Моя мечта — лишь ты один

Питер не считал своё увлечение странным. Многие люди что-то коллекционируют или фанатеют от чего-то. Кто-то да сходит с ума по статуэткам в виде своих любимых персонажей из фильмов, сериалов, игр и выставляют их по всей квартире, кто-то обожает собирать редкие вещи прошлого, которым уже много лет. А Питер… Он фанател от разного рода холодного оружия. Когда он был ещё юным сорванцом, то в коллекции его были разного рода ножи: керамбит, гравитационный, классический финский, швейцарско-американский, даже успел где-то раздобыть, к сожалению, с поломанным клинком ножичек, и если бы тот не зацепил его прекрасной гравировкой на рукоятке, то в секретном сундучке он бы не оказался. Все свои собранные ножи Питер воспринимал скорее как вещь редкой ценности, чем как оружие, способное покалечить кого-то или убить (Питер терпеть не мог смерть, а тем более кровь и трупы… пока что). Но при этом каждый нож был в любовью отполирован и заточен. Впоследствии его коллекция увеличивалась понемногу, но факт того, что геройская жизнь заставила его отвлечься от коллекционирования, просто убило парня изнутри. Хотя было ещё кое-что… Помимо, собственно, оружия, Питер был неравнодушен к современному балету. Раньше он считал, что балет для него — пустая трата времени или просто развлечение для поддержания физического здоровья. Но всё-таки к нему закралась интересная мыслишка. А что, если совместить балет и его умение великолепно танцевать? Ведь в каком-то смысле бой с холодным оружием может походить на танец, и в этом есть своя неповторимая атмосфера, эстетика и местами мелькает интимность. С того дня Питер выходил из дома и шел к реке, где он мог тренироваться, пока тётя думала, что он просто уходил гулять. Потом укус паука, обращение, и вот ему шестнадцать лет, и он скачет на крыше какого-то дома, оттачивая свои навыки на новый уровень, дополняя при этом паучьи способности. Даже если у Паучка и времени не было на покупку нового коллекционного ножа, то он старался не забывать хотя бы тренироваться с имеющимися. В будущем это ему пригодилось, как и с хорошей стороны, так и с плохой. Оружейная Локи однозначно превосходила его стеллаж с двадцатью видами ножей. Тут не только они были, но и мечи, луки со стрелами, даже оружие из людского мира и явно из других цивилизаций висели на стенах этого зала, блистая своей неотразимостью и историей появления. Впервые Питер увидел этот зал лет так в двадцать один, когда он с Локи состоял в отношениях почти полтора года, через несколько дней после нового года. Счастливое лицо обоих нужно было видеть: Питера, бегающего без остановки от мощного, неизвестного ему пулемёта к величественным катанам, и дальше, да Локи, что с улыбкой стоял и смотрел на любимого, вспоминая слова, которые заучивал ещё утром. В тот самый миг Питер и не предполагал, что, когда он обернётся, то именно в этом самом зале он будет кричать согласие, получая утешение в родных объятьях. До того, как они стали жить вместе как супруги, Питеру часто доводилось смотреть на Локи, сражающимся при помощи не только магии, но и холодного оружия, редко с какими-то бластерами. Это было естественно. Локи Лафейсон — Величайший Маг в истории Десяти Миров на сегодняшние дни, украденный Наследный Принц Йотунхейма, второй «Принц» Асгарда, ему ли не знать, что будучи царственным лицом, он с малых лет будет не только впитывать знания в свою головушку, но и натаскиваться в физическом плане. Но когда Локи вынимал свои кинжалы и шёл в бой, то как-то, мягко говоря, Питеру было не до эстетики боя. Тут другая программа: «Сдохни или умри». После помолвки Локи не только помог перенести уже увеличившуюся коллекцию любимого к своей, но и предложил объединить их. У Питера тогда челюсть выпала после такого неожиданного предложения, что пришлось переспрашивать. Как