Судный день

1. Это был один из тех самых обычных дней, когда ничего не происходило. После обеда даже не было запланировано никаких специальных учений, потому что Айзава, очевидно, давал им возможность тренироваться самостоятельно, проверяя, сделают ли они это вообще. Так что день начинался неплохо, хотя, конечно, это не могло длиться долго. Посреди их первого урока, искусства у Полночи, героине срочно нужно было выйти. Перед этим она дала классу задание самостоятельно прочитать про мировое зарождение искусства, а затем чуть ли не выбежала из кабинета. 1-А взбунтовался почти мгновенно, и отовсюду сразу послышались крики. В целом Мирай старалась это игнорировать; ну в самом деле, двадцать подростков вряд ли когда-нибудь станут вести себя тихо. Терпения ее хватило до тех пор, пока Денки не начал носиться по классу, попутно роняя вещи со столов одноклассников. Мина, развеселившись, последовала его примеру, устраивая импровизированные догонялки. Иида, явно уже отчаявшись, все продолжал и продолжал ругать их, заручившись малоэффективной поддержкой Яомомо. Когда присоединившийся к ним Ханта рукой задел конспекты Ханаримы, отчего они с шелестом разлетелись по полу, Мина притормозила рядом, случайно наступив на один из листов. В классе повисла тишина, Мина, Ханта и Денки замерли. Остальные тоже притихли, ожидая реакцию старосты. — Прости! — воскликнула Мина и хотела продолжить, но Мирай ей не позволила. Она глубоко вздохнула, прежде чем медленно встать со своего места. — Вы слышали, что сказала мисс Полночь? — спросила она с показательным равнодушием. — Сидеть тихо, читать и писать конспект. Так почему вы решили, что бегать по аудитории, ронять вещи своих одноклассников, шуметь и игнорировать попытки замов успокоить вас — хорошая идея? Мирай посмотрела каждому в глаза, когда все из них, казалось, смотрели куда угодно, но не на нее. — Есть еще кто-нибудь, чьи конспекты они испортили? — она оглядела класс. Изуку (Деку, поправила она себя), Тсую и Минета молча подняли руки. — Отлично! — Ханарима едва заметно улыбнулась, и трое студентов напряглись. — Больше ничего не пишите. Денки, Мина и Ханта напишут их за вас. — Почему мы должны? — слабо возразил Серо. Мирай приподняла бровь, и вся его храбрость резко исчезла. — Понял я, понял. — Чудесно! Рекомендую писать разборчиво и не сокращать текст. Надеюсь, это поможет вам запомнить, как правильно вести себя в классе. Если это повторится еще раз, я поговорю с Айзавой и, поверьте, сделаю так, чтобы вы написали сочинение как минимум на два листа о своем не очень хорошем поведении. 2. И до обеденного перерыва все было спокойно: Денки, Мина и Ханта вели себя тихо в течение целого урока, к обеду уже перейдя в свой обычный гиперактивный режим, но хотя бы не делали больше ничего, из-за чего ей и замам нужно было бы волноваться. Мирай, Тенья и Яомомо наблюдали за этим чуть ли не затаив дыхание. Все они немного устали разбираться с разными ситуациями, которые происходили с невероятной периодичностью. Так что сейчас все ученики 1-А, которые были как-либо связаны со студсоветом, обедали за одним столом, обсуждая некоторые нововведения. Оониши вчера мягко намекнул всем собравшимся о том, что через месяц-два будет проходить предвыборная кампания на должность нового президента студсовета, и Мирай не могла позволить себе пропустить это. — И если среди нас будет целый президент студсовета, только представьте, что мы смогли бы сделать! — закончила Мина пылкую речь, на что Ханарима приподняла бровь. — Даже интересно, что вы такое делать собрались, — ответила она, откладывая пустую посуду в сторону. — Да и еще не факт, что я пройду. — Думаю, что у тебя есть все шансы, — сказала Яойрозу. — Ты староста и проявляешь активность в студсовете, так что на тебя уже обратили внимание. — Но мне придется проделать огромную работу. Например… Какую именно работу ей придется проделать, Мирай сказать не успела, потому что в лицо ей прилетело картофельное пюре. На