Помоги мне/Help me

— Вы уверены, что стоит делать это… настолько показательно? — всё еще помятый с не очень удобного в самолетном кресле сна Тэхён с тревогой смотрел на Чонгука и Хосока, которые перед приземлением еще раз, для себя, решили проговорить план их действий на ближайшие сутки. Тэхён прекрасно понимал, что им нужен акт демонстрации силы, чтобы напомнить всем, кто такие клан Чон и как они сильны, но делать всё настолько нарочито… казалось как будто бы излишним. Его интуиция шептала ему, что это неправильно и может обернуться проблемами. Причем большими. Но… — С каких пор тебя пугает кровь, Тэтэ? — Хосок насмешливо посмотрел на брата, не переставая поглаживать свернувшуюся в соседнем от него кресле и устроившую голову на его коленях Мэредит, для которой перелеты длительностью больше шести часов всегда заканчивались ужасной мигренью, исчезающей ровно в тот самый момент, когда она сама могла твердо стать ногами на землю. — Не ты ли меньше суток назад публично выпотрошил двенадцать человек охраны господина Симпсона? — Меня не пугает кровь, — вяло огрызнулся Тэхён. — И я не потрошил охрану Симпсона, тем более публично. Я просто выпустил этим тупым увальням кишки. В порту. Потому что они пытались помешать мне забрать их босса. Вот и всё. — Ну если для тебя две сотни агентов ФБР, полицейских, таможенников, работников порта и сотрудников Симпсона — уже не публика, то о чем вообще речь? — тихонько рассмеялся Чонгук, вспомнив эту сцену. Чертовски красивую. Тэхёну так идет, когда он от макушки и до пяток залит кровью врагов, и эти его горящие безумным восторгом отнятой жизни глаза... Просто невероятное зрелище. Чонгук бережно хранил в памяти каждый из таких моментов. — О том, что это была необходимость. Иначе этот ублюдок просто бы сбежал… — Ну так и казнь тоже необходимость! У нас под носом орудовала целая сеть предателей, из-за которых мы потеряли не только деньги, товар, наше время и наших людей, но и репутацию! — Хосок буквально полыхал от ярости. Если с некоторыми человеческими эмоциями у него и возникали некоторые проблемы, то вот с чувством справедливости и праведным гневом, направленным на врагов и предателей, проблем никогда не возникало. — Или ты считаешь, что они не заслуживают наказания? — Конечно, заслуживают. Но я считаю, что не стоит ради этого снимать целый стадион и нанимать съемочную команду… — А почему нет? — перебил Тэхёна Чонгук. — Нам в любом случае нужно увековечить этот момент, так пусть это сделают профессионалы. Тем более мы берем не кого-то со стороны, а наших же ребят со студии. Потом еще на этом видео и заработаем. Для Чонгука тут всё было до безобразия просто и очевидно, но вот Тэхён сдаваться так просто не собирался: — А еще можем нажить себе кучу проблем, — недовольно фыркнул он. — Эти записи же улики, как вы не понимаете?.. Тут уже не выдержала даже Мэредит и, резко сев, пристально посмотрела на брата: — Тэтэ, ты параноишь на пустом месте. Не будет никаких улик, — она изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал как можно спокойнее и мягче, но мигрень — плохая союзница в контроле эмоций, поэтому каждое ее слово звучало очень раздраженно, почти зло: — Раньше же не было. И сейчас не будет. Все будут в масках, перчатках и плащах. Нас никто не идентифицирует. Всё будет хорошо. — Просто стадион — это уже слишком… — Воровать и булыжить товар у нас под носом — это слишком, а всё остальное… — начал было Хосок, однако его прервал робко просочившийся в салон стюард: — Господин, простите, — поклонившись Чонгуку, он совершенно спокойно отрапортовал ему и всем присутствующим: — Одному из пассажиров в багажном отсеке стало плохо. — И это его личные проблемы, — вместо Чонгука насмешливо фыркнул в ответ омеге в форме Хосок. — Нет, вы не совсем понимаете… — осторожно продолжил стюард. Он уже много лет работал в летной команде семьи Чон и прекрасно знал, как нужно с ними общаться и преподносить любую информацию так, чтобы всё обошлось без… эксцессов. — Его рвет кровью уже целый час. У нас закончились бумажные пакеты, и…. — Тьфу блять, — скривился Хосок. — Опять эта мразь загадит самолет. А мы только недавно обивку там обновили… — Еще не хватало, — почти синхронно с братом скривился Чонгук и кивнул замершему в ожидании инструкций стюарду: — Пристрелите его. Однако инициативу перехватила на себя жаждущая отвлечься хоть чем-то от головной боли Мэредит: — Можно я? — Думаешь, это немного облегчит боль? — Чонгук с улыбкой посмотрел на моментально подскочившую с места и доставшую из поясной кобуры пистолет с глушителем Мэредит. — Убийство — лучшее лекарство, — девушка едва ли не сияла от предвкушения. — Ну или способ отвлечься. Так что? — она вопросительно посмотрела сначала на Чонгука, затем на Хосока: — Я делаю? — Конечно. — Делай. Почти синхронно кивнули и рассмеялись альфы, прекрасно зная, что лишать их Кровавую Мэри такого удовольствия — себе дороже. А им, между прочим, предстояло еще целых четыре часа провести в полете. Так что для всех будет лучше, если их милая любимая сестренка будет в хорошем настроении. И даст им еще немного поспать. Ведь впереди у клана Чон предстояли очень долгий и очень тяжелый день. Сто шестьдесят шесть казней. Раньше, когда они были моложе и менее опытны, они были бы лишь полны предвкушения расправы, но сейчас каждый из семьи Чон понимал, насколько это тяжелый и трудоемкий процесс. И как много их времени и сил он потребует. Конечно, они могли просто устроить массовый расстрел сразу по всей толпе предателей, но нет. Им нужна была показательность. Поэтому всё будет по установленным кланом Чон правилам. Каждый провинившийся услышит свой приговор. Получит возможность вымолить прощение. И лишь затем будет лишен жизни. Сто шестьдесят шесть приговоров. Сто шестьдесят шесть выстрелов. Сто шестьдесят шесть пуль точно в лоб. Чинно, спокойно, размеренно, и от того еще более ужасающе, чем уже так привычные всем пытки и кровавые расправы. Чонгуку, Хосоку, Тэхёну и Мэредит не нужна была от предателей никакая информация, они уже и так всё знали. Только их раскаяние и смерть. А еще те ужас и трепет, что они вселят в заполнивших трибуны стадиона «специально приглашенных гостей». И каждого, кто посмотрит видео с одной из самых крупных и жестоких расправ клана Чон со своими же. Ведь даже во время войны кланов настолько публичных и жестоких казней они не проводили. Но… пора всем напомнить, кто тут главный. И какова истинная цена предательства.