Хан +1

В зале царила напряжённая тишина, несмотря на большое количество подростков, с волнением ожидающих своей участи. У троицы, расцветкой напоминающей шмеля, если слепить их вместе, синхронно тряслись ноги, отбивая ритм паники. Чан сгрыз ногти по локоть, Чанбин ушёл в себя и не обещал вернуться к обеду, Джисон, казалось, был готов то ли сигануть в окно, то ли подпрыгнуть в потолок с воплем. — Расслабьте булки, дарк рэперы, на вас смотреть стрёмно, — к компании подошли Минхо с Йеджи, держа в руках кофе в картонных подставках и снэки. Минхо, конечно, лукавил, точно так же выглядели все, кто прошёл прослушивание и ждал предварительное решение компании. — А мне нравится, у них такой пугающий вайб, вуууууу, особенно у Бинни-оппы. Чанбин поднял совершенно растерянный взгляд на Йеджи и залился жутко милым румянцем, когда девушка ему ещё и подмигнула. В обычной ситуации парни стали бы гоготать и улюлюкать, поддразнивая друга, но сейчас вся эта история прошла мимо внимания дико переживающих Чана и Джисона. Минхо же тихо усмехнулся и всучил Чанбину горячий стакан с пачкой крекеров и фразой: — Герой-любовник, надо поднабрать в массе, иначе не вывезешь, — напоминая, что их общая подружка Хван офигеть как вынослива и сильна физически. Из Чанбина, кажется, повалил пар. За огромными окнами офисного здания мерно кружились снежинки. Отдав Хану его ледяной, словно арктический айсберг, американо, Минхо отошёл к окнам - главному источнику света и зрелищ. Рассматривать нервничавших людей уже наскучило, приходилось искать варианты развлечь себя иными способами. — Вы же Ли Минхо? — сбоку раздался спокойный голос, вытягивая Минхо из лишённого каких-либо мыслей залипания на погодное явление. — А? — он обернулся к подошедшему парню и часто-часто заморгал, пытаясь понять, какого хрена этому незнакомцу от него понадобилось. — Танцор Ли Минхо? — повторил свой вопрос мистер любопытный. Бежать с этой подводной лодки было некуда, поэтому Минхо просто утвердительно кивнул. — Вы извините, что я так подошел, просто пытаюсь отвлечься от волнения, — взволнованным незнакомец не выглядел, ну да кто такой Минхо, чтобы осуждать чужие эмоциональные диапазоны. — Смотрел японские туры, вы очень яркий, запоминающийся. Даже удивительно, что вас не задвинули куда-нибудь на задний план, чтобы не отвлекали внимание от основных звёзд. Странные рассуждения, но чего только не ляпнешь на грани нервного срыва, да? — Тоже на прослушивание пришли? С вашей харизмой оставаться в подтанцовке на вторых ролях и правда преступление. «Ах, вот оно что, за свою жопу забеспокоился, конкуренцию почуял непреодолимую. Не там вынюхиваешь, шнырь». С задушенным смешком Минхо помотал головой: — Не, я друзей поддержать, — качнул подбородком в сторону троицы на диване. Сам глянул на них и внутренне хохотнул - права была Йеджи, выглядят устрашающе, умеют смотреться внушительно, даже когда от страха готовы рассыпаться на атомы на месте. Вот где талант! На этом Минхо отвернулся обратно к снежинкам, обозначая такую вот внезапную финалочку интереснейшей беседы. — Чё за хмырь к тебе подкатывал? В спину вжалось тёплое, на восемьдесят процентов состоящее из кофе пузо, дыхание коснулось шеи у кромки недавно подстриженных чересчур коротко волос. — Узнал меня, зассал, что я тоже в айдолы мечу. Не знает, что у него есть конкуренты пострашнее. В плечо воткнулся острый подбородок. Хан ничего не ответил, но засопел очень решительно и гордо. Из-за искусственного освещения в стекле можно было разглядеть не только зиму, расправляющую