объяснил тот, они уже были супругами, а значит, у них всё общее, да и хотелось сохранить при себе то, что сплотило их жизни воедино — любовь к холодному оружию. Их первой совместной покупкой были кинжалы, которые и послужили началу их отношений, поэтому сейчас они висели на стене над их кроватью, как символ страсти и привязанности. Но, как ни крути, Питер полюбил до ужаса его новую оружейную. Со временем он изучил историю каждого экспоната коллекции, собранной самим Локи. У него также появились «любимчики», которые Питер лично полировал и протирал до блеска на свету. Если бы не его муж, он бы жил в этом зале, не выходя за его пределы. Что уж поделать — зависимость. После бракосочетания для Питера, что отошёл от постоянной геройской беготни по каждой мелочи, ведь появились новые проблемы в учёбе, и нужно было научиться ладить с детьми мужа, и Локи, который тоже был не рад, что не мог забрать любимого из ненавистного ему мира, жизнь протекала спокойно, как минимум два года точно, насколько это вообще возможно было. Да, было много работы у каждого, иногда скучной, местами забавной, а где-то и вовсе начиналась рутина, но как только это утихало, они отдавались друг другу на всё то время, которое им было дано, не теряя ни минуты. Особенно это начало проявляться, когда Питу бахнуло двадцать три года и он мог больше не жить в Мидгарде, получив полностью новую роль в жизни. Но сюрпризы в их жизни только начинались… Сейчас Локи Лафейсон сидел в кресле у камина после закончившегося для него ада и читал какую-то книгу по истории одного из миров, чтобы вспомнить всё и что-то новенькое рассказать своему мужу. Они полмесяца не виделись и оба соскучились, но у Владыки Зла и Лжи была хорошая выдержка, поэтому приходилось только ожидать свою ходячую катастрофу, в отличии от неё. А вот и она… — Локи! — первое, что выкрикивает Питер Лафейсон, прыгая в объятия Бога, который успел подбежать к летевшему парню. — Здравствуй, недоразумение моё, — поцелуй от Локи вышел нежным и трепетным, от которых проходили приятные мурашки по коже. Контраст их холодного и горячего тел создавал незабываемые ощущения, из-за чего каждому хотелось прижаться ко второй половинке. — Я так скучал, — прижимаясь сильнее к мужу, прошептал бывший мидгардец в его шею, немного опаляя дыханием. — Я теперь только твой, Ваше Величество. Вы сегодня свободны? — Да, и у нас есть много времени на то, чтобы наверстать упущенное, — едва слышно шепнул Локи Питу на ушко, рукой зарываясь в каштановые волосы, и массирующими движениями заставляет упасть парня в блаженство от ласк. — Ты обещал мне ещё бой на мечах, — немного хрипло отозвался Питер. Локи провёл Пита к чёрному креслу с величественным размером, где недавно читал книгу, и, сев в него, усадил к себе на колени супруга, придерживая дополнительно за талию. На фалангах Владыки Зла блеснули искринки магии, благодаря которой плед аккуратно накрыл и тела, а рядышком уже летали бокалы с божественным «вином». — Сейчас мне хочется побыть с тобой в такой тихой обстановке. — М-м-м… Интересный вкус, Локи. Кались, где взял? — отпивая ещё глоток, интересовался Питти, полностью расслабляясь в объятиях. — Не скажу, но тебе явно оно зашло, не так ли? — ухмыльнулся Владыка Зла, знавший очевидный ответ, который так и читался в глаза напротив. Вечно невинных и манящих очах, где постоянно скрывались лисья хитрость и что-то таинственное. Владыка притянул к себе довольного мужа и, настойчиво целуя его винные губы, магией убрал бокалы на столик около лежавшей книги. С плеч скатился мягкий плед, благодаря тому что шатен изменил своё положение, встав на коленки и садясь на бёдра любимого. Ладони обхватили бледные щеки, а там помаленьку руки обвились вокруг шеи, пока ладони брюнета расположились на его ягодицах, сжимая их. — Полмесяца назад, до того, как