Пьяные приключения помощников кузнеца

Юнхо с Минги привыкли просыпаться от пронзительных криков Чонхо, но сегодня тот не будил их. Они сами поднялись до первых лучей солнца, чтобы успеть собраться. Минги побежал поставить у кровати хозяина все лекарства, которые могли ему понадобиться, и там же нацарапал на куске пергамента кривое «мы в таверни, лечись сам, хуйлуша» — вспомнив непродолжительные занятия грамотой в детстве — а потом быстренько вернулся к Юнхо, который клял на чём свет стоит тёмные атласные ленты разных цветов, но преимущественно синего. — Их всего-то нужно вместе перевязать! — цокнул Минги, наклонившись к его груди, чтобы обвязать воротник красивым узлом. — Слушай, модник… Минги на чужую усмешку ничего не ответил и, пыхтя, завязывал чёртовы ленты так, чтобы Юнхо стал выглядеть ещё более сказочно. — Как будто невесту, блять, собираю. — Что-то не устраивает? Давай поменяемся, — Юнхо недовольно покосился на него. — Ага, и швы до рыцарского турнира не доживут. — А нехер было таким огромным расти! Смеясь, эльфы спустились вниз, пока Чонхо продолжал спать. Минги не наврал и достал-таки им повозку. Она представляла собой жалкое зрелище; пока Юнхо заворачивал им поесть в дорогу, Минги пригнал её к кузнице сам, потому что там даже не было где сесть кучеру. Но он сказал, что на обратном пути они смогут найти нормальную карету. От кого Минги узнал столько, Юнхо не поинтересовался, потому что и так догадывался. Пока он ходил по рынку с Чонхо и высматривал наиболее выгодные цены, Минги шатался вокруг палаток и мог без стеснения заговорить с любым горожанином. Кто знает, что они ему там рассказать могли. Рыцарский турнир из года в год проводили в Священной Роще, где вокруг середины луга возвышались на колоннах два зрительных этажа, образуя что-то вроде амфитеатра, но не дотягивая до него по масштабу. В центре сражались фигуры в доспехах, съезжавшиеся со всей округи. О рыцарских чинах Минги знал, к сожалению, мало, поэтому Юнхо не послушал о том, как рыцари попадают на этот турнир. Дорога была долгой, и они не пожалели, что выехали так рано. Турнир начинали, когда солнце заступало в зенит. Эльфы передавали друг другу поводья, чтобы перекусить и поглазеть по сторонам. Зачарованный перец отлично действовал, и они даже начали забывать о том, что привязаны к гоблину и едут, вообще-то, искать ему заказчиков. Хотя, честно говоря, им было на это поебать — они хотели лишь побывать на весёлом празднике. — Не забывай, ты — Чхве Чонхо, — напомнил, улыбаясь, Минги, когда они сошли с повозки и пошли за живым потоком в сторону лестниц к местам на возвышенности, скрытым от небес покатой крышей. Имея целых полчаса до турнира, эльфы принялись разглядывать всё вокруг: величественную белизну колонн, держащих потолки, каменные стены, на которых желтели и пахли ладаном изящные подсвечники — слуг для слежки за всем этим выделяли рыцари, участвующие в турнире, поэтому каждый год здесь слуги были разные. У перил толпился нетерпеливый народ, и сквозь него едва ли можно было протолкнуться. Но ничего, Минги с Юнхо и так всё прекрасно увидят — нужно было лишь встать там, где собрались эльфы, гоблины и прочие невысокие личности, и их головы уже высились над толпой. Странно было видеть здесь своих сородичей. — Они здороваются с каждым незнакомым эльфом, а на нас даже не смотрят, — непривычно, да? — сказал Юнхо негромко. Они нюхали ладан у стены и оглядывали толпу. — Какие мы эльфы без ушей? — грустно усмехнулся Минги. Юнхо кивнул понуро, но мрачное облако быстро рассеялось, когда он вновь оглядел веселящийся народ. А потом оно снова сгустилось. В толпе эльфов, откуда доносились песни и анекдоты, мелькнуло светлое лицо девушки с чёрными волосами. Одна из прядей у неё была от рождения красная, как у Юнхо — красные проблески на чёлке. В детстве она называла младшего брата ребёнком крови, а он даже не понимал, обижаться ли на неё за это. Юнён ведь