Пьяные приключения помощников кузнеца

На следующий день с самого утра зарядил дождь. До обеда эльфы старались лишний раз не беспокоить Чонхо — но тот, казалось, не собирался лупить их за ночное проникновение в сундук. Он был слишком занят. В кузницу никто не заглядывал, но гоблину не нужны были новые заказчики, чтобы без перерыва таскаться туда-сюда и раздавать указания молотобойцам. Юнхо с Минги не высовывали нос на улицу — пусть для сезона дождей было пока рановато, воздух снаружи был довольно холодным. Зато гоблин бегал по всему участку, заглядывал к соседям и не забывал возвращаться в кузницу, чтобы контролировать работу. Завидев его, помощники отворачивались; невозможно было смотреть, как он притаскивает в дом грязь, чтобы потом в очередной раз приказывать всё вымыть. Они хотели было предостеречь Чонхо, сказать, чтобы он перестал носиться, пока простуду не подхватил, но у хозяина было слишком много важных дел — какая-то простуда не могла его остановить! Он до последнего не собирался ложиться в постель — даже когда его начало знобить. Он норовил снова надеть плащ и выйти куда-то, но эльфы буквально затащили его наверх, где Чонхо обчихал каждый угол. — Я не могу заболеть! Вся работа встанет! — ворчал он, ложась в постель. Через несколько минут он уже снова всех расставил: внизу Юнхо работал над мечом, а Минги весь вечер бегал вокруг гоблина: то тряпки мочил, то перерывал все шкафы в поисках того самого сиропа в синей бутылке! и пару раз спускался к Юнхо, чтобы отвлечься и вытянуть на скамье уставшие ноги. — Знаешь я что узнал! — крикнул он, когда прибежал снова, и Юнхо от неожиданности чуть не зарядил ему клещами по затылку. — Я с миром. — Говори уже, — рассмеялся Юнхо, вернувшись к мечу, и Минги пододвинул скамью ближе. — Чонхо завтра собирался на рыцарский турнир. Юнхо ничего не ответил; он отнёс изготовленный клинок в раскалённое масло, а после опустил в воду. Минги наблюдал за тем, как он повторил это ещё несколько раз, укрепляя меч, и его цепкий взгляд не упускал ни одно движение. Казалось, Юнхо не собирался отвечать, но на самом деле он просто хотел доделать работу, чтобы погрузиться в разговор — ведь Минги не анекдоты пришёл травить. Заточив лезвие, Юнхо оставил меч ждать своей рукоятки и уселся к нему. — Чонхо уже задремал, поэтому я останусь подольше, — сказал Минги, тут же взяв его руку и принявшись играть с длинными пальцами, поглаживая и сжимая тёплую руку. — Тебе не темно здесь? За окнами уже поднимался месяц, и кузница освещалась из печи. Обыкновенный эльф отлично видел бы здесь всё, но Минги с Юнхо лишились превосходного зрения и слуха вместе с длинными ушами, и теперь видели не лучше, чем обыкновенный орк. Минги отыскал подсвечник и зажёг все пять фитильков, а потом поставил на столе у лестницы, «чтоб глаза не ломал». Юнхо благодарно усмехнулся, хотя на сегодня работа была закончена. — Он сам же сорвал свою поездку, так похоже на Чонхо, — проговорил он, глядя на Минги в бликах прыгающих огней, возвращающегося к нему. — Он собирался ехать в Священную Рощу и прожужжал мне все уши о том, что теперь потеряет кучу заказов. Мне кажется, на рыцарей ему вообще похуй. Юнхо согласно кивнул и улыбнулся. Минги сгорбился сидя на скамейке, и Юнхо казался больше него. — У меня есть одна идея, но мне кажется, тебе она не понравится, — Минги повернулся к окну; в стекло снова стреляли дождевые капли. На губах у эльфа висела робкая улыбка. — Сначала скажи, а потом решим, что с этим делать, — сказал Юнхо, закатив глаза. Минги посмотрел на него, словно давая шанс передумать, а потом выпалил: — Давай оденем тебя как Чонхо и поедем одни. Юнхо от удивления забыл даже рот открыть. Он сидел с каменным лицом, а потом нервно засмеялся: — Ты правда думаешь, что мы настолько похожи? — Одно лицо! Даже имена похожи! — И никто не поинтересуется, почему кузнец-гоблин не похож на гоблина? Ты думаешь, его имя там никто не знает? — Чонхо не настолько известен, — усмехнулся Минги. — Он никогда раньше не ездил туда. Там дохуя народу, Юнхо, никто не будет проверять, как его зовут и кто он по масти. — Минги, я не знаю… — Юнхо опустил взгляд на свои кожаные башмаки, пытаясь среди завязок найти ответ на то, стоит ли так рисковать. А вдруг Чонхо без них подохнет? Никто им не рассказал что будет в этом случае. Из-за этой ёбаной привязки они тоже могут умереть! — Мы не посмотрели все сюртуки Чонхо. У него может найтись тот, который подойдёт тебе. — У него наверняка он есть, — медленно кивнул Юнхо. — Я даже знаю, где мы достанем повозку. — Минги, ты ведь понимаешь, это пиздец, — эльф накрыл лицо ладонями, вздохнув. Он чувствовал щёку Минги на своём плече. — Ещё бы я не понимал, — рассуждал тот, но это были рассуждения маленького ребёнка. — Но