несколько секунд воцарилась тишина не только за их столом, но и за соседними. Ханарима замерла, используя причуду, а потом медленно повернула голову направо, чувствуя, будто сейчас взорвется. — Эйджиро и Кьека, — сказала староста, смотря поочередно им в глаза. — Кацуки, проследи, пожалуйста, чтобы твои компаньоны для веселого обеда никуда не убежали. Я сейчас вернусь. Салфетками, любезно поданными Яомомо, Мирай вытерла лицо. Ничего не говоря, она встала, уверенная, что Бакуго действительно проследит за своими друзьями, которые и ему успели потрепать нервы с этой битвой едой. Дойдя до двери, ведущей в подсобное помещение кафетерия, она постучала и заглянула внутрь. На нее вопросительно посмотрела единственная женщина, которая там находилась. — Здравствуйте, я староста 1-А, Ханарима Мирай, — сказала она, немного пройдя вглубь комнаты. — Мои ребята решили, что это место подходит для битвы едой и забыли, что не великие снайперы. Можно мне два ведра и две швабры? Женщина все еще слегка удивленно смотрела на нее. — Мы сами уберем все после обеда, — ответила она. — Я хочу, чтобы они научились принимать результаты своих действий, — настойчиво сказала Мирай и, на секунду замолчав, добавила: — А еще они попали картофельным пюре в меня. В лицо. Женщина рассмеялась и выдала ей швабры и ведра, напоследок весело хлопнув ее по плечу и ухмыльнувшись. Мирай скопировала эту ухмылку, и Кьека с Эйджиро заметно поежились, когда увидели ее. — Сейчас вы двое возьмете швабры и ведра, наполните их водой вон в том подсобном помещении, — она махнула рукой в сторону, — и уберете весь беспорядок, который успели создать. — Так для этого же есть обслуживающий персонал, — ответила Кьека, слегка нахмурившись. — Так для еды же есть еще одно применение, помимо того, чтобы бросаться ею, — передразнила ее староста. — Если вы не уважаете труд поваров и уборщиков, то я не знаю, что вы вообще здесь делаете. — Мы поняли! — воскликнул Эйджиро, беря швабру и размахивая ей, как посохом бо. — Все исправим! — Аккуратнее, придурок, — огрызнулся Кацуки. — Иди и мой этот гребанный пол, а не делай попытки по попаданию кому-нибудь шваброй в глаз. 3. Что ж, следующее невероятно захватывающее в своей тупости событие не заставило себя долго ждать. Все началось с женского крика в душевой. В какой-то степени в случившемся Мирай винила себя. Да, она действительно использовала причуду практически всегда, но в основном концентрировалась на коротких временных промежутках, чтобы убедиться, что в ближайшее время ничего не произойдет. Так что то, что она не заметила этого, вполне нормально, но оттого не менее грустно. И так, Очако закричала так, что сотряслись все стены общежития, и половина класса направилась в женские душевые, чтобы узнать, что произошло. Тем не менее, внутрь Мирай позволила зайти только девочкам, оставив мужскую часть класса тревожиться в коридоре. Урарака стояла в одном полотенце посреди комнаты, что-то держа в руках. Заметив вошедших, глаза ее опасно сверкнули, и она дрожала, с трудом сдерживая свой гнев. — Что случилось? — спросила обеспокоенная Яойрозу. Ханарима, игнорируя их, быстрым шагом вышла из душевой, направляясь в комнату, в которой жил Минета. — Фумикаге, Рикидо, за мной, — коротко сказала она, и мальчики послушно пошли за ней. Не стучась, Мирай с размаху открыла дверь в нужную комнату и увидела Минору, с ужасом смотрящего в экран своего ноутбука. — А сейчас мы поговорим о том, какое право ты имеешь на то, чтобы устанавливать камеры в женской душевой и наблюдать с них за девочками, — раздраженно сказала она. — Не дайте ему убежать, — добавила Мирай, и Темная тень схватила Минету, а Рикидо заблокировал выход. 