Argenti Vulpi

      Бледно-серый свет только что наступившего рассвета проникал сквозь щели в тяжелых бархатных шторах, висевших на окнах спальни, которую пара делила в доме №12 на Гриммо. Сердцебиение старшего умеренно билось в груди, отдаваясь тихим стуком. Гарри лежал, свернувшись калачиком, рядом с ним, и его медленно возвращали в этот мир большие руки Тома, натирающие успокаивающие круги на его спине.       С протестующим стоном Гарри зарылся лицом в складки ночной рубашки Тома. Смуглый брюнет тихонько захихикал, а его рука двинулась вверх, чтобы зарыться длинными тонкими пальцами в его дикие вороные пряди. Ухоженные ногти нежно царапали кожу головы. — Драгоценный, — Том говорил тихо, словно не желая нарушать спокойствие раннего утра, но Гарри, свернувшись калачиком на его спине, остро ощущал вибрацию его голоса, — нам нужно вставать.       Ворон пробормотал что-то непонятное даже ему самому, что должно было означать «Нет! Слишком рано!» или «Не хочу!».       Все, что удалось сделать, — это заставить Тома снова рассмеяться, на этот раз еще громче. Гарри все еще не открывал глаз, но уже мог слышать, как на лице его парня появляется довольная улыбка. Он опустил лицо в вороные волосы младшего и поцеловал его в макушку. — Я знаю, что еще рано, любовь моя, но у нас нет другого выбора. Сегодня тот самый день, разве ты не помнишь? — он сказал. — Сегодня день, когда мы собираемся «зарегистрироваться» в Министерстве. Сегодня мы нанесем визит этой стерве Амбридж, преподадим ей суровый урок, если я добьюсь своего, и достанем настоящий крестраж. Сегодня, мой дорогой ворон, мы сделаем первый шаг к реальному прогрессу в победе над моим двойником. Нам еще многое предстоит сделать, и мы не можем позволить себе опоздать.       Выпустив очередное раздраженное ворчание, Гарри поднял голову и посмотрел на Тома мутными зелеными глазами. — Я когда-нибудь говорил тебе, как я ненавижу, когда ты прав?       Он одарил младшего юношу совершенно обезоруживающей ухмылкой, тонкие пальцы легко прошлись по его позвоночнику. — Ты намекал на это раз или два. — Кто-нибудь еще не спит, как ты думаешь? — Я ничего не слышал, так что, наверное, еще нет, — Том ответил ему, подавляя зевок. — Солнце еще не успело взойти, так что, полагаю, мы можем потратить еще минут двадцать на то, чтобы проснуться, не считая это упущением времени. — Что-нибудь вроде душа? — Гарри уловил легкое выражение досады, промелькнувшее на лице другого мужчины, и ухмыльнулся. — Я думал, Том, будет достаточно очевидно, что я не имел в виду «что-то вроде принять душ в одиночестве», но раз уж мне, видимо, нужно уточнить…       Том притянул его к себе в коротком сладком поцелуе, а затем соскользнул с кровати. Его ночная рубашка с длинными рукавами была растрепана, волосы торчали во все стороны, а брюки, в которые он был одет, облепили лодыжки.       В представлении Гарри это была картина домашнего совершенства. — Полагаю, у нас действительно есть время принять душ, прежде чем мы встретимся с двумя другими в «боевой комнате». Хотя я не могу гарантировать, что мы с тобой выйдем из него чище, чем сейчас, — его голубые глаза сверкнули проницательным весельем, когда он протянул руку, чтобы помочь ему подняться. — Однако мне придется проявить особую осторожность. Мы не можем допустить, чтобы ты с трудом ходил, пока мы штурмуем Министерство.       Отчаянно пытаясь игнорировать тот факт, что он покраснел до яркого оттенка красного, и негодуя по поводу того, что после всего этого времени намеки Тома все еще могут так сильно задевать его, Гарри взял предложенную руку и позволил своему парню поднять его на ноги и заключить в объятия. — Том, — он обхватил его шею руками, чтобы лучше прижаться к нему и поиграть с мелкими кудряшками на затылке, — ты ведь знаешь, что у меня вполне работоспособные и неломающиеся ноги? — Знаю, — смуглый брюнет распахнул дверь спальни, которую они делили, и направился по коридору к ванной. — Считай это практикой, Драгоценный.       