***
Салача очередной раз запнулась на простом переходе, вот только Кантор, будто бы нарочно проигнорировав это, продолжил монотонно перебирать струны на гитаре, не отрывая задумчивого взгляда от стены, на которой висело оружие девушки. — Кантор, — обладательница светло-розовых волос легонько потрясла юного ликантропа за плечо. — Неужели моё оружие тебе интереснее моей компании? Или ты всё ещё обижаешься за то, что мне не удалось уговорить Мью изменить условия? — Нет, не в этом дело, — вампир устало выдохнул и, лениво отложив гитару в сторону, сполз со стула на пол под изумлённый взгляд изумрудных глаз. — Просто… Что произойдёт, если наше с Кантором выступление не устроит публику и госпожу Ла Мор? Дочь герцога неуверенно опустилась рядом и, откинув мешающие косы назад, осторожно взлохматила чёлку своему временному наставнику. — Эй, думать о чем-то подобном обычно прерогатива Кандида, — Салача слегка наклонилась, чтобы впервые получше разглядеть необычные черты лица существа из мира Ночи. Почему он вообще привлёк её внимание? Ещё на мероприятии по обмену знаниями во время выступления ни Кантор, ни его брат не показались ей уродами, какими их изображали в учебниках. Два её ровесника с небольшими внешними дефектами в виде белоснежных волос с выпирающими клыками. Такими она запомнила эту парочку в день их знакомства. Хотя, нет! Именно Кантора она в тот день выделила для себя среди близнецов, поскольку именно он подал ей свой платок, пахнущий сиренью. Но тогда она просто влюбилась в его музыку и даже не попыталась вспомнить его лицо. Поэтому, во время её второй встречи с близнецами, но уже на их территории, девушка попыталась запомнить хотя бы какие-нибудь отличительные черты братьев, чтобы ненароком не попросить об обучении грубияна Кандида. И всё оказалось гораздо проще, чем она думала: просто нужно было смотреть на длину волос вампиров. Но после приезда в поместье у обладательницы светло-розовых волос начали появляться странные мысли, которые она непременно гнала прочь. Например, Кандид, когда злился, иногда напоминал дочери герцога маленького Сержа: тот тоже раньше мог громко хлопнуть дверью или устроить скандал из-за пустяка. А что насчёт Кантора - его расслабленная улыбка во время выступления сразу же сразила всех девушек её академии наповал. И точно такая же была и у её брата. Однако, в такие моменты Серж улыбался лишь формально, для приличия, в отличие от просточка Кантора. Но Мью, всё внимательно выслушав, быстро успокоила подругу, сказав последней, что большинство мальчишек так себя ведёт. В любовных романах же написано всё именно так! А потом… Ей срочно понадобилась жертва. В ночь, когда брат выдвинул свои ужасные условия, Салача очень долго думала над тем, кого из близнецов лучше подставить. Боялась она гнева обоих братьев. К тому же, из людей, кто смог бы разделить постель с вампиром и остаться в живих, на данный момент существует только госпожа Мерида, которую принц, скорее всего, бережёт только для рождения наследника. Поэтому, спросить совета касательно их поведения во время «того самого», если до этого дойдёт, в ближайшее время будет просто не у кого. Взвесив все «за» и «против», вспомнив все хорошие и плохие моменты, которые девушка пережила с этими двумя, девушка решила остановить свой выбор на вечно мрачном Кандиде, который конкретно ей никакой пользы за всё время его проживания здесь почти не принёс. Если поймают только их, то вполне возможно, что хотя бы Кантору разрешат остаться в поместье, чтобы тот продолжил обучать её музыке. Но и здесь возникли определённые проблемы. Обладательница класса «Драгун» не могла избавиться от мысли, что делает что-то не так. Ей точно не хотелось терять невинность с тем, кого она не любит. Сколько бы дочь герцога незаметно ни всматривалась в аккуратные острые черты лица, в вечно собранные в хвост длинные волосы, в чуть-чуть заострённые кончики ушей, в довольно красивые и яркие то серые, то голубые глаза, в довольно накаченное для музыканта тело, взгляд почему-то сам непроизвольно падал на весёлого «идиота», которому вечно доставалось от младшего брата. И да, об этом дочь герцога узнала совершенно случайно, когда во время очередного спарринга Кандид вновь одолел брата, который «мог бы хоть чему-нибудь и научиться за те три