Помощник хоть куда

Талве уехал из Виндхельма в поисках лучшей жизни, как когда-то уехал из Вивека. До этого родной Альд'рун тоже был ему не рад, но это совершенно не имеет больше значения, поскольку теперь данмер был полон решимости жить спокойно. Ему довольно было этих клубов, однообразных развлечений, сводящихся либо к выпивке, либо к чему-то более мерзкому. От гильдии магов вообще ничего не осталось, кроме светлых воспоминаний. Но теперь-то он заживет — думалось ему. Воронья скала встретила мага унынием, показавшимся кусочком блаженного Этериуса среди черного пепла и песка. Его здесь никто не знал, никто не попросил бы зачаровать что-то или даже сделать приворот, не говоря уж о... Впрочем, не важно. Все отлично, денег взять было неоткуда, шахты не работали, а на востоке поселился замечательный сосед вонючий Телванни, лысый такой самодовольный хер. Почему местные вообще решили лезть в курган? Любой нормальный мер знает правило номер один при взаимодействии с неумершими предками и незнании, как их успокоить: откопал вход в руины — закопай обратно, идиот. Ну или не жалуйся, мол, шахты прокляты, что дальше делать, не знаем, у нас лапки. Талве решил больше не использовать свое ремесло, вообще не колдовать, а так как он особенно больше ничего не умел, то и зарабатывал дрейков он примерно нисколько. Откуда деньги были у Фетиса, он не знал и знать не хотел, а если бы начал задумываться, то желание хоть раз нормально поесть — даже ценой штрафа или нескольких дней тюрьмы — перевесило бы все доводы рассудка. Нет уж, в гильдии он был не только из-за очевидного таланта, но и потому что у него есть мозги. Он будет спокойно жить и зарабатывать себе на хлеб. В конце концов, очень кушать хочется. И жители Вороньей скалы тоже хотели кушать. Поселение удобно располагалось у моря, а толщу зеленой воды населяла рыба. Талве попросился на лодку к Хродульфу, потому что своей у него не было. Данмер содрал кожу на руках сетью до крови и долго слушал упреки норда в своей никчемности, но получил плату. Еще, пока этот н'вах не видел, Талве убил несколько крабов одной молнией, но это не считается, этот фокус может провернуть даже ребенок. Ах да, у данмеров детский возраст заканчивается около пятидесяти... Не важно! Талве получил рыбину и мясо краба, парочку хороших, сочных клешней, а что не съел, он смог дешево продать. Плевать, десять дрейков лучше, чем ни одного. Так данмер и помогал норду, оба презирали друг друга, но Талве был сыт, а Хродульфу не приходилось больше батрачить в одиночку. Для сна у мага был чердак заброшенного дома (уж извините, советник, хотя нет, не извините), для желудка — все блюда из рыбы, на которые только хватит изобретательности и специй, а для души... Он мог часами смотреть на Красную гору, летящий пепел, даже немного писать стихи, вспоминая пророчества, войны, эпидемии и Трибунал. Спустя время у данмера были деньги на нечто вроде божеской одежды и собственную лодку. Эти деньги он от сердца отрывал, когда заказывал Гловеру работу, да и понимал, что лодка будет отнюдь не такой большой и вместительной, как у Хродульфа, но зато под ней, например, спать можно, прятаться от дождя и все такое. Теперь он мог делить улов пополам, а не довольствоваться парой-тройкой рыбин. На это ушло очень много времени, но он теперь никуда не торопился. В один из дней, когда Талве вышел навстречу Хродульфу, то не застал его у сетей. И вскоре понял, почему: каким-то чудом норд, должно быть, удачно погадал на погоду. Это был не просто пасмурный день — за мгновение на эльфа обрушилась стена до мерзости холодного дождя, а море Призраков, кажется, стало морем Злобных матерей-дымков или чего-то в таком духе, шипя, пенясь и подбрасывая на высоких серо-зеленых волнах маленькую новенькую лодочку с маленьким данмерским тельцем в ней. Талве не успел добраться до берега и убежать от шторма, и легкость лодки сыграла против него. Само суденышко не пострадало, да и вычерпывать воду маг мог без особых усилий, но слишком много вещей требовали внимания: крен, центр тяжести, потенциальная возможность пойти ко дну. Талве не боялся утонуть: он умел плавать, но вертел он эту глубокую воду на одной продолговатой части тела. И не успел он так подумать, как очередная волна с хрустом подбросила лодку, наклонив на левый борт, и маг сдался. «Да кормись оно дреморьей задницей». Талве спрыгнул даже с некоторым изяществом, как его когда-то учил его сосед, и вскрикнув от резко окатившего его холода, мотнул головой и поплыл. До берега было все же очень далеко, хотя, может, так казалось, ибо за стеной этой мерзкой воды Солстхейм было еле видно. Талве очень давно не плавал, да еще и в таких отвратительных условиях, и скоро понял, что ему нужно отдохнуть, но мысль, что он вот-вот замерзнет ко всем хренам, не давала ему остановиться. А зря, потому что в итоге одну ногу прорезало вспышкой боли, да такой, что перед глазами на секунду стало во сто крат светлее. Мышцы перестали слушаться, только тянулись судорогой. Пытаясь перевести дыхание, данмер остановился, но теперь мысль, что его обглоданный рыбами труп через несколько часов найдет Хродульф, гнала его плыть дальше. Маг не мог сосредоточиться, чтобы уменьшить боль, а сил с каждым мгновением у него было все меньше, вода старательно заливала уши и глаза. Тяжело дыша, он все же продолжил плыть, но без одной ноги, все еще ноющей до зубного скрежета, и очень скоро понял, что ему не хватает сил держаться на воде. А когда он погрузился под воду, то увидел что-то, что предпочел бы не видеть. Такая длинная змееобразная тень встречалась ему впервые, и он понятия не имел, что это вдалеке и в глубине вообще такое. Теперь появилась мысль, что обгложут Талве вообще-то живьем, и все вот это было огромной ошибкой, невообразимой, и лучше бы он сидел сейчас в клубе «Новый Гнисис» и пил до позеленения. А теперь судорогой свело и вторую ногу, и вместо того, чтобы ему помочь, конечности перестали слушаться окончательно, и все его навыки в плавании не стоили более ни единого завалящего дрейка. И он не вспомнил даже, что может наколдовать себе подводное дыхание, он мог только, захлебываясь, осознавать, что тень приближается.