Гарри поднял бровь. — Практикой? — После нашей свадьбы, — его темные глаза были мягкими, когда он смотрел на него сверху вниз. — Я знаю, что обычно женщин носят на руках, но по очевидным причинам нам придется действовать по-другому. Учитывая, что ты ниже меня ростом, логика подсказывает, что мне будет проще нести тебя, чем тебе меня. Мои ноги будут волочиться по земле, и это будет неудобно для всех. — Я не такой уж коротышка! — ворон надулся, а брюнет захихикал, потянулся, чтобы включить свет, и усадил его на коврик для душа. — Но я тебя понимаю.       Том слегка усмехнулся, а затем стянул рубашку через голову. Медленно. Несомненно, исключительно ради того, чтобы помучить ворона.       Гарри пожалел, что не взял с собой палочку: если бы она у него была, он смог бы просто заставить исчезнуть их одежды. Не сумев этого сделать, ворон решил, что не станет играть в игру своего партнера по-другому, и пошел включать воду.       Том издал разочарованный звук, после чего его рубашка упала на пол. — Похоже, у кого-то нет настроения играть. — На самом деле у нас нет времени на «игры», Том, — Гарри проверил температуру воды, прежде чем повернуться к нему лицом. К этому моменту ему было достаточно комфортно находиться голым, но он все еще не мог понять, как Том мог так бессовестно стоять обнаженным перед кем-то. Ему было достаточно трудно делать то же самое перед собственным отражением. — Или ты забыл об этом? — Я не забыл, что у нас мало времени, Драгоценный, — Том, всегда любивший похвастаться тем, что он во всем идеален, без лишних слов стянул с Гарри одежду и притянул его к себе. Его губы опустились на его плечо, а горячий язык прошелся по горлу. — Но это не значит, что мы должны торопиться.       Шелковистое прикосновение кожи к коже, руки Тома на его бедрах и горячий язык на шее заставили его вздрогнуть и затаить дыхание. Прошло слишком много времени с тех пор, как они были вместе вот так, и Гарри даже не осознавал, как сильно ему этого не хватало. — Неужели мы так и будем тратить горячую воду? — пробормотал он, понимая, что если будет ждать еще дольше, то слишком отвлечется, чтобы вообще пытаться поднять эту тему.       Темный брюнет издал звук, похожий на фырканье лошади, а затем схватил его за задницу и поднял на ноги. Ворон встревоженно пискнул и обхватил высокого юношу руками и ногами; мгновение спустя его окунули под струю горячей воды.       Душ обрушился на них, капли слегка орошали его кожу и вырисовывали странные узоры, стекая по спине и плечам. Гарри слегка зашипел, когда вода с медным привкусом попала ему в рот, высушив язык. Он откинул мокрую челку с глаз и поднял взгляд на Тома как раз вовремя, чтобы губы брюнета прильнули к его губам.       Твердые мышцы груди Тома прижались к его груди, прижав Гарри спиной к холодному кафелю душевой. Его тело защищало его от всей силы струй душа. Влажная кожа, нагретая водой, льющейся на головы, слегка прилипала друг к другу.       Том мурлыкнул, раздвигая губы ворона, и Гарри втянул его язык в рот. И стал посасывать его. Темный брюнет с удовольствием воспользовался предоставленным ему доступом. Он беспрепятственно исследовал новую территорию. Одна рука протянулась между ними, чтобы уделить столь необходимое внимание его возбужденному члену, а другая потянулась в одну сторону. Что-то искала и, судя по всему, быстро нашла.       Крышка открылась.       Длинные пальцы Тома слегка пощупали его вход, смазанный чем-то маслянистым и холодным — скорее всего, гелем для тела или шампунем, — прежде чем проскользнуть внутрь и начать знакомый процесс растягивания. Добавлять еще. Найти это место, этот славно приятный пучок нервов, и надавить на него с мастерской точностью. Пока он отвлекся, ввел третий.       