Argenti Vulpi

— А я так верил, что ты наконец-то оставил 40-е годы позади.       Том ухмыльнулся и пожал плечами, длинные пальцы легко расстегнули верхнюю пуговицу его фрака. — У нас обоих есть свои предпочтения, Драгоценный. Мне больше нравится, когда меня не заставляют надевать мантии, когда это возможно, но современные стили официальной одежды слишком сильно отклоняются от классических. Кроме того, — он разгладил лацканы тонкой ткани на груди, — в одежде викторианской эпохи есть что-то вечно актуальное. Которая, напомню, была старомодной даже в моё время. — Ты противоречишь сам себе, Том, — сообщил Гарри своему партнёру, и его улыбка стала ещё шире, когда более высокий мужчина просто закатил свои тёмно-синие глаза. Он позволил своему взгляду бесстыдно окинуть профиль, который Том так заботливо предоставил ему; его волосы были как всегда аккуратно уложены, чёрный фрак с высоким воротником изящно спадал сзади и доходил до середины бедра над безупречными белыми брюками и ботинками из драконьей шкуры длиной до середины голени. — А как же твои туфельки на каблуках?       Остановившись на полпути к поправке красного галстука, Том резко поднял на него глаза. — Что? — Твои туфельки, Том. Твои серебряные туфельки. — Это туфли невесты, болван, и ты это знаешь! — покачав головой и проворчав что-то о том, что у него в любовниках ребёнок, Гарри разразился раскатистым смехом, брюнет подошёл к нему и, неодобрительно цокнув языком, взял в руки чёрный галстук, который тот носил.  — Мерлин, Гарри, это выглядит так, как будто этот галстук завязывал ребёнок, который ещё не научился завязывать шнурки; это галстук, а не петля или бант на рождественском подарке. — Да ладно, Том, всё не так уж плохо! —  Гарри надулся, сложив руки перед собой, когда его парень несколькими резкими рывками распутал все его старания. Он считал, что завязал всё хорошо, спасибо большое. Видимо, другой с этим не согласился. — Ты такая курица-наседка. — Угу, — последний рывок, и он отступил назад. — Намного лучше; теперь это действительно похоже на галстук. — Я не могу дышать. — Не преувеличивай, Драгоценный, и пойдём. Мы уже должны присоединиться к остальным снаружи. У тебя есть твоя палочка и ножны для палочки, да? — Да, мам, — Том легонько шлёпнул его по заднице, когда тот проходил мимо него и выходил за дверь, что заставило Гарри высунуть язык. — Вот ты где, приятель! Мы с Фредом и Джорджем уже начали волноваться, — воскликнул Рон, увидев их выходящими из Норы. — Вы так долго собирались, что мы уже думали, что девочки закончат раньше вас! — Гарри оделся примерно за две минуты, о чём наглядно свидетельствует то, как был завязан его галстук, который я успел ему поправить, — Том непринуждённо сообщил им об этом, не обращая внимания на то, что его наряд вызвал у Фреда и Джорджа смешки. — Он остался посмотреть, как я одеваюсь. — Скорее, чтобы посмотреть, как ты раздеваешься, — Гарри почувствовал, как лёгкий румянец зажёг его щеки, когда Джордж подошёл к ним обоим и протянул каждому план рассадки. — Вот, возьмите. Поскольку мама занята другими приготовлениями в последнюю минуту, это свадьба Билла, а все девушки всё ещё прихорашиваются, наша работа будет заключаться в том, чтобы справиться с гостями, когда они придут. — А это должно произойти в любую минуту, — добавил Фред. — Порядок рассадки? Полагаю, это уменьшит хаос, который может возникнуть из-за большого количества гостей, — сказал Том, с любопытством изучая вручённую ему копию. — Я сижу с Гарри, так что у меня нет никаких проблем. — Не хотелось бы разлучаться со своим знаменитым парнем, когда вокруг будет толпа кузенов Вейлы, не так ли? — сказал Джордж, ухмыляясь от уха до уха.       Лицо Тома было бесподобно.       