прекрасно знала, что он и мухи не обидит. А теперь она вместе с ними ждала начала рыцарского турнира. Минги, проследив за взглядом Юнхо, уронил челюсть на пол. — Поверить не могу… Это ведь она, да? — У неё всё такое же доброе лицо, — проговорил Юнхо, завороженный. Всё это время они не пытались найти эльфов Чон, потому что даже не понимали, где находится город, в котором они жили, — город, в котором передохли все, сука, картографы. — А вот мы немного изменились, — рассмеялся Минги, видя, что Юнхо не на шутку взволнован. Тот лишь слабо улыбнулся и посмотрел себе под ноги. Вспомнив о том, что в нём пять семян волшебного перца, который блокировал боль, Юнхо понадеялся, что это относится не только к физической, но и к душевной боли. Возможно, у него было предчувствие. Он поднял голову и, взглянув на Минги, выпалил: — Я подойду к ней. Тот даже если и захотел, то не возразил. Он тенью последовал за Юнхо, вслушиваясь в приятный звук от столкновения его подошвы с вычищенным камнем пола. Юнён, увидев приближающегося брата, пару секунд всматривалась в его лицо прежде, чем ахнуть и, распихнув всех вокруг, сократить расстояние между ними. — Юнхо! — она с трепетом глядела в родные глаза, а потом заметила второго эльфа, мнущегося позади. — Минги! О, Всевышний… Это вы? — Мы твои Юнхо и Минги… сестра, — с трудом проговорил Юнхо, отвыкнув от этого слова за много лет. Девушка, готовая заплакать, поднялась на цыпочки, чтобы обнять брата и Минги, неловко пристроившегося к ним. Её смутили габариты мальчиков, которых она помнила совсем маленькими, но она была счастлива наконец найти их и нервно смеялась в их горячие плечи. Она провела рукой по голове Юнхо и спустилась к шее. Не найдя ухо, привычно торчащее из-под его волос, Юнён испуганно отстранилась и отодвинула чёрную прядь Юнхо — аккуратно обрезанное старухой-колдуньей, его ухо теперь было неотличимо от уха гнома или других. Девушка сморгнула слёзы и оглядела Юнхо, а вместе с ним и Минги, который тоже был ей практически как брат. В их плечах горела сила, а под незамысловатым нарядом Минги отчётливо прорисовывались грудные мышцы. Эльфы не могли нарастить такие. — Ты не мой брат! — воскликнула девушка, отпихнув от себя Юнхо и отпрыгнув к стене. — Вы… вы не эльфы! — Мы эльфы, Юнён, — взмолился Юнхо, поглаживая её по плечу, призывая успокоиться и не тревожить криками всех вокруг. — Нас заколдовали. — Кто? Кто, чёрт возьми?! — горячие слёзы Юнён блестели уже не радостью, а глупым гневом. — В нашем лесу сроду не было никаких колдунов! Юнхо и Минги побежали на север, но там стоял лишь заброшенный пустой дом! Они пропали! — Заброшенный?.. — прошептал Минги, не зная, к кому обращается. Выходит, колдунья испарилась, опоив их компотом? Он с ужасом в глазах смотрел, как Юнён лупит своего брата, а тот продолжает тянуться к ней. — Ты думаешь, я не знаю что под силу колдунам?! Вы можете принять облик любого, кого хоть раз видели, да я вас насквозь вижу! Решили обмануть меня? — кричала девушка, и кто-то наконец хлопнул её по плечу, потому что внизу начали объявлять участников турнира. Она продолжала, но уже шипящим шёпотом. — Не приближайтесь! Девушка убежала; Юнхо смотрел ей вслед, чувствуя предательские слезинки в уголках глаз. Пока родная чёрная макушка не скрылась совсем далеко, он прокричал: — Я и правда не брат тебе! Я Чхве Чонхо, кузнец! Из толпы на него снова обратились возмущённые взгляды. Минги потянул Юнхо вдоль стены, чтобы перебраться на другую сторону, где их семейную драму никто не слышал. Но не успели они двинуться вперёд, Юнхо кто-то тронул за плечо. — Чхве Чонхо — это ты? — раздался негромкий, но ясный голос. Эльфы повернулись. За ними стоял невысокий колдун — они угадали его по сероватой коже, которая их отличала. Половина лица его была скрыта плотной чёрной маской из вощёной кожи, отчего голос казался гулким и бесцветным. Он выглядел жутко — как и подобало колдунам. На его волосах