Том говорил о том, что ему не нужно торопиться, но, похоже, все происходило в ускоренном темпе. Не то чтобы Гарри был в состоянии жаловаться.       Тем более сейчас, когда его твердый член подрагивал, а вход жаждал, чтобы его заполнили чем-то более существенным, чем пальцы Тома.       А тот, похоже, уловил его мысли, потому что наклонился вперед и прижался губами к уху. Горячее дыхание обдавало его кожу, подталкивая к входу, но не давая ему того, чего, как он знал, он действительно хотел. — Тебе что-то нужно, мой драгоценный? — У нас нет на это времени!       Том поцокал языком, но, похоже, смилостивился над ним. Снова обхватив его бедра и не без труда понимая, что у них есть время, более высокий мужчина снова приник к его горлу и медленно проскользнул внутрь. Дюйм за дюймом. Ногти ворона впивались в его лопатки, пока он дышал, преодолевая проникновение.       Том достиг предела; он чувствовал, как пульс другого трепещет рядом с его собственным. Ловкие, проворные пальцы обхватили его руку, оторвали ее от стены и приложили к животу, где тень от его длины отражалась на коже. — Ты чувствуешь меня? — прижавшись губами к его уху, Гарри не мог видеть лица Тома, но в его голосе звучали нотки, которых Гарри никогда раньше не слышал.       Он прижался лбом к широкому плечу Тома, медальон, зажатый между ними, оставил маленькие отпечатки, когда драгоценные камни на его поверхности впились в кожу. — Да.       Гарри не успел задуматься о происхождении вопроса, как Том уперся рукой в стену позади них и резко подал бедра вперед. Нащупав пучок, он со стоном откинул голову назад.       Учитывая, как давно никто из них не вступал в столь интимный контакт друг с другом, ни один из них не продержался долго.       Первые несколько минут после того, как они закончили, Тому пришлось его придерживать, и пара занялась приведением друг друга в порядок, по крайней мере, до презентабельного состояния. Он рассмеялся, когда ворон пожаловался, что он «слишком высокий» и не может дотянуться до его волос.       Через десять минут оба были высушены, переодеты и спускались по лестнице на кухню. Гарри присоединился к Рону и Гермионе за столом, а Том отправился наливать себе чашку кофе. — Надеюсь, вам было весело в душе, — Гермиона негромко сказала, что Гарри снова стал ярко-красным, но Том никак не отреагировал, лишь сделал глоток своего напитка. — Может, в следующий раз потише? Игра в «Что это за звук?» — не самый приятный способ потревожить свой сон. — Мои извинения, — тон темного брюнета был спокойным, но небольшая ухмылка на его губах выдавала, насколько забавной он на самом деле находит ситуацию. — Возможно, я не успел наложить Заглушающие чары в самый ответственный момент.       Действительно, в самый раз. Гарри оставил это замечание при себе. — Может, перейдем к тому, как мы собираемся проникнуть в Министерство?       Гарри не мог не пожелать, чтобы у них было еще немного времени до отъезда; черный кофе и Том — два вкуса, которые невероятно хорошо сочетаются.       Ухмылка Тома, похоже, стала еще шире, и он, не спеша отпив из кружки, посмотрел на ворона.       Он высунул язык. — Вам обоим нужно сосредоточиться, если мы собираемся продолжить это! — и Том, и Гарри тут же переключили все свое внимание на Гермиону. — Нам нужно будет аппарировать в заброшенное здание или переулок рядом с входом для посетителей. Ты помнишь свою роль с этого момента, Том?       Ворон заметил, что Том сопротивляется желанию закатить глаза. — Используй форму анимага и притворись, что попал в беду, чтобы объединить «милого и пушистого» и «раненого» в смертоносную силу манипуляции, — когда его кружка иссякла, он бросил короткий взгляд на кофейник, а затем взмахнул рукой и отправил его в раковину. — Я не забыл, мисс Грейнджер, о той части нашего плана, которую я сам придумал. — Не нужно надувать щеки, Гонт! Не думала, что мне придется напоминать тебе, что мы не играем в игру — Ты права, — сказал он, — я прошу прощения. Продолжай.       