4. Вернувшись в общежитие после небольшой прогулки, Мирай зашла на кухню, чтобы перекусить перед тем, как отправиться в тренажерный зал для личной тренировки, где встретила Кацуки со спортивной сумкой на плече. — Ты в тренажерку или спортзал? — спросила Ханарима. — Тренажерка, — ответил Бакуго, наливая себе в стакан воды. Мирай воодушевилась, тоже выпила воды, прополоскала стакан и повернулась к нему лицом. — Не хочешь пойти вместе? Мне нужна страховка для веса. — Если быстро соберешься, — ответил Бакуго раздраженно. — Я не собираюсь ждать больше пяти минут, и так гребанный Деку задержал. — Мне нужно только сумку взять в комнате, я быстро. И так, Мирай захватила сумку, после чего они провели в тренажерном зале около двадцати минут, прежде чем сделали короткий перерыв. Честно говоря, после всего произошедшего сегодня она была настороже, так что старалась держать телефон поближе, зная, что ей все равно позвонят, чтобы сказать, что что-то снова случилось. Подняв голову к потолку и тяжело вздохнув, она заговорила: — Три… Два… Один… Как по сигналу, раздалась мелодия телефонного звонка. Кацуки приподнял бровь, наблюдая, как староста еще раз тяжело вздохнула, а потом подняла трубку, не слушая собеседника и сразу начав говорить: — Ничего не делайте, дверь не открывайте, отойдите на безопасное расстояние, я буду через пару минут. Не дай бог кто-нибудь сделает иначе, — она завершила вызов и снова заговорила. — Там одни идиоты заперли Фумикаге в его комнате, где полностью темно. Темная тень сильно вышла из-под контроля. Не поможешь, Кацуки? — Придурки, — фыркнул он, быстро собирая вещи. — Из кого мне нужно выбить дурь? — Из окна, — невозмутимо ответила Мирай, выходя из тренажерного зала, и на приподнятую бровь Бакуго пояснила: — Если выбить окно, свет будет и от твоих взрывов, и солнечный. Думаю, это поможет Темной тени немного успокоиться, и Фумикаге возьмет ее под контроль. Дверь выбивать небезопасно. — Старик будет в бешенстве, — ответил Бакуго, радостно ухмыляясь и разминая руки, когда они уже стояли перед окном Токоями. — Я справлюсь с этим, — пожала плечами Мирай. — Давай, Кацуки, взорви его к чертям. И Бакуго сделал это. Ухмылка на его лице была настолько злобная, что у половины их класса, которые стояли на коридоре, пошли мурашки по коже. Кацуки выглянул в выбитое окно и взмахом руки сказал ей подниматься, и когда все увидели, насколько спокойная была их староста, они вздрогнули. — Шото, потуши огонь на шторах, — сказала она, осматривая комнату. — Да, просто заморозь их. Фумикаге, иди в лазарет. Деку, проводи его. Яомомо, набери сенсею, попроси заглянуть к нам сразу же, когда он будет свободен. Тенья, Минору убегает, он уже на первом этаже, верни его обратно… — она замолчала на секунду и резко повысила голос, заставив половину класса вздрогнуть от неожиданности: — Денки, я попрошу Кацуки взорвать тебя, если ты сделаешь еще хоть шаг в направлении лифта! — Мирай… — начала Очако, которая и позвонила ей, но Ханарима заставила замолчать ее одним лишь злобным взглядом. — А вот и один из героев дня, — сказала Мирай, растягивая губы в жалком подобии улыбки и смотря сверху вниз на трясущегося Минету в стальной хватке Ииды. — Вы с Денки даже не представляете, что бы я сделала с вами, если бы у меня была возможность. Вам повезло, потому что за такое я бы сидела в полицейском участке, а пометка в личном деле не особо хорошо отразится на моей репутации. Давайте вместе выпьем чая в гостиной и поболтаем, пока будем ждать сенсея, друзья. Мирай панибратски закинула руки им на плечи и прижала обоих к себе, настойчиво ведя в сторону лифтов. 5. — Там Серо почти всю кухню обмотал своей лентой, и кролики Коды прилипли вместе с Мидорией, Бакуго, Ашидо и Аоямой, ква. Мирай не удивилась. Нет, правда, этот день совершенно точно мог стать хуже, так что она действительно не удивилась. Вместо того, чтобы начать кричать, она молча спустилась вместе с Тсую на кухню и пару минут наблюдала, как Кацуки с Деку кричат друг на друга, Ашидо смеется, пытаясь выпутаться, а Аояма чуть ли не плачет, пытаясь отодрать липкую ленту от своих волос. — Очако, — сказала она, по-прежнему не сводя глаз с этой картины. — Дай-ка мне пять. Яомомо, сделаешь мне посох какой-нибудь и ножницы? Получив то, что