Close your eyes, don’t see me fall | Закрой глаза, и не смотри на моё падение

Цзян Чэн перевёл взгляд на брата, когда почувствовал, как тот завалился на него. Его охватила паника, когда он заметил, что шисюн снова потерял сознание. Рана на его затылке уже перестала кровоточить, и, если судить по беглому осмотру, была не слишком глубокой, чтобы доставить им лишние проблемы. Однако Цзян Ваньинь даже отдалённо не был целителем, поэтому его выводы могли оказаться не совсем верными, а то и вовсе – всё могло оказаться намного хуже, чем он думал. Лань Ванцзи обернулся и спросил: — Как Вэй Ин? — Он без сознания. Они поспешили вернуться в разбитый ими двумя лагерь так быстро, как только могли с мёртвым грузом в лице молодого парня. Там их уже ждали Цзэу-Цзюнь, Чифэн-Цзюнь и учитель Лань, которые, обыскав остальные пещеры, вернулись с пустыми руками. — Сюнчжан, – позвал Ханьгуан-Цзюнь, когда они аккуратно уложили Вэй Усяня на импровизированную кровать. Лань и Не Минцзюэ быстро подошли к ним. Цзэу-Цзюнь, будучи самым близким из всех к целителю, начал осматривать раны Вэй Ина и проверять его состояние. Когда он прикоснулся к запястью Тёмного заклинателя, чтобы узнать, насколько была стабильна (или нет) его духовная энергия, Вэй Усянь вскочил и схватил его за протянутую руку, а из его рта инстинктивно вырвался свист. Внезапно пещера, в которой они находились, заполнилась призраками, гуями и монстрами, которые пришли на зов. — Вэй Ин, – позвал Второй молодой господин Лань, приземлившись рядом с Вэй Усянем и схватив его за руку. – Вэй Ин, всё в порядке. Глаза Вэй Усяня были остекленевшими, показывая, что он сейчас был явно не здесь, но Лань Ванцзи всё равно продолжил: — Вэй Ин. Всё хорошо. Сейчас ты в безопасности. Глава ордена Не, шуфу и Цзян Ваньинь встали в боевые стойки и приготовились обороняться от обиженных существ. — Вэй Ин, пожалуйста, – прошептал Лань Чжань, поглаживая по голове своего первого друга, – вернись ко мне. Существа замерли, но не по приказу Вэй Ина, который всё ещё едва ли осознавал происходящее вокруг. Они сделали несколько шагов назад, в то время как один из них наоборот вышел вперёд. Это был призрак человека с длинными белоснежными волосами и серой, словно сажа, кожей, одетый в старое традиционное ханьфу (никто из присутствующих никогда не видел такого ни у каких существующих орденов или других малых кланов, так что, должно быть, этот парень умер очень давно.) и, в существе своём, источал негодование, поскольку чёрные и красные линии были по всему его телу. Он открыл рот и издал похожий на стон хрип, поднимая руку и указывая на Вэй Усяня. Лань Ванцзи посмотрел на труп и встал, прошёл вперёд, не обращая внимания на растерянные и обеспокоенные оклики своего брата. Лань остановился перед призраком и поклонился ему. – Ин-Ин, – почтительно обратился он. Вихрь негодования потянулся вперёд, но остановился и вернулся к трупу, Ин-Ину. — Ин-Ин? – судорожно вздохнул Сичэнь. — Мгм, первый друг Вэй Ина, – подтвердил Лань Чжань. Ин-Ин снова стонет, не двигаясь вперёд, но продолжая указывать на не реагирующего мальчика своим гнилым пальцем. Ванцзи отходит в сторону, позволяя мертвецу подойти и сесть рядом с Вэй Усянем. Гнилая рука слегка касается головы мальчика, взгляд того становится осознанным, а он сам сконфуженным. — Ин-Ин? Ванцзи вздрагивает от звука голоса его… от звука голоса Вэй