***
Барти был в предвкушении приезда Гермионы, он помогал маме готовить ужин, ведь Крауч-старший не отпускал Винки даже на час в помощь своей жене. Барти был очень похож на Аделаиду не только внешностью — он был однолюбом. Только Аделаида страдала от своей любви, а Барти окрылялся. — Так она из будущего? — хмыкнул Арнольд, покуривая сигару в открытое окно. — Да. Леди Ванесса не явилась? — Ванессе не здоровится. Всё время тошнит, — ответил Арнольд. — Поскорее бы родилась наша девочка, а раньше октября Дафна не появится на свет, — вздохнул Гринграсс. — Надеюсь, второй ребёнок будет мальчиком. — Асторией, — напомнил Барти, и Арнольд закатил глаза. — Точно! Ванесса всегда хотела дочь Асторию. Её мечта сбудется, — посмеивался мужчина, затушив сигару. — Когда нам ждать Гермиону? — спросила Аделаида, закашлявшись. — Мама, присядь, прошу, — Барти очень беспокоился о матери из-за проклятия Гринграссов. — Почему помолвка сейчас? Почему не в 2004-м? — не понимал Гринграсс. — Я не доживу до 2004-го, Арни, — фыркнула миссис Крауч, делая глоток воды. — Я так захотел, — произнёс Барти, не говоря о том, что они с Гермионой решили завести ребёнка, и именно ему нужна защита семьи. — Барти, помоги мне забрать пирог с индейкой, а также открыть вино. Пусть Ада отдыхает, — Арнольд поцеловал сестру в лоб, оставляя её. Барти сразу понял, что дядя хочет поговорить, и кое-чего Аделаиде знать не нужно. Гринграсс вошёл на кухню и сразу закрыл дверь за племянником. — Почему помолвка произойдёт сейчас? — Барти не хотелось врать дяде, который любил его больше отца. Может потому Крауч-старший и старался прилежно вести себя с сыном. — В будущем я не смогу иметь детей. Я предложил Гермионе ребёнка, и она согласилась. — Ты попал в Азкабан или это проклятие? Скажи, что проклятие, — просил Арнольд, но молчание Барти говорило о худшем раскладе. — Тёмный лорд и мне предложение делает каждый год. Но мне плевать на него с высоты полёта. — Мне с каждым днём всё больше тоже на него плевать, дядя, но у меня метка. А Гермиону проклянёт в будущем Долохов. Белла её пытала! Гермиона очень долго восстанавливала здоровье. Два года сидела на зельях! Я должен её защитить! Раз я стал Пожирателем, то возьму из этого всё! — Что же ты натворил, Барти? — тихо прошептал Арнольд. — Я? Я влюбился, как и дядя, в женщину, которая в будущем младше меня на семнадцать лет, — пытался шутить слизеринец. — Далеко тебе до меня. Ванесса младше меня на двадцать один год, — гордился этим Арнольд. — Твой выбор идеален, — засмеялся Барти. — Гермиона говорит, что меня поцеловал дементор. Она не говорит когда… — Дементор? — нахмурился Арнольд. — А когда вы познакомились в будущем? — Ну… Если я правильно сопоставил всю информацию, то она будет учиться на четвёртом курсе, я буду ненавидеть Грюма, под рукой будет Оборотное. А там и дементор я думаю. — Я тебя подстрахую. Даже если ты попадёшь до того в Азкабан и поедешь головой, то я тебя подстрахую. Я займусь углублённым изучением менталистики. У меня впереди… Когда она родится? — В сентябре этого года. — Пятнадцать лет. Я стану Целителем разума на всякий случай. Не только легиллиментом. — А если я совершу что-то плохое? — Спихнём всё на метку, — улыбнулся Арнольд. — Уверен, это будет во имя любви. — Спасибо, дядя. Барти и помыслить не мог, что его родственники настолько о нём заботятся. Они бы ещё болтали и дальше, позабыв о пироге с индейкой и вине, если бы не услышали звонок в дверь.***
