Ультрамарин

      — Это плохая идея, нет, это херовая идея, Рик, — Ынче, идущая рядом, затормаживает напротив автомата с дешёвыми напитками и ныряет в задний карман джинсов за карточкой. — «Мистер Хослер, можно я отсосу вам, а вы мне автоматом поставите «A» — ты так себе это представляешь? О, нет, Нишимура, я говорю тебе, не прокатит! Ты хочешь отсасывать хер старикану под шестьдесят?       — Ты спроси лучше, кому я реально хочу. Вариантов поменьше будет, — хмыкает парень, присаживаясь на красное кожаное кресло в пустом университетском коридоре. — Блять, я не хочу тратить время на грёбаную философию, нахера она мне? — Ынче пожимает плечами и протягивает коробочку с молочным коктейлем.       В коридоре собирается толпа, многих студентов выпускают раньше из кабинетов — за несколько минут до звонка. А у группы Рики окно в полтора часа — профессора, толкающего лекцию по истории искусства, нет. Они находятся недалеко от аудитории профессора Чо, преподающего теорию вероятности и статистику. Через несколько минут дверь снесёт с петель от толпы будущих айтишников — одногруппников брата-близнеца Рики.       Часы на новом айфоне точные, Рики отсчитывает секунды окончания пары и задерживает дыхание, концентрируя внимание на большой деревянной двери. А Ынче, подсевшая рядом, бьёт кулаком по плечу и усмехается. Они небольшой компанией должны сходить в кафешку на сорокаминутном перерыве.       Звонок проносится по коридорам, и Ынче поднимается с подлокотника, подхватив свою полупустую сумку. Первыми выходит компания Ники с двумя девушками-одногруппницами, парень затормаживает и прощается с ними.       — Я сейчас сдохну, он конченый, — высказывается Ники, поправляя каштановые влажные волосы, он наклоняется к брату и вбирает в рот трубочку, втягивая остатки молочного коктейля. — Как ты это пьёшь?       — Меньше разговоров, где Джейк? Я ужасно голодная! — Ынче хватает близнецов за локти и тащит к выходу из побочного коридора.       Кафешка забита голодными студентами, но в университетском буфете их больше. Сорок минут хватит только на простоять в очереди и заплатить за перекус. Но Ники, проигравший в камень-ножницы-бумага, с перекошенной гримасой стоит между пожилой темнокожей женщиной и парнем из третьего курса — его знакомого, — ходят к одному и тому же тренеру по волейболу. Джейк, догнавший их на выходе из здания, сидит рядом с Ынче и с любопытством вместе с девушкой смотрит видео из TikTok.       На самом деле не видно, как Ники показывает язык, лишь бы позабавить себя, но Рики, как его младший брат и близнец, чувствует и поворачивается, слабо улыбаясь. Отстойный юмор у них — семейное.       — Я пойду к этому отморозку, ему скучно, — предупреждает Рики, схватив со стола свой отключенный мобильник, Ынче и Джейк даже не обращают внимание на уход, заторможенно и глупо кивают.       Очередь уменьшается на одного к приходу Рики, и Ники ведёт бровью — привычно и заигрывающе. От привычки заставлять смущаться брата он не в силах избавиться. Рики встаёт рядом и толкает в плечо, заставляя прекратить издевательства, но Ники только смеётся и хватает близнеца за подбородок.       — Они снимают, — Ники спокойно указывает на Ынче, направившую на них камеру, и приближается к Рики, но сзади его случайно толкают и он впечатывается губами в мягкий подбородок. — Вот чёрт! Можно аккуратнее?       