Сонные города и кладбища

— Да, я знаю этого демона. Мы заключили… своего рода перемирие, — объяснил Дазай Акутагаве. Тот выглядел невероятно озадаченным. — Но ведь демоны и кицунэ обычно не ладят друг с другом, — прошептал он, словно пытаясь что-то понять. — Я так и знал, что с тобой что-то не так. — Что ты имеешь в виду? — спросил кицунэ, чувствуя, что защищается из-за его тона. Акутагава оглядел его с ног до головы, словно анализируя. — Я одарённый. Я могу обнаруживать сверхъестественное присутствие. Я также могу различать существ, которые обычно жестоки по отношению к людям, от тех, кто не жесток. Когда ты вошëл, я не мог сказать, что ты кицунэ. Твоя энергия была… испорченной. Я почувствовал, что ты кицунэ, только после того, как ты сказал мне об этом, и я внимательно прислушался. Раньше я такого не замечал. Что с тобой случилось? Ты болен? Дазай смущённо уставился в пол. Он уже знал это. Просто ему не хотелось с этим сталкиваться. Он сжал кулаки. — Я знаю. Прежде чем ты спросишь, это не потому, что я близок с демоном. Я был таким и до встречи с ним, — с болью признаëтся тот. Казалось, что у него перехватило горло. Рюноскэ не смотрел на него с жалостью, за что был ему благодарен. — Просто… Не создавай проблем, пока ты здесь. Я… Если бы ты мог благословить город, это было бы замечательно, но ты не обязан. Просто… Не причиняй здесь вреда, — прорычал парень. Дазай спокойно поднял руки. — У меня больше нет сил благословлять что-либо, но я не жестокий. Моя испорченность произошла не потому, что я этого хотел. Я бы остался чистым, если бы мог, — прошептал Осаму. Акутагава кивнул. — Когда будешь выходить, скажи Кенджи, что я тебе разрешил, — сказал тот и, отвернувшись, направился вглубь дома. Дазай на мгновение замер в темноте, но затем услышал сильный кашель. Он последовал за парнем и обнаружил источник кашля. На кровати лежала девушка, её чёрные волосы разметались по плечам. Было очевидно, что она очень больна. — Что с ней? — спросил он. Акутагава вздохнул, покорно ухаживая за ней. — Это мой сиблинг. Их зовут Гин. Они изменчивы по гендерному признаку, так что не используй только местоимения женского рода, — приказал Рюноскэ. Лис чувствовал, что если он не выполнит приказ, этот человек без колебаний убьёт его. — У него туберкулёз. У нас нет средств на его лечение. Я… я пытался. Так старался. Я путешествовал так далеко, как только мог, но каждый раз, когда уезжал, я волновался, что она умрёт, пока меня не будет. — Понимаю. Тебе тоже следует быть осторожным. Туберкулёз заразен, — предупредил Дазай. За свою долгую жизнь он видел много людей, умерших от этой болезни. Акутагава указал на перчатки и маску, которые были на нëм, а также на то, что комната выглядела тщательно убранной. Брюнет кивнул и поклонился. Ему не следовало вмешиваться. В прошлом он мог бы вылечить Гин, но не мог знать. Он больше не был чист. Он был уверен, что пребывание рядом с Чуей не улучшает ситуацию, но ему было всё равно. Он уже принял решение: он слишком испорчен, чтобы возвращаться. Так что он мог бы пройти весь путь до тех пор, пока его не перестанут воспринимать как кицунэ. Когда он вышел из дома, Кенджи уже ждал его. — Акутагава сказал, что я получил от него разрешение. Пойди и передай это Фукудзаве-сану, пожалуйста. Я покидаю город. Спасибо, что показали мне окрестности. — Возвращайтесь как-нибудь! — сказал Кенджи, помахав Дазаю на прощание и побежал передавать сообщение. Дазай улыбнулся, глядя вслед убегающему мальчику. Тот понятия не имел, с каким существом только что разговаривал. Дазай спокойно покинул город. Это был приятный визит, и он надеялся когда-нибудь вернуться. Может быть, ему удастся найти способ помочь Гин. Но в этом не было никакого смысла, если он ничего из этого не получал. На ходу он сбросил свою маскировку, распустив хвосты и уши. Вздохнул с облегчением. Так было гораздо удобнее. На ходу Осаму лениво потянулся. Ему очень не нравилось напоминание о том, кем он стал. Было интересно, догадался ли Чуя об этом или нет. Если уж человек смог, то уж демон точно. Когда он подошёл к святилищу, то увидел, что Чуя действительно находится снаружи. Демон вытирал пыль в святилище. Дазай тихонько хихикнул, увидев, что тот ведёт себя как служанка. Он представил его в