Помоги мне/Help me

— Так вы и правда спите? — с любопытством уставился на Чимина Тэхён, когда все апельсины наконец-то были собраны, вымыты и сложены в вазу на прикроватную тумбочку к яблокам, кофе и пирожные — розданы, а сами омеги устроились на кровати Юнги уютным кружком с явным намерением посплетничать. — Правда спим, — уже куда спокойнее признал этот факт Чимин. Возможно, дело было в дыхательной гимнастике и самовнушении, но, скорее всего, отсутствии Хосока в обозримом пространстве и пяти съеденных эклерах, моментально повысивших количество эндорфинов в его кровушке. — Ну и что вы смотрите? — не выдержав перекрестного огня вопросительных взглядов Тэхёна и Юнги, недовольно передернул плечами он. — У меня стресс, а секс его отлично снимает. Вот и всё. Из-за тебя, между прочим! — Чимин недовольно зыркнул на Юнги. — Нашел крайнего, — хохотнул тот, не чувствуя даже толики своей вины. — Неужели мой братец настолько хорош? — насмешливо фыркнул Тэхён, заставляя Чимина недоуменно вскинуть брови: — Разве это не слишком странный вопрос? Однако сам Тэхён не видел в этом ничего необычного. Он знал все подробности личной жизни своих братьев и с удовольствием, без капли смущения (пусть это они смущаются!) обсуждал их. С Мэредит, с Юнги, с ними самими, их омегами, а теперь и с Чимином. Где-где, а в этом для Тэхёна не существовало вообще никаких табу, поэтому в ответ Чимину он лишь отрицательно покачал головой: — Не-а, — и внезапно добавил: — Просто ты первый омега на моей памяти, с кем он провел больше одной ночи. Да и вообще, — ухмыльнулся Тэхён и с потрохами сдал старшего брата, — он столько лет о тебе рассказывал, возводя едва ли не в ранг святых. — Серьезно? — потеряв дар речи, только и мог изумленно выдохнуть Чимин. Хосок? Рассказывал о нем? Столько лет? И возводил в ранг святых? Парня, с которым переспал и ограбил? Как-то в голове Чимина эти факты не складывались в единое целое. И, судя по глубоким морщинкам на переносице и лбу нахмурившегося Юнги, у его друга тоже. Или он просто опять отпал от реальности, уже придумывая, как вписать всё это в очередной свой роман? Ведь сейчас он пребывал в особенно острой фазе вдохновения и, несмотря на все просьбы и запреты, строчил едва ли не по сотне страниц в день и придумывал и записывал в заметки десятки идей и сюжетов. — Серьезно. Мы с Мэредит даже забились, что если он сам не найдет тебя до конца этого года, то это сделаем мы с ней, — хмыкнул Тэхён и, цапнув из коробочки с пирожными эклер, с наслаждением целиком запихнул его в рот. — Я в шоке… Мне нужно это переварить… и заесть… — пробормотал себе под нос Чимин, тоже потянувшись за пирожным. — Нет, все-таки как тесен этот мир… Кто бы мог подумать… — задумчиво протянул Юнги. Если бы кто-то сказал ему, что такие совпадения и сюжеты могут быть в реальности, еще год назад, то он бы не поверил, но вот сейчас… Его, нет, их жизни всё больше и больше походили на роман или романтический сериал с элементами экшена с «Нетфликс». — Мэредит была бы в восторге от вашей встречи, — прожевав, тяжело вздохнул Тэхён и потянулся за следующим пирожным. Все моментально помрачнели. — Как она? — спустя минуту тяжелого молчания, спросил Чимин, хотя все и так были в курсе новостей. Ведь их просто не было. — Без изменений, — поджал губы Тэхён, всё же озвучив то, что они и так знали. — Чем дольше кома — тем сложнее и менее прогнозируемы последствия. И выше вероятность, что она вообще не… — Не говори так! — резко и как-то слишком громко перебил друга Юнги, заставляя Чимина и Тэхёна вздрогнуть. И уверенно добавил: — Она скоро проснется. И всё будет хорошо. — Я надеюсь, — Тэхёну бы очень хотелось в это верить, но… с каждым днем и с каждым новым «Без изменений» его настрой становился всё пессимистичнее и пессимистичнее. Даже Чонгук и Хосок до сих пор отчаянно пытались верить в то, что Мэредит проснется и всё будет хорошо, но Тэхён предпочитал быть мрачным реалистом. Хотя, возможно, дело было просто в упавшем после течки гормональном фоне. И том, что время шло, а они так ни на йоту и не продвинулись в своем расследовании. Вернее, даже не пытались, а просто следили за всеми и собирали-собирали-собирали информацию. Вместо того, чтобы запереть всех этих тварей в каком-нибудь подвале и выжать из них всю правду капля за каплей крови. За все невинные жизни, что они отняли. И особенно за Юнги и Мэредит. Тэхён был готов хоть сейчас с голыми руками броситься в бой, но Чонгук и Хосок были категорически против. А у них, увы, в семье всё еще было принято право большинства голосов, черт бы побрал этих альф и их осторожность! Тэхён на все сто процентов был уверен в том, что и в этом вопросе Мэредит была бы на его стороне. Она сама бы голыми руками вырвала из груди этих ублюдков куски гнилого мяса, замещающего их сердца, и точно смогла бы убедить Чонгука и Хосока, но… Мэредит была в коме. Чонгук и Хосок чрезмерно осторожничали в надежде выйти на мифических заказчиков, а Тэхён сходил с ума от холодной ярости и разъедающей его горечи. И лишь в палате Юнги, в компании омег, которых он и знал-то без году неделю, он чувствовал себя более-менее спокойно и забывал о всем том дерьме, что их окружало. — Я тоже на это надеюсь, — слабо улыбнулся Чимин. — Мне бы очень хотелось познакомиться с ней. — Обязательно познакомишься, — с ободряющей улыбкой кивнул Юнги. — И ты обязательно ей понравишься, — уверенно кивнул Тэхён. — И она совершенно точно открутит Хосоку яйца, если он тебя обидит. А я помогу, так что обращайся. — Хорошо, — тоже кивнул Чимин и, хихикнув, добавил: — Ну, пока мне всё нравится. — Да по тебе заметно, что мой братец пока работает очень и очень хорошо, — хмыкнул Тэхён и тяжело вздохнул: — Эх… Я бы сейчас тоже не отказался от какого-нибудь альфы для антистресса… — и замолчал, снова возвращаясь мыслями к Мэредит, Лео, Мико, Хичолю, а затем и к еще более далеким воспоминаниям, оставившим огромные незаживающие кровоточащие рубцы на его сердце. Чимин отвлекся на пришедшее от главного редактора сообщение, которая просила согласовать интервью с Юнги, а в идеале — их с Чонгуком совместное, а сам Юнги… думал, увы, совсем не о своем романе и каких-то сюжетах, а о том, что его лечащий врач пару часов назад сообщил ему, что он хочет поговорить завтра с Юнги и Чонгуком о чем-то очень-очень важном. Разумеется, это самое важное касалось здоровья Юнги и, судя по выражению лица врача, не предвещало ничего хорошего. Нет, ну и кто вообще откладывает подобные разговоры?! Это что, нарочно? Особо изощренная пытка и испытание нервов на прочность?