Схватив на всякий случай свою палочку, Гарри обратил внимание на декорации, которые были приготовлены для свадьбы старшего ребёнка семьи Уизли. В три часа дня солнце всё ещё находилось высоко в безоблачном лазурном небе, освещая недавно ухоженный сад, оживлённый пчёлами и бабочками самых разных цветов, и возведённый во дворе белоснежный навес, поддерживаемый шестами, увитыми белыми и золотыми цветами. Там, где вскоре должны были расположиться гости, пока что стояло море пустых золотых стульев с хрупкими ножками, а также один массивный, специально укреплённый стул, который, несомненно, предназначался для Хагрида, а по обе стороны от места, где вскоре должны были стоять Билл и Флёр, близнецы закрепили пару массивных золотых шаров.       Ранее в шатёр прибыли несколько официантов в белых одеждах, а также группа в золотых халатах; все трое сидели в тени ближайшего дерева, и голубоватый дым, что исходил от трубки, которую один и них курил, лениво улетучивался. — Не знаю, как ты, Джордж, но когда я буду жениться, никто не будет проходить через всё это, — сказал Фред, безуспешно пытаясь ослабить воротник. — Вы все сможете одеть всё, что хотите, мне всё равно, и если для этого мне придётся полностью обездвижить маму, я это сделаю. — Довольно экстремально. — Она не была такой уж ужасной сегодня утром, если принять во внимание все обстоятельства. Немного поплакала из-за того, что Перси отказался прийти, но всё равно никто не хочет видеть здесь этого придурка, так что ничего страшного не произошло.       Том фыркнул. Гарри и Рон благоразумно промолчали. — О-о, они идут. Приготовьтесь.       За дальней границей двора, за оградой, возведённой Орденом и Министерством, стали быстро появляться несколько ярких фигур. Их число быстро увеличивалось, превращаясь в процессию, которая стала пробираться через сад по направлению к ним. Экзотические цветы всех возможных цветов и заколдованные птицы украшали шляпы ведьм, драгоценные камни сверкали на мантиях волшебников, а звуки разговоров и смеха становились всё громче и громче по мере того, как толпа подходила всё ближе и ближе. — Кажется, я вижу кузенов Вейлы, — с нетерпением сказал Джордж, поворачивая шею, чтобы получше разглядеть группу ведьм среднего возраста.       Том крепче вцепился в руку Ворона. — Гарри к ним близко не подойдёт, я отлично владею па-. — Я понял, остряк! Нет необходимости! — прежде чем его близнец успел остановить его, Фред бросился к приближающейся паре, оставив Джорджа разбираться с ведьмами среднего возраста, а Гарри — пытаться передать указания по посадке пожилой паре, которая была глуховата чуть больше, чем на 3/4. Том с тревожным воплем бросился убирать беспорядок, возникший из-за того, что Хагрид не понял, где он сидит, а Рон занялся Перкинсом, старым коллегой миссис Уизли из Министерства. — Привет, Гарри! — он подскочил от знакомого голоса Тонкс и повернулся, чтобы увидеть её, стоящую с Люпином в нескольких футах от него. — Извините за вчерашний вечер, за наш внезапный отъезд и всё такое. Но Министерство в последнее время очень сильно настроено против оборотней, и мы решили, что наше пребывание здесь не принесёт тебе пользы. — Я понимаю. — Мы все понимаем, и, насколько нам известно, — по крайней мере, с моей точки зрения, — Руфус Скримджер может засунуть свои предрассудки так далеко в задницу, что они вылезут у него изо рта, — Том надулся, снова появившись рядом с Гарри с раздражённым видом. — Бывший аврор или нет, но он не более чем очередной пустоголовый политик: у нас не было толкового главы правительства с тех пор, как начались кровавые процессы над ведьмами! Когда я стану министром магии, со всем этим пустозвонством будет покончено навсегда. — У кого-то, несомненно, большие планы на будущее, — Люпин попытался улыбнуться, но это выражение продержалось недолго и снова