История одной комнаты

      Утахиме сидела на подоконнике, прижавшись лбом к прохладному стеклу. Капли дождя отбивали по нему нестройный ритм, и её телу передавались отголоски этих ударов.       С самого начала событий в Синдзюку она почти потеряла сон, поэтому под её глазами пролегли тени. Руки бессильно лежали на коленях, своей белизной создавая контраст с красной тканью юбки.       Девушка наблюдала, как крупные капли дождя обрушивались на листья клёна, заставляя их сгибаться под натиском природной силы. Утахиме чувствовала себя точно так же: уставшей и не способной сопротивляться. Ей хватало сил лишь на то, чтобы собраться и выглядеть уверенной, когда приходилось иметь дело с кем-то из учеников или другими шаманами, но в глубине души её жил страх. Она не столько пугалась собственной смерти, сколько боялась остаться одной на пепелище этого мира. Раньше этот страх был двигателем её развития: чем сильнее она хотела защищать людей и товарищей от проклятий, тем быстрее росла её мощь, но сейчас, когда потери были огромны, Утахиме проклинала себя за слабость.       - Тебе нужно отдохнуть, - послышался голос за спиной.       Она медленно повернула голову. Только один человек всегда заходит к ней без стука.       Годжо приблизился к ней вплотную, и она прислонилась головой к его груди. В этом жесте было всё, что ей пришлось пережить, начиная от момента теракта в Токио, его заточения, и вот теперь их недолгое воссоединение снова несет в себе дыхание смерти.       Буквально несколько часов назад они втроем с Гакуганджи обсуждали стратегию, согласно которой Сатору планировал уничтожить Сукуну. Всё звучало очень убедительно, но, похоже, что-то в девушке надломилось, и Утахиме уже не могла, как раньше, слепо верить в успех.       - Ты уверен в своём плане? – тихо спросила девушка.       - А ты нет?       - Я не знаю, во что верить.       Годжо потянул за ленту в её волосах, и собранные пряди мягко легли ей на плечи. Ленту он положил в карман, даже не подумав попросить разрешения.       - Твои студенты сражаются, как львы. Можешь верить в них. И в себя, ведь это ты их всему научила. В план и в меня верить не обязательно, я все равно уничтожу Сукуну вне зависимости от того, верят в меня или нет. В конце концов, у меня нет другого выбора.       В его словах не было бахвальства. Годжо был как никогда серьезен. Он гладил Утахтме по голове, как когда-то делала она, утешая его после предательства Гето. Фиолетово-черные пряди скользили между его пальцами.       Девушка подняла на него напряженно-тревожный взгляд. Годжо был в заточении всего девятнадцать дней, но внутри его магической тюрьмы время текло иначе.       Он изменился. И дело было вовсе не в накачанных мышцах. Точнее, не только в них. Утахиме почувствовала в нем совсем другую энергию, не связанную с магией, но отражающей силу духа. Это была мощь человека, готового идти до конца.       Возможно, будь он таким же дурашливым, как обычно, она волновалась бы куда меньше. Но такое положение вещей лишь доказывало, что ситуация достигла своего предела. Битва Годжо Сатору с Сукуной изменит расстановку сил в ту или иную сторону. И ей тоже отведена особая роль в этом бою.       - Ты прав, мне нужно отдохнуть, - сказала она и закрыла глаза. – Боюсь, в таком состоянии от меня будет мало толку.       Мужчина с легкостью поднял её и перенес на кровать. Он помог ей стянуть одежду аккуратно, без малейшего намека на соблазнение. Бело-красная ткань легла у подножья кровати, вслед за ней отправилось черное кружево её белья.       Годжо выключил свет и, раздевшись в кромешной темноте, забрался под одеяло. Кожа Утахиме была холодной. Он крепко прижал к себе девушку, пытаясь согреть теплом своего тела.       Оказавшись в его объятиях, впервые за несколько месяцев она практически мгновенно провалилась в крепкий сон.       Когда Утахиме проснулась, в комнате кроме нее никого не было. Собственно, исчезать, не попрощавшись, настолько в стиле Годжо, что она давно перестала обращать на это внимание, однако её тело теперь казалось таким хрупким и одиноким в этой кроватной пустоте.       Она привела себя в порядок, набросила теплую длинную кофту с широким горловым вырезом, так что одно плечо постоянно норовило вынырнуть из него.       Небо за окном оставалось серым, создавая идеальный фон для разворачивающихся в Токио событий. Невольно Утахиме бросила взгляд на письменный стол, где лежали билеты на Синкансен. Через пару дней она будет в самой гуще событий. Удивительно, но на этот раз мысль о битве вызвала в ней душевный подъем. Возможно, хороший сон компенсировал её упадническое настроение, или, быть может, уверенность Годжо в своих силах оказалась заразительной. Вне зависимости от причины, Утахиме готова была сражаться.       Так она простояла какое-то время, разглядывая темные тучи сквозь ветви красного клена, пока на пороге не появился Сатору с двумя тарелками риса с печеными овощами.       - Узнаю этот недовольный взгляд, - съехидничал он. – Рад, что ты снова в строю. Хотя не скрою, что вчера ты была очень миленькой, но так мне все же больше нравится.       