часа, пока орал на свободе». И сейчас Салача даже специально немного взлохматила чёлку Кантору, чтобы найти хотя бы одну причину, хотя бы одно отличие, которое бы заставляло девушку вновь и вновь задумываться над тем, чтобы позволить себе согрешить именно с этим ликантропом. И даже, вполне возможно, сохранить это втайне. Но нет, даже лоб у этих двоих идентичный. Один полная копия второго. Нет никакой внешней причины, по которой именно этот вампир привлёк бы её внимание. И от осознания этого почему-то именно в такие моменты становилось страшно. Ведь, если однажды внешность для неё перестанет играть решающую роль, значит, согласно всем законам любовных романов, в тот самый момент она… — Пожалуйста, не трогай меня. Я знаю, что тебе и другим членам семьи Шиксал неприятно находиться рядом с ликантропами, — нервно сглотнул юноша, вырвав обладательницу светло-розовых волос из своих раздумий. — А если проверяешь мой череп на прочность, чтобы потом вырубить и попытаться продать меня какой-нибудь человеческой лаборатории на опыты, знай, что я так просто не сдамся! Я сильнее и выносливее тебя и… — Глупый, зачем мне продавать своего же собственного учителя? — тихонько засмеялась дочь герцога, слегка прикрыв ладошкой рот. — Так ты так и не ответила на мой главный вопрос, — вампир поспешил поправить испорченную причёску, после чего протянул руку за флейтой Салачи. — Сможете выступить повторно только через полгода. Но в следующий раз публику будет уже посложнее собрать, ведь о вашем первом концерте напечатают в этот же вечер. А отзывы критиков в лице меня, госпожи Элизы и госпожи Мюль будут готовы уже на следующий день. — Не знал, что ты тоже будешь присутствовать на концерте, — Кантор попробовал сыграть пару нот на флейте девушки и, немного подумав, ударил музыкальный инструмент об пол под возмущённый вопль обладательницы класса «Драгун». — Ты что творишь, глупый ликантроп? — Делаю работу того, кто должен ухаживать за твоей флейтой, — спокойно ответил юноша и, выпустив немного анимы, осторожно вытащил из флейты небольшой странный серый кусочек. — А я всё понять не мог: то ли ты специально в этом месте постоянно спотыкаешься, то ли дело в самом инструменте. — Благодарю, — смущённо произнесла дочь герцога, поправив косу, после чего поспешила выхватить флейту из рук юного ликантропа. — Но больше так никогда не делай без моего разрешения! Я уже подумала, что ты собираешься специально сломать её. — Не говори глупостей, — недовольно хмыкнул Кантор. — Сломать инструмент специально я могу только своему брату. И то, чтобы только позлить его. Кстати, раз уж мы заговорили о Кандиде… Ты умеешь рисовать?***
Серж прогуливался неспешным шагом по огромному рынку Фландора. И снова одно и то же: сменяются дни, на смену одних продавцов приходят другие, закрываются и открываются лавки, а купить всё так же нечего. Ткани, камни, зелья, оружие, еда, одежда и даже игрушки - всё остаётся неизменным. И даже покупатели всегда одни и те же. Например, госпожа Беатриса из семьи Дона вновь бежит к прилавку с самыми дешёвыми зельями, чтобы опять приобрести немного яда, а затем подлить его во время очередного застолья супругу, уезжающему завтра в командировку на месяц. Или же за прилавком с самыми дорогими продуктами вновь сцепились две горничные из враждующих семей Камелтон и Камерон. Но что одна семья, что вторая, на самом деле, давно уже по уши погрязли в долгах из-за казино семьи Шиксал. Главы семей решили вызвать на дуэль самого лучшего игрока во время очередного спора, поставив на кон родовые имения с каждой из сторон. И эти идиоты поплатились за свою глупость: Серж обыграл их в первой же игре даже без помощи своих людей. А затем ещё и ещё… Он сжалился над ними только в тот момент, когда на лице обоих мужчин застыла маска ужаса и всемирной скорби. Что ж, в таком случае, ему тоже не стоит изменять своей привычке. Глава семьи Шиксал уверенно зашёл в пустую, ничем не примечательную маленькую лавку, где всегда продавали различные деревянные игрушки. Маленький колокольчик привычно зазвенел над дверью, оповестив продавца о только что прибывшем и возможно единственном покупателе во всём Фландоре, позволив молодому человеку ненадолго расслабиться. — Господин Серж, — старичок, сидящий за прилавком, тут же подскочил