снежные крылья над городом, но и свои отражения. Поймав взгляд Хана в стекле, Минхо показал ему язык. В ответ Хан сплющил ладонями свои щёки и зашевелил губами в беззвучной читке рэпа. Минхо прыснул от смеха и обернулся к такой смешной мордашке: — Флаундер на свэге. — Он. Очередное прослушивание закончилось отказом. Однако в этот раз за отказом последовало многозначительное «но». Компания как раз отпачковывала сотый дочерний лэйбл, направленность которого совпадала с тем, что творила 3RACHA. Им не требовалось больше никаких прослушиваний, им предлагали место в свежем, не успевшем обрасти сплетнями и скандалами агентстве. Прежде всего их принимали на работу в качестве музыкальных продюсеров, пишущих авторов и композиторов. Их артистическим карьерам отводилось второе место, зато с возможностью самостоятельно организовывать весь творческий процесс и определять его направление. Идеально. Лучше не придумать. Они получили больше, чем надеялись: и работу, и ресурсы для творчества, и свободу. — А ты у нас, значит, знаменитость, — размышлял вслух Джисон под уютный скрип свежевыпавшего снега под ногами, — везде и всюду узнают, просят сфоткаться, расписаться на сиськах, вот это всё. — Сисек не было, — Минхо только хихикнул от этой милой сцены ревности и плотнее прижался к руке, за которую держался. — Это пока не было, — буркнул Хан, второй рукой придерживая соскальзывающие с его локтя пальцы Минхо, — не за горами. После прослушивания и подписания договоров (ни к чему размышлять, когда всех всё и так устроило) все сорвались отмечать грандиозное событие. Дневное время и нежный возраст отмечающих в качестве места сбора определили пиццерию в центре. Не так часто этой компании самоуверенных провинциалов удавалось вырваться в столицу и насладиться всеми богатствами сферы услуг и развлечений. За время посиделок к ним несколько раз подлетали самые разные люди с единственным вопросом: тот ли самый это Ли Минхо, затмивший целую группу сияющих айдолов? Всех веселило и это внимание, и внезапно обнаруженная популярность Минхо. Всех, кроме Джисона. Тот дулся и жевал, жевал и дулся. А потом, когда все потянулись в сторону вокзала, он предложил Минхо прогуляться. Вдвоём. На последний поезд они в любом случае успевали, а романтических свиданий в снежном Сеуле у них ещё не было. Строго говоря, никаких свиданий у них ещё не было. — Ревнуешь? В хитром прищуре Минхо плясали дьяволята, а на лице была самая довольная и сытая улыбка. — Хорошо, что ревнуешь, значит, будешь бороться за меня двадцать четыре на семь со всеми мельницами Кореи. — Мира, — внёс коррективу Джисон. — Ты вот настолько популярен, хён, и до сих пор этого не понял. В словах и глазах Джисона не было зависти. Он не хотел себе всю ту популярность, что уже была у Минхо. Он хотел, чтобы эта популярность не отняла у него самое важное и дорогое. — Ты же знаешь, что мне это всё неважно, Хан-и, — голос Минхо звучал так же мягко, как падающий с неба снежный пух, — я занимаюсь любимым делом, а всё остальное - сопутствующая фигня, которая не имеет никакого значения. Шаги Хана замедлились, а потом он и вовсе остановился. Минхо тоже, после нескольких смешных микро-шажков на месте. В свете уличных фонарей медленно опускались снежинки, посверкивая морозным рисунком. По ощущениям Минхо половина снежинок выбрала местом смерти его нос. Как еще объяснить, что одна за другой они опускались на чётко очерченную переносицу, где героически таяли? Хан сиял глазищами напротив, впитывая взглядом все двадцать пятые кадры, пока Минхо