ты только представь: рыцарский турнир! Так далеко отсюда! — Минги положил руки на чужое плечо, заставляя посмотреть на себя. — Юнхо, ты помнишь, сколько у нас уже лежит этот зачарованный перец? Давай, скажи, что ты не хочешь наконец его использовать — да у тебя язык не повернётся! Минги говорил о перечных горошинах, которые они давным-давно спрятали в спальне Юнхо. Достаточно было съесть несколько штук, и перец избавлял от всякой боли где-то на сутки. Они узнали об этих семенах в лавке знахаря, отправившись однажды за лекарствами по поручению Чонхо, — и, конечно же, украли небольшую горсть, зная, что если им понадобится далеко уйти от хозяина, этот перец будет очень полезен. Свёрток с чёрными горошинами лежал, ожидая своего часа, и Юнхо понимал, что следующий шанс вот так вырваться из кузницы может появиться нескоро. Он вздохнул. — Блять, ладно. Минги подорвался с места и победно вскинул руки вверх. Юнхо, глядя на него, тоже почувствовал в груди тёплое веселье. — Я найду перец! Убери тут всё, — бросил Минги и смылся. Юнхо вспомнил, что знахарь говорил об этих семенах — они начинали действовать далеко не сразу. Разумно было бы съесть зёрна перед сном, чтобы завтра не беспокоиться о том, насколько далеко они от Чонхо. Быстро прибравшись в кузнице, Юнхо взял чайник и поднялся в свою спальню, где Минги уже расселся на кровати со свёртком. На полу стоял подсвечник, а в изголовье кровати горой была свалена одежда из сундука гоблина. — Правильно! — сказал Минги, увидев у Юнхо чайник. — Жаль, нет ничего покрепче. Тот кивнул и обошёл кровать, чтобы посмотреть на сюртуки. — Мне больше всего нравится этот, — Минги поднял что-то из кучи. Это был уже не сюртук, а чёрный камзол, расшитый с одной стороны белыми нитями. Вторая половина была полностью чёрной; пуговицы сверкали под прыгающим огнём свечей. В этот раз Юнхо оделся без помощи Минги. Он вставил руки в рукава и покрутился, рассматривая себя и не веря, что чёртовы тряпки гоблина были ему как раз. Встретившись взглядом с Минги, Юнхо увидел знакомые озорные искорки, и они отразились бы в нём, если бы плечи не тряслись после тысячей ударов молотом — ведь он полдня работал в кузнице один. — Мне кажется, Чонхо покупал это для тебя и просто забыл отдать, — уверенно заявил Минги и услышал в ответ смех. — Думаешь, мне хорошо в этом? — Юнхо разгладил плечи, которые и правда были как раз. — Теперь надо придумать, что надеть под этот камзол. — Как насчёт ничего? — предложил Минги деловитым тоном и встал, чтобы приподнять серую рубашку и очертить руками живот Юнхо. — Я устал, Минги, — совершенно спокойно ответил тот, положив на руки Минги свои и медленно его оттолкнув. Тот вздохнул. Быть может, Юнхо находил особое садистское удовольствие в том, чтобы расстраивать других, — по крайней мере, Минги в тот момент так подумал. — Ох, я даже не припомню, есть ли у меня что-то настолько роскошное. Минги подошёл к небольшому шкафу и заглянул внутрь. У Юнхо, как и у него самого, вещей было немного — пара туник и рабочая одежда из грубых тканей висела по соседству с единственной белой рубашкой. Её-то Минги и достал, а на нижней полке отыскались чистые чёрные брюки. Когда они полностью одели Юнхо к завтрашнему дню: в нарядную рубашку, брюки и пресловутый камзол, Минги с гордостью оглядел его. На ноги Юнхо наденет самые приличные ботфорты Чонхо — прелестные синие сапоги с квадратными носами и широкими раструбами. Ступни и ладони их хозяина-гоблина были едва ли не больше их, поэтому Юнхо точно сможет влезть в его обувь. Минги же по-особенному одеваться не собирался, потому что он будет помощником кузнеца — собой, в общем-то. Сбросив с себя всё, Юнхо вздохнул и сел на кровать. Минги сочувственно осмотрел его, заметив, что сегодня тот и правда заработался. Может, предчувствовал, что завтра кузница будет простаивать, и решил закончить как можно больше заказов? — Держи, — он отсыпал Юнхо пять зёрен, ровно столько, сколько таким слонам, как они, нужно было для избавления от боли. — Надеюсь, в чайнике не кипяток? Юнхо покачал головой — в чайнике был приятный абрикосовый отвар. Они по очереди проглотили зачарованный перец и запили несколькими глотками; у Минги на лице тут же возникла гримаса отвращения. Зёрна, как водится, нужно было разгрызть, а это не очень приятно даже если они не волшебные. — Я уже жалею, что предложил, — прохрипел Минги, скидывая покрывало скованной рукой и неспешно ложась. — Уже поздно, придурок! — хохотнул Юнхо и лёг, прижимаясь к его спине. — Надеюсь, не обосрёмся. Минги вспомнил, что перец, начиная действовать, жёг всё тело, как при температуре, и капризно захныкал. Но им всё-таки удалось быстро уснуть, и жгло их разве что во сне, которые ни один уважающий себя эльф наутро не помнил.