со своего места и поспешил поклониться. — Вам показать новый товар? Только вчера привезли! В углу комнатушки послышалось тихое копошение, заставившее Сержа непроизвольно повернуть голову в сторону постороннего звука. Странный, непримечательный грязноватый мужчина средних лет с метлой стоял и с особой внимательностью выбирал между двумя деревянными карусельками со встроенными в каждую из них музыкальными шкатулками. — А кто этот господин? — заинтересованно спросил глава семьи Шиксал, кивнув головой в сторону незнакомца. — Впервые вижу его, Ваша Светлость, — пожал плечами продавец. — Если этот бедняк Вас смущает своим присутствием, я непременно выставлю его… — Сколько стоит? — неожиданно произнёс грубым хриплым голосом мужчина, наконец-то взяв с полки карусельку нежно-голубого цвета. — У тебя всё равно столько не будет. Проваливай, старик! Не видишь что ли, что перед тобой важный гость? — брезгливо отмахнулся от покупателя сидящий за прилавком старик. Из-под запутавшейся светлой чёлки на юного герцога внимательно уставилась пара изумрудных глаз, заставив последнего незаметно нервно выдохнуть. Этот взгляд… Настолько глубокий и пронзительный, настолько одновременно добрый и пугающий, насколько не такой... Серж видел лишь у одного человека. Но, увы, они больше никогда не встретятся, ведь он погиб ещё очень давно. Наверняка, он просто заработался, вот ему и показалось… — Молодой человек, я тоже спешу. Подвиньтесь, — мужчина достал из кармана подраной рубашки три маленькие серебряные монеты и швырнул их на стол опешевшему продавцу. — Я возьму ещё деревянную удочку. Больше это барахло не стоит. Дворник развернулся и, взяв самую дешёвую игрушечную удочку, стоящую прямо возле кассы, поспешил покинуть помещение. — Мне вызвать патруль, чтобы задержали вора? — осторожно поинтересовался старик у главы семьи Шиксал. — Думаете, дворнику во Фландоре не по силам заработать такую сумму, если он ежемесячно будет откладывать часть заработка на протяжении нескольких лет? — удивлённо изогнул бровь Серж. — Но он ведь не из Фландора, иначе молодой господин его бы давно знал, — продавец с трудом нагнулся и, тяжело вздохнув, вытащил из-под прилавка деревянную коробочку с совсем новой деревянной марионеткой среднего размера на проволоке. — Будете брать, господин? — Марионетка-подросток на проволоке? — приятно удивился юноша. — Занятное зрелище. Сколько? — Для Вас всего лишь пять малых серебряных, — самодовольно улыбнулся мужчина, после чего поспешил завернуть покупку юного герцога. Глава семьи Шиксал покинул любимую лавку в совсем разбитом состоянии. Какая ирония, именно сегодня он смог купить новую куклу для своего театра марионеток, в день, когда погиб тот, кто и привил ему любовь к этому странному, но по-своему увлекательному хобби. И ведь ровно восемнадцать лет назад он решил перейти с обычных скучных деревянных кукол, которые ничего не могут изменить, на настоящих - на людей. Ведь именно по их вине из его жизни исчез единственный человек, который действительно любил и понимал маленького и бесполезного «Сержа из семьи Шиксал».***
— Роза, сейчас же прекрати вертеться, иначе я тебя укушу! — чуть слышно прошипел Куфа, усадив сестру обратно в кресло. — Я тогда пожалуюсь твоей жене и испорчу ваше свидание! — возмущённо прошептала в ответ девушка. — И вообще, что ты здесь забыл, извращенец? На концерт Кандида и Кантора звали только представительниц женского пола, обучающихся в академиях. — У меня к тебе тот же вопрос. Насколько я помню, ты по человеческим меркам уже должна вовсю работать. Иди работай! А я здесь по просьбе госпожи Каллиопы. Её муж забеспокоился, что этих двоих после концерта могут выставить на аукцион, чтобы погасить долг девушки из семьи Шиксал. — Я здесь, как и госпожа Мерида, по приглашению госпожи Элизы. Так что сиди и работай молча, братец, — Розетти показала Ванпиэлю язык и поспешила отодвинуть своё кресло, чтобы позволить только что подошедшим сёстрам Анжел занять свои места. — Опять вы ругайтесь? — Мерида смерила брюнета строгим взглядом. — Я же просила… — Мы выясняем отношения, — поправил супругу юноша, тихонько кашлянув в кулак. — Передайте принцу, что, если его подчинённый продолжит вести себя неподобающе рядом с принцессой Розетти, госпожа Мерида будет вынуждена принять