учихивался от щекочущих снежинок. Смешной, нелепый в этом плюшевом берете и с покрасневшим носом, невероятно красивый. — Что за внезапная остановка в романтичном мгновении, Хан Джисон? Мне на следующей. В такие моменты Джисона не могли сбить даже шуточки Минхо. Умение жёстко чувствовать в любой обстановке и независимо от внешних факторов у него было прокачано на двести двадцать. И процентов, и вольт. А мгновение и правда красивое. Его бы запечатлеть и сохранить для какой-нибудь биографической документалки, которую снимут и выпустят, когда Хан Джисон станет вот настолько легендой. — Хён, я же не потеряю тебя из-за всей этой звёздной хрени? — и смотрел так искренне, взволнованно, даже не дыша. — Кто знает, ты тот ещё растеряша, надо лучше приглядывать за тем, что тебе дорого, — смешинки опадали с ресниц и вместе с облачками тёплого дыхания вплетались в шарф. Джисону всё ещё было не смешно. Он прокручивал произнесённые слова в голове, расплетал их узорами и вновь складывал в потайную кладовочку, забитую самым важным и самым личным. — Глаз не спущу. Неожиданно смущенный, Минхо чувствовал, как начало печь румянцем щёки. Поглубже уткнулся в шарф, чтобы спрятать важные улики от пытливого орехового взгляда. И, тем не менее, признался: — Звучит приятно.

✩✩✩✩✩

— На что первую зарплату потратишь? — госпожа Хан разливала чай, пока сыновья убирали со стола посуду после ужина. — Ты хотела сказать «спустишь», — поправил мать Ёнкей, забирая у нее уже наполненные кружки. Непрерывно трещавший весь вечер Хан вдруг замолчал и замер, словно квокка, ставшая свидетелем приземления НЛО посреди джунглей. Буквально на днях он получил свою первую официальную зарплату и уже сделал с ней именно то, о чём сказал брат. — Гитару купишь? — госпожа Хан с тёплой улыбкой отмахнулась от слов старшего сына, мол, джисоновы деньги, он волен тратить их, на что сам посчитает нужным. — Или какие-нибудь крутые штуки для звукозаписи? — О, Джисону очень нужны крутые штуки для звукозаписи, — покивал Ёнкей, нарезая вишнёвый пирог. Джисон так и продолжал косплеить оленя в свете фар. Ему и правда нужны были крутые штуки для звукозаписи, да и от новой гитары он не отказался бы. Но все деньги были уже благополучно потрачены. И, в принципе, Джисон ни о чём не жалел.

✩✩✩✩✩

— Я таким богачом себя чувствую, вы бы знали, — Чан опрокинул в себя чёрт знает какой по счёту шот и продолжил глупо смеяться, растекаясь по столику. Он и в самом деле в мгновение ока стал богачом, когда на его счёт капнула приличная сумма за все написанные им треки и сэмплы, выкупленные агентством в работу. В отличие от друзей, совершенствующихся в рэпе и написании текстов, Чан больше внимания уделял композиторству, это ему доставляло наибольшее удовольствие и увлекало, затягивало по-настоящему, заставляя развиваться, узнавать новое, постоянно учиться. Его усилия были вознаграждены с порога. Звучание Чана в агентстве посчитали уникальным, ни на что не похожим, а потому юное дарование заграбастали с руками, ногами и всем выстраданным материалом. — Мы тебя сейчас тоже очень чувствуем богачом, — Минхо чокнулся со стоящей на столе стопкой Чана и залпом осушил свою, — особенно, когда ты так красиво проставляешься. Возраст им ещё не позволял официально напиваться в общественных местах, но после того, как 3RACHA начала выступать в городских клубах, у них появилось достаточно много знакомых, закрывающих глаза на отсутствие документов. К тому же, пили только Минхо с Чаном, младших они на эту скользкую дорожку пока не пускали. К