Сломанный маховик

Гермиона лежала обнажённой после секса с Барти в постели, выводя пальчиками узоры на его чёрной метке. — Она движется, когда вызывают, — прошептал Крауч, играя с локоном каштановых волос любимой. — Останется шрам, — подытожила ведьма, помня, что у Драко после метки остался только шрам, будто кожу выжгли. — А если я изменю будущее? — Нет, — улыбнулась девушка, заглядывая в медовые глаза, которые смотрели на неё очень нежно. — Ты хотела бы от меня ребёнка? — задал вопрос Крауч, повергая Гермиону в шок. Он думал о ребёнке с тех пор, как признался Гермионе в любви. Сегодня 1 апреля, но вопрос явно не шуточный. Он знал от отца, что те преступники, к которым запускают дементоров по ночам, не могут иметь детей. Да и камеры там такие, что попробуй не набраться разных болезней. — Что? — тихо спросила шатенка. Барти принял сидячее положение, как и Гермиона. Он взял её за руки и заглянул в глаза. — Сейчас мне восемнадцать. Но когда ты вернёшься обратно, я буду старше тебя на семнадцать лет, насколько я помню. И если я попаду в Азкабан, как Пожиратель, то после дементоров и камеры заключения, я стану бесплодным, — у Гермионы из глаз хлынули слёзы. — Не плачь, маленькая моя. Я не хотел тебя расстроить. Я не настаиваю. Сейчас я могу подарить тебе ребёнка. Тебе двадцать пять, возможно, я слишком рано хочу сделать тебя матерью, но выбор остаётся за тобой. Я бы хотел дочку, — признался парень. — Я тоже, — ведьма обняла Барти, забираясь ему на колени, позволяя себе горько рыдать. — Это «‎да»? — надежда так и плясала в голосе парня. — Да, — прошептала девушка. — Но я хочу благословение твоего рода ребёнку. — Помолвка, — понял Барти. — Я напишу маме, она даст благословение, — улыбнулся парень. — Каникулы уже через неделю. Отец в командировке в Турции до 1 мая, поэтому ты можешь пожить у нас. — Твоя мама не поймёт. — Ну, ты недооцениваешь матушку, — Барти засмеялся. — Я ей всё написал ещё восемь дней назад. Она рада за меня, ведь вообще считала, что я любить не умею. — Думаешь, Астория знает, что я её родственница в будущем? Она ведь племянница твоей мамы. — Мы с мамой хотим пригласить на ужин дядю Арнольда. Он снимет с твоей семьи Обливиэйт, если мы с мамой не доживём до 2004-го года. Хотя неизвестно вернёшься ли ты в август 2004-го. Возможно, там время не стояло на месте, и ты считаешься без вести пропавшей. Хотя зная Дамблдора, он мог подстраховать тебя, оставив послание гоблинам, которые передали бы его даже твоему Рону. — Он не мой Рон. Он поймёт. И напоминаю, Кэти ему больше подходит, — улыбнулась Гермиона, не поднимая заплаканных глаз. С палочки вылетел Темпус, сообщая, что уже 22:00. Гермиона печально улыбнулась, ведь ей пора на дежурство. — Я с тобой. — Что? Не стоит. — Дамблдор отправился к моему отцу, если верить письму матушки. Они же там шабаш создают. — Орден Феникса, — поправила Гермиона. — Так назовут. — Ясно, — улыбнулся Барти. — Почему Феникса? — У Дамблдора есть Феникс. — Я и забыл, — закатил глаза Барти, целуя голое плечико Гермионы. — Я хочу быть возле тебя постоянно, Герми. Даже на дежурстве. Гермиона не могла отказать любимому в простейшей просьбе сопровождения. Надев на голое тело только тунику и мантию, соблазнила этим Крауча, даже не подозревая об этом. Сегодня было подозрительно тихо, как для пятницы. Барти скучающе шёл с Гермионой, свободно держа её за руку, а после затащил в тёмную нишу. — Ты что творишь? — удивилась Гермиона, когда её прижали к стене. — Хочу тебя. Я думал, ты уже поняла, что я тебя люблю и постоянно желаю. — Но нас могут увидеть. Услышать. — Адреналин, — интимно прошептал Барти, увлекая Гермиону в страстный поцелуй. Этому парню ведьма не умела отказывать. За последний месяц он брал её в кабинете, в учительской, в теплице, в пустующем