платье горничной. Рыжий услышал его и повернулся, улыбаясь. — Как тебе город? — спросил он. Дазай пожал плечами. Не знал, как объяснить всë, что произошло. — Это было… Очень много, — ограничился он. Чуя кивнул. Он продолжил уборку, но позволил брюнету следовать за ним по пятам. — Я давно не общался с людьми. — По крайней мере, это было положительно? — спросил демон, начиная возиться с колокольчиком. Дазай хмыкнул. — Да, я бы так сказал. На меня не охотились, что говорит о том, насколько приятен для меня опыт общения с людьми, — усмехнулся Дазай, пытаясь пошутить. Накахара приподнял бровь, глядя на него. — Довольно низкая планка. Ты так и не объяснил, почему находишься в бегах, — надулся тот. Он выглядел расстроенным. У Дазая пока не было сил рассказывать ему об этом. Травма была ещё свежа. — Итак, когда ты мне позволишь трахнуть твою симпатичную задницу? Брюнет покраснел. Образ, пришедший ему в голову, заставил бы покраснеть любого. Но он задрал нос к демону, подняв хвост, чтобы выглядеть достойно. — Как будто я когда-нибудь соглашусь, — проворчал он. Демон захихикал. Дазай прикусил губу. Даже проклятый голос Чуи действовал на нервы. Рыжий, похоже, уловил его взгляд: он игриво облизнул губы, глядя прямо в глаза Дазаю. Осаму почувствовал дрожь во всём теле. Этот демон приводил в бешенство. — Этот Акутагава интересный парень. Он одарённый. — Да, я знаю. А ещё очень бесстрашен. Он без проблем подошëл ко мне, — с нежностью сказал Чуя. Дазай почувствовал вспышку ревности, но тут же погасил её. Он не мог позволить себе влюбиться. Сексуальное влечение к Чуе – это одно, но он никогда не влюбится в него. Любовь только ещë больше сломает его. — Он догадался? — То, что я кицунэ? Вроде того, — прошептал лис. Он всё ещё не знал, знает ли демон о его испорченности или нет. Чуя усмехнулся про себя, повернулся к Дазаю и повёл его в святилище. Они мирно уселись вдвоём. — Ты знаешь? Обо мне? — Вовремя ты спросил. Да. Для такого существа, как я, это довольно очевидно. Гниль практически прилипла к тебе. Но я знал, что ты не станешь говорить о причине, поэтому не стал поднимать эту тему, — Накахара сказал это так, будто это ничего не значило. Как будто в этом не было ничего особенного. Дазай обхватил себя хвостами. Он всегда чувствовал себя уязвимым, когда речь заходила об этом. — Не выгляди таким несчастным. Тебе это не идëт. — Ничего не могу с собой поделать, — прорычал кареглазый, свирепо глядя на демона. Тот захихикал. Дазай указал на него пальцем. — Честно говоря, меня удивляет, что ты так легко догадался. Ведь ты такой маленький. Чтобы заметить это, нужно так сильно вывернуть шею. Чуя зарычал, набросившись на него и прижав к земле. Кицунэ покраснел, когда понял, в каком положении они оказались. Всё, что он мог видеть, – лицо Чуи, его голубые глаза, казалось, пылали от ярости. Брюнет облизнул губы. Обычно он терпеть не мог быть таким физически уязвимым, но сейчас, когда находился под демоном, по его телу разливался жар. Тот, казалось, заметил, как сильно это подействовало, и тоже облизнул губы. — Ты красивый, когда находишься внизу. Милый и тихий. А с полным ртом ты выглядел бы ещё красивее, — злобно усмехнулся голубоглазый. Дазай вздрогнул, его лицо покраснело. Он попытался отвести взгляд, но Чуя схватил его за подбородок и заставил смотреть на себя. Он промурлыкал Дазаю на ухо: — Веди себя хорошо. Осаму ничего не мог с собой поделать. Он издал приглушенный стон. Глаза Чуи расширились от этого звука, он смотрел на него сверху вниз, как будто тот сделал что-то удивительное. Это только усилило неуверенность кицунэ. — Сделай это ещё раз, — приказал Чуя. Но Дазай отрицательно покачал головой. Не хотелось давать демону больше возможностей дразнить его. Он прикрыл рот рукой. Демон закатил глаза и сполз с него. Дазай видел, как он контролирует себя при этом. Как будто ему приходилось заставлять своё тело двигаться. Он был уверен, что инстинкты демона в этот момент должны были овладеть им. Удивительно, что тот вообще остановился. — Не искушай меня так. — Т-тогда тебя довольно легко соблазнить, Чиби, — Осаму не мог унять дрожь в голосе. По всему телу разлилось тепло. Ему наверняка будет трудно заснуть сегодня ночью с этим жаром, струящимся по его венам, как жидкий огонь.