чести последних, те не сильно и рвались. — До сих пор ощущение, будто мы в сказку попали, — Чанбин расслабленно улыбался тарелке с рёбрышками, Джисон фотографировал этот плывущий натюрморт. — Танцевать хочу, — Чан стёк со стула и прижался щекой к бёдрам Минхо, сидящего на высоком стуле, — пойдёшь со мной? Минхо со смехом взъерошил волосы Чана. — Не, хён, давай сам, я в вертикальном положении всё ещё держусь, только потому что сижу. Чан что-то прохныкал, укусил Минхо сквозь плотную ткань джинс и гордой покачивающейся походкой удалился в сторону танцпола. Минхо поднял глаза и столкнулся с буравящим взглядом Джисона. Тот молчал, плотно стиснув челюсти. Даже не молчал, а изо всех сил не говорил. Минхо поднял брови в немом вопросе, мол, чего вылупился, как на врага демократии? Джисон в ответ покачал головой, но стал еще мрачнее. — Парни, я домой, обещал маме сильно не задерживаться. Коротко попрощались. Когда Чанбин вышел из бара, Минхо остался наедине с недовольством Джисона. Такая себе компания, три звезды из десяти. — Хан-и, я не телепат, чего ты меня взглядом сверлишь? Минхо не злился. Устало подперев ладонью щёку, он выжидающе смотрел на сидящего напротив Джисона, не подгонял, не торопил. Джисон прокручивал в голове комок ревнивых мыслей, стараясь не дать им вырваться наружу. Такое дерьмо никому не понравится: ни Минхо, ни самому Джисону. Он обдумывал, как бы помягче сказать, что нехрен у него на глазах нежничать с Чаном, а уж не на глазах - и подавно, как вдруг со стороны танцпола послышался шум. Брови Хана взметнулись вверх в каком-то удивлённом охреневании. — Чё там? Оборачиваться лень, — Минхо продолжал смотреть телеканал «Хан Джисон» и сейчас там показывали что-то про драку в баре. — К Чани-хёну, кажется, пристают. — А он чё? — Еле стоит на ногах, поэтому опирается на чувака, который к нему, собственно, катит шары, дебильно хихикает и пытается от него отбиться. Получается не очень, потому что самостоятельно стоять у него не особо выходит. — Ох, ебатеньки. Сиди тут, не вмешивайся, меня твоя мама прибьёт, если приведу тебя домой с фингалом. Аргумент. — Окей. Получив обещание от Хана, что тот отсидится в безопасности, Минхо с кряхтением сполз со стула. Направляясь в гущу событий нетвёрдой походкой, больше всего он надеялся, что удастся всё разрешить мирно и не придётся никому бить лица. Он слишком давно этого не делал, наверняка позабыл уже, как замахиваться и проверять свои навыки, честно говоря, не было желания. Оказавшись за спиной Чана, Минхо поднырнул под руку старшего и, прихватив того за талию, сделал несколько шагов назад, наращивая дистанцию с внезапным поклонником. Мужик, которому захотелось отведать опьяняющей (и в дрова пьяной) молодости, выглядел минимум на двадцать лет старше. — Мистер, мы не заинтересованы в том продолжении вечера, которое вы пытаетесь организовать, — заплетающимся языком Минхо вывел эту фразу единой скороговоркой, а в конце добавил звонкое «ик!». Чан цеплялся за шею Минхо, всё ещё хихикал и пытался не расползтись по танцполу в шпагате. Минхо сделал ещё шаг назад, уволакивая Чана. Разворачиваться к подозрительному типу спиной казалось максимально хреновой идеей даже пьяненькому мозгу. Мужик же не собирался тратить время на переговоры и разборки, он просто коротко ругнулся, въебал Минхо в лицо и ушёл. Вот так просто взял и ушёл. У Минхо побежали слёзы, от боли в глазах самоорганизовался целый фейерверк. Он тут же выпустил из рук стремительно трезвевшего Чана, и, жалобно подвывая, опустился на пол. — Ебучий гандон