***
Мэгги и Нина давным-давно ушли, когда наконец вернулся Азирафаэль. Мюриил сидел в уголочке и пытался максимально неподозрительно читать книгу. Получалось у него откровенно плохо, особенно потому, что он каждую секунду поглядывал на Азирафаэля, когда тот вошёл. Но тот ничего не замечал. В последнее время у Азирафаэля было полно времени на размышления. Он не любил это занятие. Всё его существование у него было что-то, что занимало все его мысли и всё его время. Это были распоряжения Рая, разные добрые дела по мелочи, и всегда, всегда был Кроули, который наполнял собой короткие затишья между тысячелетиями. Он был при большинстве важных событий, разумеется, но если вы присутствуете в официальном статусе, то сложнее делать вид, что ваши стороны не враждуют. Азирафаэль прошёл прямиком в заднюю комнатку, не заметив Мюриила, чему тот был несказанно рад. Он еще не освоил методику вранья и поэтому, спроси его Азирафаэль, чем он занимался в его отсутствие, — он вероятно сразу всё рассказал бы. Азирафаэль закрыл за собой дверь и вздохнул. Остаться на Земле было ошибкой. А в лавке — и того хуже. Здесь уже ничего ему не принадлежало. Всё здесь принадлежало ему и Кроули, даже если никто из них никогда не признается ни друг другу, ни кому-то ещё, что так думает. После несостоявшегося Армагеддона их жизни накладывались друг на друга и переплетались под таким углом, что ангелу и в голову это не приходило, пока не пришлось вырвал оттуда Кроули. Тогда он и почувствовал, что легче было бы потерять руку или ногу. Странно было осознавать, когда мир был ещё совсем молод, им привычнее было проводить время порознь. Азирафаэль раньше никогда об этом не думал. Он просто был послан доносить Божественную Волю, и этого было довольно. Он никогда не упускал из вида своего дьявольского напарника, замечал его демоническое влияние в злодеяниях, которые его посылали исправлять. Иногда у него складывалось ощущение, что тот оставляет для него послания, но Азирафаэль никак не мог понять, что тот хочет сказать. Тысяча лет по разные стороны превратились в пятьсот, сто, десять. Было хорошо иметь кого-то, разделяющего твои взгляды. Не то чтобы ангел вдруг прекратил выполнять Божественный Замысел, даже если иногда он делал что-то для Кроули. Но это не отменяло ощущения, что они оба просто ждали неизбежных перемен. Армагеддон ждал последней капли, чтобы случиться. И последняя капля стала огромной волной, сметающим всё на своём пути цунами. Агнесса Псих предвидела это. Они жили в ожидании этого все шесть тысяч лет, что остались у них за плечами. Неправильно было бы считать наступившее затишье — отсрочкой. От старых привычек крайне сложно избавляться, а уж их привычки были, наверное, самыми старыми из имеющихся в округе. Всё вроде бы стало потихоньку налаживаться. Они могли что-то начать. Не торопя события. Азирафаэль всегда хотел делать добро. Это была его природа, и он был уверен, что и Кроули тоже, неважно насколько яростно он это отрицал. Иногда добро удавалось демону даже лучше, чем ему. Проблема добра в том, что это не всегда самый простой выбор. Даже праведность может устроить тебе веселую жизнь, даже если ты ангел. Необходимо совершать жертвы. Ему не нужно было представлять, что будет с ним, если придётся провести время длиною в жизнь без Кроули, гораздо более длинное, чем человеческая жизнь.Lightyears Away
15 октября 2023 г. в 18:33
Стена была практически снесена. Кроули оставил только пару кусочков на тот случай, если ему снова взбредёт в голову помахать молотом. Спать он так и не ложился — как оказалось, снос стен отнимает много времени. Весь первый этаж дома теперь покрывал слой гипсовой пыли, и на всех мыслимых и немыслимых поверхностях валялась кирпичная крошка. Кроули решил оставить всё так до поры до времени, пока не придумает, что делать с ней дальше (это означало, что делать он с этим больше ничего не будет).
Потолок до сих пор не обрушился, и Кроули решил считать, что и не обрушится. (Может, стена не была несущей, или же просто Кроули слегка повлиял на неё чудесным образом — эта тайна навсегда останется между демоном и его разрушенной стеной).
С того места, где раньше стояла стена, свисали оборванные провода. Они ни к чему не были подсоединены. И когда Кроули их нашёл, ему было слишком лениво, чтобы долго мучиться вопросом происхождения этих проводов. Дом-то ведь старый. Сплошное наслоение поколений и неправильных решений, спешно замаскированных, а потом и вовсе благополучно забытых. По крайней мере — это не труп. Не придётся, в довершение ко всему, вызывать полицию, чтобы обыскивали дом.
У него не шли из головы слова Юдифи. Не о празднике, разумеется, он беспокоил его меньше всего, — а о крыше. О том, что ей требуется починка, он знал, но после того, как она напрямую ему указала на это — желание что-то чинить улетучилось особенно демонстративно. Однако, будь он человеком, для него крыша оказалась бы приоритетной задачей, а Кроули не хотел прослыть чудаком, едва здесь поселившись.
Не было необходимости делать вид, что он не местный, когда он только приехал. Хотя, возможно, так поступить следовало бы. Похоже, что ничем другим этих людей не отпугнуть, но однажды произведенное впечатление тяжело будет перекрыть. Придётся отложить этот вариант на крайний случай.
Кроули пришло в голову, что, пожалуй, хорошо бы было составить список работ, которые необходимо провести в доме, если он действительно — действительно, — хочет восстановить свой потрёпанный коттедж. Он почему-то был убеждён, что в доме полно чего можно сделать, о чём он раньше даже не думал. Если постоянно скакать с одного к другому, это верный путь сделать кучу вещей только на половину, и ничего в итоге не довести до конца.
Он, наконец, собрался написать список.
День перевалил за полдень, а Кроули тем временем всё бродил без цели по дому, не в силах решить, чем заняться и с чего начать. После того, как он чуть не растянулся, споткнувшись на кирпичных обломках, он решил подняться наверх в поисках свежих идей и меньшего количества препятствий.
На самом деле он еще не исследовал большую часть верхнего этажа. Он нашел спальню (или, скорее, единственную комнату, в которой было что-то вроде кровати), но в целом она ему не очень-то была и нужна. В коридоре были еще две двери, за которые он не заглядывал, и чердачный люк в потолке.
У Кроули не было ни малейшего желания сейчас исследовать всё это богатство. Неа, надо устроить тихий час, решил он про себя. Он добрёл до спальни и с размаху шлёпнулся на кровать. Та издала жалобный скрип.
Всё это начинало походить на четырнадцатый век.