переместиться на Землю и навестить там Стрэнджа, я кое-что смастерил, — загадочно процедил Пит, отстраняясь от Локи. — И что же? — А вот увидишь тогда, когда зайдем вечером в спальню, — лукаво улыбнулся парень, — а сейчас я хочу увидеть мастерство Великого Владыки Зла в бою со мной. — Ты невыносимый! — возмутился Локи, укусив за шею Пита, от чего тот ахнул, то ли от возмущения, то ли от удовольствия, а может, и всё сразу. — Да, потому что нам помешали, — досадно пробубнил Пит. — Вышли отдохнуть — называется. — Не переживай. У нас много времени провести время. И ты ведь стал таким же как и я, а значит, сможешь со мной прожить всю жизнь. Верно говорю? — спросил Локи, на что Пит со смешком кивнул. — До сих пор не могу поверить в то, что мы оба стали Непревзойдёнными только потому, что завоевали Нифльхейм и Мёртхейм… При чём почти за три-четыре года. И до этого ты создал Десятый Мир, — Пит убрал плед сзади себя и повесил на ручку кресла, встал с Локи, предварительно протянув руку ему для помощи, от которой он не был против. — Мы смогли, а значит, имеем право на статус. В истории уже Десяти Миров не было такого и в помине, чтобы Бог или даже человек, что вообще уму непостижимо, становились Непревзойдёнными, — подтвердил Локи с дополнением к сказанным воспоминаниям. — Мы с тобой вступили в брак восемь с половинкой лет назад и уже так прославились, что все наша история правления сразу вписалась в историю Книги Правды. — Что правда, то правда. Стрэндж мне все мозги проел, каким я был раньше. Он сказал, что я на вид всё тот же ребёнок, хотя мне почти тридцать! — Только через месяц! — Сути не меняет! — Но всё равно я старше. — Тысяча восемьдесят минус двадцать девять будет тысяча пятьдесят один. Ты старенький, хоть и по меркам землян я должен быть старше тебя. — Бесстыдник! Не смей сокращать мой возраст — запрещаю! Боги живут также, как и люди, только много жизней в запасе и сама жизнь достаточно длинная, потому медленно растут и только к пяти тысячам годам потихоньку стареют. — рыкнул Локи, ударив смачно по пятой точке Пита. — Сами Непревзойдённые существа или Боги, что становятся ими, живут чуть дольше, чем Боги. Они не имеют в запасе несколько жизней, потому они рождаются или становятся с высшими разумом и силами. — Ты мне вот об этой части не рассказывал, — буркнул Пит, потирая задницу, чтобы облегчить боль. — Если родится, то что? Он будет опасным и среди своих? — Нет, таких убивали ещё в младенчестве… — заключил Локи, посмотрев на ужаснувшегося Питера. — Последний существовал, когда Одину было только 700 лет. Его родители были обычными асами, и они прятались от всех в надежде на лучшее, но этого не произошло. Малыш сразу родился Непревзойдённым. Не от тех же Непревзойдённых, а потому это было каким-то чудом и ужасом одновременно. Его закололи. — А с родителями что стало? Тоже что ли… — Нет, их пощадили, — договорил Локи, обнимая Питера. — Ну ты чего? Только не тускней у меня на глазах. — Но он же ребёнком был. Вдруг всё было бы нормально. И если бы направили в нужное русло, то все бы их страхи ушли, — Питер огорчённо вздохнул, ложа голову на подставленное плечо. Он даже сейчас не мог поверить в то, что кто-то может убить невинное существо, уж тем более дитя, но с другой… Всё запутано как-то. — Давай проверимся? — Согласен, а то нагнал тут гнетущую атмосферу. — Я?! Вообще-то готовился эту интересную информацию тебе рассказать, бесстыжий! — Ладно-ладно, верю. Очень интересная история, кстати, хоть и печальная. Питер отворил двери в зал оружейной и прошёл вперёд, в самый конец, где хранились мечи. Локи пошёл следом, смотря, как дразнит его Пит игривой походкой и азартной улыбкой. — Какой меч будешь брать? — поинтересовался Локи, идя к той части стены, где красовались их мечи. Они были больше других и висели вертикально, когда