Она еще немного посмотрела на него, прежде чем продолжить свой обзор. — Как только мы получим деньги, мы используем немного базовой Трансфигурации, чтобы изменить наши черты настолько, чтобы нас не узнали, и отправимся внутрь, чтобы воспользоваться входом для посетителей. Ты помнишь, где он находится, Гарри?       Гарри не слишком обрадовался напоминанию о его пути и нахмурился. — Да. Я помню, где находится старая телефонная будка. Вы оба тоже должны помнить.       Том пересек комнату и положил руку ему на плечо, осторожно сжав его. — Да, но лучше, чтобы об этом помнил не один из нас, а несколько, как своего рода средство защиты, — он не видел, чтобы она вела себя так маниакально в периоды экзаменационной проверки. — Как только мы окажемся внутри, мы будем держаться вместе как можно дольше; как только мы окажемся там, мы двинемся на Амбридж, пока Тома будут допрашивать. — Достаточно простой план, — сказал темный брюнет. — Хотя опыт подсказывает мне, что так не получится. — Не сглазь, приятель! — Я не верю в нелепые маггловские суеверия. — Маггловские суеверия или нет, но разве мы не должны идти? — спросил Гарри, доедая горячий рулет, который он ел с тех пор, как они только сели за стол.       Том кивнул и отошел в сторону. — Через пять минут жду вас троих в гостиной. Убедитесь, что ничего не оставили, если что-то пойдет не так, — он вышел из комнаты, Нагини следовала за ним по пятам.       Коротко обсудив с Гермионой вопрос о местонахождении их верей, и узнав, что все они действительно надежно спрятаны в ее бисерной сумке, троица отправилась к темному брюнету в переднюю комнату.       Уменьшенная Нагини была обмотана вокруг его руки; Том протянул её Гарри, когда они подошли. — Вот, Драгоценный. Если я буду держать на себе змею, пока «красиво сижу» в зале суда, это приведет только к проблемам. Я доверяю тебе, чтобы ты держался за нее, а ей — чтобы ты был в безопасности. — Разве я недостаточно опытен, чтобы позаботиться о себе?       Том протянул руку и нежно провел пальцами по и без того диким волосам ворона, запутав их еще больше. — Твой опыт не вызывает сомнений. Но ситуация, в которую мы попадем, опасна. И я ревностно охраняю то, что считаю своим, как ты прекрасно знаешь. — Так я защищаю Нагини или Нагини защищает меня? — Что-то вроде этого.       Гарри вздохнул. — Нам пора идти?       Они разбились на пары: Рон и Гермиона первыми вышли и, шатко балансируя на узком крыльце, аппарировали прочь. Том и Гарри последовали за ними; Гарри опасно покачивался на крыльце, когда за ними закрылась дверь; Том стоял, твердый как скала, обхватив его большую теплую руку отчасти для того, чтобы поддержать его, а отчасти для того, чтобы они оставались вместе; с другой стороны улицы виднелась пара пучеглазых Пожирателей смерти, смотревших на дом.       Том крутанулся на месте, и тяга Аппарирования потащила их обоих прочь.       Они оказались прямо рядом с Гермионой и Роном в мрачном переулке, приютившемся между парой заброшенных зданий. Кудрявая брюнетка быстро постукивала ногой по земле и то и дело сверяла время на вызванных часах. — Быстрее! — шипела она. — Они будут здесь с минуты на минуту! Вам нужно занять место! — Расслабься, мисс Грейнджер, — в его голосе послышался вздох. — Паника приведет к тому, что ты будешь неосторожной.       Прежде чем она успела ответить, Том изменил форму и скрылся за углом.       Гарри бы соврал, если бы попытался сказать, что не завидует способности Тома «выкручиваться» из ситуации.       