превратилось в страдание, хотя почему, ворон не мог понять. — В этом нет ничего нового, Ремус, хотя мне следовало выбрать этот путь в первую очередь. Если бы я это сделал, нас бы здесь не было. — Ты был бы старым, и я бы тебя не знал, — вмешался Гарри, сморщив нос и тем самым нарушив мрачную тишину, нависшую над их маленькой группой. — Я был бы старым, не так ли? 70 с чем-то лет? — Том усмехнулся, притянул его к себе и поцеловал в макушку. — Но даже тогда я выглядел бы немного лучше, чем змеиная морда. — Ты бы хорошо выглядел на старости лет. — Драгоценный, ты говоришь обо мне, как о бутылке вина, которое с годами становится только лучше. — Ты хорошо выглядишь, Том, — Тонкс вмешалась, чтобы сменить тему. — Если только немного старомодно.       Гарри фыркнул. — Немного? Том легонько ткнул его в рёбра. — Спасибо, Тонкс. Оказывается, я хорошо убираюсь, когда не совершаю массовых убийств. А ещё у меня есть действенный способ отстирывать кровь с ткани, хочешь узнать? — Ну что ж, мы позволим вам вернуться к рассадке людей. Пойдём, Дора.       Пока Люпин уводил Тонкс на отведённые им места, Том проводил Гарри до входа, где Рон оказался лицом к лицу с немного косоглазым волшебником в жёлтой мантии, такой яркой, что приходилось отводить глаза, боясь ослепнуть. На шее у него на золотой цепочке висел странный треугольный глаз.       Он как раз болтал с рыжей макушкой о гномах, когда к ним подбежала Луна в жёлтой мантии и с огромным подсолнухом в белых, светлых волосах. — Привет, Гарри. Привет, Том. Где Нагини? — Привет, Луна, — сказал Гарри, а Том пожал плечами. — Она где-то здесь. Я думаю, что гостей предупредили о её присутствии, но я могу ошибаться; надеюсь, что она никого сильно не напугает, выскользнув из-под стола, — при виде её кровоточащего пальца выражение его лица сменилось лёгкой озабоченностью. — Мисс Лавгуд... ваша рука... — О, это не повод для беспокойства. Меня укусил один из гернумбли, —  она сунула кровоточащий палец в рот и мечтательно пососала его. — ... Гернумбли? — повторил он, оглядываясь на Гарри в поисках помощи, но Ворон просто пожал плечами с недоумением. — У меня сложилось впечатление, что в саду живут только гномы. — Я не думала, что вы не знаете, что Gernumbli Gardensi — это правильное название садового гнома, — Луна сообщила им обоим. — Вы очень хорошо выглядите, оба. Я знаю, что большинство людей надевают парадные мантии для подобных случаев, но отец считает, что для удачи лучше носить солнечные цвета. — Ну... этот оттенок жёлтого, конечно... бросается в глаза. Что очень похоже на солнце, я полагаю. — Красноречиво с твоей стороны, Рон, — Том ухмыльнулся и указал на древнюю ведьму, которая выглядела как нечто среднее между Снейпом и сердитым фламинго. — Кажется, кому-то нужна твоя помощь, чтобы найти свое место. — О, чёрт возьми, это же тетя Мюриэль, — Рон поморщился и посмотрел на Гарри. — Я предупреждаю тебя, приятель, что тебе лучше избегать её.       С этими словами он быстро убежал. К тому времени, когда Рон вернулся, Гарри и Том провели на свои места ещё около двадцати человек, и шатёр был почти полон. — Кошмар, она. Всегда была такой, — сказал он. — Слава Мерлину, близнецы в один год подложили под её кресло навозную бомбу; до этого она приходила к нам каждое Рождество и... чёрт возьми, ты выглядишь потрясающе, Гермиона. — Он всегда так удивляется, — она закатила глаза, остановившись перед ними с гладкими и блестящими волосами, в лавандовом платье и на каблуках. — И, хочу вам сказать, ваша двоюродная бабушка с этим не согласна. Встретила её наверху, когда она показывала Флёр, как носить диадему, и, назвав меня "магглорождённой", сообщила, что у меня худые лодыжки и плохая осанка. — Мюриэль груба со всеми. Только что сказала мне, что у меня лопоухие уши, — Джинни хмыкнула, подойдя к одному из платьев подружки невесты. — Не могу дождаться, когда она начнёт преследовать тебя, Том. — Она не сможет найти в нём ничего физически плохого, я уверен, так что она будет обвинять его за то, что он наглый. — И змееуст, — добавила Джинни. — Она сочтёт это признаком Тёмного мага. — Ну, она не ошибётся, — с ухмылкой заметил Том. — Я — наглец, я — змееуст, и я — Тёмный Волшебник. Я также привык к насмешкам и издевательствам, хотя это было давно.       