***

Простой гильдейский маг никогда в жизни бы не подумал, что встретит русалку. И что обстоятельства будут при этом столь странными и болезненными. И когда Кро потянул мага вниз, тот запаниковал еще сильнее, потому что никакого магического эффекта не почувствовал. В чужих действительно сильных руках маг задергался и вскрикнул бы, если бы мог, и от боли, и от страха, что его вот-вот утопят. Он уже ничего не видел, но чувствовал, как тот, в кого он вцепился, извивается и движется мощными рывками, как галопирующий гуар, штопором уносит его все глубже. Самое странное было в том, что Талве не нужно было дышать, как если бы одного вдоха было достаточно. От каждого рывка Кро жижа обволакивала и жгла все сильнее — боль становилась уже нестерпимой, — как если бы с каждым движением сдирала с кожи эльфа тонкие слои.

***

Талве лежал лицом во что-то твердое, при ближайшем рассмотрении деревянное и грязное. Кожа больше не слезала с костей, что не могло не радовать. Что-то ритмично шумело и плескалось, и маг встрепенулся, озираясь. Он был на причале недалеко от дома Хродульфа. «Будь проклят этот остров!» Что-то скрипнуло рядом. — Проснись и пой. — Провались в Обливион!.. Ой, то есть, ты что, хочешь, чтоб я обделался?! В этот раз голос Кро раздался не снизу: проклятый сидел сбоку, на собственном свернутом хвосте. В таком виде он больше походил на нагу, а не на русалку. — А это так легко устроить? Длинные рыжие пряди скручивались, высыхая. Значит, Талве пришел в себя отнюдь не сразу. Капель воды на коже тоже видно не было, а эльф не заметил, как загляделся на тело пловца — точнее, верхнюю его часть, — как будто сошедшее со страниц учебника школы Восстановления. — Что ты хочешь взамен? — в итоге смог взглянуть в глаза собеседника Талве. — Я хочу, чтобы ты, как в древние времена, поклялся мне в верности, но пока что рановато, так что... В общем, слушай внимательно. И Кро рассказал, что может снять проклятие, но ему мешает... живущий в Бладскале драконий, мать его, жрец. — Мне хватило этой срани на родине, у меня вот здесь сидят умертвия, и вообще я поклялся больше не колд... А-а! Полу-норд схватил мага за грудки и сбросил в воду. — Еще раз, я, кажется, не расслышал! Отплевавшись и покрыв Кро трехэтажным матом — правда, только мысленно, — эльф уставился снизу вверх на собеседника, растянувшегося вдоль причала. Последний развернул хвост, в котором оказалось не меньше двух третей всего его тела. На солнце масляно заблестели черные чешуйки и длинные иглы сложенных плавников. Талве фыркнул. — Гр-р, ладно. Кро с ухмылкой улегся на досках, прополоскал кисть в воде и даже в несколько заигрывающем тоне ответил: — Что значит «ладно»? Я тебя из шторма вытащил, на съедение даэдра не оставил, более того, доставил тебя сюда. Ты мне теперь по гроб жизни должен, Талве. Маг ухватился за край причала. — Это не значит, что я счастлив. — Тю, а ты представляешь, как счастлива будет вся твоя маленькая деревня, если зол... драугры исчезнут из шахты? — похлопал ресницами Кро. Маг втянул себя на причал и поднялся на ноги. — Знаешь, если этот жрец действительно ожил и мешает тебе, то мне пора. Если только ты ничего на прощание сделать не хочешь, — склонился он к ухмыляющемуся