Предательство крови

      Придя в дом, Калеб и Эвелин усадили Филиппа за стол как своего гостя. Эвелин налила всем троим по стаканчику яблочной крови – уникального в своём роде напитка, который был только на Кипящих островах и который представлял собой ярко-красную крепкую жидкость, действительно выглядящую как кровь. Её вид вызвал у Филиппа такое же отвращение, как и всё остальное в этом мире, поэтому он решил даже не притрагиваться к стакану.       Во время «посиделок» Калеб увлечённо и радостно рассказывал брату о том, какое прекрасное впечатление произвели на него Кипящие острова и как он влюбился в этот мир. Какие хорошие и добрые существа здесь обитают. Как прекрасна и чудесна магия этого мира. Но больше всего внимания он, конечно же, уделял Эвелин. Калеб в подробностях рассказывал Филиппу, какая Эвелин замечательная и потрясающая, как она помогла ему освоиться в новом мире, как они прекрасно проводили время и как они поженились.       Филипп, слушая всё это, с каждой секундой всё труднее сдерживал непреодолимое желание наброситься на Эвелин и прикончить её хоть голыми руками. Мужчину по-настоящему пугало то, насколько сильно эта гадкая ведьма промыла Калебу разум, насколько сильно исказила его восприятие реальности. Даже несмотря на уверенность и искренность Калеба в своём рассказе, Филипп не верил, что его брат мог по собственной воле предать весь род человеческий и предпочесть жить с дьявольским отродьем. Это могло быть только колдовством и не как иначе.       – Ну и раз уж я рассказал тебе всё о нашей с Эвелин совместной жизни, – сказал Калеб, заканчивая своё повествование, – сейчас самый раз сказать тебе кое-что невероятное. Ты готов?       – Калеб, – произнес Филипп с неким безразличием, – Я только что узнал, что человек женился на ведьме. На ведьме! Что может невероятнее!? – Калеб уловил, что факт его супружества с Эвелин, мягко говоря, не обрадовал младшего брата, но он старался не унывать.       – Ну, например, то, – он снова улыбнулся и посмотрел на Эвелин, положив на её руку свою, – что у этих человека и ведьмы скоро будет ребёнок.       «Ребёнок». Это слово поразило Филиппа словно удар. Его лицо застыло в ужасе словно каменное. По всему его телу пробежали мурашки, на лбу появились капли пота, а руки даже слегка затряслись. Его начал одолевать не только сильный шок, но и неподдельный страх.       – Ч-что!? – спросил он шокированным голосом.       – Филипп, – Калеб продолжал быть спокойным и в то же время радостным, чем ещё сильнее бесил Уиттебейна, – У нас с Эвелин скоро будет ребёнок. Первый ребёнок от союза человека и ведьмы за всё время, – он взял брата за руку, – Я думаю, что это отличная возможность для тебя. Ты ведь можешь остаться здесь с нами. Ты можешь, как и я, жить на Кипящих островах. Помочь нам воспитывать ребёнка. Может быть, тогда ты наконец передумаешь. И перестанешь ненавидеть ведьм.       Слова брата поражали Филиппа ещё сильнее. Он просто не верил своим ушам. Родной брат предлагал ему отказаться от дела всей своей жизни и так же, как и он, предать человечество ради жизни в дьявольском мире? Филипп всё ещё не хотел верить в это. Он не знал, что сказать. Его просто переполняли шок, негодование, паника и страх.       – Нет, – тихо произнёс мужчина, а потом во весь голос вскрикнул, – Нет!!! – он резко взмахнул руками, снесся на пол свой стакан с яблочной кровью, и вскочил из-за стола. Калеб и Эвелин реально испугались и озадаченно посмотрели на Филиппа.       – Что с тобой, брат? – сочувствующе спросил Калеб.       – Нет, нет, – паникующим голосом повторял Уиттебейн, – Нет! Нет! Нет! Нет! Нет!! – он в отчаянии схватился за голову и выбежал из дома на улицу.       Супруги около двух минут сидели в молчании и не говорили ни слова, пытаясь осмыслить произошедшее. Гнетущую тишину нарушила Эвелин.       – Да, милый. Не знала, что твой брат ещё и детей не любит. Ты бы предупредил хоть, – она попыталась подшучивать в свойственной для себя манере, однако Калебу сейчас явно было не до смеха.       – Это не смешно, Эвелин, – серьёзным тоном сказал мужчина, – Думаю, мне стоит его успокоить. Я пойду, – Калеб встал из-за стола и вышел на улицу, чтобы поговорить с братом.       