сломал мне нооооооос! — гнусаво выл, отплёвываясь от собственной крови, и жался горячей щекой к ледяному полу. Чан опустился на колени рядом, перехватил руки Минхо и совершенно ясным взглядом оглядел нанесённый красивому лицу ущерб. — Протрезвел? Столько бухла и впустую, — всхлипнул Минхо. — Тебе бы обезбола бахнуть, но на такое количество бухла… придется терпеть. — Да похуй, потерплю. — Надо обработать, будет больно. — Я буду мстить, — Минхо сверкнул на Чана угрожающим взглядом, когда тот занёс над его лицом пропитанный текилой спонж из принесённой барменом упаковки. — Нет, так не пойдёт, идём к нашему столику, надо, чтобы ты сидел, так захлебнёшься нахрен кровью. Напихав в руки Минхо бумажных салфеток, Чан повёл его к столу, где их встречал бледный и перепуганный Джисон. — Это всего лишь нос, чаги-я, не переживай, — на мгновение Минхо приобнял Хана за плечи и полез на свой стул. — Надо вызвать полицию! Пусть этого мудака арестуют! Испуганно вглядываясь в стремительно наливающиеся синяки под глазами Минхо, Джисон чувствовал царапающую рёбра злость на себя за бессилие. — Этот мудак уже ушёл, записи на камерах есть, этим я займусь завтра, — в голосе Чана не осталось и следа от былой беззаботности празднующего пьянчужки, — найдём. Минхо, не запрокидывай голову и убери руки от лица. Минхо честно терпел, сколько смог. Секунд шесть. А потом с жутким рыком вцепился пальцами в во всех отношениях примечательную задницу Бан Чана, впиваясь и сжимая. Очень-очень сильно. Судя по тому, как Чан шипяще дышал сквозь зубы, ему было достаточно больно, от этого на сердце Ли хоть немного потеплело. Джисон наблюдал, скрестив на груди руки, но не вмешивался. — Сони, идём, закину тебя домой и отвезу нашего героического в клинику. Похоже, я должен ему новенький нос. — Только в самую лучшую! Мне не нужны какие-то дешманские носы. — Само собой, Минхо, само собой. — Не собираюсь домой, я поеду с вами, — Джисону и так не нравилось, что весь этот вечер проходил очень далеко от того, что он планировал. В его голове сложился совершенно идеальный сценарий, но с самого начала он рассыпался пеплом в прямом эфире, а тут еще его хотели сбагрить куда подальше. Минхо не спорил, просто упал к Хану в объятия, шурша тонной салфеток и вздыхая, как самый героический герой, получивший смертельное ранение. Чан тоже не стал спорить, просто хмуро посмотрел на развалившуюся на заднем сидении парочку, сам же устроился на пассажирском рядом с водителем такси. Клиника, в которую их привезли, и правда выглядела, как одна из тройки лучших. Ни Минхо, ни Джисон ничего в них не шарили, но Naver обещал, что из её стен они выйдут неземными красавчиками. Чан окончательно протрезвел и по полной отыгрывал роль папика, договариваясь с врачами, подписывая документы и оплачивая в кассу миллионы вон. Минхо в это время кидал в Джисона конфетки, пытаясь попасть в открытый рот. После лидокаинового спрея жизнь его вновь обрела приятные краски, можно было комфортно, не страдая, дождаться, когда подготовят операционную. — А мне с собой дадут такой спрей? Это ж магия вне Хогвартса! — долго унывать Минхо не умел в принципе, а уж когда от уныния его отвлекало столько всего нового и интересного, он переключался в считанные секунды. — Я куплю тебе таких, сколько захочешь. После недолгой капельницы, призванной вывести из организма пациента остатки алкоголя, они сидели на диванчике в коридоре перед операционной, разглядывая абстракции на противоположной стене. — Похоже на сморкающегося гиппопотама, — первым высказался