другие лежали горизонтально. — Я возьму тот, с которым я воевал, но я не знаю, как назвать его. Как ты назвал свой меч? — Леватейн. В переводе означает «Ущербная ветвь». — «Ночная погибель» — Наттдодтейн, если на норвежский переводить, — похвастался знаниями Пит, хотя понимал, что на кой язык он не перейдёт разговаривать с кем-либо, он будет понимать его и знать сразу — фишка Богов и Непревзойдённых. Наттдодтейн, если на норвежский переводить. — Наттдодтейн — «Ночная погибель»? Почему так? — Ну, если вспомнить, все наши битвы происходили всегда в ночь, ведь днём в Нифльхейме короткие дни, а в Мёртхейме та же история, потому и «Ночная». А «погибель»… Меня никто не мог ранить, а я, наоборот, сразу срубал головы. По сути, они сразу встречались со смертью своей, то есть со мной, — Питера передёрнуло только от воспоминания трупов, а уж вспомнить, как его тошнило после битв… Локи пришлось применить все свои знания, чтобы хоть как-то помочь супругу в этом деле. Прошло, но не насовсем. — Мы же не сдерживаемся в силах? — ухмыльнулся Локи, отходя на нужную дистанцию, как и Питер. — Ты меня хочешь оскорбить? Я пришёл сюда, чтобы увидеть тебя в деле, а не в поддавки играть. Они сорвались с места, и бой начался. Никто из них не жалел сил. Они показывали всё, на что способны. Как с укором сказал Пит, сдерживаться — оскорбление, а потому никто не жалел уступать победу, даже из-за любви. Клинки так и мелькали, не успевал затихнуть и звон от соприкосновения. Снова и снова наносился удар от кого-то, вынуждая противника блокировать или же отступать. Мастерство Локи было изящными и идеальным в чёткости, не было беспорядочного стиля в нанесении ударов, были лишь идеально отточенные действия, которые красиво переходили от одного к другому. Со стороны бой выглядел как танец. И под всей этой красотой не скрывалась и сила Локи. Если кто-то заметил бы их бой, то он точно бы сказал, как у Питера под такой силой немного, но явно дрожали колени. Но спасибо, что никто не мог видеть их. Для таких «людей», как они, это своего рода считалось интимным, как и разного рода близость у парочек. У Пита не самый королевский стиль боя, но мастерством точно блистал. И в бою он будто бы танцевал, ведь, как подметил Локи, черты человеческого балета проскакивали. А непредсказуемые фокусы в действиях — нечто! Если его муж и был самоучкой, то явно был лучшим в таком. Его оставшееся паучье чутьё и вовсе подсказывало о приближении опасности и с какой стороны, так что Локи сложнее было в бою, ведь не мог одержать вверх. Бой продолжался уже долго, и ещё никто не мог одержать победу. Сражаясь с тем, которого ты хорошо знаешь, можно предугадать его действия, даже если они никогда не сражались против друг друга. Поэтому их бой походил на танец, который немного замедлился в резкости движений. И вот удар… — Смотрю, ноги подкашиваются? — подметил Локи, немного надавливая на клинок. — Ничего страшного, — Пит улыбнулся и резко разорвал дистанцию, набрасываясь снова. У Локи самого были силы на исходи, но в отличии от Пита до истощения ему рано было. Поняв малость, что чутьё мужа притупилось, через несколько ударов Локи присел на корточки, вытянув левую ногу, и ударил её по ногам мужа. Питер с ошарашенным лицом упал на подставленные руки, немного ударившись пятой точкой о пол. Меч со звоном о камень упал. — Я выиграл, — победно озвучил Локи, смотря на запыхтевшего Питера. — Ты был великолепен, — завершил Пит с сияющими от радости глазами. Грудь вздымалась и опускалась, пока по шее текла капля пота, щекотя; кончики передних волос также были мокрыми; состояние от усталости было малость рассеянное, и в глазах это отображалось; рот немного приоткрыт. Такой вид любимого возбуждал Локи. Ему приходилось сдерживался, чтобы не наброситься на Пита тут, ведь… — Папа! — двери в оружейный зал были с