Охотники

             Только что всё было хорошо, но теперь — всё как в тумане. Он был с Кафкой, а затем ушёл, но не может вспомнить, зачем и даже когда это было. День, два, три назад? Бывает, он не помнит, что она велела ему сделать, но до и после — всегда она, и этого достаточно. Он хочет вернуться к ней. Становится хуже, его разум путается, память дробится, иногда на какие-то секунды он вообще теряет понимание, где он. Он на Лофу Сяньчжоу. Да, конечно. Он здесь. Он был с Кафкой, а потом… Он силится продраться сквозь туман в голове и узнать, что они делали здесь, но в его сознании только мутные образы. Ничего, это неважно. Он знает, что они сделали то, что нужно. Неважно, что он забыл — она помнит всё. Он идёт за ней, и этого достаточно, так и должно быть, он отдал себя ей. Кажется, что у него есть и своя цель, но он растерян, он не может точно вспомнить, какая. Да, в этот раз Кафка сильно покопалась в его голове. Он немного рассержен на неё. Он не любит быть настолько дезориентирован. Почему так? Почему… что? Он забывает, о чём думал. Неважно. Кафка. Ему нужно вернуться к ней.       Блэйд не знает, куда идёт, но чувствует, что его тянет куда-то. Может быть, он найдёт Кафку там. Он забрёл далеко, здесь совсем пусто, только старые заброшенные дома. В тишине и одиночестве ему на время становится легче, и он останавливается, пытаясь понять, как оказался здесь.       И тут кто-то за его спиной шипит:       — Какого демона…       Блэйд не успевает среагировать, когда этот кто-то хватает его за локоть и дёргает назад — и через секунду он уже стоит в небольшом дворе, прижатый к стене, а человек с белыми волосами шипит ему в лицо:       — Какого демона ты ещё здесь?! Ты совсем с ума сошёл? Я жизнью своей рискнул, отпустив тебя, дурак я, и ты уже заставляешь меня жалеть об этом! Я сказал тебе убираться отсюда!       Мир в глазах Блэйда подёргивается дымкой, его сознание двоится, он не узнаёт этого человека с белыми волосами и встревоженным лицом, и в то же время помнит его так хорошо, как мало что другое.       — Блэйд! — нетерпеливо рявкает человек и встряхивает Блэйда за плечи. Он раздражён и, кажется, даже немного напуган.       Блэйду не нравится его напористость, он дёргает плечом, хватает человека за запястья и заставляет убрать от себя руки.       — Ты ответишь мне? — рявкает человек.       — Ты… — медленно говорит Блэйд. — Я знаю тебя.       Раздражение человека сменяется удивлением, и он подаётся назад.       — Ты не узнаёшь меня? — осторожно спрашивает он и ещё осторожнее добавляет: — Инсин?       В ответ на это имя Блэйд зажмуривает глаза и хватается руками за голову. Его сознание взрывается вспышками, он видит беловолосого человека с копьём в руках, затем его же — улыбающегося, обнажённого по пояс, склоняющегося к Блэйду. Его же — с ледяным, жестоким взглядом, его — парящего над землёй, золотое пламя охватывает его, лицо горит жаром битвы.       — Блэйд? Блэйд! Что с тобой? — слышит он теперь уже знакомый голос.       Блэйд открывает глаза и с трудом выговаривает:       — Цзин Юань.       Но он словно не верит собственным словам. Всё слишком быстро, так много образов роится в его голове, он путается в их хронологии, ему сложно понять, что и когда происходит.       — Это ты? — спрашивает Блэйд и морщится. — Почему… Почему я снова забыл тебя? Что я здесь делаю?       Он замечает краем глаза движение на другом конце двора и резко оборачивается. Кто-то выглядывает из-за балки, поддерживающей крышу — юноша с короткими чёрными волосами и мрачным взглядом. Блэйд не может оторвать от него глаз, всё его тело начинает ощущать, что его тянуло именно к нему.       — Ты… — выдыхает он и протягивает к нему руку, но, не договорив, падает на колени, снова схватившись за голову.       Цзин Юань не двигается и только молча смотрит на него сверху вниз. Дань Хэн выходит из своего укрытия. У Блэйда раскалывается голова, воспоминания затапливают его — Дань Фэн, Дань Хэн, дракон парит над землёй, Дань Фэн улыбается, Дань Хэн падает, пронзённый мечом — и тут же это видение сменяется другим, в нём меч пронзает уже самого Блэйда, снова и снова, и он кричит, надрываясь, от боли и отчаяния, и они оба здесь, Дань Фэн снова улыбается, раскрывая мягкие розовые губы, а мальчишка Дань Хэн смотрит на Блэйда глазами, полными ужаса.       — Что с ним? — спрашивает Дань Хэн.       — Он ничего не помнит, — изумлённо говорит Цзин Юань. — Он едва вспомнил меня.       Видения становятся слабее, призрачнее, Блэйд опускает голову и упирается руками в камень двора, тяжело дыша.       — Дань Фэн… — выдыхает он.       Дань Хэн хмурится.       — Мы должны рассказать ему всё, — обращается он к Цзин Юаню, но тот поднимает руку.       — Постой. Может быть, так лучше.       — Лучше?! — спрашивает Дань Хэн и повышает голос. — Лучше?!       Блэйд продолжается содрогаться у ног Цзин Юаня, но они оба не обращают на него внимания. Дань Хэн начинает меняться — кажется, будто против своей воли. Он морщится, встряхивает головой — на ней уже начинают проблёскивать драконьи рога. Он сверкает глазами и оборачивается вокруг себя, словно смирившись с тем, что это не остановить. Его поднимает над землёй, на мгновение он скрывается в дымке, а потом раскидывает руки — длинные рукава взмывают в воздух — и плавно опускается, мягко касаясь ногами земли. Глаза Дань Фэна смотрят на Цзин Юаня, и Дань Фэн зол и высокомерен, он выглядит грозно, он — дракон, готовый к бою.       — Лучше? — снова повторяет он и указывает на Блэйда. Тот уже пытается подняться, всё ещё держась за голову. — Он преследовал меня годами, не давал мне жизни, я видел кошмары о нём, я не мог спать, а когда не спал — думал о нём и боялся его. Всю эту новую жизнь я прожил в ужасе из-за него. Дань Хэн не жил, он только бежал. И вот наконец он настиг меня, он убил меня…       — Я убил тебя? — потрясённо выдыхает Блэйд.       Цзин Юань закатывает глаза.       — Да, ты убил меня! — рявкает Дань Хэн. — Поздравляю! Убил и вернул, пробудил меня, вернул мне память, и я не знаю, благодарен я тебе или нет. — Он снова оборачивается к Цзин Юаню. — Но я точно не хочу, чтобы он забыл это! Что тогда? Он будет снова преследовать меня? Я снова буду бежать? Ты защитишь меня, Цзин Юань? Что он сделает со мной в следующий раз? Убьёт меня окончательно? Или я всё же смогу убить его? Дань Фэн — сможет? И скольких из тех, кто дорог мне, он убьёт прежде? Он не забыл после смерти, ты думаешь, так легко заставить его забыть навсегда?       Каждое слово Дань Хэна впивается в мозг Блэйда, словно раскалённая игла. Боль становится невыносимой, он издаёт хриплый крик и с искажённым лицом падает на землю. Память возвращается к нему, коробка, бережно обвязанная фиолетовой лентой, разлетается на куски, и любовь, неразрывно связанная с ненавистью, затапливает его. Дань Фэн — и снова Дань Хэн, они сменяют друг друга, они умирают и возрождаются, и то нежно касаются его, то грубо отталкивают, смотрят то с желанием, то со страхом, и он тянет к ним руки и умоляет: не забирай его у меня! Сознание Блэйда идёт трещинами, пытаясь соединить воедино тысячу разрозненных осколков, и он уже не кричит, а воет сквозь зубы.       — Твою мать, — бурчит Цзин Юань и бросается к нему. Дань Хэн медлит, но в итоге тоже опускается рядом с ним на колени.       — Ему больно? — с внезапным испугом спрашивает он. — Что происходит? Это мара?       — Думаю, благодаря тебе к нему возвращается память, — отвечает Цзин Юань и вдруг усмехается. — Тебя вообще невозможно забыть, похоже.       Дань Хэн сверкает на него глазами.       — Я не просил этого, — резко говорит он.       — Тебе и не надо, — отвечает Цзин Юань и вздыхает. — Ладно. Помоги мне.       Неважно, они разберутся с этим. Но он не может видеть его таким. Пусть он засмеётся безумным смехом и поднимет меч — Цзин Юань будет готов. Но таким он не может его оставить. С помощью Дань Хэна он берёт Блэйда на руки и поднимает.       — Открой дверь, — просит он.       Дань Хэн бросается к двери и держит её открытой. Блэйд стонет на руках у Цзин Юаня, держится одной рукой за голову, а другую инстинктивно забрасывает ему на шею и прижимается лицом к его плечу. Цзин Юань прижимает его к себе крепче.       — Потерпи, — шепчет он, — только держись, не сходи с ума.       Блэйд отвечает новым стоном. Он цепляется за Цзин Юаня забинтованной рукой и оставляет на его одежде кровь.       Они все словно вдруг забыли о настоящем и оказались в прошлом. Словно всё, что разделяет их сейчас, вся ненависть, все обиды, все преступления, стали неважны, отступили перед бедой, когда один из них беспомощен и кричит от боли. Они разберутся во всём потом. Они, в конце концов, поубивают друг друга потом. Но не сейчас.       Цзин Юань поспешно вносит Блэйда в дом, кладёт на кровать и склоняется над ним. Кровь с руки льёт ручьём и пропитывает простыню, Цзин Юань осматривает Блэйда, но больше не видит крови — другие его раны не открылись. Цзин Юань поворачивается к застывшему на месте Дань Хэну.       — Здесь есть что-то, чем можно его перевязать? — спрашивает он.       Дань Хэн мгновение колеблется, осматривается в растерянности, а потом решительно рвёт ткань своего широкого рукава и протягивает его Цзин Юаню.       Тот улыбается.       — Извини, я куплю тебе новое. Возьму денег у Блэйда или у Кафки.       Дань Хэн поводит голым плечом и бурчит:       — Не трудись. Я не знаю, как это работает, но одежда восстанавливается, стоит мне вернуться в эту форму. Я даже не знаю, могу ли вообще носить что-то другое.       Это настолько нелепо и абсурдно, всё это, что Цзин Юань смеётся, снимая промокшие бинты с руки Блэйда, посмеивается, промывая рану, и всё ещё продолжает хмыкать, обматывая её шёлком рукава Дань Хэна. У Дань Хэна волшебное платье, а он сам заботливо перевязывает раны того, кто ненавидит их обоих и кого ещё недавно ненавидел он сам. Перед ним Блэйд, не человек и не зверь, но стоило ему пострадать — и Цзин Юань заботится о нём, как об Инсине. “Некоторые привычки что, невозможно изжить? — думает он. — Безумие”.       Дань Хэн сначала хмурится на его смех, но потом его лицо расслабляется, он сам хмыкает, качает головой и садится на постель в ногах Блэйда.       Это странно, он так беззащитен, так слаб сейчас. Всего несколько минут назад Дань Хэн был так зол на него, а сейчас не находит себе места от беспокойства. Он кажется почти хрупким и совсем не опасным. Это, конечно, заблуждение и ложь. Но сейчас он затих и лежит, закрыв глаза — и Дань Хэн понимает, что не хочет, чтобы он испытывал боль, его боль передаётся ему самому, как бы он ни пытался отстраниться от него, отказаться от того, что чувствовал к нему Дань Фэн — он не может. Он смотрит в его лицо. Оно почти спокойно, хотя брови ещё сдвинуты. В нём нет ненависти и безумия, оно красивое, совсем юное, моложе, чем было лицо Инсина, и Дань Хэну хочется прикоснуться к нему. Он тянется, опёршись о кровать одной рукой, и осторожно касается пальцами щеки Блэйда.       