просила, и хлопнув Урараку по ладони, Мирай с помощью железной палки добралась до Кацуки и крепкими ножницами перерезала ленту на его руках и ногах. Тот с помощью взрывов и криков благополучно выбрался, начиная доступно объяснять Ханте, в чем он не прав. Мирай проигнорировала их и вместо этого освободила Деку, Мину и двух кроликов, которые, похоже, испугались настолько, что готовы были испустить дух прямо на руках рыдающего Коджи. С Аоямой все оказалось не так легко: ленты прилипли к волосам намертво, и он наотрез отказывался резать их. Терпение Мирай почти лопнуло, когда она сказала: — Слушай, Юга, у меня есть хороший знакомый со второго курса общеобразовательного с причудой роста волос. Мы сделаем вот так: я обрежу твои волосы, чтобы освободиться, Яомомо сделает для тебя красивую шляпку, чтобы ты не умер от стыда, а потом я позвоню своему знакомому, и уже через десять минут ты будешь ходить с такой же прической, как обычно. Пойдет? Когда с этим было покончено, Мирай достала свой телефон, ища нужный номер в многочисленном списке контактов, пока за ней наблюдал весь класс. — Привет, Сугимото, — сказала она. — Да-да, у меня все в порядке, как твои дела? Я рада. Да, опять чрезвычайная ситуация. Я могу отправить к тебе двух своих одноклассников? Волосы одного ощутимо пострадали, и мои мозги съедят ложечкой, если я это не исправлю. Конечно, у меня уже готово мороженое для тебя, я передам. Спасибо! — У тебя так много связей, — сказала Мина в полной тишине. — Он был моим семпаем в средней школе, — ответила Мирай, не сводя глаз с Ханты. — Ты пойдешь вместе с Югой и передашь Сугимото шоколадное мороженое и извинения. Возражения не принимаются. Свободны. Аояму и Серо как ветром сдуло. Это было бы смешно, если бы Мирай не чувствовала себя такой злой прямо сейчас. Молча добравшись до чайника через белые джунгли липких лент, она все же кое-как смогла сделать себе кофе. Одноклассники, устроившиеся в гостиной, бурно обсуждали произошедшее, но затихли, когда зашла их староста. — Довели, — коротко оповестила она и отпила из кружки. — Чтобы все были здесь через десять минут. Не дай бог кто-то посмеет уйти. Найду и лично верну. +1. — Я разочарована, — коротко сказала Мирай, лицо ее было жесткое и безымоциональное. — Слушай, извини за… — Тишина, — прервала она Мину. — Вы не будете говорить, пока я вам не позволю. От резкого, грубого тона в гостиной будто резко похолодало. Первый раз 1-А видели свою старосту в таком состоянии. Ханарима Мирай и вежливость были синонимами, Ханарима Мирай и понимание были синонимами, Ханарима Мирай и терпение были синонимами. А еще Ханарима Мирай и жесткость были синонимами, но они узнали об этом только сейчас, на себе почувствовав ее гнев. — Для начала пройдемся по каждой ситуации, которая сегодня из-за вас произошла, — сказала она, делая пометку в блокноте и откидываясь на спинку мягкого кресла. — И так, в начале дня Каминари, Ашидо и Серо начали бегать по классу, шуметь, игнорировали предупреждения заместителей и в конце концов испортили четыре чужих конспекта. Каминари, ты считаешь это плохим поступком? Если да, то почему? Я жду развернутый ответ. Денки, казалось, замялся, прежде чем неуверенно заговорил: — Я не должен был отвлекать других от того, что они учились, и должен был сразу послушать Яомомо и Ииду. И из-за этого я испортил конспекты. Поэтому это плохой поступок. — Что скажешь, Ашидо? — спросила Мирай. — То же самое, — ответила девушка, склонив голову вперед, будто ей было стыдно. — Извини, Мирай. — Серо? — спросила Ханарима, игнорируя чужие извинения. — Так же, — коротко ответил тот, смотря в окно. — Отлично, — безрадостно бросила Мирай. — И вот что мы имеем: вы думаете, что то, что вы сделали, плохо, потому что это не дало остальном нормально учиться и испортило чужие конспекты. Отлично, — повторила она, вздохнув. — Шоджи целый день боролся с сильной головной болью, и она усилилась, когда вы начали кричать. Мидория мало спит, потому