***
Как только все ящики были перенесены в дом и грузовик отъехал, Чакотай нашел Катрин на кухне. Она составляла каталог содержимого каждой коробки. Он ожидал увидеть оружие, но также нашёл сыр и вино, табак и сушёные фрукты. Всё это он принимал как должное дома. Она коротко взглянула на него, когда он вошёл, но невозмутимо продолжила свою работу, ставя галочки напротив списка. — Всё, как ожидалось? — небрежно спросил он, стремясь завязать разговор, поскольку она казалась немного выбитой из колеи после визита своего «старого друга». — У нас не хватает нескольких бутылок коньяка, но Марк сказал, что винокурня пострадала во время налета, так что, я полагаю, нам повезло, что у нас есть то, что у нас есть. Чакотай на мгновение замолчал. — Марк, он… казался осторожным со мной. Есть что-нибудь, что я должен знать? — Он знает, что ты не мой муж. — Это будет проблемой? — Нет, — успокоила она его, — Марк не является частью сопротивления, но он не сделал бы ничего, что могло бы подвергнуть меня опасности. Чакотай колебался, прежде чем задать свой следующий вопрос. Это действительно не было его заботой, но он сказал себе, что это было необходимо для его прикрытия. — Что-нибудь, что я должен знать о ваших отношениях с ним? Катрин посмотрела на него из-под ресниц, но в её тоне прозвучала резкость: — Вы спрашиваете как офицер или как мой муж? Конечно, это было не его дело ни в том, ни в другом качестве, но что-то во взаимодействии с этим человеком ранее заставило его почувствовать себя не в своей тарелке. — И то, и другое, — ответил он, обнаружив, что не может избежать вовлечения. Она отвела взгляд, как будто не желая принимать во внимание то, что было в корне необоснованным вопросом от незнакомца. — Некоторое время между нами был некоторый потенциал, — объяснила она на всякий случай, — но ничего такого, чего вернувшийся муж не смог бы простить. — Ах, — Чакотай внезапно почувствовал себя очень неловко. С его стороны было наивно думать, что у такой невероятной женщины, как Катрин, не будет потенциальных женихов в очереди. — Я надеюсь, что я не вызвал никаких проблем. Катрин нерешительно взглянула на него, как бы давая понять, чтобы он не лез, но она была любезна в своём ответе. — Марк и я разберемся во всем, как только вы уйдёте. Он знал, что она хотела его успокоить, но что-то в её словах раздражало его. Он не был уверен, была ли это мысль о том, что он уедет через пару недель, или мысль о том, что она что-то выяснит с Марком. Но почему-то это его не устраивало. «Успокойся», — напомнил он себе. Они всего лишь играли в дом. Для ревности не было места. И всё же он не мог отрицать, что ревновал.***
Позже тем утром они отправились на рынок. Катрин несла корзину в одной руке, а другую небрежно устроила на локте Чакотая, пока они двигались в ногу. Близость предоставила ей широкую возможность делать информативные комментарии и наблюдения во время их прогулки. Она указала на высокую крышу здания, которое он рассматривал как пункт наблюдения, соглашаясь с тем, что это хорошее место для сбора разведданных. Она определила ещё несколько зданий, используемых в качестве казарм и офисов, и увидела, что он тщательно отмечает каждое. Прогулка была необходима не только для получения информации, но и для того, чтобы продемонстрировать возвращение её мужа в город. И всё же Катрин не могла не получить от этого некоторого удовольствия. Прошло так много времени с тех пор, как она наслаждалась обществом мужчины в такой непосредственной близости, как сейчас. Простые прикосновения, случайный флирт и нежные взгляды, устремлённые в её сторону. Она должна была продолжать напоминать себе, что Чакотай играл роль, что всё это не было реальным, и её собственные ответы были рассчитанной уловкой и ничем иным. У них была работа, которую нужно было делать. Однако начинало казаться, что они оба слишком хороши в этом. Подойдя к скобяной лавке у входа на рынок, Катрин высвободилась из объятий своего мужа и достала список, полученный от Б’Эланны. Пока она разговаривала с продавцом и согласовывала альтернативы для недоступных товаров, она рассеянно заметила, как Чакотай отошел, чтобы осмотреть близлежащие прилавки. Закончив, она обнаружила его неподалеку, просматривающим подержанные книги на другом столе. Его внимание полностью сосредоточилось на названиях старых томов в твёрдом переплёте. Он взял несколько по очереди, прежде чем аккуратно положить их на место и перейти к