Хан +1

— После этого оппы в Японии не останется ни одного пудинга, — Йеджи валялась на полу и разговаривала по фейстайму. Над её отливающей алым макушкой виднелась гора вещей, разбросанных по кровати. Периодически в видоискателе мелькала фигура Минхо, шагающего через кровать из одного конца комнаты в другой. — Что у вас дальше по плану? — раздался чуть хриплый голос из динамика. — Осака, — ответила Йеджи и тут же послушно переползла из одного угла комнаты в другой, тактично подпихиваемая Ли. — Его сосед ещё утром улетел, а он всё возится. — Да в смысле, Хван Йеджи?! Ты тоже ещё не улетела! — Минхо от возмущения замер в центре кровати, на возвышении из собственной одежды. — Выметайся давай отсюда, не мешайте мне собираться. Грозный взгляд достался и Джисону, когда Ли резко рухнул у самого края кровати и заглянул в экран смартфона, вынырнув над головой девушки. Йеджи не стала спорить со старшим и послушно убежала в свой номер, не прерывая поток возмущений. Минхо прекрасно слышал эмоциональные поддакивания Хана и собирался с ним потом отдельно по этому поводу поговорить. Охренели и сговорились. Или сговорились и охренели. Причинно-следственную связь ещё предстояло установить. С отъезда Минхо в тур прошло уже два месяца. Расписание не настолько плотное, хватало выходных между концертами и репетициями, имелась возможность летать домой, но, во-первых, это было довольно затратно, а, во-вторых, свободное время в Японии Ли использовал самым продуктивным образом. Здесь им не нужно было париться насчёт жилья: крышу над головой предоставляла танцевальная японская команда, с которой сотрудничала группа. Корейские танцоры прибыли в меньшинстве, их основной задачей было помочь японским коллегам разобрать и выучить хореографии. Оплату перелётов непосредственно между концертами брала на себя компания, организовывающая тур. Весь этот расклад устраивал Минхо целиком и полностью. Экономично, эффективно. Он имел возможность практиковаться двадцать четыре на семь в танцевальных залах японских коллег. Сэкономленные средства Ли тратил на вкусняшки и мастер-классы известных танцоров - местных или же посетивших конкретный город в тот самый момент, когда Минхо был там. Он чувствовал, видел, знал, что с каждым днём его скилл как танцора становится всё выше. Ежедневные тренировки вывели его отношения с телом на совершенно иной уровень. — Недавно поймал такое ощущение, не знаю как его описать. Минхо расслабленно лежал на кровати после очередного тренировочного дня, болтая с Ханом. — Давай, малыш, постарайся, подбери слова. — По подбору слов у нас ты главный. — Ты сможешь, верю в тебя. Хоть оба и смеялись, но в голосе Джисона звучала согревающая поддержка. — В общем, я почувствовал, что для меня сейчас как будто нет ничего невозможного. Что я могу освоить любой стиль, любое направление. Что моё тело готово к большим нагрузкам и самым сложным хореографиям. Что-то на всесильном. Как думаешь, это плохо? Я переоцениваю свои силы? Хан задумчиво смотрел на друга с экрана смартфона. Почему-то сейчас ему было чуть невыносимее, чем каждый день до этого, осознавать, какое расстояние их разделяло. Хотелось оказаться рядом по щелчку пальцев, поддержать, обнять. — Ты всегда здраво оцениваешь свои силы, хён, — кулаком подпёр мягкую щёку, — ты много тренировался, и вот закономерный результат. Они продолжали говорить обо всём на свете, пока Минхо не отрубился посреди обсуждения последней серии нового онгоинга. Какое-то время Джисон просто смотрел на спящего, слушая размеренное дыхание, а затем прервал соединение и отправился работать над своими проектами. Ночь - его время, наполненное творчеством и приближением запланированного будущего. В Нагое у Минхо не было ни времени, ни сил на прогулки, хоть он и обещал снабжать Хана фотографиями всех