причудливо смешались синий и светло-пшеничный, а в глазах блестели жаркие голубые искры, выдавая его молодость. Накидка из змеиной кожи отражала огоньки свечей. — Да, — ответил Юнхо несмело, но колдуну этого было достаточно, чтобы радостно подпрыгнуть. — Я Чон Уён, — он отвёл эльфов подальше от толпы их сородичей и принялся тихо объяснять. — Я слышал о тебе, но всё никак не мог приехать к вам в город. Как хорошо, что ты здесь! — Мы, — поправил Юнхо, притянув за плечо Минги. — Это Минги, мой молотобоец. — Рад знакомству! — казалось, этого колдуна что угодно могло привести в восторг; это создавало диссонанс с его внешностью. — Мне нужно выковать связку ключей. — Да, конечно, — кивнул Юнхо. Он улыбнулся, так и не разглядев враждебности в Уёне. — Покажи их нам, и я скажу, сколько времени уйдёт на них. — Дай ключи, пожалуйста, Сан, — колдун обратился куда-то за спину. Оттуда тут же показалось молодое лицо. Сан был не столько выше Уёна, сколько шире; его обтянутая дублетом спина притягивала чужие взгляды. В его движениях угадывалось эльфийское проворство, и когда его испещрённая мелкими шрамами рука с ключами легла в огромную ладонь Юнхо, тот в очередной раз с горечью признал, насколько отличается от тех, кто раньше был его братьями. Отдав ключи, Сан поднял голову и задержал взгляд на кузнеце Чхве Чонхо. На его шее виднелись веснушки, а по всему лицу сверкали мелкие кусочки чего-то блестящего — Минги с Юнхо предположили, что драгоценных камней; чего только некоторые дураки не придумывали, чтобы выделиться. В глазах Сана мерцали тёмные искорки; как бы хотел Юнхо снова иметь такой же пронзительный взгляд! — Спасибо, — улыбнулся он, думая, что Сан ждал этого, но тот не отвёл глаза. Они с Минги осмотрели ключи: в них не было ничего примечательного, если не считать того, что в связке их висело с десяток. — Думаю, через неделю вторые такие же ключи уже отправятся к тебе, — добродушно заключил Юнхо, играя пальцами со связкой, отчего ключи перестукивались и звенели. Уён благодарно улыбнулся и назвал свой адрес; он жил за пределами их города, но Юнхо решил, что можно просто послать ключи по почте. — Чем я могу заплатить? — спросил юный колдун и тут же сам начал предлагать варианты, разворачивая кожаную сумку, которая висела через плечо. — У меня есть охлаждённые угольки. — Постой, Уён, — на маленькую руку колдуна легла такая же — Сана; всё это время он оглядывал молотобойцев, и это уже казалось подозрительным. — Вы не против, если мы уйдём отсюда? Минги с Юнхо переглянулись. Уён удивлённо вскинул брови и коснулся плеча Сана со словами: — В чём дело? Ты же сам хотел приехать на турнир… — Я хочу кое в чём убедиться, — серьёзно ответил тот, смерив Юнхо и Минги твёрдым взглядом. — Вы двое не внушаете доверия. — Слушай, если у тебя проблемы, мы заказ брать не будем, — только и усмехнулся Юнхо, отлично вживаясь в образ корыстного кузнеца, которым был их хозяин. Сан нахмурился, словно приставляя нож к его горлу своими глазами, а потом отрезал: — Вы эльфы. Уён вспыхнул, но Сан вскинул руку, прося его молчать. Минги рвано выдохнул, а Юнхо, открыв рот, так и не нашёлся что ответить. Они с Саном обменялись серьёзными взглядами, и он кивнул, принимая поражение: — Идём. Они двинулись прочь со Священной Рощи за решительно шагающим эльфом; Юнхо услышал позади рваный вздох Минги. Сан обходил стены, за которыми находились зрительские места. Уёну было немного неловко перед новыми знакомыми, потому что он, как и Минги с Юнхо, не понимал, что происходит. Он попробовал разрядить обстановку беседой — кажется, это было его любимым занятием. Он снял маску, и теперь на его лице отчётливо светилось дружелюбие; было ясно, что этот колдун открыт ко всем и любит улыбаться. — Видели его дублет? — Уён с улыбкой кивнул в спину идущего впереди Сана. По правде говоря, такая широкая спина у эльфов встречалась редко, но у Минги с Юнхо не было поводов подозревать в Сане такого