следующей книге. Она тихо подошла к нему. Он выглядел настолько увлечённым своим просмотром, что ей не хотелось его беспокоить. Положив руку ему на плечо, чтобы мягко предупредить о своем присутствии, она посмотрела на книгу в его руке и издала приятный звук. — Хьюго, — приглушённым тоном прокомментировала она автора, — я бы порекомендовала «Отверженных», но подозреваю, что в наше время это может вызвать удивление. Чакотай слегка усмехнулся. — На самом деле, я читал. Это «Закон времени», — он повернулся, чтобы показать ей обложку, — но я когда-либо читал только английский перевод. Катрин посмотрела на него, вопросительно подняв бровь. Возможно ли, что этот мужчина был столь же начитан, сколь умен и очаровательно красив? — Вы любите поэзию? — она не хотела, чтобы это прозвучало так удивленно. — Да, — просто ответил он с терпеливым выражением на лице. — Вы должны взять её, — предложила она. На мгновение он, казалось, поддался искушению, но затем вернул книгу с легкой улыбкой. — Нет. У меня не было бы времени её читать. Она решила не спорить и не навязывать ему подарок силой. Жестом указав на просвет в толпе, она указала, что им следует направиться дальше вглубь рынка. Пока они шли, она почувствовала, как его рука скользнула в её, пальцы легко соприкоснулись. Прикосновение было желанным и знакомым. Она почувствовала, как её пульс участился в ответ, и заставила себя вспомнить, что это было ожидаемое зрелище для пары, которая воссоединилась после долгих лет разлуки. Не более того. — Джек, Катрин, — позвал знакомый голос. Они оба остановились и, обернувшись, увидели направлявшегося к ним Антуана с широкой улыбкой на лице. — Я удивлен видеть вас обоих на улице этим утром. Я бы подумал, вам хотелось бы наверстать упущенное, — намёк был очевиден, но он пропустил его мимо ушей, как будто в его словах больше ничего не было. — Я только что беседовал с гауптманом Бемом, рассказывая ему о возвращении вашего мужа. Интригующая история. Потеряться за тысячи миль отсюда. Хотя я не смог вспомнить название вашего корабля… — Валь Жан, — ответил Чакотай, не сбиваясь с ритма. — Подходящее имя, — Антуан демонстративно ухмыльнулся. — Гауптману не терпится самому услышать вашу историю. Я не удивлюсь, если он нанесет вам визит в ближайшее время. — Мы всегда рады его визиту, — непринужденно ответила Катрин, зная, что их проверяют, но заставляя себя оставаться расслабленной. Антуан попрощался с каждым из них, прежде чем отправиться в противоположном направлении. Когда они продолжили свою прогулку, Катрин почувствовала, как губы Чакотая коснулись её виска. — Гауптманн Бемер — глава городской стражи? — он процитировал информацию из файла разведки, который выучил наизусть. Его дыхание теплело на её волосах, но она постаралась, чтобы это не повлияло на её реакцию. — Да, но о Бемере не о чем беспокоиться, — она успокаивающе сказала. — Антуан просто разыгрывает драму для собственного развлечения. Пока я продолжаю снабжать его контрабандой, он не будет задаваться вопросом, кто останавливается в моем доме. — А Бемер? — он настаивал. —Каковы его интересы? Катрин поджала губы, не желая выдавать уязвимость этого человека, которой они могли бы воспользоваться в случае необходимости. — Он отец ребенка Б’Эланны. Чакотай запнулся, и она мгновенно поняла, что он был удивлён этим откровением. — Б’Эланна собирала разведданные, и отношения дали ей такую возможность… Беременность была не совсем запланированной, но она делает всё возможное. Даже когда Катрин объясняла, она чувствовала необходимость оправдать действия своей подруги, защитить её честь. — Кажется несправедливым, что женщины должны нести весь риск; последствия для их тел, — его голос звучал задумчиво. — Б’Эланна очень храбра, раз пошла на это. Катрин тоже так думала, но было приятно услышать его непредвзятый ответ. Редко можно было встретить мужчину, который понимал и уважал проблемы, присущие исключительно женщинам. — Так и есть, — тихо согласилась она, неистовая гордость наполнила её сердце, когда она подумала о другой женщине. — Это не значит, что сначала я не пыталась отговорить её от отношений. Но она знала, что делала. Она одна из самых сильных людей, которых я знаю. И, по общему признанию, расположение Бемера к ней не раз приносило нам пользу. Чакотай сжал её руку в молчаливой поддержке. Жест был таким незаметным, но он многое говорил о его характере. Гораздо больше, чем могли бы сказать любые слова в тот