Гермиона могла быть очень страшной, когда хотела; Гарри предпочел бы спать в одной постели с Темным Лордом, чем испытать на себе весь ее гнев. Конечно, он уже это сделал, но он имел в виду Волдеморта, а не Тома.       Находиться в одной постели с Томом никогда не было неприятно.       К счастью, темный брюнет отсутствовал недолго: через пять минут после его исчезновения черный лис, теперь уже прихрамывая, появился вновь, а за ним — маленькая ведьма с развевающимися волосами. Том немного разыграл ситуацию, завалившись на бок, а затем вынырнув из-под плаща-невидимки, и оцепенение не позволило женщине не только выпрямиться от удивления, но и отреагировать.       Она опрокинулась в небольшую лужу. — Что ж, — вернувшись в человеческий облик, Том тщательно уложил свои безупречные волосы, — я люблю играть, но… это была далеко не лучшая моя работа. И не самая удачная роль. — Не то чтобы это имело значение, — Гарри осторожно сжал в ладони одну из золотых монет с буквами M.O.M. — Нам уже пора переходить к Трансфигурации, не так ли? — Пора, — Том достал свою палочку из граба и, казалось, наугад коснулся чертами своего лица, истончив губы, расширив лицо и сделав бледными волосы и глаза. Прежде чем Гарри успел прийти в себя от вида своего парня со светлыми волосами, Том проделал то же самое с ним; хотя он не мог видеть себя, он чувствовал, как черты его лица меняются под его кожей. — Скажу, что ты мне больше нравишься с вороными волосами и зелёными глазами, хотя, полагаю, пламенные волосы соответствуют твоему характеру. А вот черные глаза… — Рыжие волосы, скорее всего, достались мне от матери, — он сказал. — Должен сказать, что, хотя ты по-прежнему выглядишь великолепно, я не уверен, что смогу увидеть тебя с бледными светлыми волосами и серебряными глазами. — Глаза принадлежали моему отцу, — черты его лица не дрогнули, но в его тоне прозвучало усталое неодобрение, измученное одобрение, которого не было раньше, когда он говорил о своем самом ненавистном родителе, и это заставило его ласково улыбнуться. Для него это, прежде всего, было доказательством того, что Том действительно изменился. — Абраксас, возможно, вдохновил его на прическу.       Улыбка превратилась в ухмылку. — Нам следует направиться ко входу для посетителей, — он сказал, не желая прерывать момент, но понимая, что у них нет выбора. — У нас мало времени.       Вход для посетителей в Министерство магии, похоже, был единственной вещью в его жизни, которая не изменилась, и Гарри не был уверен, что доволен этим фактом. Вчетвером, не считая Нагини, которая спряталась в его рукаве, они вошли в старую заброшенную телефонную будку и вставили в щель свои монеты.       Гарри набрал номер 62442, и их тут же приветствовал тот же прохладный женский голос, что и раньше. — Добро пожаловать в Министерство магии. Пожалуйста, назовите свое имя и дело, — раздражённо постучав палочкой Тома, аппарат выплюнул значки — все четыре с именами, которые либо звучали очень по-маггловски, либо были написаны с явными ошибками. Не теряя времени, они прикрепили их к груди, а затем приняли «строй», когда кабинка начала спускаться вниз.       К тому времени, когда кабина достигла нижнего этажа, они представляли собой идеальную картину «испуганных магглорожденных»; когда двери раздвинулись, перед ними открылся Атриум, который сильно отличался от того, что Гарри помнил. Он казался более темным из-за отсутствия лучей света, проливаемых золотым фонтаном Братьев-магов, который когда-то здесь находился.       На его месте возвышалась статуя из черного гранита: ведьма и волшебник, восседающие на богато украшенном резном троне. Под их пьедесталом буквами высотой в фут были высечены слова «МАГИЯ ЕСТЬ МОГУЩЕСТВО».       