Мужчина, пробравшийся сквозь толпу, хмыкает и проходит мимо парней, игнорируя недовольные возгласы каждого ждущего. До звонка остаётся пятнадцать минут, и до близнецов только доходит очередь. Тащит поднос с небольшими порциями Ники, а подставку с кофе — Рики.       — Инцест прямо в очереди, любимое, — смеётся Ынче, протягивая телефон с заснятым видео, и Рики перехватывает его, отдавая взамен кофе.       Нечётко из-за приближения, но момент с клеванием в подбородок снят на отлично. Рики закрывает ладонью рот и усмехается, показывая брату со словами «ты похож на идиота». Парень беззлобно хмыкает и тычет пальцем в лоб.       — У меня ещё две пары, — Джейк мешает ложечкой кофейную гущу на дне и ждёт реакцию. — Сами такие.       — Мы молчали, — сдерживается Ынче, подмигивая близнецам. — Неудачниками рождаются, ими не становятся, Джейки.       — Идите к чёрту, четвёрка идиотов. Кстати, прикол вспомнил, — навостряется каждый: Ынче закидывает руку на плечо; Ники пододвигает стул к столу, а Рики поджимает губы. — Недавно Сэма спалили в кабинете Хослера. Прикиньте, пустили слушок, что он ему отсасывал за зачётку. Фу… будь я даже геем, я бы в рот не взял его дряхлый член.       Кашель, громкий и сильный, Рики под столом сжимает бедро Ынче и падает лицом на прохладный стол. Ему не по себе от сказанного, и Ынче знает причину, но молчит — до поры до времени. То, что простой слух вызвал у Рики панику, забавляет парней, но не девушку. Она даже поднимается с места и идёт к Рики, обняв его со спины за шею. С еле слышимым шёпотом: «Расслабься, никто ничего не понял». Её слова не придают уверенности, только больше напрягают.       Они сидят вплоть до нуля на часах — звонок звенит, и каждый опаздывает на свою пару. У Ынче и близнецов — последняя, у Джейка ещё две. У Рики впереди сразу после учёбы художка, он опаздывает и вызывает такси на адрес здания культуры. А Ники плетётся рядом с Ынче, толкая её ежеминутно в бок.       — Ты лезешь ко мне, потому что тебе что-то нужно, — догадывается Ынче и тормозит, и Ники врезается в её спину грудью. — У тебя пять минут, — деловито выдаёт девушка и виснет на шее Ники, тыкая длинным ногтем ему в щёку.       — Что он опять собирается вычудить? — Ники осторожно перехватывает подругу за локоть и ведёт к лавке на остановке, заставляя сесть.       Ему не нравится то, как Ынче ломается над ответом. Она, конечно, выглядит забавно, но Ники необходимо быть в курсе. Своего брата он знает лучше, чем родители. С ним он ближе и с ним он до пяти лет делил одну двуспальную кровать. А ещё…       Искреннее переживание колет за рёбрами. Они во многом похожи, но на крайние меры всегда идёт Рики, переступая через себя, а Ники оттягивает его за ворот и прижимает к себе, укутывая в объятия.       Предчувствие — единственное, что останавливает всегда Ники и заставляет оглянуться на брата. Братское чутьё не подводит никогда, их связь, как близнецов особенная. Ники с минуту смотрит на колебания Ынче и обхватывает её щёки тёплыми ладонями.       — Отпусти! — визжит девушка, отбиваясь от крупных рук. — Ладно. Слушай, я сама хотела тебе рассказать, но не сейчас. Хослер же реально за минет может поставить хорошую оценку. И «слухи» — вовсе не слухи, а реальность. А у Рики насчёт философии… ну, ты понимаешь, — парень прикусывает губу от разочарования и досады.       Смешанные чувства: узнать от лучшей подруги брата об его противоречивых планах — не лучшая весть. Ники поднимается с лавки, увидев подъезжающий автобус, и тянет за собой Ынче.       В автобусе они молчат и на прощание лишь кивают друг другу.