Гермиона аппарировала точно по адресу. Дом был двухэтажным. Похожим на маггловский, но было одно «но»: Барти в этом доме скоро будет пленником, который только ел и спал, а также ходил в туалет и купался иногда. Слёзы сами хлынули из глаз, но девушка попыталась взять себя в руки. Не стоит хоронить парня раньше времени. По дороге Гермиона купила букет гиацинтов, надеясь, что миссис Крауч понравится. Когда ей двери открыла худощавая, бледная, болезненно-выглядящая женщина, чья жизнь явно увядала, Гермиона сразу поняла, кто перед ней. — Добрый вечер, миссис Крауч, — прошептала Гермиона, надеясь, что её не прибьют. — Милая, — женщина сразу обняла её, удивляя гриффиндорку. — Как я рада, что сердце моего сына перестало быть таким холодным и расчётливым, как у его отца. Проходи. — Это Вам. — Любимые, — заявил Арнольд, заставляя Гермиону удивлённо уставиться на пока что сорокалетнего Гринграсса. — Лорд Гринграсс, — прошептала Гермиона. Барти подошёл без слов, приобнимая девушку за талию, даря уверенность и свою поддержку. — Это Гермиона. Настоящую фамилию она никому не говорит, — засмеялся Барти, вызывая всеобщий смех. — Ты голодна? — Да, — ответила ведьма. — Глава Отдела Правопорядка заставляет профессоров, отлучающихся от школы на каникулах, подробно описывать, где мы находимся. — Мой отец невыносим, — закатил глаза Барти, снимая с неё белое пальто. — И что ты написала? — Что у меня помолвка и я все каникулы проведу с женихом. — Когда ты исчезнешь, твоего жениха тоже начнут искать, — заявил Барти. — Или посчитают, что нас обоих убили, — ухмыльнулась Гермиона. — Вы умная, — подметил Арнольд. — Давайте поужинаем, а после поговорим о помолвке и памяти Ваших родителей, — Гермиону это устраивало. Видя, как девушка переживает, Барти старался подшучивать во время ужина, Аделаида же вообще поразила наповал, протянув детское колдофото Барти, где он сидил голышом на полу, поедая клубнику. — Уверена, Гермиона, ты видела моего сына голым много раз, — Гермиона смутилась, Барти засмеялся, Арнольд же, как аристократ, скрыл ухмылку в бокале вина, — но это колдофото не хуже оригинала. — Какой милашка, — улыбалась девушка. — Гермиона, во время помолвки мы всё равно узнаем Вашу фамилию, — заявил Арнольд, ухмыляясь. — Во время помолвки фамилии не обязательны, — напомнила Аделаида. — Как и во время магических свадеб. Там всё фиксирует магия. — Но я бы хотел узнать Вашу родословную. Кто-то явно могущественный был в Вашем роду. Сквиб, но не слабый. Глядя на Ваши волосы, которые явно укладываются магией, я бы сказал, что Вы где-то между Блэками, Розье и Лестрейнджами. У Гермионы глаза округлись от озвучки последней фамилии. — Знаете, я бы не хотела знать, от кого я получила магическую кровь, если это Лестрейнджи, — честно ответила Гермиона. — Блэки. Ну, их я уважаю: Андромеда и Сириус многое сделали в будущем для победы. Регулуса в будущем я не знала, увы. Нарцисса… Ох… Не могу описать её. Беллатрикс… Лучше бы её оборотни покусали! — рыкнула Гермиона. — Боюсь, тогда они заразятся чумой, — ухмыльнулся Барти. — Дядя, ты испортил милую и добрую обстановку вечера, — упрекнул парень. — Прощу прощения. Лорды не умеют развлекаться. — И тут я вспоминаю Нотта и Забини, которые после войны отрываются во всех маггловских клубах, — засмеялась Гермиона. — И Малфоя с собой таскают. — Откуда знаешь? — удивился Барти. — Малфой часто об этом рассказывал, когда я приходила в Мунго. Он стал работать Целителем разума, — Арнольд одобрительно угукнул, — а я приходила к Сметвику. Он лечил меня после Круциатуса. — Барти говорил и о Долохове, — заявил Арнольд. — Там меня вылечил Снейп. Проклятие полностью остановлено. — Если Снейп тебя не лечил после войны, значит, он её не пережил? — понял Крауч. — Не пережил. Говорить о войне не хотелось, но таким образом они подошли к теме Обливиэйта. И Гермиона поведала, что отправила родителей в Сидней, стерев им память так, что она исчезла даже на фотографиях, а сами Грейнджеры исчезли из памяти людей, которые их знали. Даже в документах они стали простыми Оливером и Маргарет Стоунами. — Ого! — заявили все трое. — Вот это масштаб катастрофы, — Арнольд явно офигевал. — Не уверен, что я справлюсь с таким. — Никто не может справиться. Дамблдор или Снейп могли бы, но они мертвы… — прошептала Гермиона. — Я чудовище… — Это любовь. Вы стирали память, желая сберечь, а не навредить. Это главное. Чувства играют роль. Барти, это твоя участь снять