же, как и они, проклятого. — Мой эльф собирается в следующем году участвовать в рыцарском турнире! А сегодня мы приехали посмотреть на других… собирались, по крайней мере. Уён улыбался, грея тёплым взглядом спину в сером дублете; у Минги с Юнхо на губах тоже стали расплываться улыбки. — Он очень ловкий, — снова послышалось от колдуна. Он повернулся, оглядывая молотобойцев. — А вы двое используете какой-нибудь отвар для осветления кожи? Я что-то не могу понять, какая у вас раса, — он смотрел с беспокойством, видя, что они до сих пор напряжены. Прежде, чем эльфы нашлись, что ответить, Уён усмехнулся. — Пожалуйста, не воспринимайте всерьёз слова Сана. Тот цокнул и повернулся, заставив всех остановиться. Его тёмные глаза были направлены на Уёна, но потом переключились на Минги с Юнхо. Последний напряжённо смотрел на него, склонив голову. — У меня всего один вопрос, — напомнил Сан. — Ты прав, мы эльфы, — потрясённо выдохнул Юнхо. — Сан! — выдохнул Уён возмущённо. — Зачем ты ставишь их в такое положение? Мы всего лишь заказали у них связку ключей, какая разн- — А такая, что я чую, и ты прекрасно знаешь, — сказал Сан, чётко выговаривая слова, и Минги ощутил, как у него мурашки бегут по коже. Голос Сана был похож на голос Уёна, но звучал так, что все вокруг чувствовали себя преступниками. На его красивом лице, усыпанном кристаллами, жёсткие глаза были удивительно подходящими. — Но вы работаете в кузнице и не особенно похожи на эльфов. Я хочу убедиться, что вы не служите под прикрытием или ещё что-то, что вы не распространяете заразу… Уён мрачно вздохнул — он давно должен был принять тот факт, что прошлое Сана навсегда оставило на нём отпечаток в виде воинственной настороженности ко всем, но наивное добродушие колдуна просто-напросто не могло с этим смириться. Уён никак не расставался с надеждой когда-нибудь растопить Сана. Юнхо с Минги казалось, что его глаза и правда сейчас прожгут плоть — до того неистово Сан их рассматривал. Он усмехнулся: — Вы заметили камешки по моему лицу и наверняка подумали, что это для красоты, да? А не тут-то было — это порошок из мелких алмазов, которые обсекают магическими клинками. Излюбленное оружие гномов. Сан говорил таким тоном, словно рассказывал детям сказку, но Уён подкрался к нему сбоку и положил руку на плечо. Он выглядел обеспокоенно, но уже не решался перебивать его. — Я служил разведчиком, и однажды меня направили на их земли, а там, — Сан обвёл руками своё лицо, исколотое, а не украшенное, — я попал в засаду. И они заставили блестеть всё моё тело, словно я звезда. Эти недоумки, может быть, никогда не сражались с эльфом и поэтому выбрали не то оружие, или же они просто кидались алмазной крошкой в каждого незнакомца ради веселья, не знаю! Я смог выбраться оттуда живым. Знахари вытащили осколки из моего тела, оставив шрамы, но лицо я трогать запретил. Несколько алмазов попали в нос. Уён ушёл в сторону хлипких ворот, единственного прохода на Священную Рощу. Там стояли кареты и повозки. Минги, глядя ему вслед, напрягся ещё больше, потому что оставаться наедине с Саном было боязно, пусть он и уступал им по размеру. Он, конечно, уже не на службе, но кто знает, вдруг у него оружие под поясом до сих пор? — Крошку, которой сыпали в меня, мельчил какой-то особый клинок, — на лице Сана висела задорная улыбка, — потому что несколько осколков у меня в ноздрях теперь помогают различать расы по запаху. Мы, эльфы, — он смерил взглядом огромные фигуры Юнхо и Минги, — пахнем деревом и мёдом. Чем-то вроде этого. О, Уён, я же говорил, что нам пригодится это сахарное вино! Они увидели колдуна, который возвращался к ним с длинной бутылкой. Сан принял её из его рук и, прежде, чем сделать глоток, сказал: — Я им рассказывал про себя. — Сядем? — робко предложил колдун. Юнхо с Минги с радостью послушались, потому что его мягкий голос создавал контраст голосу Сана, вроде такому же тягучему, но зловещему в этой