лицу Кро. — Рановато о таком думать, йорр... молодой человек. Иди, и чтобы максимум через три дня эта нежить упокоилась с миром. Данмер отряхнулся и сделал несколько шагов к берегу. — Слушай, а ты не знаешь, где сейчас моя... Маг обернулся, но никого не увидел. — Лодка... Да пусть трижды провалятся в Обливион весь этот остров и все его обитатели! Эльф быстрым шагом двинулся в сторону поселения и увидел несколько озадаченного Хродульфа, чистящего одну из своих сетей. — Это с кем ты там... — Чего уставился? Русалку впервые увидел?!

***

Талве разбрасывал нежить огненными шарами, заставлял убегать, останавливал ловушки ударами по механизмам, а если они срабатывали, то отводил телекинезом. Вся эта трогательная история с дедом Кресция совершенно не зацепила Талве, и идея, что сегодня утром он избавится от жреца, а вечером советник даст ему денег, грела его куда больше, но рунный клинок маг все-таки прихватил. Жрец был ничем не хуже личей или привидений в фамильных гробницах, и справиться с ним оказалось даже слишком просто. Однако рядом с залом, где с минуту назад порхал летающий драугр, оказалась крохотная комнатка, невзрачная и заваленная мусором. Но именно в ней Талве обнаружил что-то, что стоило бы обойти стороной и забыть. На невысоком постаменте лежала книга с изображением даэдрического принца. — Да на этом острове все тобой пропахло, тентаклевидный ты кандибобер. Маг стоял, уставившись на книгу, как будто изучая кожаный или даэдра знает какой переплет. Что оставлять ее здесь лежать на радость деревенским, что брать ее с собой казалось одинаково идиотскими идеями. — Клянусь кошачьими глазами Шеогората, я только начал, а меня это все уже заебало... Эльф сплюнул и прихватил еще и книгу. — Вот, пусть напоминает о прадедушке. Был он отважным — это факт, а насчет интеллекта сказать не могу, — отдал эльф меч в руки старику. — Вот, смотрите, советник, я убил жреца, у меня в руках его маска. Я размазал ровным слоем по кургану где-то три десятка драугров. Нет, я не ранен. Нет, я просто умею колдовать. Нет, я не из Коллегии, я из Гильдии. Спасибо. Пожалуйста. Мне нужны дрейки. В ту ночь Талве все-таки нажрался. И, кажется, танцевал с Телдрином на столе. Или у стола. Или у кровати. Он снял себе комнату?.. Итог был предопределен — с утра в голове извержение Красной горы, во рту как будто кошки нассали, Серо странно смотрит на Талве. А в ящике тумбочки лежит Черная книга. — Вот ключ. Спасибо. — Зачем? Ты ж на неделю оплатил, — нахмурился Гелдис. — Ты что, от одной бутылки суджаммы улетел? Талве вздохнул, уселся за стойку и уронил на нее верхнюю часть тела. — Слушай, все уже знают, что ты колдун, не притворяйся, — преспокойно продолжил вытирать кружку бармен. — Расслабься, ты теперь местный герой. Тебе налить чего-нибудь? И вместо привычных шести утра маг оказался на улице около полудня, проклиная дырку в Этериус и сам Этериус последними словами, потому что какого хрена все такое яркое?! Талве отправился в заброшенный дом, залез на чердак и долго рассматривал обложку при свете из разбитого окна. Сначала он медленно приоткрыл книгу и ничего особенного не обнаружил: на обычной белой бумаге были обычные черные чернила. А открыв ее чуть сильнее, он понял.