достопримечательных мест, которые напоминали им любимые дорамы или пейзажи из засмотренных до дыр аниме. Время неумолимо неслось вперёд, но их максимумом близости всё ещё оставались видео-звонки. — Что тебе привезти? — Минхо лежал на спине, разглядывая подсвеченный ночником потолок, рядом мерцал телефон, на ярко сияющем экране было видно, как крутится на стуле Джисон, то и дело отвлекаясь на какую-то программу в ноутбуке. — Себя привези, дурак, — прозвучало слишком резко, поэтому, спустя пару витков вокруг своей оси он добавил, — я ж соскучился пиздец как. Минхо вздохнул. Он тоже соскучился. Очень. До сжимающе-режущего чувства меж рёбер. Но такие предложения не каждый день сыпятся на голову, чтобы так легко от них отмахиваться. У Минхо ведь тоже свои планы - одновременно с поступлением он собирается арендовать студию и преподавать. Не в одиночку, конечно, но и его доля в этом должна быть внушительной. — А не многовато ли ты в последнее время ругаешься? — заговорил Минхо совсем о другом, не о том, что больно покалывало в сердце. Джисон бросил в экран карандаш, которым делал пометки в своей нотной тетради. — Это вайбы взрослых людей, малыш. Поймёшь когда-нибудь. На несколько мгновений оба замолкли в еле сдерживаемом раздражении, чтобы тут же разразиться хохотом - поначалу по мелкой ноте, по тихому смешку, пока смех не полился не сдерживаемой волной. — Я тоже соскучился, — мягко выдохнул Минхо, перевернувшись на бок лицом к держащемуся на подставке смартфону. Смех позволил обоим выплеснуть скопившееся напряжение. Взгляд жадно скользил по каждому пикселю, из которых складывалось такое любимое лицо. — Остались концерты в Киото и Токио, а дальше всё, домой. — Прекрасно помню твоё расписание. На это Минхо ничего не ответил, лишь улыбнулся тепло и грустно. Он даже представить не мог, что вдали от Джисона ему будет настолько тяжело. Иногда он начинал анализировать, а не похоже ли это на какую-то нездоровую зависимость? В итоге у него просто извилины не поворачивались назвать свою светлую и согревающую любовь зависимостью, тем самым ставя её в один ряд с вредными привычками и не менее вредными диагнозами. — Как доктор Ким? — находясь так далеко от Джисона в такое непростое для него время, Минхо важно было оставаться в курсе всех событий его жизни до мельчайших деталей. Он засыпал друга вопросами или же просто не мешал ему выговариваться, когда из того лился поток мыслей, впечатлений, историй. Так Хан рассказывал про свою работу на радио, про то, что господин Ли приютил в своем гараже автомобиль Ханов, потому что их гараж превратился в студию звукозаписи. Рассказывал, как с Чаном, Чанбином и Ёнкеем превращали папино гнёздышко в лучшее место работы, в котором вдохновение так и пёрло, присылал миллион фотографий их творческой берлоги. Минхо впитывал, запоминал и очень-очень грустил, что сейчас он не там, не рядом, не помогал выпутывать Джисона из проводов, не присутствовал на записи их первой демки. Про терапию Хан тоже рассказывал подробно и часто. Доктор Ким ему нравилась. Она не давила, умела перенаправить его тревогу, пока та не разрослась до размеров панической атаки, учила его самостоятельно справляться с этим и показывала некоторые приёмы госпоже Хан. Минхо тоже было необходимо знать, как справляться с подобными состояниями и уметь успокаивать Джисона в сложных ситуациях. Он просил друга непременно познакомить его с доктором Ким, когда вернётся. Он так боялся, что за это время совсем выпадет из жизни самого дорого человека. Естественным образом отдалится и потеряет своё место в его сердце. — Сегодня я, кстати, с её племянником познакомился. — С тем самым Сынмином из Сеула? — Ага. В жизни он ещё невыносимее, чем по телефону. Все эти маленькие истории Джисона Минхо слушал с благодарностью. Ни одна из них не