Минхо. — По-моему, это гигантская муха пытается чихнуть, — сделал свою ставку Джисон. — На поясняющей табличке написано «Закат в Тоскане», — прозвучал финальный аккорд от Чана. — Всегда знал, что в Африке так себе, — подвёл итог Минхо и у него под боком захрюкал смеющийся Хан. И неважно, что Тоскана в Италии. В коридор выглянул хирург и пригласил Минхо в операционную. — Что ж, завещание я составить не успел, но, Хан-и, обязательно навещай Суни, без слуг этот котячий король будет похож на уличного чухана, — потрепав Джисона по волосам, Минхо скрылся за дверью. Некоторое время Чан и Джисон сидели в тишине, неосознанно прислушиваясь к происходящему в операционной. Никакой звуковой информации оттуда не поступало, поэтому Хан выдохнул и плюхнулся на бок, припечатав головой бёдра Чана. — Фух, я чуть сердечный приступ не огрёб с этими приключениями. — Рано расслабляться, Сони, позвони маме, а я объяснюсь с госпожой Ли. — Уууу, со щитом или на щите, — ободряюще стукнув Чана кулаком в плечо, Джисон скатился с диванчика и отправился в путешествие по пустынным коридорам под беседу с мамой. Под отяжелевшие веки настойчиво пробивался свет нового дня. В конце концов, Минхо пришлось сдаться и открыть глаза. Голова после наркоза ощущала себя не очень ясно, лицо вообще казалось наспех пришитым к черепу грубыми нитками, а в ухо нежно сопел хомяк. Повернув голову в сторону мерных дуновений ветерка, Минхо увидел расплющенную по матрасу больничной койки щёку. Не удержался и ткнул пальцем в мягонькое. Джисон тут же зашевелился и заморгал, открывая заспанные глаза. — Доброе… утро? — хриплым ото сна голосом поприветствовал он. — Мне-то откуда знать, я был под наркозом. Может, уже тысяча лет прошла, человечество давно расселилось по галактике, а мы - всего лишь воспоминание о днях давно погибшей Земли. — Ебать тебя от наркоза растащило. — Ты записывай, пока я в ударе, потом напишешь песен на целый порноформат. — Полноформат. — Я так и сказал. — Прости, хён, но твой наркотический бред публике не зайдёт, опиум уже не в моде. Оба засмеялись, но Минхо тут же сбился на шипение-кряхтение. — Как там мой новый нос? Надеюсь, Чан не пожадничал. — Вроде не пожадничал, но результат мы увидим, только когда можно будет снять повязки. Кстати, хён, ты знал, что в косметологических и пластических клиниках есть гарантия? Типа если нос тебе пришили, а он потом на затылок съедет, они бесплатно переделают. — Заебись. Как захочу халявного опиума, буду знать, что делать. Врач заглянул на осмотр, проверил состояние и самочувствие Минхо, выдал ему брошюрку с рекомендациями, напомнил, когда нужно явиться и отпустил с миром. — Хан-а, Хан-а, Хан-а, Хан-а. — Чего канючишь? — Не хочу домой, пойдем кофе попьём. Джисон осмотрел Минхо, похожего на сбежавшую с выставки мумию, пожал плечами, — Пошли, — и повёл старшего в ближайшую приличную забегаловку. — Мной можно пугать людей? — До усрачки. — Обалденно. К огромному разочарованию Минхо в той кофейне, куда их принесли ноги, персонал весь был вышколен настолько, что никто из них даже бровью не повёл, когда мальчик и мумия переступили порог. — Они либо из спецназа, либо привыкли уже к мумиям. Здесь наверное частенько бродят потерпевшие после наведения красоты, — предположил Джисон, пока они устраивались за свободным столиком. — Мне вот вообще легче не стало, я хотел вселять ужас. — В круглосуточный на квартале вечерком сходим, напугаешь бедолагу, у которого сегодня смена. — Ладно. План «Б» принимается. Выбранное ими местечко было достаточно укромным и