***

      Выходные — мутное полотно, забитое очертаниями — происходящим. Ники мечется от комнаты до комнаты и с ожиданием смотрит на дверь с его же надписью-издёвкой «малыш Рики». Она уже совсем выцвела за полтора года на солнечном свету.       Родители вернутся домой к девяти часам — близнецы в полном уединении друг с другом. Никаких встреч с друзьями, посиделок за фильмами и написанием домашней работы.       А у Ники в мыслях как бы заставить брата сознаться в нерациональности своих решений. Они пережили даже нервные срывы вместе, но зачетка за минет старому преподавателю — край. Ники сглатывает, услышав шаги по ту сторону двери, и прижимается спиной к стене. Рики собирается выходить; пару минут назад он только закончил принимать душ.       — Ники… — недоговаривает, Ники хватает за запястье и прижимает к стене, приподнимая его лицо за мягкий подбородок.       — Ничего не хотите сказать мне, Мистер Нишимура? — Рики, растерянный порывными действиями брата, хлопает длинными чёрными ресницами и крепче прижимается спиной к стене. — Не молчи.       — Что ты хочешь? — ладонь его скользит по подбородку и вниз, к оголённой и влажноватой шее.       От касаний всплывают все моменты, проведенные наедине друг с другом: трепетные запретные поцелуи, ласка незащищённых и возбуждённых мест. Рики будет лжецом, если скажет, что ему не нравится, как Ники подчиняет его себе.       Их связь далека от братской: на людях — близнецы, друг с другом — зависимые. Со старшей школы пошли потаённые желания. У Рики — быть слабым перед братом, а у Ники — забрать целиком себе. Они знают, на что идут, каждый раз нарушая моральные запреты. Увидят родители — изгнание из семьи обеспеченно. Никто из них не верит, что особенная связь — просто дурачество и недостаток внимания. Они хороши собой, чтобы страдать от заботы со стороны других.       У Ники красивое лицо — у Рики идентичное, разве что родинка на подбородке отсутствует и небольшой шрам на подбородке, — в детстве упал с велосипеда, когда пытался обогнать брата.       — Нахер тебе идти на такие жертвы ради зачётки? Разве ты не упадешь в собственных глазах? Рики, посмотри на меня, — но парень расстроено отворачивается, пытаясь противостоять крепкой хватке. — Только первый курс, дальше ты не будешь видеться с Хослером.       — Ники… — Ники с заботой улыбается и смотрит в стеклянные глаза, отыскивая в них своё смутное очертание. — Прости…       — Всё в порядке, просто, если не справляешься или не можешь решиться на что-то, говори мне об этом, — поцелуй прилетает на подбородок, смазанный, но бережный. — Если так уж сильно хочешь лечь под кого-нибудь, то можешь под меня, — в глазах возбуждённый азарт, Ники обхватывает щёки парня и оглаживает их.       — Меня бесят твои убогие подкаты, — сдаётся же, падает в руки собственного брата и позволяет себя целовать до красных пятен и влаги, как осадок.       В комнате гораздо удобнее, особенно в комнате Рики, находящейся ближе. Надо же, как разница в десяток минут сказывается на физических возможностях. Рики полностью во власти своего брата, зажат им на кровати и раздет его же руками.       Поцелуи везде: грудь усыпана ими, губы покрасневшие и засосы на бёдрах. Ники не любит медлить, он любит наслаждаться моментами и Рики. Его пальцы проходятся по кромке боксеров, сдергивая их и стягивая окончательно — теперь их место на полу рядом с домашними шортами.       Бледная кожа сладит на языке, Ники скользит по ней вновь и вновь, а пальцы давят на пах. Вскоре опускаются ниже, на напряжённый и твёрдый член.       — Скорее, — а торопиться ведь некуда, но Рики всё равно не находит себе места из-за медлительности.       Ему не хочется растягивать процесс, ему хочется почувствовать Ники в себе прямо сейчас, немедленно и приятно. И Ники делает, но нарочно тщательно растягивает и увлажняет промежность перед тем, как толкнуться и войти глубоко — Рики стонет и карябает матрас, собирая в складки покрывало.       Они отдаются друг другу не так часто — родители находятся дома и не сводят глаз, хотя и не подозревают о крепкой связи своих родных детей.       Ники никогда не признает того, что помимо беспокойства, ещё и приревновал своего брата. Его бы грызло чувство вины за то, что не остановил. Лёжа рядом с ним и запыхаясь от жары и быстро бьющегося сердца, Ники смотрит на размякшее тело и поднимается к глубоким удовлетворённым глазам.       — Ты похож на пса, — Рики поворачивается к нему, подкладывая под голову ладонь, и улыбается красивой идентичной улыбкой. — Бегаешь за мной так же и делаешь всё, чтобы я был рядом с тобой.       Родители не знают, а они сами топчут ленту морали. Нарушают кровную связь и любят, пока имеют возможность. Ники нравится чувствовать себя неодиноким, рядом со своим братом. А Рики нравятся ласки и поцелуи близнеца.       Они сходятся на том, что пока влюблены, и их влюблённость в итоге — несерьёзное дурачество, перерастающее в зависимость.