момент. Когда они подошли к продуктовым киоскам, он оживился вокруг свежих фруктов и овощей. Увидев её пустые шкафы, он, казалось, был непреклонен в том, что она должна немедленно пополнить запасы. Катрин слегка усмехнулась его энтузиазму и приложила ладонь к его груди, чтобы умерить его амбиции. — Я должна предупредить тебя, я почти не готовлю. На самом деле, я ужасна. Если ты хочешь прилично поесть, нам действительно лучше поесть где-нибудь вне дома. Казалось, его несколько позабавили её слова. Засунув обе руки в карманы, он на мгновение смерил её оценивающим взглядом. — Я не могу представить, что есть что-то, в чем ты не хороша, — признался он. Она спокойно восприняла комплимент. — Если бы Ниликс не приносил мне регулярные запасы тушёного мяса и запеканок с особыми инструкциями по разогреву, я, вероятно, жила бы на одном хлебе и кофе. Когда его веселье усилилось, на его щеках образовались две ямочки. Её сердце невольно затрепетало от очаровательного зрелища. Он протянул руку и положил её на предплечье. — Вообще-то я планировал приготовить для тебя, — объяснил он сам себе, — если ты не возражаешь, то есть? Предложение застало её врасплох. Было необычно встретить мужчину, который умеет готовить, и его предложение приготовить еду было невероятно щедрым и продуманным. — Это было бы чудесно, спасибо. Чакотай продолжил выбирать ингредиенты для блюда, которое он запланировал, отклоняя любое её предложение заплатить, предъявив свои собственные наличные. Корзина быстро наполнялась, и, не говоря ни слова, он высвободил её из её рук и взял вес на себя. Сделав последнюю остановку, чтобы собрать пайки на хлеб и молоко, они отправились в обратный путь. В какой-то момент их руки снова соприкоснулись, но это произошло так плавно, что она не могла быть уверена, кто инициировал контакт. Это было просто притворство, напомнила она себе. Всё это не было настоящим.***
Остаток дня прошёл быстро. Вскоре после полудня Чакотай отправился на прогулку, чтобы осмотреть город и провести некоторые разведывательные мероприятия. По возвращении он спустился в подвал, чтобы сделать личные заметки и воспользоваться коммуникационным оборудованием. Тем временем Катрин и Б’Эланна были заняты распределением припасов и подготовкой к следующему вечеру. Ниликс прибыл в какой-то момент с доставкой двух пистолетов и рукописным обновлением от коммандера Тувока. Катрин прочитала записку, прежде чем зажечь спичку и поднести её к пламени в очаге камина. — Как к тебе семейная жизнь, Катрин? — насмешливо спросил Ниликс. Б’Эланна понимающе улыбнулась, увидев, как потрясающе они смотрелись вместе прошлой ночью. Но не осмелилась прокомментировать, когда увидела, как взволновалась Катрин от этого вопроса. — Джек неплохо устроился, — прокомментировала она, не обращая внимания на румянец, заливающий её шею. Было необходимо продолжать притворяться, пока они стояли на открытой кухне, поскольку сотрудники часто перемещались по зданию, и никогда не знаешь, что могут услышать прохожие. — Хорошо, хорошо, — сказал Ниликс, демонстративно оглядываясь вокруг них, прежде чем залезть в карман и вручить ей чистый сложенный носовой платок. Нахмурившись, Катрин взяла материю, приподняв уголок и взглянув на содержимое. Внутри были завернуты две простые золотые полоски. Она подняла бровь. — Я забыл отдать это Джеку вчера, — объяснил он. Быстрым движением Катрин накрыла кольца обратно и сжала свёрток в кулаке. Она не была уверена, что чувствует, надевая обручальное кольцо снова. Только спустя годы после смерти Джастина она сняла свою последнюю. Для такого простого предмета она означала нечто очень глубокое и символичное. Любовь. Обязательство. Вечность. Она потеряла своего мужа. Любовь всей её жизни. Носить ещё одно кольцо было бы равносильно предательству, даже после всех этих лет. Но она ничего не сказала, просто натянуто улыбнулась Ниликсу и поблагодарила его за заботу.***