тягучести. Они расположились на примятой траве под низкими раскидистыми ветками, — здесь уже кто-то сидел до них — отойдя ещё немного от звуков рыцарского турнира. Здесь, за оградой, всё ещё была Священная Роща; а там, внутри, была лишь зона проведения рыцарских турниров. Все четверо чувствовали дикую силу природы, которая неистовствовала здесь порывистым ветром. Юнхо отпил сахарного вина из бутылки, протянутой Саном; Минги на неё не смотрел даже, а только сидел, подозрительно отрешённый, и глядел на обрубленное ухо Сана, показавшееся из-под светлых волос. Если у них, Юнхо с Минги, уши всё ещё были аккуратные, пусть и не эльфийские, то уши Сана выглядели ужасающе и как ничто другое в его внешности давали понять о его прошлом. — Сана изгнали из эльфийской деревни, — пролепетал Уён, заметив куда смотрит Минги. Тот поморщился, прекрасно зная жестокие уставы эльфийский деревень. Сомнений не было — уши Сану рубили его же вчерашние друзья и родные, и непонятно, как он мог сейчас спокойно сидеть и вспоминать об этом, облизывая обсахаренные губы. — Когда он вернулся с… этим… на лице. Я встретил Сана, когда кочевал между городами, и теперь он помогает мне. Бывший разведчик смотрел на Уёна, повернув шею и выставляя напоказ веснушки, рассыпанные по медовой шрамистой коже. Он смотрел так, что можно было понять: колдун не зря надеется растопить его. Возможно, под острыми льдинами Сана уже появлялись лужи талой воды. — Он похож на твоего телохранителя, Уён, — вдруг усмехнулся Минги. Похоже, он нашёл внутри себя рычаг и дёрнул его, став уязвимым против внимательного взгляда Сана. — Вы… вы же знаете о законе, запрещающем межрасовые отношения? Уён замялся; в его глазах промелькнула тоска, и, увидев её, Минги с Юнхо поняли — они знают. Сан тут же встряхнул колдуна за плечо, ткнув свой палец в Минги. — А ну-ка не лезьте не в своё дело! — выкрикнул он; в голосе плескалась весёлая лава. — Мы и так рассказали слишком много, теперь ваша очередь. Юнхо поднял на него глаза, которые благодаря вину стали двигаться и видеть медленнее, и пошутил о том, что Сан ими манипулировал, рассказывая свою историю, чтоб в итоге всё равно добиться своего. Они рассказали о проклятии; начал Юнхо, а потом и Минги подключился. Сан слушал с интересом и даже бровью не повёл, когда помощники кузнеца пересказывали эпизод с колдуньей, от которого их до сих бросало в дрожь. А Уён, сжав вместе кулаки, разглядывал их исподлобья и, кажется, один раз всхлипнул. Эти двое были превосходным доказательством идеи о том, что противоположности притягиваются. — Мои братья по несчастью, — Сан спокойно улыбнулся, когда рассказ подошёл к концу, и кивнул каким-то своим мыслям. — Только у вас, в отличие от меня, ещё не всё потеряно. Есть одно средство… Минги и Юнхо одновременно подняли головы, и в их глазах горел один и тот же вопрос: «Какое?». Уён, всё это время смотревший в землю, двинул руками, даже не поворачивая голову к своей сумке, и наощупь нашёл жёлтый бутылёк с потёртой этикеткой. Несмотря на свой вид, снадобье в нём было ценным, раз он хранил его, что называется, у сердца. Уён продолжал молчать, восстанавливая дыхание. — Солнце, я не знаю как это называется, скажи им сам, — Сан придвинулся к нему, видя, что колдун, привыкший сопереживать, не мог отойти от рассказанного, и провёл рукой по его спине. — Да ладно тебе, у них всё будет хорошо. Ты не зря им встретился. — Если я отдам вам её, то плату за ключи не просите, ладно? — тихо проговорил Уён, продолжая глядеть на бутылку. Юнхо и Минги тут же закивали с огромными глазами. О какой плате могла идти речь, когда перед ними поставили спасение от проклятия? — Это собачий винегар, — колдун оглядел их, словно представляя, какими они были бы эльфами, если б не проклятье. — Я понял, что за компот вам варила колдунья; противоядие у него только одно. Он рассказал о том, как работает собачий уксус, а затем наконец отвинтил крышку; Минги