резким шумом отворены, и в самом проёме показалась несносная девица лет по-человечьим меркам так десяти, но ей явно столько не было. Она хотела было начать кидать возмущения, но завидев картину, где Локи, стоя на одном колене к ней спиной, держал обмякшего Пита на руках, сразу затихла. Рядом с ними лежали мечи, и тогда девчушка, осознав, подбежала к ним. — А, у вас тут тренировка была. Я не вовремя, извините. — Хель, золотце, почему ты вся мокрая? — спросил Пит, глядя на подбежавшую уже Хель. — Я с Йормунгандом и Фенриром играла у речки, — проголосила девочка и по щелчку пальцев высушила свою одежду с волосами. — Идите пока в гостиную, мы скоро подойдём, — Локи магией убрал их мечи в ножны и отдал дочери. — Повесь, пожалуйста, Леватейн и Наттдодтейн обратно на место. — Наттдодтейн? — переспросила Хель, вскинув бровь вверх. Меч родного отца она знала, но вот меч папы — нет, тем более его название. Локи она называла отцом, а Питера — папой, чтобы самой не путаться и не запутывать двух папаш, которые откликались на обращения. — Отец, это меч папы? — Да, по другому, «Ночная погибель». Этот меч служит твоему папе, как Леватейн мне, — улыбнулся Локи и, следую примеру дочери, он привёл себя и мужа в нормальный вид. — Я тоже хочу меч! Почему они у вас есть, а у меня нет? — надула губки Хель, хватаясь за штанину отца, немного подергивая. Локи не мог потрепать дочь, потому как на руках держал ещё одно чудо, которое заразительно смеялось. — Хель, ты найдёшь себе меч под стать, но сейчас этот момент не наступил. Его ты назовёшь в честь значимого события, которое произойдёт в твоей жизни, — Пит вытер слезу у края глаза. — К этому времени мы всё успеем обговорить. — Ну и ладно. Но я вас обгоню и преуспею! — выкрикнула Хель, идя к той части стены, где должны всем на обозрение висеть мечи их родителей. — Она твоя дочь, — констатировал факт Питер Лафейсон, смотря, как Локи Лафейсон закатил глаза с ухмылкой. — Такая же амбициозная и гордая. Оставив дочь, они вышли из оружейной и не спеша направились в спальню. Локи не отпускал с рук Питера, а потому второй нагло опустил свою голову на плечо супруга и расслабился в объятиях. — Наша дочь, — фырчит Локи, целуя в лоб своё недоразумение. — И качества она ещё и твои унаследовала. Сконнектились за моей спиной. — Когда я узнал, что у тебя есть дети, то мысленно начал себя жалеть. Тебя одного-то много на меня маленького, а тут ещё три твои копии, — рассказал маленькую тайну Пит, слыша возмущенное «Эй!». Он не пожалел о своём решении, когда решился вступить с Локи с союз, не жалеет того, что теперь в их дружной семье всё хорошо. Хотя… нет, не хотя. Были моменты в начале, когда они не ладили, но, когда Пит доказал им, что для них он не угроза, наоборот, защита, то тогда всё пошло в нужное русло. К сожалению, это случилось на войне, но что было, то не вернёшь и не переделаешь под себя. — И почему же решился на такой ещё один дополнительный шаг в отношениях со мной? — Потому что ты только моё чудовище, и остальные три копии чудищ шли в подарок, — хмыкнул Питер, показывая мельком язык. — Чего? — тянет возмущённо Лафейсон, немного хмурясь. — Почему это мы чудовища? — Чудо плюс сокровище равно чудовище, — тянет насмешливо другой Лафейсон, видя, как сначала разглаживается кожа на лице напротив, а потом идёт заливистый смех. — Главное — мои. Локи всё же поднадоело идти так долго по коридору, а потому сразу переносит их в спальню, опуская уже там Пита на пол. — Что ты мне хотел отдать, недоразумение? Я не забыл обещанное тобой, — скрестил руки на груди Локи, смотря на шагающего к тумбе мужа. Пит не ответил на вопрос. Подойдя к тумбочке, он вытянул первый ящик, достав какую-то шкатулку. Она была необычайно красива: чёткая детализация цветов на дереве, а замком был цветок, который переживался в оттенках алого и