живописным. Их не было видно из основного зала, в то же время они могли любоваться задним двориком через окно, уходящее в пол. Заказ принесли довольно быстро и оставили мальчика наедине с его ручной мумией. Минхо потягивал молочный коктейль через трубочку, Джисон лениво ковырял десертной вилкой чизкейк. — Слушай, хён, насчет Чана… — Точно, мы же потеряли Чана! Где этот герой на героине? — А? — Хан ошарашенно похлопал на Минхо ресницами. Он только сейчас заметил, что их двое? Вот это ничего себе наркоз. — На работу уехал с убитым настроением. Он, кстати, маме твоей позвонил, всё объяснил. — Мог бы и маме новый нос предложить. Акция для всех Ли. — И Суни заодно, ага. — Забери свои слова обратно, Хан Джисон, нос Суни идеален. Джисон посмотрел на своего дурного старшего и только покачал головой. — Твой нос тоже был идеален. Пока ты не пошёл вступаться за Чана. Минхо перестал глупо улыбаться и теперь смотрел на Джисона серьёзнее. — Я бы за любого из вас впрягся, ты же знаешь. — Знаю. Прости. Я… Минхо не подталкивал, а Джисон с чем-то в себе отчаянно боролся. — Бесят меня, короче, ваши воркования. Как его задница, кстати, на ощупь? — Отличная, рекомендую, — Минхо парировал, не задумываясь. Он не видел ни единой причины, почему должен оправдываться, а потому не собирался. — Ты придурок, хён, — Джисон со стоном растёкся по столешнице. — Это ты придурок, Хан Джисон, — Минхо протянул руку и успокаивающе погладил его по волосам, — сколько раз повторять? Тебе не нужно меня ревновать, я выбрал тебя и на этом всё, никого больше не существует. Хан застонал, извернулся и вмазался лбом во внушительный кусок полированной древесины. Он ненавидел себя за эту слабость, но ничего не мог с собой поделать. Он доверял Минхо, но это никак не мешало ему злиться на то, что все вокруг тоже могли видеть Минхо и знать, какой он потрясающий, офигенный, самый лучший в целой Вселенной. — Прости. — Мне не сложно повторять это снова и снова, так что всё в порядке, ешь чизкейк. — Всё должно было получиться совсем не так, всё должно было быть по-другому. — Что именно? Джисон зашуршал своим безразмерным худи и вытащил из недр кармана джинс небольшую коробочку. Поставил ее на стол перед Минхо и рука тут же обессиленно упала на колени. — Я заработал и купил тебе подарок. Мы должны были прогуляться после бара, я заказал столик в одном камерном местечке, хотел, чтобы всё было красиво. Минхо, внимательно слушая, отставил бокал с коктейлем и придвинул к себе коробочку. Сама упаковка стоила как несколько месяцев его подработок в былые времена. Отщёлкнув хитрый замочек, он откинул крышку и взглянул на содержимое: изящная серёжка на двойной цепочке, со звёздочкой-бриллиантом на одном конце. Металл светлее серебра, практически белый, грани на цепочке настолько тонкие и многочисленные, что вся серёжка сверкала в естественном освещении, словно сказочное сокровище. — Охренеть. А что тут ещё скажешь? Минхо держал в руках целое состояние и прекрасно это понимал. — Ты мог купить себе машину на эти деньги. — Я не умею водить и не собираюсь учиться. Если ты хочешь машину, то тебе я куплю. Когда покажешь мне права. — Договорились, дорогой, — ухмыльнувшись строго выставленным условиям, Минхо раскрутил гвоздик в мочке и надел вместо старой серёжки новую. Этим гвоздиком ему как раз и прокололи ухо совсем недавно. Он вместе с Джисоном скроллил сайты бижутерии, пытаясь выбрать что-то стильное, классное, чтобы цепляло и нравилось, но ничего такого не находилось. А Джисон нашёл. — Она очень красивая, спасибо, Хан-и. — Это