился, чтобы откусить, но не успел. — ХАН ДЖИСОН! — громкий оклик разнёсся по пустой улице. Оглушительно в этой жаркой, вязкой тишине летнего дня. Джисон испуганно вздрогнул, подпрыгнул от внезапного резкого голоса и выронил мороженое. Минхо резко распрямился, разворачиваясь. В одно движение крепко схватил Хана за руку, сжав его пальцы, и задвигая парня себе за спину. Он всматривался в тёмную фигуру, стоявшую впереди, на другой стороне улицы. Слишком далеко, чтобы разглядеть в деталях, но и отсюда было понятно, что сталкер крупнее их и выше. — Вот же ублюдок, — процедил Минхо сквозь зубы и тут же выкрикнул громче, — слышь, гад, ну-ка сюда подошёл! Чувствовал, как за его спиной Джисон сжался до крохотных размеров. Успокаивающе гладил ледяные пальцы и внимательно следил за их преследователем, не моргая. Конечно же, этот трус не подошёл. Конечно же, он сбежал, как и всегда. — Тц, — зло цыкнул Минхо, глядя, как удаляется в безнаказанную даль их головная боль. Он мог догнать, но для этого пришлось бы оставить Хана одного посреди улицы. Не в таком состоянии, не такой ценой. Как назло этот гад выбрал именно тот день, когда рядом не было никого, кто мог бы его догнать и хорошенько ему накостылять. — Хан-и, ты как? Обернувшись, Минхо увидел Джисона с капюшоном, натянутым практически до подбородка. Выдохнул сквозь зубы, стараясь совладать с приступом гнева на того, кому сейчас в любом случае ничего не мог сделать. Нужно было как-то отвлечь Джисона, переключить. — Смотри-ка, какой мы беспорядок устроили, — Минхо мягко потряс Хана за руку, привлекая его внимание к стремительно таявшему на асфальте мороженому, — надо прибраться. Он отпустил ладошку Джисона и подождал, пока тот смог выйти из ступора, пошевелиться и наклониться за яркой этикеткой с торчащей из неё палочкой. Только тогда нагнулся за собственным. — Вторая попытка? Пока не ушли далеко от магазина. Хан помотал головой в молчаливом отказе. — Ладно, потом купим другое. Минхо поймал липкие пальцы Джисона и переплёл их со своими, не менее липкими. До дома Ханов они добрались в молчании, но без приключений. На кухне Ханов Минхо чувствовал себя также свободно, как и на собственной. Знал, что и где лежит, как включается новый навороченный чайник с кучей режимов подогрева. Оказавшись в родных стенах, Джисон наконец-то расслабился, стянул капюшон и устало растёкся на кухонном столе. Его била дрожь, никак не давая согреться. — Сейчас заварим тебе супер-офигенный чай с чем-нибудь вкусненьким, — Минхо хлопал дверцами шкафов, выдвигал ящики, заглядывал в холодильник за всем, что ему было нужно. Разжег плиту и поставил на большой огонь сковородку, чтобы разогрелась как следует. Смазав ее маслом, разбил несколько яиц на одной половине, а на другую положил полосочки ветчины. Пока быстрая яичница жарилась, нарезал самый витаминный и разноцветный в галактике салат, сбрызнул бальзамическим уксусом для ярких вкусовых ноток, перемешал эту полезную тусовку и поставил на стол перед спрятавшимся за собственными руками Джисоном. Когда на семидесяти градусах выключился чайник, залил горячей водой листья улуна, бросил туда несколько ягод для вкуса и ложку мёда — для сладости и души. Как раз подоспела яичница. Разделив содержимое сковородки на две порции, тарелки с горячим и ароматно пахнущим господин шеф тоже отправил на стол, вместе с кружкой. Себе он налил ледяной газировки. На опустевшей сковороде поджарил пару тостов, и вскоре те тоже присоединились к быстро организованному пиру. — Господин Хан, ваш обед подан, просыпайтесь. Худи, в которое превратился Хан, очень тяжело вздохнуло. — Я так больше не могу, хён, я очень устал, больше ничего не хочу. Ни музыки, ни