зеленого цвета. — Я хотел её подарить в мае, потому что именно в этом месяце мы скрепили свои нити жизни, идя вперёд рука об руку, несмотря на то, что происходило вокруг нас, и несмотря на перепалки между нами как до брака, так и после, — Питер отдал своему супругу шкатулку. — Открывай. Лафейсон без слов открывает шкатулку и застывает на месте, не решаясь смотреть ни на что. Внутри коробочки лежала подвеска. Тонкие линии какого-то металла красиво переплетались между собой, создавая необычный узор. В самом центре расположилась с подвеска в виде кинжалов, лежащие крест-накрест, а в самом центре был камень точно такого-то же происхождения, что и замок шкатулки. — Это не совсем обычный камень. В нём заключена наша кровь и твоя частичка магии. Я сделал её, чтобы соединить наши узы и историю, которая случилась с нами за всё это время, и которая будет и дальше записываться сюда по твоему желанию. А эти кинжалы смогут тебе давать понять, где я и что со мной. К тому же, я буду, таким образом, всегда рядом с тобой, даже если и далеко. — Луна моя, ты просто чудо, — Локи одел подвеску на шею и, подойдя к Питу, в объятиях поцеловал в губы. Поцелуй под конец вышел смазанным из-за смеха, но им плевать. Они вместе, а значит, всё идёт так, как должно быть. Прошло десять лет с того дня, когда они решились на такой шаг, как любовь между Богом и человеком, у которых жизнь протекала по разному. У человека она меньше, чем у Бога. Но жизнь такая штучка, которая может повернуться к тебе спиной, затянув тебя на самое дно, а может повернуться к тебе лицом, открыв дорогу к лучших исходам событий в твоей жизни. Локи и Питера связала страсть к холодному оружию, она же дала им повод попробовать что-то новое — любовь. Лафейсон наплевал на то, что его любовь была человеком, окольцевав его, желая забрать с собой. А Паркер… Паркер лишился наставника, лишился тёти, близких друзей, сокомандники послали его к чёрту, и только Локи был рядом. И потому, как бы он сильно не любил Землю, он поборол себя и отправился за своим мужем. После того, как тому стукнуло двадцать три года, Питер покинул Мидгард навсегда. Было много событий, которые мелькали в их жизни. К примеру, трёхлетняя война с Нифльхеймом. Она отняла много сил, как физических, так моральных. В один момент Питера и детей похитили, чуть не убив. За тот долгий период побега, что он провёл с Хель, Йормунгандом и Фенриром, Пит смог понять детей: их боязнь, злость, страхи и горе — потому он пообещал их всех защищать любой ценой и довести до дома. Сдержал слово… После возвращения домой дети признали бывшего героя частью семьи — папой. И опять же не просто так… Локи от накопившейся злости создал армию чудовищ, что после породили десятый мир — Монслокхейм — мир монстров. Он возжелал отомстить, а значит, сдержит слово. Победа шла в его пользу и закончилась также. Когда за год до её окончания вернулись и дети, и Питер, Локи пробрала дрожь, и слёзы полились рекой. Он поклялся их не отпускать никогда. Хотя зачем врать, если все в тот день плакали и радовались воссоединению. Настал решающий день, когда должна была произойти последняя стычка между монстрами и Ледяными Великанами. Она вписалась в историю Книги Правды. «Ночное кровопролитие» длилось два дня, и за это время солнце не появлялось над головами. С победой над Нифльхеймом и подчинением Хельхейма Лафейсоны вознеслись, став Непревзойдёнными. Этот титул даруется только высшим существам, сделавшие что-то невозможное, что вписывалось в историю Книги Правды Иггдрасиля. Локи смог своими руками создать собственный мир. Питер срубил голову новому правителю Ледяных Великанов, Лаферу, окончив тем самым образом войну. Хельхеймские существа подчинились, заключив договор. Пройдёт несколько веков, а любовь Лафейсонов останется такой же не рушимой, как было в самом начале пути…