Позже тем днём, прежде чем гости начали прибывать, Чакотай вернулся со своей работы и старательно выполнил своё обещание приготовить для неё. Она нашла его на своей личной кухне наверху, деловито трудящимся у плиты, умело перемещающимся между разделочной доской и сковородками. Б’Эланна отправилась домой вздремнуть, прежде чем она планировала вернуться, чтобы помочь с вечерними развлечениями. Катрин сначала не назвала себя, просто наблюдала за ним с порога. Она была потрясена этим зрелищем. Тем, как легко он выполнял каждую задачу, его координацией и сосредоточенностью... Он явно наслаждался этим занятием. Прочистив горло, она объявила о своем присутствии. Он оглянулся и одарил её приветливой улыбкой. — Как прошел ваш день, Кэтрин? — спросил он, продолжая свою работу. — Продуктивно, — ответила она, подходя ближе, чтобы заглянуть в горшок и вдохнуть восхитительные ароматы. — Ваш? Он бросил на неё косой взгляд. — То же самое, — затем, не теряя ни секунды, кивнул в сторону шкафов. — Не могли бы вы накрыть на стол? Я почти готов. — Конечно, — ответила она, возясь с посудой и столовыми приборами. Чакотай тем временем сосредоточил своё внимание на приготовлении еды. Не обращая внимания на то, как волосы на его затылке встали дыбом, а пульс немного ускорился в её присутствии. Их утро, проведённое вместе, взволновало его. Вызвало у него особое беспокойство. Сопровождать её на рынке было волнующим опытом. Он обнаружил, что жаждет каждого её простого прикосновения и ищет любую возможность ответить взаимностью. Случайное прикосновение к её руке или пальцам, соприкосновение бедер, когда они шли в непосредственной близости. Он никогда не испытывал ничего подобного ни с одной женщиной до Катрин. Она в равной степени выбивала его из колеи. Конфликт был необычным ощущением, но очень приятным. Впервые за многие годы он почувствовал себя на взводе и заинтригованным, взволнованным открывающимися возможностями. Потребовалось огромное сознательное усилие, чтобы напомнить себе, что она делает это только из чувства долга. Чтобы усилить его прикрытие. Что ни одно из её прикосновений, или взглядов, или заигрываний ничего не значило. И всё же, те несколько раз, когда они были наедине до сих пор, он чувствовал то же магнетическое притяжение от неё. Было ли это его воображением? Он сходил с ума от её опьянения? Возможно ли было почувствовать всё это всего лишь после второго дня знакомства с кем-то? Он отвлёкся, накрывая на стол их ужин. Простое овощное рагу, с основными ингредиентами, но насыщенное вкусом. Катрин села напротив него, дружелюбно улыбнувшись, прежде чем откусить первый кусочек. Затаив дыхание, он ждал её ответа. Когда она попробовала его стряпню, её глаза непроизвольно закрылись, и она издала тихий горловой вздох. Звук был таким чувственным, что он был почти уничтожен одним этим звуком. А затем она облизнула губы, чтобы захватить немного жидкости, и он был вынужден отвести взгляд, чтобы собраться с силами. Некоторое время они ели в приятной тишине, прежде чем она завела разговор. — Как вы научились готовить? — Я всегда готовил, — пожал он плечами. — От меня ожидали, что я буду это делать, раз я вырос в своей семье. — Вас учила мать? — И отец, — добавил он. Катрин выглядела удивленной, но ничего не сказала. — Вы не готовите? — он напомнил ей об их разговоре ранее. — Нет, — она покачала головой. — Моя мать пыталась научить меня, но у меня всегда были дела поважнее. Мы с отцом чинили двигатели в сарае, изучали математику или читали Бальзака в саду. Когда она поняла, насколько я безнадежна, я полагаю, она сдалась и решила позволить мне идти своим собственным путем. — Похоже, она мудрая женщина, — усмехнулся он при мысли о Катрин как о юной девушке, которая справляется со всеми домашними обязанностями с амбициями, простирающимися за пределы звёзд. Она явно была очень умной и способной женщиной, он мог сказать, что война подавила её талант, и считал это настоящим позором. — Тувок сказал мне, что вы учились в Сорбонне. Что вы делали, когда началась война? — Я управляла предприятием за пределами Парижа, которое проектирует и испытывает авиационные двигатели; или, по крайней мере, оно это делало. — Вы им управляли? — Вы, кажется, удивлены. — Нет. Впечатлен, — он расставил все точки над «i». Она откусила ещё несколько кусочков тушёного мяса. — Вот откуда я знаю Б’Эланну. Она была моим ведущим инженером и хорошим другом. Когда произошло вторжение, мы все разбежались, но я поддерживала связь и пригласила её сюда, как только устроилась. — Она знала вашего мужа? — Нет, — тихо сказала Кэтрин. — Но мы встретились вскоре после аварии. Она присутствовала при ликвидации последствий, и у неё были свои проблемы, с которыми она пыталась разобраться. Мы подружились в сложное время, и благодаря этому мы стали сильнее. Наступила естественная тишина. Мысли Катрин были далеко, Чакотай чувствовал, что его тянет туда, куда она ушла. Им нужно было сменить тему. — Что вы будете