карательные меры в отношении как Его Величества, так и его подчинённого, — недовольно фыркнула девушка. — Хорошо, я Вас услышал, госпожа, — спокойно ответил Куфа, параллельно перехватив в воздухе стремительно приближающийся к его голове указательный палец довольной младшей сестры. — Учитель Роза, я тоже всё вижу, — сделала замечание наставнице Элиза. — Я пригласила Вас для того, чтобы мы провели время вместе, а не для того, чтобы лицезреть, как Вы мучаете любовника Его Величества. — Прошу прощения госпожа Элиза, — прыснула от смеха Прикет. — Не хочу Вас разочаровывать, но на данный момент единственный любовник, а вернее любовница, моего братца - это Ваша сестра. Хотя, если хорошенько подумать… — С тобой дома очень по-семейному поговорит Его Величество, — натянув на лицо милую улыбку, угрожающе сквозь зубы прошипел Ванпиэль. — Я ведь передам ему всё слово в слово. В зале начал постепенно гаснуть свет, и под громкие аплодисменты на сверкающую сцену в нарядном платье вышла госпожа Мюль с микрофоном в руках. — Уважаемые гости, благодарю вас всех за то, что согласились прийти на такое важное событие, — обратилась девушка к присутствующим в зале. — Сегодня нас всех порадуют своим музыкальным талантом два необычных гостя из мира Ночи. Братья-близнецы, Кандид и Кантор, молодые вампиры, дети госпожи Каллиопы или просто само очарование! Называйте их как хотите! Давайте же поприветсвуем их бурными аплодисментами, дамы! Занавес начал медленно подниматься, а вместе с ним на сцену, украшенную различными фигурами из хрусталя и с заранее подготовленными всеми необходимыми музыкальными инструментами, сверху медленно опустились, держа в руках по скрипке, и сами вампиры. Со стороны казалось, что на них были надеты самые классические костюмы: чёрные брюки, того же цвета лакированные туфли, белые рубашки. Вот только стоило близнецам выпустить немного анимы, как так называемые рубашки тут же превратились в шикарные полупрозрачные ленты и принялись обвивать тела вампиров, словно змеи, позволяя представительницам прекрасного пола одновременно увидеть все достоинства молодых горячих юношеских тел, но в то же время и не разрешая юным леди лицезреть слишком многое. Прохладный ветерок анимы принялся ласкать нужные хрустальные фигуры, заставляя последних запеть нежную мелодию в нужном ритме, напоминающую звон колокольчика. Через несколько секунд к хрусталю подключились арфа с барабанами. В этот самый момент Кандид подошёл как можно ближе к Кантору и, повернувшись спиной к публике, принялся исполнять на скрипке ведущую партию. И он делал это так нежно и уверенно, будто бы он не играл на скрипке, а гладил её своими длинными прохладными пальцами. Никто из присутствующих не смог бы описать словами то, что они услышали в тот вечер. Девушки буквально каждой клеточкой своей кожи чувствовали наполняющее их с каждой секундой тепло. Партия Кандида не просто согревала, она лечила. Она позволяла долго копившимся слезам наконец-то выйти наружу и… Его место неожиданно сменил Кантор. Он моментально развернулся спиной к публике, так же как и его брат, а в это время Кандид повернулся к гостям лицом. В самый ответственный момент, когда большинство девушек достало свои платочки, чтобы вытереть выступившие слёзы, музыка неожиданно сменила своё настроение и, словно водопад из ярких красок, накрыла учениц академий мажорными, быстро сменяющими друг друга тональностями. Приятный холодок вмиг разлетелся по всему залу, заставив юных зрительниц заверещать то ли от испуга, то ли от восхищения. Близнецы подошли ещё поближе друг к другу и, не останавливаясь играть ни на секунду, принялись играть малюсенькими отрывками оставшуюся часть мелодии, постоянно то поворачиваясь, то отворачиваясь лицами к зрителям. Ни на мгновение мелодия не замолкала, братья точно успевали подхватить друг друга в нужный момент, никто даже и подумать не смел в этот самый момент, что возможно играть настолько идеально. Невозможно было отличить в какой момент начинает играть Кандид, а в какой - Кантор. Эти двое были единым целым. И сейчас на сцене проходило не просто выступление. Нет, сейчас на сцене рождалось самое настоящее искусство. — Ку.., — чуть слышно прошептала Розетти. — Я тоже не знал, что они настолько сильны, — тихонько шикнул на сестру принц.