Обливиэйт, — заявил аристократ. — Что? — вот тут уже удивилась Гермиона. — Я начну обучать тебе легилименции. Окллюменция у тебя превосходная. Ты любимый человек Гермионы. Когда вы встретитесь, то кольца будут на руках уже обоих. Когда Гермиона исчезнет, кольцо исчезнет вместе с ней, ведь твоя невеста по факту только родилась. Магия это поймёт и будет ждать часа, когда Гермиона вернётся из этого времени. Тогда твоё кольцо разблокируется. Ты её жених. Любимый. А магия Обливиэйта накладывалась с любовью. К тому же, ты мой племянник. Ты прямая кровь Гринграссов. — Но Барти… — Гермиона не могла сказать при Аделаиде, что Барти не переживёт 95-й год. — Мой сын сможет, дорогая. Доверься ему. Это сейчас он мальчик. А двадцать пять лет пройдёт прежде, чем вы снова встретитесь, как любимые, — женщина сильно закашлялась. — Я плохо себя чувствую. Поговорим позже? — Да, — ответили все трое. — Барти, помоги мне. Аделаида видела, что Арнольд хотел поговорить с Гермионой без племянника, и женщина позволила это сделать. Стоило Барти и Аделаиде скрыться из виду, как Арнольд заговорил: — Дата его смерти. И причина. Я должен его вытащить. Гермиона удивлённо уставилась на Гринграсса, но решила, что это действительно шанс спасти любимого. Ведьма поднялась со стула и прошептала на ухо Арнольду, боясь, что Барти может подслушивать. — Хорошо. Гермиона выдохнула, сев обратно. Она смотрела с уважением на Гринграсса. Она хотела бы сказать, что вторая дочь родится с проклятием, чтобы подготовить Арнольда, но лучше молчать, иначе девушка может и вовсе не родиться. — Итак, помолвка, — заявил Барти, вернувшись. — Завтра вечером. — Завтра? — удивилась Гермиона. — Завтра, — ухмыльнулся Арнольд. — Я взял порт-ключ на двоих, который перенесёт вас в Мексику к морю. На четыре дня. В ночь с четверга на пятницу порт-ключ сработает обратно. Официально, порт-ключ для меня и Аделаиды. Гермиона восхищённо смотрела на Арнольда и Барти, которые были горды своей затеей. — Тебе повезло с дядей. — Для Гринграссов семья превыше всего, — ответил Барти. После этого вечера Гермиона выдохнула. Она засыпала в объятиях любимого без чувства страха, что сейчас её будет искать смотритель, ведь нашёл нарушителей комендантского времени, а дежурный профессор она. Арнольд заявил, что проведёт помолвку, ведь Аделаида слишком слаба, пусть она сначала и хотела это сделать. Минерва была только рада стать свидетельницей Гермионы, ведь её никогда не приглашали на помолвки. Феликс и Регулус заявили семьям, что хотят встретиться и погулять вдвоём. Учитывая, что оба вернутся домой до полуночи, то это правда.***
— Повелитель хочет призвать тебя в следующую пятницу, — заявил Регулус, когда Барти надевал рубашку перед помолвкой. — Ему нужен устный отчёт. — Он приходил к тебе вчера? — удивился Крауч. — Его радует перспектива смерти моих родителей. Говорит, что я его больше привлекаю. — Твои родители умирают? — удивился Розье. — Купили какие-то парные браслеты и вобрали в себя проклятия. Я браслеты отдал гоблинам. Как можно что-то брать в руки, поверив на слово какому-то проходимцу? — негодовал Регулус. — Напиши Сириусу, что родители умирают, — предложил Феликс. — Нет. — Твоя гордость ни к чему хорошему не приведёт, — шипел Розье. — Дверь к брату мне закрыта! Как и к Поттеру. Я буду жить другим. Я разлюблю Джеймса. Подумаешь, мне нравился его торс и смех. Мы не пара. Я хочу кого-то получше. — Его сына? — хмыкнул Барти. — Что? Гермиона говорила, что он брюнет, как Блэки, — Регулус заинтересованно слушал друга, — у него изумрудные глаза Эванс, но волосы в разные стороны, как у отца. — Смуглый? — обеспокоился Регулус. — Мне не нужна копия Джеймса. — Смугловатый. Светлее Поттера, насколько я понял. Он никогда никого не травил. Он подвергался издевательствам в школе на втором, четвёртом и пятом курсах. Рос в чулане под лестницей, как эльф. — Его родители погибли, — понял Регулус. — Да. Твой брат его крёстный. Я боюсь забыть всё