казалась ему лишней, ненужной и неважной. Каждая стала уникальным сокровищем, отныне хранимым в самом потаенном уголке памяти, отведённом всему, что так или иначе касалось Хана. Одним из таких сокровищ была история о знакомстве Хана с Сынмином. Племянник доктора Ким, что прожил всё детство в Штатах (а это само по себе ему добавляло сто очков к загадочности и пафосу), приехал погостить к тёте, и угораздило же его поднять трубку, когда Джисон звонил на грани панической атаки. По мнению Хана, самым худшим в этом всём стало то, что Сынмину каким-то неведомым образом удалось успокоить задыхающегося от подкатывающей паники на том конце провода пациента. Он был поразительно хладнокровен, собран и будто знал, что нужно делать. По всем канонам жанра Джисон после этого случая должен был преисполниться к парню благодарностью, но это знакомство стало развиваться в непредсказуемом направлении. Минхо подозревал, что загадочный Сынмин просто, как и он сам, не умел принимать благодарности и комплименты, а потому огораживал себя от смущающих чувств окружающих самым элементарным способом - включал токсичного мудака. Рядом с такими ребятами сложно долго сохранять светлое чувство благодарности. Проверить свои предположения Минхо собирался при личной встрече. Пока же Ким Сынмин в его голове напоминал какую-то мутировавшую помесь Сверчка из «Пиноккио» и Битлджуса. Самому же Ли тем временем казалось, что он пропускает абсолютно всё. Порой ночами его душила уверенность - ещё немного, и возвращаться ему будет некуда и не к кому. — Погоди, погоди, — Хан страшным, напряжённым голосом звучал в наушнике, — что это у тебя за спиной? Минхо, как шёл, так и застыл посреди улицы ночного Киото, боясь пошевелиться. — Призрак? — на лице Минхо одновременно отразились испуг и радостное ожидание. Он вглядывался в Джисона на экране смартфона, пока тот в свою очередь пытался разглядеть тёмный пейзаж позади Ли. Секунды тянулись липкой паутиной кошмаров, мурашки морозили кожу под ветровкой, но Минхо не позволял себе даже поёжиться, не в силах сдвинуться с места. — Не, ничего, показалось, — в конце концов вынес вердикт Хан. Ли вздохнул разочарованно, но с облегчением, и поплёлся дальше. Сегодня по просьбе Джисона он ловил призраков древнего города. Это было весело и занимательно, пока, устав, Минхо не присел на ступенях, ведущих к храму. Их весёлый разговор как-то сам собой оборвался, с лиц сползли улыбки, Минхо потерянно смотрел куда-то мимо камеры, часто моргая. — Что случилось, малыш? В этом путешествии джисоново «хён» переросло в ужасное и фамильярное «малыш». Сначала Минхо игнорировал в надежде, что Хан поиграется и перестанет, затем прошёл все стадии принятия, потихоньку смиряясь с мыслью, что такое обращение ему нравится. Сейчас же откликался на это слово, будто называть его так для Джисона всегда было нормой. — Иногда мне кажется, что я сам превращаюсь в призрака. Хан слушал, не подгоняя, давая Минхо собраться с мыслями. — Мне страшно, Хан-и. — Чего ты боишься, дорогой? И голос его звучал так обволакивающе, тепло, что аж слёзы наворачивались. Минхо чувствовал физическую необходимость укутаться в этот голос, в такого родного Джисона. — Что ты меня забываешь, что я исчезаю. Из твоей жизни. И совсем. У Минхо дрожали руки. Он с удивлением смотрел на свои пальцы, вибрирующие в каком-то нездоровом треморе. — Малыш. Минхо, посмотри на меня, — Джисон придвинулся ближе к камере, привлекая внимание Ли. — Осталось совсем немного, я очень тебя жду здесь, считаю дни и часы. Не забываю о тебе ни на минуту. Рвано втянув воздух в опустевшие лёгкие, Минхо поднял взгляд. — Я так устал и так невыносимо хочу домой. Хочу к тебе. — Конечно же ты устал. Ты всё ещё школьник, а пашешь как отец многодетного семейства на трёх работах. Джисон звучал так ласково, с