песен, ни славы. Ничего этого. Я не справляюсь. Минхо нахмурился, видеть Джисона таким ему было невыносимо. Он запустил пятерню в растрёпанные волосы и пропустил мягкие прядки сквозь пальцы. — Сначала поешь, об остальном подумаем потом. Он подбирал слова, чтобы добавить что-то ещё, шуткануть как-нибудь тупо, неуместно, чтобы вывести Джисона из этого внутреннего болота хотя бы эффектом неожиданности, но его неспешные мысли опередил звонок смартфона. Выудив из кармана гаджет, Минхо глянул на экран — Чан — удивился, но ответил: — Привет, хён. Что-то случилось? Я сейчас немного занят. — Как Джисон? Вопрос застал Минхо врасплох. Не мог же он знать? Или он интересовался о том, как прошёл сеанс? — Бывало и лучше. — Понятно. Скажи ему, что всё будет хорошо, мы взяли этого гада. Сняли на видео, как он следил за вами и крикнул Хану, а потом скрутили его самого и доставили в участок. Дело уже завели. Наш адвокат заодно займётся и гражданским иском. Слишком много информации для расплавленного жарой мозга. Как так вышло, что именно сегодня им удалось сделать то, что не получалось провернуть целый месяц? Это не давало покоя. Тем более, если ни Чана, ни Чанбина сегодня не должно было быть рядом. — Но как, хён? — только и смог выговорить Минхо. — Ким Сынмин, — коротко ответил Чан, и это тут же расставило всё на свои места. — Скажи ему, что я приглашаю его на ужин, потом решим, где и когда. — Мы уже пригласили, он наворчал что-то про посиделки со старпёрами, но вроде для отказа слишком вяло, так что я склонен считать, что приглашение принято, — смех Чана согревал даже через динамик. Отключившись и убрав телефон в карман, Минхо обернулся к столу и увидел лениво жующего Джисона. Лицо само собой растянулось в улыбке от этого умиротворяющего зрелища. — Что-то случилось? — брови Джисона поднялись в вопросительную позицию. Первым делом Минхо устроился на стуле, подтянул к себе тарелку и только потом сказал: — Этот мудак тебя больше не потревожит, так что хорошо ешь и набирайся сил. — Вы же не убили его? — беспокойство с набитыми едой щеками выглядело очень комично. — Я не переживу, если вас всех посадят. — Вообще-то, у нас в стране есть смертная казнь. — Ну это другое дело, спасибо, хён, мне стало легче. — Всё нормально, никто никого не убил, а вот твоему поклоннику придётся очень сильно раскошелиться и подумать о жизни. Озвученную информацию Хан задумчиво пережевал и запил чайным коктейлем. С новыми данными ему задышалось полегче, немного отпустил страх и склизское ощущение преследования. Даже стало как-то жарковато, пришлось стянуть худи, пристроив свою верную кольчугу на спинке стула. — Так, а кого ты пригласил на ужин? — Сынмина. Похоже, он твой личный ангел-хранитель, всегда оказывается рядом, когда нужен больше всего, — сам сказал и сам чуть не подавился газировкой от смеха, потому что лицо Джисона скривилось так, будто он только что съел лайм целиком. — Вот же мерзкий потрясающий Ким Сынмин! Ладно, я тоже его чем-нибудь угощу. — Взятка ангелу-хранителю? Одобряю. Ленивый обед превратился в не менее ленивый просмотр сериала, под который и Джисон, и Минхо дремали в обнимашках. К ужину вернулись родители, и госпожа Хан накормила мальчишек до состояния довольных, но лопающихся кубышек. Чувство облегчения от разрешившейся проблемы доходило потихоньку, небольшими порциями, расплетало затянутые узлы, позволяя расслабиться и дышать. — Останешься? Хан вцепился в Минхо, словно тот был его любимым эвкалиптовым деревом. Клевал носом в изгиб шеи и жался так близко-близко, что из его цепких объятий вовсе не хотелось выпутываться. — Останусь. — Тогда иди в душ первый, грязнуля, — хихикнул Джисон и легко прикусил плечо, на