ты красивый. Джисон протянул руку и грустно погладил Минхо по щеке. — Я буквально мумия. — Мумия, которую я очень хочу поцеловать. Можно? Минхо завис, часто моргая, обдумывая. В конце концов, просто сдвинулся в сторону, освобождая рядом с собой место. — Можно. И сам потянулся к Джисону, как только тот опустился на диванчик рядом. Мало того, что опыта в поцелуях у Минхо было примерно ноль, так ещё и эти повязки, нос саднящий, да и в целом голова всё ещё гудела после травмы. — Зафиксируйся, — с бархатным смешком, Минхо прихватил Джисона за подбородок, чтобы тот не ёрзал, не двигался и случайно не пробил ему лбом в свежесклеенную переносицу. Попримерявшись, в конце концов нашёл подходящий угол, который не сулил ему новой травмы, и мягко коснулся губ Джисона. Следующее касание длилось дольше. На третьем Минхо провёл кончиком языка по верхней губе Хана, подмечая сливочный вкус чизкейка и жесткую от обветренности кожицу у самой кромки. — Дыши, Хан-и. Во время поцелуев можно дышать, — с улыбкой заглянул в затуманенные глаза напротив. Джисон в самом деле задышал. Просто не до того было. Он был очень занят - отбегал в мир иной по срочной необходимости умереть. — Ну как? — Хорошо, хён. Так хорошо, что я почти отъехал. Сложно не поверить, когда под мягкими поглаживаниями Минхо ощущал каменную скованность в плечах: Джисон всё ещё был в ступоре. — Ещё? Хватит на сегодня? Или попробуем с языком? — Ты точно хочешь, чтобы я откинулся, — во взгляде Хана испуг каким-то образом уживался с решимостью. Минхо вздёрнул брови, ожидая вердикта. — Ещё, но без языка. — Повезло, что у тебя такая послушная мумия, правда, Хан-и? И у них было ещё много-много нежного, неторопливого, смеющегося, неловкого «ещё». Один раз к ним заглянул официант, чтобы поинтересоваться, не требуется ли им что-то, но очень быстро и тактично растворился в пространстве, не помешав исследованию новых возможностей и граней. Джисону очень понравилось играться с верхней губой Минхо. Она всегда его манила предвкушением безумной мягкости и не подвела ожидания. Джисон легонько прикусывал её, посасывал и бесконечно балдел. От полнейшего падения во грех в публичном месте спасало только то, что они благоразумно не трогали друг друга руками и не съезжали поцелуями с намеченного пути - только губы в губы. Сейчас Минхо позволял Джисону себя распробовать, изучить, занести в картотеку тактильности новые файлы, что совсем не обещало, что в следующий раз юному исследователю достанется в руки в той же степени послушный объект для изучения. Остановиться пришлось, когда Джисон краем сознания поймал очень громкий и мокрый звук, спустя бесконечные мгновения идентифицированный им, как звук их поцелуя. Он тут же отшатнулся, раскраснелся и вперил смущённый взгляд в потолок. Минхо же спокойно придвинул к нему блюдце с разломанным чизкейком, давно остывший кофе и кивнул, мол, ешь. Сам же ощупал свои губы. — По ощущениям, ты сожрал мой рот, Хан Джисон. Он на месте или стоит заглянуть в клинику на ещё одну процедуру? Джисон, успевший набить щёки чизкейком, испуганно покосился на Минхо, но тут же стукнул его по ноге. — Ну чего ты пугаешь меня, придурок? Допивай свой коктейль и бежим отсюда, мне жутко стыдно и кажется, что все здесь уже в курсе. Не так уж Джисон был неправ. Когда, расплатившись, парни уходили из кофейни, их провожали очень красноречивыми взглядами. — Да и хрен с ними, — Минхо успокаивающе похлопал Джисона по спине, когда они оказались на оживлённом проспекте, — официально ты не гей, пока я мумия.