История одной комнаты

      Утахиме совсем не удивилась, обнаружив Годжо, спящего в её кровати.       - Двигайся, давай, - пробубнела она и без сил рухнула рядом.       Мужчина потянулся спросонья и зевнул, как кот, которого согнали с нагретого места.       - И тебе привет, - улыбнулся он, подсунув лохматую голову ей под руку, как бы намекая на то, что надо почесать. – Тяжелый был день?       - Готовимся к соревнованию, - уставшим голосом ответила она. – Студенты стали работать с тройной отдачей, как только до них дошли слухи о твоем ученике. Как же его… Оккоцу?       Самодовольная ухмылка осветила лицо Сатору. В этому году ему поручили обучать новичков, и он был намерен блеснуть своим педагогическим талантом. Юта Оккоцу был его главным козырем, поэтому сам факт того, что о его студенте ходит слава в Киотской академии, заставлял звучать самые тонкие струны его нарциссичной души.       - Можешь так не напрягаться, - сказал он. – Все равно в этом году у вас нет шан…       Договорить Годжо не успел, поскольку захват Утахиме перекрыл ему кислород. Он поднял руки, показывая, что сдается, но девушка не лишила себя удовольствия придушить его еще несколько лишних секунд.       - Женщины пугают, - заключил Сатору, выбираясь из смертоносных объятий.       - Какие женщины?       Этот вопрос случайно сорвался с её губ, и сама Утахиме даже не сразу поняла смысл своих слов, но почти мгновенно пожалела о сказанном, в то время как Годжо, казалось, развеселился еще сильнее.       - Утахиме, ты ревнуешь?       Она попыталась скрыть досаду и смущение, отвернув от него лицо, но Сатору уже было не остановить.       - Точно ревнуешь! Что ж, тебя можно понять. Я ведь красавчик.       Не то чтобы он был прав. Хотя Утахиме знала, что Годжо нравится девушкам, да и виделись они крайне редко, но что-то подсказывало ей, что отчаянным ловеласом он всё-таки не был. Девушка вообще старалась не думать о нем и об их отношениях, потому что каждый раз натыкалась на внутреннюю пустоту в том месте, где должен был быть ответ на вопрос – чего она хочет.       Представить этого самонадеянного мужчину, постоянно влипающего в самые глобальные неприятности, которые только можно себе представить, в качестве партнера для создания семьи, было невероятно сложно. Но и отказываться от удовольствия проводить с ним вместе редкие дни и ночи она тоже была не готова.       - Это не ревность, Годжо, - сказала она. – Ты ничем мне не обязан, чтобы мне приходилось еще думать о том, как и с кем ты проводишь своё свободное время.       - Ты действительно так думаешь?       Утахиме тяжело вздохнула.       - Мы видимся с тобой пару раз в полгода. Я понятия не имею, да и знать не хочу, чем ты занимаешься между нашими встречами. Меня беспокоит другое, что мне скоро тридцать лет, а я ни разу не была на настоящем свидании. Было бы огромной глупостью обвинять в этом тебя, но… всё это странно. Я имею в виду наши… встречи.       Впервые она озвучила вслух то, что волновало её уже достаточно давно. Девушка уже готова была принять его надменные колкости в ответ на свое признание, но мужчина смотрел на нее непривычно серьезно.       - Утахиме, ты хочешь, чтобы я на тебе женился?       - Что?!       Она подскочила в кровати, отпинывая от себя Годжо ногой, как опасное насекомое, пытающееся её ужалить. Адреналин прогнал остатки усталости, мобилизовав все силы на устранение противника.       - А что такого? – продолжал он, уклоняясь от ударов. – У нас будут красивые дети.       - Ты же это не серьезно?! – воскликнула она, но тут же сбавила громкость, испугавшись, что кто-то может их услышать. – Нельзя же говорить об этом вот так просто.       - Ну, возможно, ты права. Вообще-то, если подумать, жениться на тебе – это хорошая идея. – Как бы девушка ни пыталась расслышать насмешку в его интонации, но в словах Сатору не было и тени иронии. – Просто есть одно дело, которое на данный момент больше, чем я и ты. И пока втягивать тебя в это было бы нечестно с моей стороны.       Утахиме затихла, пытаясь осмыслить сказанное.       - Что ты задумал? – серьезно спросила она.       Годжо на пару секунд задумался, принимая решение о том, насколько глубоко стоит посвящать её в свои планы, но в итоге завалился головой к ней на колени и, сделав самое невинное выражение лица, сказал:       - К чему тебе все это? Просто подожди еще пару лет. Когда я стану сильнейшим, я изменю этот мир. Тебе понравится в нём, я обещаю.       Расспрашивать его о большем было бессмысленно. Годжо всегда говорил ровно столько, сколько считал нужным. Поэтому всё, что ей сейчас оставалось, это смотреть, как закатные лучи придают его лицу бронзовый оттенок, гладить его серебристые волосы, пока он накручивает себе на палец её фиолетово-черный локон.       Остаток вечера они провели в тишине и уснули прямо в одежде.       Ранним утром Утахиме разбудил будильник. Сегодня был первый день соревнований между школами. Если она даст Годжо проспать, возможно, это предоставит её ребятам немного форы.       Девушка осторожно высвободилась из его объятий и проскользнула в душ.       Горячая вода расслабляла тело, но пробуждала разум. Последние несколько недель они усиленно тренировались и продумывали стратегию, так что, что бы ни плел Годжо, у них определенно есть шансы на победу.       - Я тут подумал, - сквозь шум воды услышала она голос Сатору.       Утахиме взвизгнула от неожиданности и чуть не поскользнулась на мокрой плитке, но он успел придержать её.       Мужчина предстал перед ней во всей своей обнаженной красе. Он приблизился к ней вплотную, так что горячие струи воды били его по груди, а волосы стали влажные от пара.       - Так вот, я тут подумал. Как это у тебя не было свидания? А как же наша встреча в парке Фудзи-Хаконе-Идзу?       Казалось, его мокрое тело еще горячее, чем вода, но чувствовать кожей этот жар было приятно. И хотя они встречаются уже несколько лет, редкость встреч наделяет каждый их сексуальный контакт особой интимностью, что заставляет Утахиме снова и снова испытывать неловкость, будто в первый раз.       Она чуть отстранилась, прижавшись спиной к влажной плитке.       - Годжо, ты совсем дурак? Мы там были на задании и встретились случайно.       - Да? Но, согласись, встречать вместе рассвет под осыпающимися листьями сакуры было очень романтично.       - Ты про то утро, когда нам пришлось в пруду отмываться от крови заклинателей?       - Утахиме, ты совсем не романтичная, - с наигранной досадой сказал мужчина и приподнял её за бедра, чтобы компенсировать разницу в росте.       - Мы опоздаем, - начала было протестовать девушка, но Годжо без долгих прелюдий вошел в неё, подавив восстание.       - Я так скучал по тебе, что много времени это не займет, - виновато улыбнулся он, сжав ладонью её бедро покрепче.       Сначала ей было неудобно: горячая вода попадала внутрь влагалища, - но страсть, с которой мужчина двигался в ней, доставая до самой приятной точки, компенсировала дискомфорт.       - Сатору, подожди…       Обычно, он руководил процессом, но в этот раз Утахиме позволила себе проявить инициативу. Она развернулась спиной и немного прогнулась в пояснице, приглашая его продолжить.       Его член еще сильнее напрягся от того, как мило она назвала его по имени, и чувственно покачивала бедрами в так его проникновению.       Горячие брызги покрывали их тела, смешиваясь с потом и другими телесными выделениями. Шум воды заглушал все остальные звуки, поэтому они не сдерживали вырывающиеся из груди звуки удовольствия.       Годжо оказался прав: первый раз длился всего несколько минут. Но когда Утахиме, содрогаясь от удовольствия, соскользнула по стене на кафельный пол, он с легкостью поднял её и отнес в кровать, где они снова слились в порыве страсти.       Он положил её на бок и, приподняв её верхнюю ногу, снова вставил член в теплое влажное чрево. На этот раз секс был долгим, томительным, возбуждение то нарастало, то остывало, то поднималось снова.       Сатору нежно прижимал палец к её клитору. Утахиме была настолько чувствительна в этом месте, что сильное трение становилось неприятным, однако его прикосновения были выверены. Они столько раз исследовали тела друг друга, что научились понимать тонкие нюансы сексуальности.       Когда Утахиме снова захлестнуло волной удовольствия (не такой яркой, как в первый раз, но зато более долгой, оставляющей сладостной послевкусие во всем теле), она умоляющим голосом простонала:       - Сатору, я больше не могу…       Он осторожно вышел из нее и лег рядом, поглаживая её вздымающуюся грудь.       Когда Утрахиме отдышалась, и сознание вернулось в её замутненный разум, она заметила, что эрекция у её мужчины не прошла.       Девушка приподнялась и, заложив влажные волосы за ухо, осторожно, одними губами обвила головку его члена. Она подняла взгляд на мужчину, пытаясь в его лице увидеть одобрение своих действий, и преисполнилась внутренним торжеством. Годжо Сатору выглядел совершенно смущенным. Он покраснел, дышал взволнованно и возбужденно. Утахиме впервые видела такое выражение его черт.       Взбудораженная этим зрелищем, она продолжила двигаться, погружая его член глубже в рот и вновь возвращаясь к его вершине, обводя языком у основания и обволакивая губами головку.       - Утахиме, хватит… Я сейчас…       Он осторожно потянул её за волосы, пытаясь отстранить, но она настойчиво удержала его руку за запястье, когда теплая терпкая жидкость заполнила её рот и стекла из уголка губ.       Они сидели нагие друг напротив друга и пытались осознать всё то, что только что произошло.       - А, к черту, - отмахнулся Годжо, притянул её к себе и поцеловал в губы.       И в этом поцелуе было что-то такое отвратительно-прекрасное, от чего он казался еще более ценным.       Их прервал стук в дверь и звонкий девичий голос:       - Сенсей! Мы опаздываем! Вы там как?       - Вот же ж, - Утахиме грязно выругалась и уже из уборной крикнула:       - Момо, я бегу! Пять минут! Ждите меня в холле!       Уже одетая и готовая выбежать за дверь, она стала перед Годжо, лениво натягивающим штаны, и сурово, уперев руки в бока, сказала ему:       - Если через три года ты на мне не женишься, я убью тебя и выйду замуж за кого-нибудь получше.       Мужчина рассмеялся и долго с улыбкой смотрел ей вслед, пока его мобильник не начал надрываться звонками от Маки.       - Иду-иду, - сказал он в пустоту и перелез через подоконник.