котором лежал. — Эй! — Минхо очень хотелось возмутиться как следует, но в душ хотелось ещё больше. — Ладно, но ты тут себе не воображай, что Повелителем Мух заделался. — Конечно-конечно, иди уже, — выпустив Минхо из плена, Джисон отвесил ему шлепок по заднице для ускорения. Минхо обернулся, зло сверкнул глазами, но это не возымело никакого воспитательного эффекта, потому что абсолютно счастливую улыбку скрыть он был не в состоянии. Одеяло отброшено в сторону, в нём больше не было необходимости. Джисон снова горел и обжигал, как раньше. Минхо плавился и тихо вздыхал в его руках. Он очень скучал по такому вот Джисону: яркому, сияющему, согревающему быстрее Солнца. Они лениво целовались, отказываясь проваливаться в сон после долгого, насыщенного событиями и переживаниями дня. Губы саднило, но никто из них не собирался останавливаться, только иногда отвлекались, чтобы попить воды и вновь возвращались к своему сладкому занятию. Пальцы Минхо путались в длинноватых волосах Джисона, периодически сползая к скулам и щекам, ладони Джисона же исследовали тело Минхо — то и дело смещались с груди на спину и обратно. Они отпускали все тревоги последних недель, наконец-то дарили друг другу нежность в чистейшем виде, не приправленную попытками укрыться от страхов, забыться или отвлечься от собственных громких мыслей. Джисон покусывал пухлые губы Минхо, тот тихо постанывал и вздыхал от множества приятных ощущений. За последние месяцы они прокачали свои поцелуйные навыки, изучили собственные предпочтения и потаённые желания друг друга. Минхо вот не догадывался, что ему нравилось немножко боли, пока не получил свои поцелуи-укусы с доставкой и короткими ногтями по коже на бёдрах. Хану же нравилась нежность по отношению к себе, бережность, хотя он сам совершенно не мог сдержаться, когда впивался в Минхо так, будто тот собрался исчезнуть. — Ах, — Минхо тихо всхлипнул в поцелуй, когда Джисон вжался в него всем собой, очень медленно прочерчивая розовые полосы на доверчиво открытой спине. Кожа жглась под расцветающими на ней царапинами, и больно, и так хорошо, когда на смену первому яркому ощущению приходило новое — саднящее, чуть зудящее, но такое приятное, заставляющее чувствовать. Джисон уже не спрашивал, всё ли в порядке, не переборщил ли он, уже научился слышать, различать эти волшебные звуки Минхо по тональностям. Знал, что на этой ноте ему хорошо, но не забывал пройтись по свежим царапинам успокаивающе оглаживающей ладонью. Джисон боялся, что за последние недели мог позабыть всю ту нотную грамоту, которую познал вместе с Минхо, но сейчас, заново исследуя, вспоминая, наполняясь им до краёв, понимал — никогда не забудет ничего, что касалось Минхо. Во всём безумном водовороте жизни Джисон вдруг очень ясно осознал, что Минхо был его домом, его безопасным местом, его воздухом и тем, к кому он обязательно будет возвращаться снова и снова даже из тёмных непроглядных глубин собственного Я. — Хён, я тут подумал, — Минхо слушал, тяжело дыша и довольно дрожа в его руках. — Я со всем смогу справиться и что угодно вывезу. Ради того, чтобы оставаться рядом с тобой. Минхо никогда не смог бы сказать что-то, что хоть на треть выразило бы переполняющие его эмоции, не умел облекать свою любовь в слова. Но Джисону это и не было нужно, он читал любовь Минхо без слов — в том, как тот доверялся только ему, как отдавал себя целиком, как защищал от всего, как заботился. Джисон видел это всё, ловил, принимал и прижимал к самому сердцу. Ради Минхо он становился сильнее, чтобы потом, когда окрепнет, встанет на ноги и перестанет бояться и всего вокруг, и себя, отдать ему всё прекрасное, что взрастит в своём сердце. — Мне больше не страшно.