тихим смешком в глубоком, низком, голосе, что тиски, сжимавшие грудную клетку Минхо, наконец-то отпустили, позволив вдохнуть. — Скоро ты приедешь домой, ко мне. — Ага, — грустный взгляд Ли осветила неуверенная, но искренняя улыбка. В ушах всё ещё гремели музыка и гул заполненного купольного стадиона. Это было грандиозно. Минхо ещё никогда ничего подобного не переживал и не испытывал, он впервые выступал на такой огромной арене, перед таким количеством зрителей. Да, не на него были обращены все взгляды, но… — Оппа! — Йеджи влетела в комнату, споткнулась о ремень брошенной на пол сумки и чуть не рухнула, но умудрилась устоять на ногах, благодаря реакции и магии инстинктов. Минхо, пластом лежавший на кровати, собрал себя в антропоморфную персонификацию усталости и сел, вопросительно моргая на взволнованную подругу. — Весь тик-ток в твоих фанкамах! — А? — Вот, смотри! Взбудораженная внезапным открытием, Хван сунула в лицо Минхо телефон, пролистывая одно за другим видео, на которых крупным планом был не кто-то из членов группы, а он. — Оу, — максимум эмоций, на который Ли сейчас был способен. Зазвонил мобильник. Всё ещё отрешённо всматриваясь в отрывки шоу с собой в главной роли, Минхо ответил на вызов, и его чуть не сдуло с кровати воплем Джисона. — Я смотрел трансляцию! Это было охуенно! Но самым охуенным там был ты! А то твоё соло! Ну то, где Джин пел. Короче, ааааааааааааа! Ты самый потрясающий! Слишком много неожиданной информации. Слишком много внезапных восторгов. Минхо не успевал переваривать происходящее. — Оппа! — снова влетела в комнату Йеджи. — Когда ты успела выйти? — Йеджи, скажи, Минхо был лучше всех! — орал Джисон так, что его наверняка было слышно даже на Плутоне. Но девушке было не до того. Она поставила на покрывало огромную корзину с фруктами и застыла, подбоченясь, довольная собой. — Что это? — Минхо не знал, на кого смотреть: на Йеджи или на Джисона, поэтому предпочёл разглядывать пёстрые фрукты. — Подарок от поклонника, конечно, — Хван даже не задумалась, прежде чем ответить. От подобного предположения Минхо подавился воздухом и закашлялся, опасливо поглядывая на Джисона, но тот выглядел спокойным и вроде бы не злился. Тогда Минхо присмотрелся к содержимому и вытянул из-под сочно-розоватого грейпфрута квадратик маленькой открытки. Текст был ласковым и лаконичным: «драгоценной звёздочке». Подписался тайный поклонник очень незамысловато - жёлудем. — Хан-и, — обескураженный сюрпризом, Минхо посмотрел на довольно лыбящегося по ту сторону Джисона, — это пиздец как дорого! Зачем? — Хочу дарить самому лучшему всё самое лучшее. Йеджи, услышав слова друга, смутилась и тихонько покинула комнату, прикрыв за собой дверь. — Это целое состояние, Джисон, а ты школьник. — Я работаю, малыш. Только для этого и работаю, чтобы радовать тебя, чтобы видеть твою счастливую улыбку. Однажды я подарю тебе весь мир. Хан говорил так серьёзно, что Минхо непроизвольно вспыхнул, смущённый этой прямотой. У него раздражающе горели щёки, шея и кончики ушей. Взгляд блуждал по комнате, не в силах столкнуться со спокойной уверенностью Джисона. — Минхо, — дождавшись, когда старший перестанет прятать глаза, Джисон продолжил, — я не забыл о тебе, жду твоего возвращения больше всего. Ли вытянул из корзины яблоко, протёр его подолом футболки и, вздохнув, надкусил сочный бок. — Откуда столько пафоса в четырнадцатилетнем хомяке? — Мне пятнадцать через месяц. — Это всё меняет. Впрочем, быть строгим старшим у Минхо никогда не получалось. Отбросив маску всеосуждающего ворчуна, он посмотрел на Хана с нежной улыбкой. — Спасибо. Мне никогда ничего подобного не дарили. — И не подарят, надеюсь, только мне можно тебя баловать. — Собственник. — Я и не скрывал. Остаток разговора они так и провели где-то между закатыванием глаз и