Том выглядел так, словно мог потерять сознание, и снова зарылся лицом в волосы Гарри, чтобы скрыть это от посторонних глаз. Рон откинул свои каштановые волосы с глаз, словно не в силах поверить, что действительно увидел то, что думал. Волосы Гермионы, теперь уже прямые и черные, упали ей на лицо занавесом. — Это ужасно, — сказала она. — Посмотри, на чем они сидят. — Магглы, — дрогнул голос Тома, — на своем «законном месте».       Гарри снова посмотрел на ужасную статую и понял, что троны, на которых сидели эти двое, были вырезаны из скрюченных тел: низкорослых мужчин, женщин и детей с уродливыми лицами и деформированными чертами.       Том крепче вцепился в него. Вспомнив о своем недавнем срыве из-за искаженных результатов своих убеждений, Гарри взял себя в руки и начал вести их маленькую группу к регистрационной будке, пытаясь хоть как-то сохранить контроль над собой.       Дойдя до будки, они представились магглорождёнными, прибывшими для регистрации. Человек за стойкой потребовал у них палочки, но к тому времени Том уже оправился от шока при виде статуи и отнесся к нему так же, как и к стойке.       Они убрали свои палочки подальше от посторонних глаз. Выражение лица Тома было грозным. Никто в их маленькой группе не упоминал о том, что он разбрасывает Заклинания Конфундуса, как рис на свадьбе.       Зал суда, в котором проходила «регистрация», находился на том же этаже, что и Отдел тайн. Гарри смотрел на чёрную дверь, пока они проходили мимо, пытаясь отогнать от себя воспоминания о почти незаконном суде и катастрофической «спасательной операции», когда они проходили через дверной проём с левой стороны освещённого факелами каменного прохода.       Когда первые признаки слишком знакомого жуткого холода начали охватывать его, Гарри с ужасом понял, к чему именно они идут. Он посмотрел направо и увидел, что Рон и Гермиона тоже почувствовали это.       Их дыхание поднималось серебристыми облачками. Том задрожал и прижался ближе, ища тепла так же, как это делала Нагини, заползая всё глубже в его рукав. — Холодно, — сказал он. — Что происходит?       Гарри едва не остановился на месте, когда осознание того, что Том никогда не сталкивался с настоящим дементором, обрушилось на него как тонна кирпичей. Только боггарт, принявший форму дементора. Имитация, которая не шла ни в какое сравнение с настоящим существом. — Дементоры, — в приступе нездорового любопытства Гарри задался вопросом, какие воспоминания вызовет их присутствие в сознании Тома. — Их много.       Высокий мужчина заметно побледнел, но затем постарался придать своему лицу спокойное выражение и сжал руку ворона. — Мы вместе. С нами все будет хорошо.       Гарри мог бы улыбнуться, если бы не усиливающееся влияние Дементора.       Через мгновение они свернули за угол, и их взору предстал длинный темный коридор, заваленный жуткими скелетными фигурами. Пол и стены были покрыты инеем. Воздух был настолько холодным, что было больно дышать. В дальнем углу сгрудились испуганные магглорождённые; Гарри направился к ним.       Гарри почувствовал, что у него онемели пальцы. Нагини издавала шипящие звуки. После трёх неудачных попыток, вызванных его собственной рассеянностью, Тому удалось наложить согревающие чары на ворона и миниатюрную змею, обвившуюся вокруг его руки.       Ждать им пришлось недолго. Только до тех пор, пока Тома не позовут и он не сможет достаточно отвлечь сидящих на скамье. Продержаться до этого момента будет достаточно просто.       Прошло пять минут. Потом пятнадцать. Потом двадцать, прежде чем двери наконец распахнулись, явив ещё двух дементоров, тащивших за собой тихо всхлипывающего и почти бессознательного человека.       Еще одно имя, которое Гарри не узнал, было произнесено голосом, который он сразу же узнал как принадлежащий ей; беглый взгляд на бейдж, приколотый к груди Тома, показал, что это было вымышленное имя, под которым он сейчас работал. Он неохотно отделился от их группы и, шаркая, вошел в зал суда.       