Гарри, прекрасно понимая, о чём идёт речь, подошёл к Тому и сжал его руку, но прежде чем он успел что-либо сказать, появилась темноволосая фигура, которую Рон не видел почти три года, и, не отрываясь от Гермионы, протянула Рону приглашение. — Ты прекрасно выглядишь!       Поймав взгляд Рона, лицо которого быстро окрасилось в тот же оттенок, что и его волосы, когда он уставился на приглашение, как будто действительно считал его подделкой, Том заговорил. — Я понимаю, что вы давно не виделись, но свадьба скоро начнётся, и нам лучше проводить тебя на твоё место, верно, Гарри? — А? Да, конечно.       Проводив Виктора на его место, Гарри и Том поспешили занять свои, чтобы их не сбила с ног невеста. Они оказались во втором ряду, сразу за Фредом и Джорджем, а слева от них сидели Гермиона — слегка розовое лицо и Рон — всё ещё красные от негодования уши. Не успели они разместиться, как мистер и миссис Уизли направились к алтарю, помахав рукой собравшимся родственникам, а Билл и Чарли встали впереди.       Под музыку, доносящуюся из воздушных шаров, Гарри прижался к Тому, и оба повернулись в своих креслах, чтобы посмотреть, как Флёр в сопровождении отца начинает пробираться к алтарю. — Только подумай, Драгоценный: следующая свадьба, на которой мы будем присутствовать, будет той, на которой ты пойдёшь к алтарю, — слова были произнесены так тихо, что он их почти не услышал, но всё же их было достаточно, чтобы он снова стал пунцовым, когда одна из рук Тома нашла его руку. — Мы будем стоять вдвоём перед множеством друзей и родственников, официально и юридически связав себя узами брака на всю жизнь.       Когда тот самый хохлатый волшебник, который выступал на похоронах Дамблдора, поднялся, чтобы произнести клятву, Гарри не мог отделаться от своих мыслей. Он представил себя в белом одеянии, идущим к алтарю под пристальными взглядами многих людей, направляющихся к Тому, который стоял в ожидании у входа в зал.       К реальности он вернулся только тогда, когда букет невесты — несомненно, направленный прямо на него — врезался ему в грудь, осыпав его лепестками и пыльцой и заставив окружающих разразиться звонким смехом.       Все гости свадьбы дружно поднялись по просьбе хохлатого волшебника, который одним взмахом палочки заменил стулья на столы и золотой танцпол. Официанты появились, казалось бы, из ниоткуда, неся подносы с напитками, пирожными и бутербродами, и тут же заиграл оркестр. — Мы должны пойти поздравить их! — взволнованно пискнула Гермиона, увлекая за собой Рона, прежде чем тот успел запротестовать. Том и Гарри смотрели, как они уходят, а затем брюнет жестом указал на ближайшие столики. — Ну что, найдём себе столик? Подальше от Мюриэль? — Да. Подальше от Мюриэль — это звучит неплохо.       Они быстро пересекли танцпол, миновав Луну и её отца, которые стояли на месте, вращаясь на месте и размахивая руками, и направились к ближайшему свободному столику. Не успели они сесть, как Виктор опустился на место слева от Гарри. — Кто этот человек в жёлтом?  — хмуро спросил он. — Ксенофилиус Лавгуд, — мягко сообщил Том, наблюдая за посягателем со слегка раздражённым выражением лица; очевидно, он надеялся побыть немного наедине. — Отец нашего друга. — А вы кто? — Томас Гонт, — они пожали друг другу руки. — Зовите меня Том. — Вы хорошо знаете этого человека, Том? Гарри?       