с Юнхо изнывали от нетерпения. Они и подумать не могли, что на рыцарском турнире найдут противоядие от проклятого компота! На них пахнуло кислым. У собачьего винегара был почти такой же запах, как у обыкновенного уксуса, но не настолько яркий. — Вам нужно будет отпить примерно… — Уён поднёс бутылёк к солнцу, прикидывая сколько жидкости понадобится, чтобы исцелить огромные тела эльфов, — по полбутылки. Минги сглотнул, глядя на уксус, и Уён, приняв это за рьяное желание отведать вкуснейшего, сладчайшего, просто райского собачьего винегара, протянул ему бутылку. — Его рецепт состоит из очень редких ингредиентов, но я не жалею, — все смотрели как Минги принюхивается к горлышку, — что отдал его вам. Это самое дорогое зелье, что у меня есть, но у меня ещё ни разу его не спрашивали, поэтому я уже начал думать, что потратил ингредиенты впустую, — Уён вздохнул и накрыл лицо руками, а Минги наконец стал пить. — Я просто хочу надеяться, что в вашей жизни наступит светлая полоса и… Договорить ему не дал резкий крик, смешавшийся с кашлем. Уже через секунду они увидели спину Минги, который отвернулся и, опираясь на руки, плевался уксусом на ни в чём не повинную траву. Сумев не задеть брызгами остальных и повернувшись обратно, он увидел испуганные глаза Юнхо и Уёна и разочарованные — Сана. Но Юнхо тут же переменился — его взгляд полыхнул, и он вырвал у Минги бутылку, крикнув: — Ну какой же ты еблан! Затем Юнхо присосался к ней сам и пил, пока Уён не поднял руку осторожно, прося его остановиться. Юнхо отнял горлышко ото рта и вытер губы тыльной стороной ладони, тяжело дыша. Минги смотрел на него с ужасом. Как можно пить… это? — Я ведь предупреждал, что у него неприятный вкус, — наконец выдавил из себя Уён. Сан не переставал вздыхать, качая головой, словно Минги был его нерадивым дитём. — К сожалению, у меня больше нет. Не знаю что вам делать теперь. Минги было ужас как стыдно, но он и правда не смог вынести вкус винегара. Юнхо медленно повернулся к нему и ухмыльнулся почему-то. Это была ухмылка победы? Юнхо смеялся над ним? Да быть того не может. — Спасибо за то, что шанс дал, — выдохнул Минги, не решаясь смотреть на Уёна и Сана. — Мне кажется, нам уже нет смысла возвращаться на турнир, — задумчиво проговорил последний, желая разрядить обстановку. — Хочу домой, — прохрипел Минги, глядя на свои ботинки, и остальные неловко улыбнулись, потому что слово «дом» из уст пленника звучало довольно странно. Все четверо поднялись и зашагали в сторону ворот Священной Рощи, у которых скопились повозки и кареты с ожидающими кучерами. Юнхо шёл позади всех, а потому никто не успел запечатлеть великий момент — он лишь охнул, увидев, что деревья вмиг стали как-то выше, как и спины впереди. Всего секунда, и он снова эльф. Остальные обернулись на звук. Уён и Сан довольно закивали, — судя по всему, последний уже давно разбирался в магии не хуже колдунов — а Минги вытаращился на друга. Теперь затылок Юнхо доходил ему до носа, и это было едва ли не сравнимо со снегом посреди лета. Снегом, что Минги в жизни не видал, в лете, которое было ему знакомо до боли. Юнхо привыкал к отсутствию былой силы в теле и оглядывался вокруг, олицетворение прекрасного белого месяца в уголке ночного неба. Когда они встали у небольшой кареты Сана и Уёна, Минги подошёл к Юнхо и осторожно коснулся его виска. Пальцы едва тронули ресницы, под которыми темнели настоящие эльфийские глаза — глубокие, словно болото, но одновременно с этим открытые и ясные. Минги не сказал ничего, но Юнхо видел все слова в его взгляде. Тихую поволоку между ними разорвал голос Уёна, в котором звучала улыбка: — Мы собираемся в одно место очень далеко отсюда, поэтому воспользуемся зельем, — он вновь надел свою чёрную маску, став призраком тьмы, и его глаза сверкали ещё ярче. — Можете взять эту карету. Сан согласно закивал и вскинул брови, когда Юнхо, сам не ожидая, оказался на руках у Минги. Уён непринуждённо