классе, в раздевалке, в душе. Но в коридоре секса пока не было. Гермиона каждый раз боялась, но каждый раз соглашалась на авантюру. Их языки пытались бороться за первенство, пока руки Гермионы расстёгивали брюки на парне. Ремня не было, что навело шатенку на мысль о спланированном соблазнении. Член Барти был рад оказаться в любимой прохладной ручке, которая сразу же начала надрачивать ему. Барти задрал тунику Гермионы до живота, иследуя пальцами ягодицы, бёдра, а после складочки. Гриффиндорка текла, отчего Барти ухмыльнулся. — Ты стала возбуждаться сильнее. Овуляция? Матка так и просит секса, да? — Ты начитанный аспид, Барти, — шипела Гермиона, пока его пальцы стимулировали клитор. — Не пей больше противозачаточных зелий. — Слушаюсь, мистер Крауч, — застонала ведьма. — Обхвати меня ножками. Гермиона улыбнулась и, когда он подхватил её под ягодицы, обхватила ногами его талию. Он аккуратно насадил девушку на член, заставляя её громко и пошло застонать. Барти от вида растрёпанной любимой, кайфующей от его члена и ласк, возбудился ещё сильнее. Гермиона для него была пушинкой, поэтому он легко удерживал её на весу, при этом двигаясь и заставляя её задрать тунику выше груди, обхватывая голову Барти руками, направляя к возбуждённым соскам. Ей очень нравилось, когда он их лизал и кусал, двигаясь при этом внутри ведьмы. Гермиона кончила первой, сжимая член Барти мышцами влагалища, заставляя и его кончить в неё. Тяжело отдышавшись, оба начали приводить себя в порядок. Учитывая, что на Гермионе не было трусиков, то она бросила на себя очищающее заклинание, или сперма бы осталась на полу. — Извращенец, — засмеялась ведьма, отвечая на нежный поцелуй. — Согласись, ты всегда хотела засранца, с которым есть о чём поговорить, — поиграв бровями, заявил Барти. — Я не отрицаю этого явного факта, — согласилась Гермиона, которую притянули к мужскому телу за талию, даря любящий поцелуй. — Так ты станешь моей невестой? — Стану, — продолжала смеяться Гермиона. — Только у нашего ребёнка будет фамилия двойная. — Исключено, родная, — гриффиндорка сразу нахмурилась. — Только твоя, — и тут ведьма опешила. — Мой отец редкостный кретин. Да, моя фамилия древняя, но наша малышка будет полукровкой, какой толк от фамилии. — Кажется, я меняю твои убеждения на мир. — Полукровки сильны. Есть сильные магглорождённые. Кстати, я думаю, все магглорождённые на самом деле имели в роду сквиба — волшебника без магии. И спустя, допустим, пять сотен лет магия проснулась в достойнейшем и сильнейшем наследнике. — Ты залез в Запретную секцию? Дай угадаю, в прошлом месяце, когда у меня была менструация, о которой я даже не говорила, ты пропал на четыре вечера, — Барти сразу засмеялся, нежно целуя Гермиону. — Значит, магглорождённые — это потомки магов без магии? — Сумбурно звучит, но да, милая. Кстати, кого выберешь свидетелем? — А ты? — Маму хотелось бы, но не стану. Я попрошу её провести ритуал помолвки. Думаю, Регулуса попрошу. Я люблю и Феликса, но Рега больше, — засмеялся Крауч. — Мне некого попросить, — пустила слезу девушка. — Хотя… Минерва… Она мне очень нравится. Как вторая мама. — Спасибо, профессор Уилкинс, — вздохнула МакГонагалл, заставляя обратить на себя внимание. — О таком не говорят в коридоре, хотя моё обоняние и так дало ответ, чем вы занимались под стеной. — Завидно? — закатил глаза слизеринец. — Мистер Крауч, имейте совесть, — негодовала женщина. — Значит, помолвка? Послушайте, я буду только рада вашему общему счастью, учитывая, что вы оба умные и рассудительные люди, но вам не простит общество помолвки профессора и студента. — Я из будущего, — заявила Гермиона, заставляя Минерву потерять дар речи. — Я только на свет появлюсь 19 сентября 79-го года. То есть, уже через полгода, — улыбнулась Гермиона. — И тогда