Ему сразу же показалось, что он провалился в очень глубокий колодец: стены округлые, сложенные из камня, клаустрофобически тесные, а под потолком кишмя кишели дементоры. За балюстрадой сидели «судьи», центральное место среди которых занимала Амбридж; у подножия платформы, на которой они сидели, расхаживал длинношерстный кот Патронус.       У Тома зачесались пальцы, чтобы достать палочку и вызвать лиса, но он воспротивился этому желанию. — Садитесь, — ее голос был похож на глоток чистого сахара, от которого ему захотелось захлебнуться.       Том сел на край стула в центре зала суда и зашипел, когда цепи ожили и сковали его руки так сильно, что на них появились синяки. — Вы Тамлан Мирус Райдал? — Да, — в такой обстановке было нетрудно унять дрожь в голосе. — А ваши родители, — она сделала вид, что просматривает свои записи, а затем бросила на него скучающий взгляд, — похоже, у меня нет никакой информации о них. — Значит, нас двое; я сирота. Никогда не знал ни одного из них, — частичная правда. — А сколько вам лет? — Семнадцать в декабре этого года — И где вы учились? — В Шармбатон, во Франции. — Почему вы не остались во Франции, мистер Райдал? Насколько мне известно, они до сих пор к вам хорошо относятся. — Я вернулся, потому что состою в отношениях и намереваюсь выйти замуж, как только закончится эта война.       Полутрансфигурированная розовая жаба обхватила перила перед собой своими корявыми розовыми пальцами и наклонилась к нему. — И кто же, мистер Райдал, этот человек?       Том ухмыльнулся ей в ответ и позволил своей маскировке рассеяться. — Гарри Джеймс Поттер.       Двери зала суда с громким стуком распахнулись, и из коридора снаружи в зал влетели три серебристых зверя — выдра, терьер и олень, а за ними — три его спутника и несколько метких выстрелов. — Том! — отбросив все мысли о медальоне, Гарри бросился к нему и направил свою палочку на цепи, по-прежнему обвивавшие его руки. — Диффиндо! — Ничего. — Это не сработает. Попробуй Релашио.       Темный брюнет дал дельный совет, и цепи спали; Том поднялся на ноги, потирая нежные следы, оставленные металлическими звеньями. — Ты в порядке?       Он посмотрел на маленького вороненка и кивнул, после чего снова постучал палочкой по его лицу. На этот раз, вместо того чтобы изменить черты лица, серебряные нити закрутились спиралью и сложились в знакомую маску. — Я в порядке. А ты? — Гарри ответил кивком. — Замечательно. А теперь давайте посмотрим, зачем мы здесь.       Поза Тома была свирепой и хищной, когда он пробирался вперед, и Рон с Гермионой отшатнулись от него, когда он проходил мимо. Он легко перепрыгнул через перила, целенаправленно пошарил по ножкам половины скамьи, забрался на стол и окинул женщину-жабу арктическим взглядом. — Кровавые перья. На детях. На моем Драгоценном! Ты хоть представляешь, как я ненавижу тот факт, что у меня не осталось времени, чтобы достойно наказать тебя? — взмахом руки он сорвал медальон с ее шеи, и цепочка, словно живая змея, обвилась вокруг его предплечья. — Придется довольствоваться тем, что все будут знать, кто ты на самом деле. — Том! — Гермиона была близка к панике. — У нас нет на это времени! — Мисс Грейнджер, мне понадобится всего лишь мгновение, чтобы вырезать на лбу этого существа слово «Насильник», — от гнева его руки слегка тряслись, буквы выходили резкими и неровными. — Это едва ли можно назвать наказанием, но придется обойтись. Возможно, позже можно будет сделать что-то получше, — с изяществом, которое было далеко за пределами Гарри, пока он не находился в воздухе, Том спрыгнул обратно на пол, приземлившись с тихим щелчком резиновых подошв по камню. — Нам следует эвакуировать магглорожденных, пока есть такая возможность; они закроют шлюзы, как только поймут, что что-то случилось.       