влюблёнными переглядываниями. Джисон волновался, неотрывно смотрел на табло и вздрагивал каждый раз, когда объявляли прибытие очередного рейса. Его до жути пугали все эти самолётные истории. Когда он в очередной раз подпрыгнул, на плечо легла ладонь и мягко сжала, успокаивая. — Не переживай, с минуты на минуту услышишь, — госпожа Ли понимала, что сегодня основная её задача - не встреча сына, а организация долгожданного воссоединения Минхо и Джисона. Конечно, она тоже соскучилась по единственному и самому любимому ребёнку, но за время его отсутствия настолько привыкла к постоянному мельтешению рядом Джисона (тот вечно прибегал, чтобы поиграть с Суни или чтобы помочь ей с домашними делами, последнее обычно заканчивалось катастрофой, но женщине все равно нравилось), пытавшегося хоть немного заполнить образовавшуюся в доме пустоту, что ничуть не удивилась его желанию встретить Минхо вместе. Он был похож на щенка, радостно встречающего своего любимого человека, совсем не мог устоять на месте. Госпоже Ли то и дело приходилось возвращать его на место - поближе к себе, чтобы поток людей не унёс его в неизвестном направлении. Когда прозвучали заветные слова о прибытии самолёта из Токио, Джисон превратился в комок беспокойства. Он подскакивал каждый раз, когда разъезжались двери, пропуская в зал ожидания очередной поток прибывших, и взволнованно всматривался в лица. Тяжёлая спортивная сумка прибивала к земле, но Минхо шел вперёд, преодолевая сопротивление гравитации. Он почти перестал опасно крениться вправо, поймав хоть немного устойчивое подобие равновесия, когда его практически сбила с ног какая-то ярко-желтая ракета. — Эй! — возмущенно выкрикнул он. — Минхо-я! — крикнули одновременно с ним. — Хан-и? Что ты здесь делаешь? Сумка сползла с плеча и рухнула на пол, потому что иначе Минхо не смог бы удержать мальчишку, что в желании обнять покрепче практически забрался на него, как коала на эвкалиптовое дерево. — Встречаю тебя, конечно же, — горячо выдохнули в ухо. Минхо зарылся в объятия, по которым так скучал, в знакомый, совсем домашний запах. — А где мама с папой? — Тактично ждут, пока мы намилуемся. И как же Джисон соскучился по глухому звуку этого фирменного смешка, не искаженному огромными расстояниями. — Ты съел фрукты? Пальцы Джисона путали отросшие волосы. — Ничего не оставил местным воробьям. Минхо тихо простонал, когда пальцы Хана прошлись подушечками по чувствительной зоне на шее. — Умница. Они не расцепляли руки весь вечер, ничьи родители не удивились тому, что ночевать мальчишки решили вместе. Экскурсию в новую звукозаписывающую студию отложили на далёкое завтра, чтобы ничто не отвлекало их друг от друга. Наговориться за практически три месяца отсутствия Минхо они успели, а вот физический контакт - то, чего так отчаянно не хватало обоим. Ладошки Джисона скользили всюду - изучая, вспоминая, знакомясь заново. — Ого! — восхищенно выдохнул куда-то в шею Джисон, когда не смог обеими ладонями заключить в кольцо крепкое бедро. — Я же не прохлаждался, — в голосе Минхо можно было расслышать удовлетворенную реакцией гордость. — Ты стал ещё горячее. — То ли ещё будет. — Эй, ты совсем не оставляешь мне времени на раскачку! Вдруг тебя у меня уведут? — Дурак, — уху Джисона достался слабый укус, — я, по-твоему, бездомный, безвольный кот? Меня нельзя увести, я сам выбираю, где и с кем мне быть. После этих слов Хан подозрительно затих и замер в руках Минхо, боясь вздохнуть и пошевелиться. — Хан-и? — Ты это так сейчас сказал, — хрипло выдохнул Джисон, — что я… что у меня, — не выдержав, он оттолкнулся от груди Минхо и скатился на пол. — Сгоняю в ванную! — О, — только и сказал на это Ли. Утверждать он, конечно, не мог, но вряд ли раньше на него кто-то дрочил. В возвращении домой, определённо, было много приятного.