рассмеялся, поняв, что они решили принять их предложение, и попрощался. Они с Саном смотрели вслед удалявшейся огромной спине, из-за которой торчал эльфийские ноги в башмаках — теперь они определённо были не по размеру. — Ждите ключи по почте! — крикнул им Юнхо, а потом заорал, потому что Минги, кажется, ущипнул его за бедро. Сан с Уёном капнули на язык волшебного зелья и исчезли, взявшись за руки. Когда Минги, не обращая внимания на подозрительный взгляд кучера, засунул Юнхо в карету, их уже не было. Минги кое-как впихнул свои колени, и, устроившись внутри, они отправились домой, — чёрт с этим словом — навсегда запомнив колдуна в тёмных одеждах, который любого приветствовал добротой, и его широкоплечего стражника с обрубленными кончиками ушей. — Ты теперь похож на тряпичную куклу. Помнишь, у меня такая в детстве была? — А ты на орка похож, понял? — шипение в ответ. Минги рассмеялся, поглаживая Юнхо по бедру. Дорога предстояла долгая; карета и без того ехала медленнее, чем повозка, на которой они добрались сюда, так ещё и везли их две разваливающиеся клячи, которых кучер вынужден был щадить. Эльфы с тоской глядели как солнце спускается всё ниже и ниже, выливая на горизонт свою красную кровь. — Алый горизонт — это к ветру? — Минги умиротворённо улыбался, разглядывая окрестности в прорези окна и пропуская через пальцы красные пряди на затылке Юнхо. — Надеюсь, Чонхо не убьёт нас за то, что я теперь расколдован, — фраза должна была прозвучать с усмешкой, но эльфу совсем не хотелось веселиться. Перед его глазами за сегодня было слишком многое, и теперь он терялся. Минги с детства привык смотреть на жизнь более скептично, и поэтому Юнхо хотел знать, как бы думал он над всем этим. В голове всплывало заплаканное лицо сестры. Юнхо то и дело ощущал, как начинает подрагивать нижняя губа, а в уголках глаз собираются слёзы, но тёплые руки Минги успокаивали его, и он смаргивал подступающую печаль. — Мы обязательно расколдуем тебя, — прошептал Юнхо, и Минги лишь кивнул, словно и не сомневался в том, что они отыщут ещё одну бутылку собачьего винегара. Или сами его сделают. Крыша кузницы встретила их лунным блеском. Вручив кучеру несколько монет, Минги вышел из кареты и донёс Юнхо домой так же, на руках, вздыхая: — У тебя такие маленькие ноги в этих сапогах! Ступни Юнхо и правда выглядели по-ангельски в синих ботфортах Чонхо, которые теперь болтались. Минги едва не визжал от умиления. Гоблин спал — его храп был слышен аж из-за двери. Эльфы тихо прошли мимо и, не выбирая дверь, попали в комнату Юнхо. Теперь ему предстояло раздеться. Камзол чуть свисал на нём, и пусть плечи под плотной чёрной тканью казались шире и крупнее, в Юнхо угадывался настоящий эльф, тонкий и изящный. Он уже не был грубо сложенным молотобойцем. — Ты теперь и клещи не поднимешь, — беззлобно усмехнулся Минги, помогая ему с лентами, которые причудливыми узлами переплетались по груди и исчезали за воротником. Сняв камзол с Юнхо, он шумно выдохнул — под тонкой белой рубашкой угадывались линии плеч, и Минги стоило больших сил не порвать её нахуй прямо сейчас и не отгрызть от Юнхо кусок. Тот, казалось, не замечал долгих взглядов Минги, спокойно раздеваясь. Он устроился на кровати, дожидаясь, пока тот ляжет рядом, и был будто бы в другом мире — и взглядом, и душой, и голосом. — Теперь всё будет по-другому, — он звучал словно из-под воды. Минги быстро сдёрнул с себя тунику из мешковины и, упав на кровать, пристроился у локтя Юнхо. — Кое-что не изменится, — сказал он, высматривая чужое лицо в темноте, а затем коснулся губ Юнхо сухим вечерним поцелуем и почувствовал его длинные пальцы в волосах. — Ложись, и я приснюсь тебе, — прошептал он, когда Минги отстранился, и аккуратно уложил его голову на своей руке. Минги умилительно лежал, ожидая заветный сон, будто преданный пёс, и поглаживания засыпающего Юнхо по плечу умиротворяли, заставляя забыть о сегодняшних потрясениях.