Том пожал плечами. — Нет, — сказал ему Гарри. — Я встретил его только сегодня. А что? — Если бы мы не были на свадьбе — месте, где насилие не уместно, — я бы прямо сейчас вызвал его на дуэль за то, что он посмел носить этот мерзкий знак. — Дары Смерти? — Крам окинул Тома оцепеневшим взглядом. — Сказка о трёх братьях. Сказки Барда Бидля. Слышали о таком? — Это не та ли книга детских сказок, которую ты использовал в качестве обоснования своей паранойи, что магглы жаждут нашей крови? Как ты их называл, вторые салемцы? — сухо спросил Гарри.       Том несколько смущённо провёл пальцами по своим тёмным волосам. — Да, ну... неважно. Почему у тебя такие проблемы с этим символом? — Потому что, о каком бы знаке вы ни думали, это не тот! Это, — он ткнул пальцем в сторону человека, о котором шла речь, — знак Гриндельвальда! Этот человек убил многих людей, в том числе и моего деда! Это всё равно, что я надену перед тобой череп и змею Волдеморта!       Том нахмурил брови и слегка наклонил голову в одну сторону, пытаясь вспомнить, видел ли он когда-нибудь сам знак Гиндельвальда.       Гарри спросил: — А как ты можешь быть уверен? — Гриндевальд учился в Дурмстранге: он высек этот символ на одной из стен, когда был там! —  холодно сказал он. — Я не ошибаюсь: я бы узнал его где угодно, пройдя мимо него спустя много лет! — Я уверен, что он не знает, что это такое. Наверное, думает, что это форма головы... морщерогова кизляка или что-то в этом роде.       Видимо, приняв это замечание за насмешку Гарри, Крам достал из-под мантии свою палочку и начал постукивать ею по бедру. Том напрягся, глаза его сузились, и он едва не вскочил со стула, как испуганная кошка, когда Гарри воскликнул, довольно громко и без всякого предупреждения: — Грегорович! — Милая Моргана, Драгоценный! Ты пытаешься довести меня до сердечного приступа! — Прости, Том. — А что с ним? — раздражённо спросил Крам, не обращая внимания на их перепалку. — Он — мастер по изготовлению палочек; он смастерил твою палочку.       Болгарский игрок в квиддич сузил глаза. — Откуда ты знаешь, что Грегорович сделал мою палочку? — Я... э-э... ну, видишь ли... — в этот момент его разум решил, что хочет быть как можно более бесполезным, и отключился. — Ты где-то читал об этом, помнишь, Драгоценный? В одном из твоих журналах. — Да. Да, так и было, — быстро сказал он. — Я и не подозревал, что когда-нибудь обсуждал подобные вещи на интервью. — А кто-нибудь вообще помнит всё, что он когда-либо говорил другим людям? — легкомысленно поинтересовался Том. — Так... так... э-э... Грегорович... где он сейчас?       Он выглядел озадаченным. — Он ушёл на пенсию несколько лет назад; я был одним из последних, кто приобрёл одну из его палочек. Они самые лучшие, несмотря на то, что вы, британцы, настаиваете на обратном.       Возможно, он говорил и дальше, но Гарри уже не слушал его, мысли его неслись со скоростью мили в минуту. Могло ли то, о чём Волдеморт допрашивал Оливандера, иметь какое-то отношение к Грегоровичу? А если нет, то мог ли Грегорович знать что-то об этом, — что бы это ни было, — чего не знал Оливандер?       В какой-то момент его размышлений Крам ушёл, а может быть, отступил, чтобы избежать гнева Тома после угроз Гарри, потому что к тому времени, когда он вернулся в реальность, болгарина уже не было. — Пойдём, посидим где-нибудь в другом месте, — сказал Том, как только понял, что Гарри спустился с небес на землю. — Ты выглядишь так, словно тебе нужно чем-то отвлечься.       Не дав Гарри возможности возразить, он поднял его со стула и потащил через всю залу. Некоторое время они бродили по празднику, наблюдая, как разрезают торт и бутылки шампанского разлетаются по залу сами собой. Джинни танцевала с Ли. Рон с Гермионой. Близнецы исчезли из виду, несомненно, с одной из кузин Флёр — Веелой. Чарли, Хагрид и невысокий волшебник, которого Гарри не узнал, стояли в углу и пели песню "Оду герою".       