Утахиме взяла у него одну из тарелок и уселась с ней на письменный стол. Годжо устроился на кровати, скрестив ноги по-турецки.       - Я думала, ты уже ушел.       - С чего бы? Детишки сами прекрасно справляются. Сукуна ждет нашего свидания, как послушный мальчик. Могу и я позволить себе немного отдохнуть.       - А где ты взял рис? – удивилась девушка.       - Касуми-чан поделилась. Она была так добра ко мне, что дала дополнительную порцию.       Утахиме поперхнулась. До нее только сейчас дошло, что никто в общежитии не знает о присутствии Годжо, и уж тем более ей не хотелось бы, чтобы кто-то из студентов видел, как он заходит в её комнату, как к себе домой.       - Только не смей флиртовать со студентками, - пробурчала она, откашлявшись.       - Да как ты могла обо мне такое подумать! Я даже едой с тобой поделился, хотя, между прочим, вся эта еда предназначалась мне. Конечно, девчонки в Киото хороши... - Мужчина осекся, поймав в свою сторону взгляд, полный ненависти и негодования, и тут же поправился. - Но как я могу смотреть на кого-то еще, когда в этой Вселенной существуют такие ноги.       Он доел последний кусочек и, отставив тарелку, притянул к себе голени девушки. Пока она уплетала свой завтрак, Годжо разминал её ступни, проходя пальцами дорожку от пятки к каждому пальцу поочередно.       - Я отправляюсь сегодня днем. Ключи от моей квартиры у тебя на тумбочке. На случай, если меня не будет, когда ты приедешь.       - Я планировала остановиться у Шоко, как обычно.       - Знаю. Но сейчас у нее много работы, а мой дом охраняют мощные заклятья, там ты будешь в безопасности.       Он развел её ноги и приблизился вплотную. Утахиме с вызовом смотрела на него поверх тарелки, которая разделяла их тела, и продолжала есть, как ни в чем не бывало.       Годжо провел рукой вверх по её бедру, проскользнул пальцами под трусики и крепко сжал ладонью ягодицу. При этом он продолжал инструктаж:       - Каков радиус действия твоей техники?       - Пара кварталов. Но чем меньше зона поражения, тем лучше, ты и сам прекрасно знаешь.       Она, наконец, убрала тарелку и откинулась назад, облокотившись на стол, обвила ногами его за пояс, но выражения их лиц оставались непроницаемы.       - Внутри этого пространства можешь ли ты распределять разное количество проклятой энергии на выбранные объекты? - серьезно спросил Годжо, пока вторая его рука проникала под кофту Утахиме и поглаживала её грудь, как бы случайно касаясь сосков.       Лицо её раскраснелось, но голос все еще был сосредоточенным.       - Нужно пробовать. Я проводила ритуал не так часто, но чисто теоретически это не должно стать проблемой. По крайней мере, технически я понимаю, как это сделать.       - Тогда слушай, что я предлагаю…       Он говорил спокойным ровным голосом, пока его руки блуждали по ее телу. Утахиме поддавалась его движениям, при этом каждое его слово оставляло след не только в её сознании, но и в каждой клеточке кожи, которой Годжо касался. Она впитывала информацию всем своим естеством.       - Ты все поняла? – спросил мужчина, окончив своё изложение.       - Да, - выдохнула, наконец, девушка. – Я всё сделаю.       Годжо усмехнулся:       - Как соблазнительно это звучит.       Одной рукой он отодвинул податливую ткань её трусиков, другой освободил свою разгоряченную возбуждением плоть от одежды. Мужчина двигался медленно, но жестко. Стол издавал глухой стук о стену каждый раз, когда Сатору доводил движение до самой глубокой чувственной точки девушки. Годжо приподнял её за поясницу и прижал к себе так, что мог дотянуться губами до плеча и шеи.       Утахиме не во что было упереться ногой, чтобы почувствовать опору, поэтому пришлось полностью довериться его рукам, задающим положение её тела.       Она отдавалась ему без остатка, словно это была последняя их встреча. Где-то в дальнем уголке сознания у нее промелькнула эта мысль, но девушка не хотела позволять страху снова охватить её, поэтому она жадно впилась губами в его губы, чуть прикусив язык в порыве страсти. Боль отрезвляла, заставляла забыть обо всем, кроме его широких плеч, за которые она крепко хваталась пальцами, оставляя красноватые потеки, кроме жаркого дыхания на ее плече, кроме сладкого удовольствия, разливающегося по всеми телу из недр её живота.       Годжо наращивал темп, не в силах больше контролировать своё желание. Девушка закусила его плечо, не позволяя стонам вырываться из её груди. Стук стола о стену становился громче и настойчивее.       Они достигли пика своего наслаждения практически одновременно. Утахиме легла на стол, пытаясь отдышаться, в то время как Сатору аккуратно стянул с нее запачканное выделениями белье и обнял за колени, закинув её голени себе на плечо.       - Годжо… Сатору, ты… только не вздумай проиграть, - тихо произнесла она.       - Не волнуйся об этом, - улыбнулся он в ответ. – Я помню о своем обещании. Три года, которые ты мне дала, заканчиваются уже скоро.       Утахиме снова поднялась и крепко обняла его.       Сколько они так простояли неизвестно, но что известно наверняка, так это то, что Сатору Годжо в этот день чуть было не опоздал на свой поезд, за что получил нагоняй от Иджичи.       Впереди их ждала битва с Сукуной…