* * *
Осень. Самая красивая пора года. Деревья окрашивались в жёлтый и красный цвета, цветные листья по всей дороге. Лишь в воздухе чувствовалась сырость, а прохладный ветер бил лёгким прикосновением по коже… «Помнишь? Ты рассказывала мне, тебе становилось на душе спокойно, когда ветер дует, будто он уносит все твои проблемы. А знаешь, кто уносил мои проблемы? Твои волосы развевались на ветру, меня это завораживало. Я любил смотреть на это. Твоя кожа блестела. Меня это манило, до сих пор манит к тебе, к твоему сердцу. Знаешь, когда я впервые встретил тебя, мне казалось, что я увидел луну, светящуюся в ночной тьме, и я не ошибся. Сидеть с тобой возле реки было для меня как богатства всего мира. Видеть тебя такой радостной тоже до дрожи радовало меня. Тогда я признался в любви тебе. Я помню, что ты тогда заплакала, я не понял, почему, и я решил извиниться, думал, что как-то обидел тебя этим, но потом ты рассмеялась… Этот смех я запомнил навсегда. Детский и невинный. И я улыбнулся в ответ, позже ты обняла меня… Эти объятия были самым лучшим лекарством для моей души. Я так и не понял, почему ты заплакала тогда. Осень. Наша первая встреча, наше первое признание. Тогда я понял одно, что жить не смогу без тебя. Но, знаешь, может быть, я ошибался? Может, я слишком ослеп от любви к тебе? И видеть тебя на земле, обнимающую мои ноги, больным ударом прошлось по груди, видеть, как тебя трогает другой мужчина, причиняло боль, разрывало меня на части, поверь, я тогда был готов убить его, но не мог, ведь знал, это навредит тебе больше, чем мне…» Сейчас, сидя в машине, крепко сжимая руль, Тэхён чувствовал себя ничтожеством, самым мерзким ублюдком в мире. Он представить не мог, насколько он обидел её, и представлять не хотел. В машине слишком душно, но выходить совсем не хотелось. Он давно уже прибыл на то же самое место, из которого сбежал. Господин Джун десять минут назад вызвал его в кабинет, но он не мог идти туда, не из-за того, что боялся, а из-за того, что не хотел. Если он пойдёт туда, то точно не сможет преодолеть желание огрызнуться в ответ. Сделав ещё несколько вдохов и выдохов, он вылез из машины, руки немного дрожали от злобы, он старался успокоить себя, но выходило это плохо. Проходя препятствие под названием дом, он направился в кабинет господина Квана. Постучался в дверь — без ответа, а после второго стука последовал ответ: — Заходи, — дал разрешение мужской нервный голос. Тэхён зашёл в кабинет господина Квана, но там его не увидел, был только господин Джун, который сам и позвал его сюда. Он сидел и покуривал сигарету. Руки его вздрагивали тоже по причине злости, а именно он был зол на Тэхёна, которому он доверял как своему собственному сыну. — Что ты натворил? — спросил Джун прямо перед ним стоящего парня. Тэхён стоял смирно, не шевелился. — Что ты натворил, я спрашиваю! — громкий удар об стол заставил сердце биться сильнее, но не боялся — временный испуг из-за удара. Джун встал со своего места, моментально приблизился к Тэхёну. — Ты, тварь, как посмел украсть мою дочь с её же свадьбы? А? Кто тебе разрешал это делать? Откуда у тебя такая смелость? — разъярённый крик выходил даже за пределы кабинета. — Говори, — он выпрямил указательный палец перед носом Тэхёна. — Разве ваша дочь достойна такого парня, как Чон Чонгук? — успел перебить его Тэхён стальным голосом. — Не вам ли знать, каков он? — сделал шаг назад, намекая на подлость Чонов. Держался спокойно, хотя осознание своих же слов сыпало соль на рану. Он пытался прямо смотреть в глаза Джуна. Он не выдержал. У Сон Джуна всё кипело внутри, он ударил кулаком по лицу Кима. Если это даже так, то Ким Тэхён последний, кто смел спасать его дочь. Голова Кима всего на несколько сантиметров сдвинулась вбок. Он сильно поджал засохшие губы. — Не смей меня перебивать! — повторил тот же самый жест с пальцем. — Кто ты такой, чтобы отчитываться перед тобой? — Тэхён вернул голову в прежнее положение. — Верно, никто. Кого она должна быть достойна? Такого нищеброда, как ты? — в глазах у Тэхён горели огни. Руки так и чесались. — Послушай меня внимательно, она моя дочь, она будет слушаться меня, и я знаю, кого она достойна, а кого нет, не возомни себя самим героем, потому что такое ничтожество, как ты, только и будет посторонним зрителем, который не имеет не гроша, — ранили ли его слова Тэхёна? Совсем нет. Он это слышал часто, если это раньше сильно задевало, то сейчас это казалось простыми словами. Да, он имел слабую сторону, как любой нормальный человек. И он прямо сейчас, стоя тут, осознал, что одну его слабую часть он оставил там, в лесу… Он и вправду ничтожен. — Ваши слова никак не влияют на меня. Если, конечно, хотели меня этим задеть, — честно ответил Ким. — Убирайся с моих глаз, — грозно, даже со слюнями, скомандовал он. Ким со спокойным лицом развернулся и ушёл, громко хлопнув дверью. Услышал какой-то громкий удар в дверь — это господин Джун кинул важный сувенир со столика. Со столика Квана. Тэхён это всё так не оставит.Ему просто нужно время.