что все время проводит за тренировками и учебой, а вы испортили его конспект и новый написали плохо, так что сегодня ему придется потратить больше времени на то, чтобы переписать все, и он ляжет еще позже, после чего будет чувствовать себя еще хуже. Мирай вдохнула побольше воздуха, прежде чем продолжить: — Кстати, Мидория, если я узнаю, что ты лег позже часа ночи, ты столкнешься с последствиями. Просто скажи утром, что именно не успел выучить или написать, и я все решу. Положись на меня. Ты понял? Щеки Изуку слегка покраснели, но, тем не менее, он кивнул. — То, что я перечислила, всего лишь два пункта из всех неприятностей, которые вы трое доставили своим одноклассникам, — продолжила Мирай. — Стоила ли эта беготня всех последствий? Кто-нибудь, приведите несколько примеров из того, чтобы могло бы случиться или случилось, но вы не сказали. Поднимайте руку и ждите разрешения говорить, нам не нужны крики. Да, Иида? — Они могли упасть, удариться обо что-нибудь и серьезно пострадать, — сказал он, нахмурившись и поджав губы. — Такое произошло бы с вероятностью около сорока пяти процентов. Повезло, — кивнула Мирай. — Тсую? — Если бы Полночь-сенсей вернулась и увидела это, она бы расстроилась или разозлилась, ква. — Верно. Тогда она могла бы наказать весь класс, — после этих слов гостиная ненадолго погрузилась в тишину, и Мирай продолжила: — Я жду от каждого из вас эссе по теме прошлого урока у Полночи, и оно должно получить как минимум семьдесят баллов, я договорилась с сенсеем. Давайте перейдем ко второй ситуации. Мирай сделала глоток кофе и заговорила: — И так, Джиро и Киришима решили, что бросаться едой в кафетерии Быстроланча это хорошая идея. Джиро, как ты думаешь, почему это все-таки не является хорошей идеей? — После твоей фразы я поняла, что еда — не то, чем нужно разбрасываться. Во всех смыслах, — коротко ответила она, и Ханарима вопросительно посмотрела на Эйджиро. — И мы не должны были добавлять работу обслуживающему персоналу, — добавил он. — Мы не должны были обесценивать их труд, это не мужественно. — Кто-нибудь скажет, какие еще последствия могли бы быть? — спросила староста у класса. — Яойрозу? — Мирай, ты здесь была пострадавшей стороной, и если бы еда попала на одежду, тебе пришлось бы идти в общежитие, чтобы переодеться, потому что у нас даже не было спортивной формы с собой. И тогда ты бы наверное сильно опоздала на следующий урок, а форма была бы испорчена. — Рада, что это озвучили, — сухо ответила Мирай. — Мидория? — Если бы еда попала в глаза, например, это тоже могло бы иметь последствия. Я имею в виду, это в любом случае неприятно, но вдруг бы туда попала инфекция? — Хорошее замечание, — обдумывая это, сказала Мирай. — Вы двое пять дней будете дежурными на кухне и столько же должны выносить мусор. Идем дальше. Минета установил камеры в женской душевой и подсматривал за Ураракой. Ты чувствуешь вину за то, что сделал? Если да, то почему? — Я не должен был это делать, — ответил он, дрожа и чувствуя угрожающие взгляды всех девушек в комнате. — Я чувствую вину, потому что перешел границы. — Последствия? Очако? — Эта запись могла бы попасть в плохие руки, опубликована, и я даже боюсь представить, с чем бы мне тогда пришлось столкнуться, — ответила она, сжимая руки в кулаки. Глаза Минеты расширились, когда он понял, что мог бы натворить, и в этот раз Мирай почти пожалела его. Почти. — Иида? — С этической точки зрения этот поступок отвратителен. Я беспокоюсь о чувствах Урараки. Просто представьте, какой стресс испытывает человек, когда понимает, что в его частную жизнь так нагло вторгаются. От этого могла бы появиться паранойя или фобия. — Очень хорошо, Иида, — сказала Ханарима. — Урарака, напоминаю, что при необходимости и даже без необходимости ты можешь отправиться в офис Гончего пса и поговорить с любым из специалистов. Минета, ты обязан прослушать лекцию о сексуальной неприкосновенности. У Полночь. Минору вздрогнул, видимо представив, насколько богатым