***

— Назвать меня тентаклевидным кандибобером — такой дерзости я еще не встречал. — Э-э... Я... А как?.. — Но я выше мелочных обид, а насколько ты достоин получить ценные знания — решит мое царство. И я заметил, что в этот раз ты пошел через парадный вход. Добро пожаловать. На это эльф снова только выдал несвязные звуки, и принц продолжил: — Мне очень любопытно, что с тобой в итоге сделает моя... русалочка. — Ничего хорошего, я уверен, ваше высочество! Но Хермеус уже схлопнулся в себя и Талве вновь остался наедине с его царством. Только сейчас он заметил, что все еще держит в руках книгу, и осознал, что теперь Кро ему не нужен, чтобы уйти. Талве тяжело вздохнул и решил открыть книгу, послать все это на хрен. Но вокруг было тихо, только жижа плескалась. Ну а что такого может случиться?

***

Кро ждал его на причале, свесив хвост в воду, поднявшуюся высоко из-за вечернего прилива. Если смотреть издалека или сзади, то могло даже показаться, что это просто человек в черных блестящих штанах. Проклятый улыбнулся данмеру, и тот протянул ему маску. — Ты доволен? Его глаза загорелись. — Ну какой молодец, — вертел он маску в руках, разглядывая и улыбаясь. — Ты мне очень помог. — Не за что, — бросил эльф и уже развернулся, чтобы уйти. — Стой, ты куда? — Ну, я выполнил все, что ты хотел. — О нет, — усмехнулся Кро. — Я узнал, где покоится еще один сонаак... — Я могу понять, какую пользу принесло успокоение этого конкретного лича. Но еще один... — В его гробнице хранится очень много ценностей, а мне нужна его маска. Талве не обернулся, но остановился. Закрыл лицо руками и застонал. — Я обещал себе. Я обещал. Я не хочу рисковать, я не хочу умирать, Кро! — обернулся он и приблизился, глядя на русалку сверху вниз. — Его маска даст мне шанс снять проклятие. И ты не умрешь: я просто так тебя не отпущу. — Ты лучше не делаешь. Проклятый нахмурился: — Может, тебе нужна какая-то другая благодарность? — Пожалуй, да. Простое «спасибо» на хлеб не намажешь. — Садись, — усмехнулся русалка. Талве послушно уселся рядом, поджав ноги. Собеседник осмотрел его снизу вверх как-то... хищно, с немного злобной улыбкой. Протянул руку и медленно положил ее на колено эльфа. — Ты чего делаешь? — дернулся последний. — Расслабься, Талве. Тебе же так хотелось, чтобы я отблагодарил тебя. Эльф замер, глядя в глаза Кро. С силой сглотнул. — Ну, вообще... Но я не... Это очень неожиданно... Ему не дали договорить. На языке снова был привкус соли и легкой горечи, а теплая рука снова оказалась на колене и сдвинулась вверх, слегка сжимая. Талве медленно закрыл глаза и подался навстречу, несмотря на некоторую тревогу. Но он был магом, и чужая сила снова поднимала в груди щекочущее чувство. Ему совсем не верилось в добрые намерения Кро, но вполне верилось, что без особого желания этот рыжий норд к нему бы лезть не стал. А если там недалеко Хродульф или кто-то из стражи? — Я так не могу, — в итоге отстранился эльф, оглядываясь. — Ты смотришь на меня, как будто готов сожрать. — Я знаю, но я так не привык, мне нужно много чего в связи с этим обдумать. Проклятый шумно вздохнул и покачал головой. — Я провел в Обливионе очень много времени, ты не впечатлишь меня, даже если будешь думать очень долго. — Думаешь, я тут перед тобой в девственника играю? Норд отодвинулся и убрал руки. Слегка нахмурился, но ничего не ответил. — Говори, где твой жрец, — вздохнул Талве.