Охотники

      Он не остановится, он не остановится, он не остановится, он придёт…       Дань Хэн видит его во снах. Видит чудовище с безумным оскалом — и видит того, другого. Тот, другой, улыбается совсем иначе и целует его руки. Они сидят под деревом, и тот пьёт вино из протянутого ему кубка, и красный лист падает ему на плечо.       А потом он видит его мёртвым у себя на руках, и ему больно, как не было никогда за тысячелетия. И на его глазах он становится тем, что он есть сейчас. Зверем, что преследует Дань Хэна наяву и во сне. Зверь поднимается, заслоняя собой горизонт, направляет на него меч и говорит: “Трое должны заплатить. И ты — один из них”.       Дань Хэн просыпается в поту и с колотящимся сердцем. Он бежит, и бежит, и бежит от него.       Но в конце концов — приходит к нему сам.              Здесь удивительно красиво, невероятно спокойно и пахнет морем. Кафке нравится здесь, она осталась бы дольше. Она с удовольствием вдыхает полной грудью. “Итак, всё вело нас с тобой сюда со дня нашей встречи, Блэйдик, — думает она. — К твоему врагу и спасению Лофу. Как иронично будущее. Так вот он какой — тот, кто съел твоё сердце”.       Она разглядывает Дань Хэна. Он напуган до смерти — и всё же полон решимости, это ей нравится. Он боится не только Блэйда — хотя Блэйда он боится до того, что у него трясутся руки и он вынужден сжимать их в кулаки, чтобы не показать этого. Его зрачки расширены от страха, и он едва может смотреть на того, кто жаждет убить его. И тем не менее он пришёл сюда, чтобы защитить от него своих друзей. Бедный мальчик, он не догадывается, что всё это было ловушкой для него, а его друзьям ничего не грозило — они должны остаться в живых. Но он боится не только Блэйда и смерти от его рук. Его пугает, что он сам до сих пор так многого не понимает. Неизвестность пугает его.       И всё же ничто не пугает его так, как безумный и алчущий зверь с горящими глазами.       И он прав. Ему нужно было бежать без оглядки, не останавливаясь ни на минуту, до конца своих дней. Кафка улыбается.              — Я повторяю тебе, я — не он, не тот, кого ты знал! — в отчаянии кричит Дань Хэн.       — О, ты так уверен в этом, — насмешливо отвечает Блэйд.       Кафка смотрит со стороны. Это время Блэйда, не её. Наконец-то его время.       У Дань Хэна точно такие глаза, какими помнит их Блэйд. Глаза, которые одним движением повелевали им. У него то же лицо, лишь черты более мальчишеские, резковатые. В нём пока нет той власти, что была в Дань Фэне, и Блэйду не терпится снова выпустить её. Кафка всё ещё немного удерживает его, и он даже благодарен ей. Он может насладится этим моментом.       — Послушай же меня, — умоляет Дань Хэн, — я не тот…       Но Кафка наконец отпускает поводок, лёгким беззаботным движением бросает цепи Блэйда на землю.       — Блэйдик. Выпусти мару.       Мир вспыхивает вокруг него, оживает, дрожит — и он сам оживает тоже. Он больше не сдерживает никаких чувств, и мара ликует внутри него, заполняя его, расцветая золотом в каждой клетке его крови, в каждом мускуле, каждом нерве. Он ощущает, как она бежит по венам. Он скалится и смеётся — его час пришёл. Дань Хэн перед ним на мгновение замирает в полном ужасе. И Блэйд бросается к нему.       Дань Хэну далеко до мастерства Дань Фэна, Блэйду почти жаль, но в то же время он упивается своим превосходством. Краем сознания он отмечает, что Кафка смотрит на него с наслаждением, и этим он упивается тоже. Мгновение — и он оказывается рядом с Дань Хэном, у него за спиной — быстрее, чем тот успевает понять. Блэйд не пытается побороть искушение поиграть с ним, как кот с мышью, скользит по его плечу своим, и жар пробегает по всему его телу.       — Хватит прятаться, — шепчет он Дань Хэну почти в ухо, и тут же с силой толкает его. Дань Хэн падает, и Блэйд заносит меч.       Но мальчишка Цзин Юаня опять здесь. Подставляет свой меч под удар. Блэйду не до него, он видит только Дань Хэна. Мальчишка пытается драться, даже верит в то, что дерётся, и у него неплохо получается для его лет, но он неопытен и несобран, и Блэйд без труда не даёт ему даже коснуться себя. Его легко обвести вокруг пальца, и вот уже он стоит в растерянности, а расколотый меч Блэйда летит через влажный воздух, полный запаха моря, мимо его лица, дальше, туда, где с земли поднимается Дань Хэн — и достигает своей цели, когда тот встаёт на ноги.       Дань Хэна отбрасывает назад, он падает на колени. Кафка с интересом смотрит на него. А внутри Блэйда словно вспыхивает пламя. Он ликует. Он предвкушает. Он счастлив. Он раскидывает руки в стороны, показывая мальчишке, что бой окончен.       — У меня есть новости для тебя, мальчик, — говорит он. — Позади тебя никто иной, как предатель Сяньчжоу.       Он продолжает говорить, мальчишка потрясён, он с ужасом переводит взгляд с одного на другого, но Блэйд смотрит только на Дань Хэна и улыбается. На его глазах он преображается, меняет форму, его тело вытягивается, дракон взмывает в небо и, опустившись, являет наконец истинного себя.       — Ты… — выдыхает Блэйд.       Вот он перед ним — такой, каким Блэйд его помнит. Тонкий, гибкий, в нём больше нет мальчишеской резкости, его движения плавны и неторопливы, они почти гипнотизируют. Таким Дань Фэн пришёл к нему и таким забрал его себе. Он неспешно, почти лениво поворачивает голову и смотрит на Блэйда через плечо — только на него, и у Блэйда перехватывает дыхание. Его глаза… Он смотрит так же, как смотрел на него много лет назад — с интересом, бесстыдством и беззвучным зовом. Спокойным взглядом того, кто не знает отказа, кому принадлежит весь мир, кто знает цену себе и всему, кто недостижим и в то же время так близок, лишь протяни руку, и он заберёт твою жизнь.       — Теперь ты вспомнил? — спрашивает Блэйд, и его голос подрагивает против его воли.       — Да, — отвечает Дань Хэн, и теперь его голос — голос Дань Фэна. — Теперь я вспомнил.       Блэйд запрокидывает голову и смеётся.