исчезнете? — Мы думаем, что раньше, — улыбнулась Гермиона. — Если меня Пожиратели не убьют. — Не убьют, — уверял любимую слизеринец. — Так станете свидетелем Гермионы? — изогнул бровь парень. — Дамблдор в курсе, если что. — Помолвки? — О нет. Этого ему лучше не знать, — обеспокоилась Гермиона. — Он знает, откуда я прибыла. Минерва тяжело вздохнула, ведь отношения между профессором и студентом не приняты ни в обществе, ни по статуту школы. Однако, если всё это лишь случайность ввиду путешествия во времени, то можно и закрыть глаза на такие отношения. — А в будущем вы до сих пор не вместе? — удивилась Минерва. — Гермиона там со мной не знакома, как с возлюбленным, — ухмыльнулся Барти. — Значит, всё началось здесь, — поняла анимаг. — Долго ждать, мистер Крауч. — Я терпелив. — Поспорю, — заявила Минерва. — Идите к себе в гостиную, а я поговорю с профессором Уилкинс. Фамилия не Ваша, верно? — Моей мамы. — Я не оставлю Гермиону с Вами. Учитывая, сколько у неё комплексов в голове касательно достойности быть любимой, то… — Мистер Крауч, — перебила женщина парня, помня о его прямолинейности, — я уважаю Ваши порывы защищать, однако профессор мне нужна не для этого, — обещала декан Гриффиндора. — Я не собираюсь влезать во время и отношения. Барти удивился, но решил, что раз справедливый профессор говорит так честно, то видимо не врёт. Парень наконец-то выпустил руку Гермионы из своей, кивнув на прощание, ведь говорить не хотелось. Боялся, что его голос будет слишком грубым. Когда Барти исчез из виду, анимаг прислушалась к шагам и выдохнула, когда поняла, что Крауч действительно ушёл. Минерва сострадальчески посмотрела на нервничающую Гермиону и спросила: — Слизерин действительно заберёт оба Кубка в этом году? Гермиона не сразу поняла сути вопроса, а после засмеялась. — Увы. Я изучала историю жизни Мародёров. — О, Вы их знаете? — Сын Джеймса Поттера — мой лучший друг, — Минерва сразу стала более добродушной. — Вы гриффиндорка? — До мозга костей. Гермиона Грейнджер, — девушка протянула руку для рукопожатия, и Минерва пожала её. — Вы любите этого мальчика? — Увы, да, — вздохнула Гермиона. — Будет война. Многие погибнут, директ… Гермиона проболталась, и МакГонагалл уловила слово. Она знала, что Альбус покинет школу только из-за смерти. — Печально. Будьте осторожнее, а то ведёте себя, как подросток. — Хоть сейчас, — с ностальгией прошептала Гермиона. — У меня не было детства. Минерве это открытие вообще не понравилось. Она как бы и хотела узнать побольше, а как бы и нет. — Значит, я стану свидетелем на помолвке? — улыбнулась анимаг. — Я бы этого хотела. Минерва не смогла сдержать порыва и обняла гриффиндорку, которая прижалась к своему декану, как к родной матери. Ей нужна была поддержка сейчас и в будущем, ведь лить слёзы в пустом доме по Барти без поддержки не хочется.

***

Барти вошёл в гостиную, где ещё не спали Регулус и Розье, дорабатывая новую стратегию. — Как успехи? — Нам нужно закрыть ворота. Я разрабатываю стратегию для загонщиков. — А нас кто будет защищать? — нахмурился Барти. — Сами. Ворота важнее охотников, — заявил Розье, отчего Крауч закатил глаза. — Ладно, не об этом, — Барти бросил заглушку и стал шептать. — На каникулах у меня будет помолвка с Гермионой, — парни удивлённо переглянулись. — Ты хоть понимаешь, как это опасно? — шептал в ужасе Регулус. — Помолвочное кольцо — это рисунок. — Да, но Гермиона исчезнет из нашего времени, кольцо исчезнет вместе с ней, а проявится тогда, когда она вернётся из прошлого. Рег, станешь свидетелем? — Мерлин мне свидетель, нас убьют. Я согласен. — Ты тоже приглашён, Феликс. Розье засмеялся, Регулус считал, что друг рехнулся, а Барти был просто счастлив. Впервые в жизни он был счастлив. И он сделает всё возможное, чтобы это счастье всегда было рядом.