Обменявшись быстрыми кивками, квартет бегом направился к все еще открытым дверям зала суда. Три Патронуса неслись по узкому коридору, подгоняя впереди себя замаскированные фигуры, но попытки Тома послать к ним свою собственную не увенчались успехом.       Медальон. Темные глаза Тома опустились на сверкающую застежку, зажатую в кулаке, и скрытую от посторонних глаз до тех пор, пока не представится удобный момент, чтобы изменить ее облик. Казалось, медальон узнал его, почувствовал себя в достаточной безопасности, чтобы не испытывать необходимости влиять на него или нападать — а может, просто не мог, — но его присутствие на его лице делало чары Патронуса невозможными.       Ругаясь под нос, он присоединился к остальным троим, направляя тех, кто был назначен на этот день на испытание, к лифтам. — В Атриуме будет слишком много людей, чтобы сделать побег легким; слушайте все, потому что я повторю эти инструкции только один раз! — он возвестил о приближении лифта. — Мы немедленно двинемся к шлюзам; сколько из вас смогут удержать свои палочки?       Примерно половина группы подняла руки. — Хорошо, разбивайтесь на пары: по одному с палочкой и без. Когда вы пройдете через шлюзы, вы немедленно аппарируете прочь. Забирайте свои семьи и покидайте страну, пока с Волдемортом не разберутся. Мы вчетвером уйдем последними, чтобы убедиться, что все вы выбрались. Понятно?       Прекрасно понимая, что Том должен был за версту видеть, как он берет бразды правления ситуацией в свои руки, изрядно обескураженный Гарри мог только качать головой, пока они вваливались в лифт.       Движение вверх было мучительно медленным, но это было ничто по сравнению с хаосом Атриума. Прошло не более пяти минут с тех пор, как они ворвались в зал суда, а люди уже запечатывали камины. Они заперли их внутри. Они никак не могли успеть пересечь огромную комнату, чтобы остановить или отвлечь их.       Том прорычал «Открывай» и бросил медальон вперед, как раз в тот момент, когда застежка расстегнулась. Что произошло дальше, он не мог сказать с уверенностью: массивное черное облако вырвалось из недр медальона с силой и шумом торнадо пятой степени и разорвало комнату перед ними на части. Плитка на его пути разлетелась на острые осколки. Стены были испещрены ямами и разорваны, словно огромными когтями. Половина каминов была разрушена, а закрывавшие их работники Министерства исчезли.       Он подумал, что дневник был опасен. — Бегите! Залезайте в те камины, которые ещё открыты, и бегите! Быстрее! — крик Гарри побудил полуоглушенную группу к движению. Том крутился на пятках, держа в одной руке палочку, а в другой — медальон с безумным блеском в глазах. Рон и Гермиона метались между тем, чтобы следить за приближающимися нападающими, и тем, чтобы темный брюнет внезапно не сорвался с места и не набросился на них сзади. А потом все магглорожденные ушли, и со всех сторон к ним приближались работники Министерства. — Ну же!       Он наполовину ожидал, что Том снова воспользуется медальоном и просто разнесет их всех в пух и прах, но почувствовал облегчение, когда тот развернулся и потащил его в камин вслед за Роном и Гермионой. — Пошли! Мы должны выбраться отсюда сейчас же!       Том повернулся на месте; на полпути он почувствовал, как его за руку тянет что-то, что не было Аппарированием, но было слишком поздно останавливаться или корректировать их курс, и вокруг них сомкнулась непроглядная тьма.       Мужчина держался за руку с палочкой. В тот момент, когда они коснулись крыльца дома номер двенадцать, он свободной рукой нанес ему холодный удар в висок. Его нежданный пассажир рухнул, отпустив его, и Том рефлекторно схватился за ближайшего к нему человека, прежде чем снова аппарировать.       Он едва успел осознать, что рука, которую он держит, слишком тонка, чтобы принадлежать Гарри, как мучительная боль, вызванная только осколком, разорвала его левый бок, и всё вокруг потемнело.