Блэйд открывает глаза и Дань Хэн отдёргивает руку.       — Ты в порядке? — спрашивает Цзин Юань у Блэйда. В его голосе беспокойство, и это трогает Дань Хэна. Он смотрел на то, как Цзин Юань несёт Блэйда на руках, и видел, как бережно он делает это, как он что-то шепнул ему, крепче прижав к себе.       — Да, — хрипло отвечает Блэйд. Он смотрит на Дань Хэна.       Этот взгляд и нравится Дань Хэну, и смущает его.       — Ты всё ещё ничего не помнишь? — спрашивает он.       — Да подожди ты, — бормочет Цзин Юань, когда Блэйд пытается забрать у него свою руку, — бешеный, я не закончил ещё.       — Что случилось? — спрашивает его Блэйд.       — Рана открылась, — отвечает Цзин Юань. — Ты разбил руку, когда упал. Да не дёргайся, о эоны, ты можешь полежать спокойно минуту? Одни проблемы от тебя, даже когда пытаешься тебе помочь. Нет — вот особенно когда пытаешься тебе помочь. Обоим вам. Одни проблемы.       Блэйд усмехается и снова переводит взгляд на Дань Хэна. Он странно спокоен, гораздо спокойнее, чем ожидали они оба, хотя, быть может, это не спокойствие, а обессиленность.       — Я вспомнил, — говорит он.       — Всё? — осторожно уточняет Дань Хэн.       Блэйд молча кивает. Голова больше не раскалывается, но продолжает тупо болеть. Его сознание ещё не прояснилось окончательно, но он помнит события последних дней, и это приносит ему облегчение.       — Кафка заставила тебя забыть? — спрашивает Цзин Юань.       Да, Блэйд вспомнил и то, как он умён. Вечно всё знает.       — Ей пришлось, — отвечает он.       Цзин Юань кивает, будто знал ответ. Дань Хэн поднимает брови.       — Извините, что прерываю ваш безмолвный диалог взрослых и умных людей, — ядовито говорит он, — но я, видимо, в этом воплощении родился тупым. Кто-нибудь собирается мне объяснить?       Цзин Юань хмыкает, и Дань Хэн бросает на него яростный взгляд. Иногда он совсем не похож на Дань Фэна, а секунду спустя делает или говорит что-то, что снова напоминает его. Цзин Юаню кажется, что абсурдность этого разговора начинает превосходить все мыслимые пределы и, если они все переживут его, им останется только мило поужинать вместе и сыграть по партии в шахматы, вспоминая о былом.       — Мара чуть не забрала меня насовсем после встречи с тобой, — нехотя объясняет Блэйд Дань Хэну.       — Как всегда — выбор выражений не твой конёк, — замечает Цзин Юань. — Можно было и смягчить.       — А ты, как всегда, сказал бы всё лучше меня, — огрызается Блэйд.       — Как всегда, — спокойно соглашается Цзин Юань. Он наконец заканчивает с его рукой и отпускает её.       — Насовсем? — переспрашивает Дань Хэн.       Блэйд кивает и садится в постели.       — Да. Кафка пыталась вернуть меня, но даже ей не удавалось сделать это обычным путём. Она запечатала память о вас, но оставила мне шанс вспомнить снова. Вряд ли она ожидала, правда, что это случится так скоро. Цзин Юань нарушил все её планы.       Цзин Юань пропускает его последние слова мимо ушей, он уже думает о другом.       — А сейчас? — с тревогой спрашивает он.       Блэйд пожимает плечами.       — Мара? Сейчас всё иначе. Кафка… она что-то вычистила во мне, я не знаю, как и что. Она загнала мару очень глубоко. Я чувствую её, но могу контролировать. Я могу держать эмоции под контролем. Но… я помню всё, — он поднимает глаза на Дань Хэна, и они всё же просверкивают оранжевым огнём, — Дань Фэн.       — Дань Хэн, — привычно поправляет Дань Хэн и вдруг не выдерживает. Как Блэйд надоел ему своим тупым упрямством и ненавистью. Как ему всё это надоело. Страх и смущение покидают его, и он повышает голос. — Послушайте, я знаю, что вы оба видите его, Дань Фэна. У вас… да у вас глаза горят! Да, Цзин Юань, и у тебя тоже, ты не так хорош, как думаешь.       Цзин Юань потупляет взгляд.       — И… — Дань Хэн делает паузу, закатывает глаза и говорит с сарказмом: — И я, видимо, был ну очень хорош, потому что ещё у вас члены встают.       Блэйд криво улыбается, и Дань Хэна обдаёт жаром.       — Я, вообще-то, старался его поплотней прикрывать, — понизившимся голосом замечает Цзин Юань, не поднимая глаз, но Дань Хэну кажется, что он пытается сдержать улыбку.       — Плохо прикрываешь! — рявкает он.       Блэйд хмыкает. Дань Хэн молниеносно переводит взгляд горящих глаз на него.       — А ты даже не пытаешься. Я вообще не понимаю уже, чего ты хочешь от меня! И я… я не знаю… не уверен… что чувствую к вам. Я не Дань Фэн! У меня его тело, его силы и даже его воспоминания, но я Дань Хэн! Хватит путать меня с ним. Хватит называть меня его именем. Хватит хотеть его, а не меня.       Цзин Юань больше не может сдержаться и едва заметно улыбается, опустив голову ещё ниже и закрывшись волосами. Дань Хэн розовеет, поняв, что сказал. Дурак, откуда это вообще вылезло? Он хотел отчитать их, а вместо этого выдал собственные чувства, в которых сам был ещё не уверен. Дань Фэн никогда не сглупил бы так. Вот, ещё одно доказательство, что он не Дань Фэн.       Но иногда ему хочется быть им. Иногда его вовсе не смущает взгляд Цзин Юаня, с которым он проводит так много времени. Иногда его разум полнится воспоминаниями о них, и в эти моменты его дыхание сбивается и он краснеет.       Он поскорей отбрасывает эти мысли.       — Прекратите называть меня Дань Фэном, — повторяет он и замолкает.       — Как скажешь, — глумливо отвечает Блэйд, и Дань Хэн закрывает глаза, чтобы не выдать ту смесь раздражения и желания, что охватывает его. Из упрямства он приписывает раздражение себе, а желание — Дань Фэну, но в глубине души знает, что оба чувства — его. Он не сможет обмануть ни их, ни себя. Блэйд пробуждает в нём желание так же, как он сам пробуждает желание в нём, хотят они оба этого или нет. Дань Хэн не знает, не понимает, почему и что ему делать с этим — но он видел, как Блэйд вздрогнул и на мгновение прикрыл глаза, услышав, как он требует хотеть себя, а не Дань Фэна. Он так жалеет об этих словах — и против воли рад, что сказал их, что видел, как они обожгли Блэйда.       Блэйд всё ещё слаб, но ему нельзя больше оставаться здесь. Больше всего на свете ему хочется остаться, но сначала он должен прийти в себя. Мара ещё не проснулась, но может сделать это в любой момент, и он вернётся, когда будет уверен в себе. Он боится, что если она нахлынет прямо сейчас, он не сможет справиться с ней. Он опирается на плечо Цзин Юаня и встаёт с кровати.       — Что ж, — говорит он, — мне это неприятно, но я вынужден поблагодарить вас за то, что вернули мне память. Теперь мне пора.       Он пошатывается, и Цзин Юань, жестом настолько естественным, что это удивляет его самого, делает движение, чтобы его поддержать, но Блэйд отмахивается и снова улыбается криво.       — Всегда рядом, — презрительно бросает он.       — Пожалуйста, — ядовито отвечает Цзин Юань, но это сильнее него, и он спрашивает: — Дойдёшь сам?       — Да, — через плечо бросает Блэйд.       Он уходит быстро, бесшумно прикрыв за собой дверь.       Дань Хэн и Цзин Юань какое-то время молчат.       — Он ещё придёт? — спрашивает Дань Хэн, хотя знает ответ.       — Не сомневайся, — со вздохом отвечает Цзин Юань.