Едва избежав столкновения с пьяным гулякой, который, похоже, был уверен, что Том на самом деле его сын, они подошли к небольшому столику, за которым сидел старый волшебник, как быстро понял Гарри, тот самый, который написал некролог Дамблдора: Элфиас Дож. — Можно нам присесть?       Мужчина громко задышал и вскочил на ноги, схватив одну из рук Гарри и дико тряся её.  — О, Гарри Поттер! Мой дорогой мальчик! И Томас Гонт тоже! Я так рад! Честь имею! Честь имею! — схватив плавающую бутылку, он нервно налил им обоим по бокалу шампанского. Том взял свой только с большой нерешительностью. — После того как это случилось, я думал написать вам; какой шок от того, что я стал свидетелем этого! — Мы видели ваш некролог. Тот, который вы написали для Дамблдора, — сказал Том. — Вы, конечно, хорошо его знали. — Я знал его дольше всех, если не считать его брата. Похоже, никто никогда не считает. — Даже если бы вы знали его всего один день, вы были бы более компетентны, чтобы писать о нём, чем Рита Скитер, —  Гарри произнёс это имя как злобное ругательство; Том сжал его руку. — Я уверен, что вы это заметили. — Стервятница; я точно знал, что она делала, когда разговаривала со мной! Я назвал её мешающей форелью, а она повернулась и усомнилась в моём здравом уме! — Она намекнула, что он занимался тёмной магией, когда был подростком... — Единственное, в чём она была права во всём этом інтерв’ю, — темноволосый брюнет ворчал. Пожилой мужчина бросил на него взгляд, и Гарри возмущённо обернулся. — Что! — Я знаю о грязном белье Дамблдора больше, чем многие другие, и ты знаешь почему. Но ты не должен позволять этому факту изменить твоё отношение к нему, Драгоценный: у каждого есть скелеты в шкафу. Наоборот, ты должен воспринимать это как подтверждение того, что Альбус Дамблдор был таким же человеком, как и все мы, — он протянул ему руку. — Попрощайся, любимый, и разреши мне потанцевать, если можно?       Ворон ещё некоторое время смотрел на него, затем вздохнул и взял его за руку. — Хорошо, один танец, — он посмотрел на Элфиаса Доге. — Было приятно поговорить с вами. Возможно, мы ещё встретимся в будущем.       Это были все слова, которые Том позволил ему сказать, прежде чем утащить его. На танцплощадку. Они быстро оказались в окружении кружащихся пар. — Не понимаю, зачем ты меня сюда притащил. Ты же знаешь, что у меня две левые ноги, Том. — Я не дал тебе упасть в прошлый раз и не дам упасть в этот раз, просто поверь мне, — Гарри на него надулся, — что такое? — Ничего. Просто... ты должен был выбрать самую быструю песню, которую они играли всю эту чертову ночь, не так ли?       Он ухмыльнулся. — Полагаю, что с моей стороны это был неудачный выбор времени, но тебе не стоит беспокоиться об этом, — Том поднял руку с его бока и положил её ему на грудь; Гарри чувствовал, как сердце бьётся о его ладонь сквозь ткань одежды. — Мы не будем под это танцевать.       Раздражённый сложившейся ситуацией, Гарри не мог не улыбнуться своему партнёру, когда они начали танцевать. Медленный, удивительно изящный вальс под мелодию, которую никто не мог услышать. Они не успевали за окружающими танцорами, но это их нисколько не волновало. Остановились только после того, как песня сменилась ещё два раза.       Том открыл было рот, чтобы заговорить, но не успел — их вывели из состояния покоя многочисленные крики тревоги, как через крышу шатра пробилась полоса серебристого света, упала в нескольких футах от них и, приняв форму рыси, заговорила. — Министерство пало. Скримджер мёртв. Они идут.       Всё вокруг погрузилось в полный хаос.