это. Перед дементорами окллюментные щиты не выстоят. — Дементоры? — удивился Розье. — Мистер Розье, Гермиона Вас зовёт, — заявила Минерва, открывая дверь в спальню Барти. Феликс не ожидал, что его позовёт Гермиона, но пошёл к ней. Девушка держала в руках свиток, который ей принёс Арнольд. — Семейные древа очень полезны, мисс Грейнджер, — хмыкнул Арнольд. — Звали? — вошёл Розье. — Феликс, лорд Гринграсс заплатил гоблинам за древо твоей семьи. Четыреста лет назад в семье Розье родился сквиб — Мартин Розье. Его подбросили магглам в приют, а его имя выжгли. — Да. Я видел его ветвь. Сейчас у него есть один наследник. Только один остался. — Да. Джонатан Грейнджер — мой отец. Феликс удивлённо изогнул бровь, но был рад узнать, что Гермиона его родственница. Пусть и очень далёкая. — Ты не мог бы меня вести к… алтарю… Мой отец… — Конечно, — Феликс искренне улыбнулся и обнял Гермиону. — Для меня это честь. — Спасибо, — улыбнулась Гермиона, пытаясь не заплакать от радости, чтобы не потекла тушь. Гермиона как раз доделала прическу, поднимая волосы немного вверх, надела серебряные серьги. — Шикарно выглядите, профессор, — засмеялся Розье. — Через пятнадцать минут начало, — Арнольд оставил комнату, чтобы проверить всё ли в саду готово для церемонии или нет. — Феликс, твоей семье не помочь. — Знаю. А Регулусу? Гермиона уже и так изменила историю для себя и Барти. Регулус заслуживал жить. И ведьма поведала всё, что знала о смерти Регулуса. — Только я даты смерти не знаю. Кричер говорил, что шёл дождь в ту ноябрьскую ночь. — Я спасу его. — Его имя было всегда серым на гобелене. — Может инферналы подобрались близко, но я вытащу друга. Нужно обзавестись эльфом. Пусть следит за Регом. Гермиона улыбнулась, ведь такой план в её голову не приходил. Она всегда считала, что нужно поступать правильно, не меняя истории, но возможно, можно корректировать незаметно даже время?***
Барти вырядился в белый костюм, чтобы соломенного цвета волосы гармонично смотрелись. Регулус беспокоился, что Феликс пропал, о чём поспешил сообщить Барти, на что слизеринец только хмыкнул. Как-то они с Гермионой сидели на окне и видели, как Регулус и Феликс возвращались с Хогсмида немного пьяные. Они так мило друг за друга держались, что Гермиона предположила о любви, на что Барти ответил, что Розье по Блэку слюнки пускает с четвёртого курса, оттого спит только с девчонками. Но забыться не получается. А сам Барти узнал, что Феликс влюблён в Блэка, от пьяного Розье на его же день рождения на пятом курсе. Пышная юбка синего платья и простой синий корсет очень гармонично смотрелись на Гермионе, которую к алтарю вёл Феликс, вызывая всеобщее удивление. Барти перевёл взгляд на дядю, который одобрительно кивнул. — Гермиона пошла от сквиба из рода Розье, — озвучил Арнольд. — Гоблины очень разговорчивы, если им заплатить. Феликс передал девушку другу, который сразу же поцеловал ручку любимой, в чьих руках был букет из крокусов, а после Арнольд заговорил: — Я, Арнольд, в присутствии свидетелей Минервы и Регулуса, родных Аделаиды и Феликса, прошу магию соединить любящие сердца Барти и Гермионы магической помолвкой, которая поможет пронести их любовь сквозь десятилетия и время. Услышьте нас, высшие силы, и дайте согласие. Когда Арнольд умолк, то на запястьях влюблённых появилась жёлтая нить соединяющаяяся посредине, а после разорвалась и осела на безымянных пальцах, становясь чёрными кольцами-тату. — Магия дала согласие. Мои поздравления! Для закрепления ритуала прошу поцеловаться. Гермиона засмеялась, не веря, что магия позволила магглорождённой провести такой ритуал с чистокровным. Зато Барти уверенно накрыл губы девушки своими. И в этот тёплый апрельский вечер Гермиона наконец-то поняла, что в её жизни наступила любовь. Не отношения из-за войны или симпатии, а вечная любовь, которая ради неё совершит очень много не самых лучших поступков, но главное, что она вытащила разум и сердце Барти из лап безумца.