опытом в сексуальных домогательствах могла поделиться героиня с рейтингом R. Она получила удовлетворение, думая о том, что ее одноклассник больше никогда не станет прежним. — Четвертая, самая отвратительная, на мой взгляд, ситуация, — сказала Мирай, поджав губы от раздражения. — Каминари и Минета убрали все источники света в комнате Токоями и заперли его там. Темная тень вышла из-под контроля, и Токоями сломал три пальца на правой руке, просто чтобы не позволить ей выбраться наружу и навредить остальным. Каминари, ты считаешь этот поступок плохим? Если да, то почему? — Конечно считаю, — тихо ответил он, закрыв лицо руками от стыда. — Это задумывалось, как шутка, мы не хотели, чтобы Токоями или кто-то другой пострадали. Мне ужасно стыдно из-за того, что я не подумал об этом. — Минета? — То же самое. — Последствия? Бакуго? — Птицеголовый мог бы разнести тут все к чертям собачьим, если бы мы его не остановили. Даже так от окна одно воспоминание осталось. — Верно. Урарака? — Если бы Токоями не остановили, пострадало бы не только общежитие, но и все остальные, потому что в это время мы стояли на коридоре. — Тенья? — Если бы Токоями навредил кому-то, он бы чувствовал огромную вину за то, что не смог взять себя под контроль. — Очень хорошо. Тсую? — Айзава-сенсей был бы недоволен. Он и так был недоволен, ква. После этих слов гостиная снова погрузилась во мрачную тишину. «Недоволен» не было подходящим словом, чтобы описать эмоции Айзавы, с которыми им пришлось столкнуться. Тем не менее, он похвалил Мирай и Кацуки за быструю реакцию и неплохой план, но это было единственной хорошей вещью, которую они услышали от него тогда. — Все это правда, — сказала Мирай. — А еще мы бы потеряли доверие сенсея, у него были бы проблемы из-за нас. Токоями мог отделаться гораздо большим, чем тремя сломанными пальцами, в пятидесяти процентах случаев, — она тяжело вздохнула. — Об этом можно говорить долго. Минета, Каминари, завтра утром вы принесете Токоями устные и письменные извинения. Вы отстранены от учебы на один день. Минору хотел что-то сказать, но вовремя передумал и сник, о чем-то задумавшись. — И последнее, — сказала Ханарима. — Серо заминировал своими лентами всю кухню, из-за чего пострадали Бакуго, Мидория, Ашидо, Аояма, его волосы и два кролика Коды. Что ты можешь сказать насчет своего поступка? — Это тоже должно было быть шуткой, — угрюмо сказал он спустя некоторое время молчания. — Я не хотел, чтобы кто-то пострадал. Извините. — Последствия? Аояма? — Я мог лишиться головы! Лента прилипла почти намертво. — Как хорошо, что лишился ты не головы, а волос, — пробормотала Мирай. — Мидория? — Я пытался оторвать ленту от руки, и у меня до сих пор небольшие ранки на коже. Это могло было быть что-нибудь похуже. — Верно. Кода? — Мои кролики очень испугались, — застенчиво сказал он. — Они тоже могли серьезно пострадать. — Яойрозу? — Техника на кухне могла сломаться. — Да. Киришима? — Клининговой службе пришлось бы сильно постараться, чтобы убрать это… — Как хорошо, что им не придется убирать, потому что Серо сделает это самостоятельно, — сказала Мирай твердо. — Ты также будешь дежурным по кухне после Джиро и Киришимы неделю. Староста обвела взглядом одноклассников, тихих и задумчивых, чувствуя, что весь запал уже давно сник и осталась только усталость. — На этом можно закончить. Надеюсь, ничего подобного больше не повторится, — сказала она. — Прости, Мирай, — неуверенно заговорила Яойрозу. — Мы могли бы справиться со всем этим, не втягивая тебя. Все-таки мы заместители старосты. — Ничего, — сказала она и встала, поправляя одежду, готовая подняться к себе в комнату, чтобы отдохнуть после сумасшедшего дня. — Эй, ведьма, — позвал ее Кацуки, и она посмотрела на него. — Перестань называть статистов по фамилиям, они готовы обосраться каждый раз, когда слышат это. — Правда, — поежилась Мина. — Иногда ты можешь быть настолько устрашающей, что у меня начинают трястись коленки. Мирай ухмыльнулась.