Охотники

             — Никто из нас не был так близок, как они, — говорит Цзин Юань. — Если он и правда ищет его — он не остановится никогда.       — И что он сделает, если найдёт?       —Попытается убить, и, весьма вероятно, может преуспеть. Он безумен, никакие слова на него не подействуют. Он всегда был одержим им — откровенно говоря, это не его вина. Если уж мой старый друг хотел, чтобы кто-то смотрел только на него, он легко этого добивался, так же было и с ним. Он очаровал его и поддерживал его страсть.       — Твой друг был так…       — Притягателен? Он да… Хм. Ты не мог устоять перед ним, если он обращал на тебя свой взор. По крайней мере, так мне помнится сейчас. Мы… впрочем, неважно.       — Почему он может искать его?       — Считает, что его предали. Я не уверен, что он помнит всё, как это было на самом деле. Думаю, любовь, ненависть и безумие стали настолько неотделимы друг от друга в нём, что он сам не понимает своих чувств и желаний до конца, и события тех дней искажаются в его разуме. На самом деле я вообще не уверен, что от того, кем он когда-то был, что-то осталось.       — А твой друг, он не любил его?       — Думаю, он любил его сильнее, чем следовало бы, и, может быть, чем сам понимал. Иногда это не приносит ничего хорошего.       — Но это ведь стоит того?       — Не знаю, стоит ли это того, но точно знаю, что цену приходится платить всегда. Они оба платят её, а заодно с ними и я.              — Из пятерых — трое должны заплатить. Но ты — не из их числа.       Цзин Юань смотрит на того, кто стоит перед ним, почти с отвращением — но и с печалью.       — Ты больше совсем не тот, кем я тебя когда-то знал.       Блэйд кивает.       — Верно. Его больше нет. А был ли он, Цзин Юань?       Генерал хмурит брови, но слушает. Блэйд продолжает — его голос немного звенит, и Цзин Юань слышит в нём мару.       — Я всегда принадлежал кому-то. Дань Фэн владел мной, ты, она, — он раздвигает губы в подобии улыбки. — Сейчас мной владеет либо мара, либо…       Он замолкает.       Цзин Юань договаривает за него, начиная наконец понимать их связь.       — Кафка. Твоя напарница.       Глаза Блэйда вспыхивают ярче.       — Моя напарница и хозяйка, — весело отвечает он, — та, кому сейчас принадлежит это оружие. Я всегда был им — клинком в ваших руках, или… — он склоняет голову набок и ухмыляется бесстыдно. Цзин Юань едва заметно краснеет, и Блэйд доволен этим. — Я никогда не был свободен, вот только понял это, лишь умерев. Ты знаешь, сколько раз она убивала меня? — и следующее слово он выкрикивает: — Тысячи! После такого запомнишь своё место, поверь. Но теперь я знаю, кто я — никто. И точно не тот, кого ты знал.       Цзин Юань молчит, ему нечего возразить. Он хотел бы, но этот человек не услышит его. Что, если он прав, прав во всём? Что, если… Но нет, всё было не так.       — Почему ты здесь? — спрашивает он, пытаясь отбросить воспоминания.       Блэйд отвечает спокойно:       — Он близко.       Цзин Юань вскакивает с кресла раньше, чем успевает себя остановить. Он потрясён.       — Это невозможно!       Блэйд пожимает плечами.       — Я всегда знаю, где он, забыл? Он дал мне этот дар.       Блэйд хочет задеть его своими словами, но Цзин Юань не поддаётся. Он отбрасывает осторожность и подходит к Блэйду совсем близко.       — Он не может вернуться сюда, — тихо говорит он.       — Однако он скоро будет здесь, — так же тихо отвечает Блэйд. — Я чувствую его.       Цзин Юань сводит брови, но теперь он смотрит на Блэйда почти с сочувствием.       — Почему ты так хочешь убить его?       — Он предал меня, — сквозь зубы говорит Блэйд.       — Вы оба предали нас, — возражает Цзин Юань. — А он любил тебя!       Блэйд приближает к нему лицо и шепчет, жарко, почти лихорадочно — Цзин Юань видит, как безумие плещется в его глазах:       — Тебя он тоже любил, и посмотри, где мы оба теперь! Он предал всех! Ему было плевать на нас — на тебя, на меня, ты верил, что это не так, я тоже в это верил, смотрел ему в глаза и верил всему, что он скажет. Я был таким, каким он хотел, чтобы я был. Я не видел ничего, кроме него, и он знал это, он хотел этого и наслаждался этим. Скажешь, ты не понимал? Ты спросил меня однажды — что, ты тоже перед ним не устоял? Как я мог? Перед ним?! Ты помнишь его. Я был в его власти, и ты знал это, и сам толкал меня глубже в эти его сети, потому что не хотел быть там один, а?       — Всё было хорошо, пока не появился ты, — не выдержав, яростно шепчет в ответ Цзин Юань.       И тут же жалеет об этом. Блэйд смеётся.       — О, правда? Серьёзно? Я забрал его у тебя? Мне так не кажется, Цзин Юань. Я тоже думал, что он только мой, пока ты не пришёл со своим вопросом.       Цзин Юань вздыхает. Он тоже поддаётся безумию, идёт на поводу у Блэйда, позволяет ему дразнить и ранить себя. Это неправда — то, что он говорит Блэйду — его просто злит, когда Блэйд именно так вспоминает всё, что было между ними тремя. То, в чём Блэйд обвиняет их — тоже неправда… не совсем правда… Или он был слеп? Нет, он помнит, помнит. Они были друзьями, любовниками, между ними не было разногласий. И Дань Фэн не был таким. Так ведь? Он сам знает, что часть слов Блэйда — правда. Перед ним никто не мог устоять, и ему нравилось это. Но всё же всё было не так.       — Мы… — снова спокойно говорит он и запинается на мгновение. Ему тяжело говорить, но всё же он продолжает: — Мы были равны, ты знаешь это. Мы оба его любили, и незачем было пытаться его делить, да и это было невозможно. Ты был с этим согласен.       — Разве у нас когда-то был выбор? — едва слышно отвечает Блэйд. — У меня — был?       — Он редко бывает у тех, кто любит.       — Что ж. Я избавился от этой слабости.       Цзин Юань опускает голову и снова вздыхает. Затем отступает на шаг.       — Ты точно знаешь, что он будет здесь? Ты уверен?       Блэйд кивает.       — Да.       — И ты придёшь за ним?       — Да.       Цзин Юань медлит, а потом спрашивает, так тихо, что даже отголоска его слов не слышит никто, кроме Блэйда.       — Ты… Ты не думал… Ты сможешь вернуть его?       Блэйд на мгновение застывает в изумлении, а потом снова ухмыляется и спрашивает издевательски:       — О, ты скучаешь по нему?       Цзин Юаню надоела это игра, и он отвечает безжалостно:       — Точно так же, как ты скучаешь по его постели и не можешь выбросить его из головы.       Блэйд не отвечает.       — Так?..       — Да. Я смогу вернуть его. Я намерен сделать это. Я не позволю ему больше бежать от себя самого.       Цзин Юань стоит молча ещё пару секунд, а потом решительно разворачивается и поднимается на своё место.       — Уведите его, — говорит он. — Он больше ничего не скажет.              Ночью стража уходит, оставив двери темницы Блэйда открытыми. Он подходит к ним, кладёт ладонь на металл решётки, и мгновение медлит в задумчивости. А потом улыбается и шепчет:       — У тебя нет сердца.       И тенью скрывается в коридоре.