* * *
Бежать по лесу голыми ногами больно. Сильно мешающие волосы лезли в глаза и в рот девушки, из-за сильного ветра дышать становилось труднее. Мунбëль старалась придерживать свадебное платье руками, оно часто падало и путалось в ногах, затрудняя бег. Она бежала, не останавливаясь, часто оглядывалась назад, сама не знала, куда бежать, куда глаза глядят, лишь бы сбежать от разъярённого парня. Её босые ноги прикасались к неровной поверхности, земля забита маленькими камнями и стёклами, что способствовала порезам на подошвах. Однако она ничего не чувствовала, бежала со всех ног. Мунбëль увидела два поворота: влево и вправо. Выбрала левую сторону, побежав, сильно наморщила лицо от неприятной боли в ноге. Кажется, она наступила на острый камень и зашипела, хромая. Её это не остановит, она будет стараться до последнего. В глазах всё было смазано из-за пелены слёз, которые не давали нормально видеть. — Мунбëль, остановись, пока не поздно, — звонкий возглас раздался позади неё. Её охватило неописуемое чувство страха, ноги подкосились, руки задрожали, он близко, слишком близко. Голова начала кружиться, всё мутнело с каждой минутой. Слёзы катились со щёк, капая вниз, кажется, ей больше некуда бежать. Внезапно Мунбёль почувствовала сильное жжение в районе ноги и опустила взгляд. Платье порвалось, и из бедра сочилась алая жидкость, окрашивая белое платье в красное. Мунбëль порезалась о небольшой боковой отросток дерева, слишком близко была к нему. Нарастающая тревога, чувство страха, беспомощность, головокружение, боль — эти основные чувство заполняли тело Мунбёль, а в голове была лишь одна мысль — бежать. Держала новую рану, думая, что это как-нибудь остановит кровотечение, пыталась не издавать никаких звуков, хрустящие листья и ломающиеся ветки портили эту затею. Девушка моргала часто, пытаясь вернуть зрение, всё плыло, как в воде, а голова гудела, как надоедливый чайник. Мунбёль спотыкалась о каждый камень и ветку, ноги перестали работать, это последняя ступень, такими темпами он её точно поймает. Немного остановившись, девушка положила руку на вздымающуюся грудь, успокаивая сильное сердце биение. Покрутилась вокруг своей оси в поиске найти место, чтобы спрятаться от гонящегося за ней волка. Сделать ещё один шаг вперёд не удалось, крепкая хватка на локте приостановила её движения. Неописуемое чувство страха окутало её с ног до головы, волосы встали дыбом, застывший взгляд был направлен в никуда. — Тварь, — послышался разъярённый рык парня, — куда собралась, мразь? Чонгук резко развернул сильно дрожащие тело девушки к себе. Его глаза почернели от злости. Мунбëль это не на шутку испугало, его хватка стала сильнее, оставляя на её нежной коже красные следы. Мунбëль поджала губы, понимая, что это конец, его лицо плыло из-за нарастающих слёз. Мунбëль дёрнула рукой, но он не отпустил, схватил за вторую руку и потянул на себя, его взгляд устрашающим. — От-отпусти, — опасающимся голосом сказала Мун, — пожалуйста, — просить его бесполезно, потому что никакие слова его больше не остановят. — О, детка, ты поступила очень плохо, — он провёл пальцем по её нижней губе и оскалился. — Я тебе обещаю, твоя жизнь после этого будет ужасной, — очень близко наклонился к лицу девушки, сладко шепнул. — Сдохни, сволочь, — злобно плюнув в лицо парня, девушка попыталась этим отвлечь парня чтобы избавиться от его хватки. От неожиданности Чон отпустил руки девушки, она, сорвавшись с места, не посмотрев, что под ногами, больно споткнулась о пень и упала всем телом на землю, вскрикивая от сильной боли. На секунду она выпала из реального мира. Даже не ощущала мёртвую хватку на волосах. Чонгук вытер слюну с лица. Чёрт, как же мерзко, чёрт, как же он хотел убить её. Он поднял её тело за волосы на уровень лица и ответно плюнул в неё. Мун зажмурилась. — Сволочь —это твоя мать, — по больному били его слова, и бросил назад на грязную землю. Он встал, подошёл к её ногам. Не собирался делать с ней что-то сегодня, хотя игнорировал чертовское желание приложить девушку головой о пень до перелома черепа. Но пока просто взял больно за лодыжку. — Ты не даёшь мне выбора, сука, — у него в венах кровь бурлила. Вены на шее вздулись. Мунбëль развернулась при помощи дрожащих рук на спину, почувствовала самое противное прикосновение на ноге. За минуту произошло многое, мозг не успел сосредоточиться. Она еле держалась в сознании, не чувствуя тела. Чонгук достал рукой из пачки одну-единственную сигарету, сжал ртом кончик и поджёг. Ему сейчас нужно успокоиться, если он продолжит так злиться, то точно произойдёт что-то нехорошее. Чонгук смотрел на её лицо холодно, беспощадно. Она буквально утопала в слезах. Слёзы, грязь и сопли перемешивались воедино, как же ей мерзко от самого себя. Осознание всего происходящего вонзилось острой иглой, в ушах противно звенело. Она хотела сфокусировать зрение, но слёзы не позволяли. Она чувствовала, как её тело тащили, держа за лодыжку, как какую-то вещь. Ей жутко, она больше не верила в лучшее будущее, было глупо верить, лучше сдохнуть. Она потеряла всех, кого любила, её бросали, оставляли, как ненужную игрушку, это больно, больно. Она смотрела на небо со слезами на глазах и молила, молила о скорой смерти.