делать, когда война закончится? Вы бы остались здесь и управляли семейной гостиницей или вернулись бы к инженерному делу? Кэтрин снисходительно улыбнулась. — Мне нравится здесь, в Сен-Клер, — призналась она. — Ритм жизни, люди… Больше, чем я думала, что это возможно. Честно говоря, я не задумывалась о том, что будет после войны. Но, может быть, есть какой-то способ совместить. Обустроить исследовательскую лабораторию в одном из зданий во внутреннем дворе… поддерживая работу гостевого дома. Он чувствовал исходящую от неё энергию, когда она говорила о будущих возможностях. Это было заразительно. Он легко мог поверить, что у неё могло быть всё, если бы она настроилась на это. — А как насчёт вас? Что вы будете делать, когда всё это подойдёт к концу? Имела ли она в виду миссию или войну, она не уточнила, поэтому он выбрал более долгосрочную перспективу. — Я хотел бы найти дом, — признался он. — Я переезжал большую часть своей взрослой жизни. Было бы неплохо остепениться, обрести немного покоя… До того, как меня призвали в армию, у меня были планы открыть деревообрабатывающий цех. Возможно, я бы вернулся к этой идее. Пока он говорил, её взгляд смягчился, и что-то нечитаемое промелькнуло по её лицу. — Я надеюсь, вы обретёте этот покой, Чакотай, — её ответ был очень серьезным. После ужина они прибрались в дружеском молчании. Когда они закончили, и Чакотай как раз собирался подняться и подготовиться к вечеру, Кэтрин удержала его, объяснив, что Ниликс доставил кое-что для них. Он с любопытством наблюдал, как она достала аккуратно сложенный носовой платок, развернула его на столе, чтобы показать два золотых кольца. Обручальных кольца. Чакотай взял большее из двух, почувствовал вес и форму, рассматривая его. Он никогда раньше не был женат, поэтому ношение кольца было для него чуждой концепцией. До сих пор он даже не думал о том, чтобы надеть его. — Многие мужчины не носят колец, — объяснила Кэтрин, давая ему легкий выход. — Это личные предпочтения. — А женщины? — подсказал он, незнакомый с французскими традициями. — Я полагаю, этого следовало бы ожидать. Впервые он почувствовал её нежелание. Он поднял глаза и увидел нерешительность на её лице. До сих пор она соглашалась со многими другими проблемами брака без жалоб, но он мог чувствовать, что этот был несколько более значимым для нее. Он предположил, что на её месте, если бы он потерял супругу, двигаться дальше было бы значительным шагом, даже если бы это было всего лишь прикрытием. — Вы не обязаны, — мягко предложил он. Что-то промелькнуло в её глазах, и она быстро приняла решение. — Я знаю, но вопросов было бы значительно меньше, если бы я это сделала. Он решил больше не расспрашивать её. Очевидно, это было очень личное препятствие, которое, как он чувствовал, заслуживало некоторого уединения. — Тогда, я полагаю, будет справедливо, если я сделаю то же самое, — предложил он. Рассматривая свои руки, он быстро осознал, что на самом деле не знает, на какой палец надеть кольцо. Он бросил на Кэтрин беспомощный взгляд, на который она понимающе улыбнулась. Протянув руку, она сняла кольцо с его ладони и, повернув его левую руку в своей, надела кольцо на его безымянный палец, продвинув его вверх до костяшки. С благодарным взглядом он решительно водрузил золото на место. Желая ответить на жест, он взял второе кольцо с ткани и предложил сделать то же самое для нее. Она протянула ему левую руку, слегка растопырив пальцы. Повторяя её действия, он надел кольцо на её безымянный палец, скользя им вверх по сгибу костяшки, пока оно не оказалось на месте. Когда её рука была в его руке, а её тело всего в нескольких дюймах от него, внезапно всё почувствовало себя заряженным, тяжесть этого момента не ускользнула ни от одного из них. «Это всего лишь украшение», —напомнил он себе. — «Это ничего не значит». И всё же что-то менялось вокруг них, что-то очень глубокое. Катрин вырвала руку из его захвата, нарушая момент. Она прижала руку к груди осторожно, как будто её отругали. Он открыл рот, чтобы рассказать о том, что происходит; заверить её, что все это сработает. Но она умело избегала его взгляда. Она заметно собралась, прежде чем снова посмотреть на него. — Спасибо вам, Чакотай. Катрин не стала дожидаться его ответа. Вместо этого она быстро извинилась и вышла из комнаты, объяснив, что ей нужно собраться и она увидится с ним в баре позже. Он смотрел ей вслед с тяжелым чувством в груди. Что происходило между ними?