Увиденное на улице ещё больше насторожило Калеба. Его брат шагал возле дома из стороны в сторону и, крепко схватившись за голову, быстро дышал и повторял слово «Нет!». Он выглядел так, будто у него началась настоящая паника. Калеб аккуратно подошёл к брату и положил ему руку на плечо, от чего тот вздрогнул.       – Филипп, – сочувствующе спросил он, – что случилось? У тебя всё в порядке?       – Это ты у меня спрашиваешь!? – громко воскликнул Уиттебейн, на что его брат лишь озадаченно посмотрел, – Неужели ты ничего не понимаешь? Не видишь, насколько эта ведьма извратила твой разум!?       – Филипп, – продолжил Калеб уже более недовольным тоном, – Хватит уже говорить так. Никто мой разум не развращал.       – Не развращал!? – гневно переспросил Филипп, – Ты мало того, что решил связать свою жизнь с адским отродьем, так и ещё додумался сделать с ним ребёнка!!? Ты хоть понимаешь, насколько это ненормально!?       – Ненормально, – сказал с некой опечаленностью Калеб, – это то, что ты за столько лет никак не изменился. Я думал, что за годы, проведённые здесь, ты поменял своё отношение к ведьмам. Стал другим человеком. Но нет, – вздохнул он, – Ты всё такой же фанатичный охотник на ведьм.       – Фанатичный, говоришь? – возмутился Филипп. Ему было по-настоящему обидно слышать от родного брата подобное, – А ты всё такой же наивный дурак, которого любая колдунья может обвести вокруг пальца!       – Никакой я не дурак, Филипп, – продолжил старший брат, – Ты просто не понимаешь меня. Ты не понимаешь, через что я прошёл.       – Нет, это ты не понимаешь, через что я прошёл! – злобно прокричал Филипп, – В первый же день, когда я оказался в этом отвратительном месте, моё лицо чуть не сожрали феи! Я сотни раз чуть не стал кормом для монстров! Я чудом не погиб под этим кипящим дождём! Я тысячу раз мог умереть! А где ты был всё это время!? Счастливо жил со своей жёнушкой и думал о том, как бы наплодить побольше детей, потому что ты эгоист, бросивший родного брата на произвол судьбы!!?       Калеб слегка опустил голову. Стало ясно, что слова брата стали для него больной правдой. Ведь в тот день он действительно, совершенно не думая, ведомый лишь внезапными чувствами к незнакомой ведьме, оставил младшего брата, за которым поклялся присматривать, на попечение самому себе. Мужчине стало стыдно за это.       – Филипп, – сказал он брату, – прости. Мне, правда, очень жаль. Я, правда, не должен был бросать тебя тогда. Не должен был так поступать с тобой. Прости, – он взял брата за руки, – Дай мне второй шанс. И я помогу тебе.       – Поможешь с чем? – все ещё с озлобленностью на брата спросил Уиттебейн.       – Всё время, что я здесь жил, – продолжил Калеб, – не проходило и дня, чтобы я не вспоминал о тебе. Я думал, как было бы прекрасно, если бы ты жил вместе со мной и Эвелин на Кипящих островах. Я подумал, что ты таким образом сможешь… Измениться. Раз жизнь в этом мире помогла мне обрести счастье, то, может быть, она поможет и тебе?       – Нет! – упёрто воскликнул Филипп и отстранился от брата, – Я ни за что не буду проводить свою жизнь в этом дьявольском мире с этими мерзкими созданиями!       – Ну, хватит уже так говорить, – сказал Калеб, уже явно уставший от предубеждений брата, – Я провёл с ведьмами много лет. И я уверенно могу тебе сказать, что они такие же, как и мы. Есть плохие, а есть и хорошие. Есть грубые, а есть и вежливые. Тебе просто надо получше узнать их.       – Прекрати нести чушь, Калеб! Нет ни хороших ведьм, ни плохих ведьм! Есть только мы и они! – он посмотрел на брата с явным разочарованием, – И, как я вижу, ты выбрал их. Эта колдунья заставила тебя выбрать их, – и эта твёрдая уверенность в том, что именно Эвелин заставила Калеба остаться на Кипящих островах, взбесила его окончательно, и он больше не смог быть спокойным.       – Нет! Я выбрал их сам! – проорал Калеб, уже не в силах сдерживать гнев к упёртости брата и его предрассудков. Филипп снова по-настоящему испугался. Он за всю жизнь никогда не видел брата таким злым, – Я сам решил жить на Кипящих островах! Я сам решил жениться на Эвелин! Потому что я люблю её. Я люблю ведьм. Я люблю Кипящие острова. Это мир, где я хочу жить. Это мир, полный магии, чудес, любви и свободы. Здесь я могу быть тем, кем хочу. И я останусь здесь навсегда! Я больше не вернусь в мир людей! Потому что там царят предрассудки, жестокость и страх. Я ненавижу его! И меня там ничего не держит!       Этот короткий монолог Калеба стал для Филиппа словно ударом острого ножа прямо в сердце. Он наконец-то осознал невероятно больную для себя правду. Его родной брат вовсе не был околдован. Он сам, по своей воле решил связать свою жизнь с адским отродьем. Он сам решил поселиться во вражеском мире. Он сам решил предать своих соплеменников, предать свой род, предать своего Бога, предать… Своего брата.       «Меня там ничего не держит». Эти слова эхом отзывались в голове Филиппа. Они стали для него самым больным и самым пронзающим ударом. Ничего не держит? То есть, родной брат, с которым он провёл всё детство и юность, с которым они вместе поклялись защищать людей от созданий Дьявола, которого он поклялся оберегать и никогда не бросать – он теперь для него тоже ничего не значит? То есть все эти мучительные годы поисков были напрасны? И ради этого человека Уиттебейн годами бродил по вражескому миру? Ради предателя рода людского? Ради того, кто шатается с гадкими ведьмами?       Филипп чувствовал себя опустошённым. Он раздосадованным взглядом посмотрел прямо в глаза брату, видимо, всё ещё рассерженному, и сказал:       – Знаешь, Калеб. Я всей душой ненавижу Кипящие острова. Но кое-что меня здесь всё-таки держало все эти годы. Это был ты, – мужчина ещё раз пронзил брата своим разочарованным взглядом, а потом, отвернувшись, медленно начал уходить.       Калеб внезапно осознал, что его слова сильно задели брата. Он с ужасом понял, что может снова расстаться с Филиппом, только теперь уже навсегда. Испугавшись, он резко побежал к Филиппу, который остановился метрах в десяти и начал что-то чертить на земле.       – Постой, Филипп! – выкрикнул он брату, – Я не то хотел сказать! Я… Поддался эмоциям. Я всего лишь, – он остановился возле брата, присевшего на одно колено и заканчивавшего чертить очень сложную комбинацию глифов, которые Калебу были не знакомы, – Оу… А что это?       Филипп даже не посмотрел в его сторону, а лишь сухо произнёс:       – Я думал, что этот день станет для меня особенным. Я думал, что сегодня я наконец-то нашёл своего брата, – он посмотрел на Калеба с презрением и гневом, как на предателя, на что тот ответил лишь выражением сожаления, – Но его тут больше нет, – с этими словами он рукой прикоснулся в глифам. Они засияли ярко-оранжевым цветом, и из них вверх поднялся толстый столб яркого белого света, озарившего местность и вспыхнувшего словно звезда. Калеб только прикрыл глаза локтем, как свет внезапно погас. Он открыл глаза, а перед ним уже не было ни Филиппа, ни глифов на земле.        Мужчина ещё несколько минут стоял, глядя в то место, где стоял его брат. Ему было крайне неприятно, что столь долгожданная встреча закончилась… Вот так. Хоть Калеб и не выносил фанатичную неприязнь Филиппа к ведьмам и его общее высокомерие, он всё равно не хотел терять его снова.       Вскоре к нему подошла Эвелин и заботливым голосом спросила:       – Что произошло, Калеб? Ты выглядишь таким подавленным.       – Филипп, – расстроенно ответил ей муж, – Он… Ушёл. Я… Не хотел, чтобы всё так случилось, – он с жалостью посмотрел на свою жену, – Эвелин, ради Титана, извини меня. Я просто, – он не успел договорить. Эвелин крепко обняла его и нежно поцеловала в лоб. Так она попыталась успокоить мужа.       – Не волнуйся, Калеб, – сказала она нежным и спокойным голосом, – Тебе надо успокоиться. И всё рассказать мне. Может, я смогу помочь.       – Да, думаю, ты права, – ей удалось немного подбодрить Калеба. В благодарность он крепко поцеловал её, и они вместе пошли домой.       «Эх, Филипп. Мне очень жаль, что так получилось. Но я надеюсь, что для нас ещё не всё потеряно. Я надеюсь, что мы ещё встретимся» – думал Калеб про себя, даже не подозревая, что с ним случится уже очень скоро.