Ина. Он звучал так, словно тот неделями не ел ничего, кроме наждачной бумаги. Призрак издаёт странный звук и Вэй Ин кивает, будто понимает его мычание и рычание. Вероятно, так и есть – вспоминает Лань Ванцзи их знакомство. Он посмотрел на них: — Ах… Ну, у вас у всех, полагаю, имеются вопросы? — Вэй Ин… — Кто, гуй побери, похитил тебя?! – требует Цзян Чэн, выразительно поглядывая на мертвеца. — Ахахахах, я… – его глаза слегка потемнели до стального серого цвета от воспоминаний, но затем вернулись к лунному серебру, в котором Лань Ванцзи хотелось утонуть. — Я не уверен. Судя по всему, ему никто не поверил. — Вэй Усянь, либо ты рассказываешь всё прямо сейчас, либо, клянусь, я выясню сам. И никому не понравится, как именно я это сделаю. Вэй Ин смотрит в сторону – на остальную часть лагеря. Он издаёт тихий свист, который, кроме духов, способны понять те, кто занимаются музыкой. Тот самый, спасительный для Лань Ванцзи в момент их знакомства, свист. Ин-Ин, уходи. Труп мычит, поднимается и уходит, сопровождаемый остальными существами. Как только они исчезают в подлеске, Вэй Ин встаёт и обходит лагерь, хромота была заметна в его шагах. — Глава ордена Цзинь спросил, можем ли мы "поговорить", — Вэй Ин старался произносить слова достаточно медленно, чтобы следить за тем, что он произносит их правильно, ну или хотя бы настолько правильно, насколько вообще способен говорить глухой человек. — он не сказал про что, но кто я такой, чтобы не послушаться Верховного заклинателя? Вэй Усянь собрался было по привычке покрутить Чэньцин между пальцами только для того, чтобы вспомнить, что та сейчас находится в жирных руках этого старого шлюхана. Он сжимает руки в кулаки от этой мысли. — Мы пришли в комнату и некоторые ученики Цзинь повесили на дверь талисман тишины. Я спросил, что этому убл… что хотел Верховный заклинатель. И он кристально ясно дал понять, что ему нужна Стигийская Тигриная печать. Отморозок приказал своим людям удерживать меня, пока сам рыскал по моей одежде в её поисках. Как славно, что печати у меня не… – он достаёт печать и подбрасывает её. — Ну то есть тогда не было. Вэй Усянь погладил рисунок на своём творении, прежде чем снова спрятать его в ханьфу. Он сел на пенёк немного в стороне от остальных. — Разумеется, ему это не понравилось. Итак, его адепты били меня какое-то время, их было, кажется, пять? Я не знаю, – тёмный заклинатель пожал плечами, пытаясь сохранить беззаботность при этих резких движениях. — А потом полудурок отобрал Чэньцин. Я правда не знаю почему она слушает только меня, в отличие от этой каменюки. Следующее, что я помню, это момент, когда я просыпаюсь и понимаю, что ничего не вижу и что у меня раскалывается голова. И вот, когда Чэн-Чэн и Чжань-Чжань нашли меня, я снова потерял сознание. Он поднимает на них взгляд и замирает. Цзян Чэн и Лань Чжань выглядели напуганными и готовыми к расплате. Учитель Лань и Цзэу-Цзюнь смотрели на него со странным выражением, которое он не мог расшифровать. Глава Не положил ладонь на рукоять Бася и выглядел воистину убийственно. — Ты… – Цзян Чэн глубоко вздыхает. — Ты хочешь сказать мне… что грёбаный Верховный заклинатель похитил тебя, избил и обокрал?! — Оууу, Чэн… — Вэй Усянь. Вэй Ин остановился, широко раскрыв глаза. — …Почему… — Цзян Чэн? — Единственное, благодаря чему мы смогли найти тебя, это то, что один из лазутчиков Не Хуайсана услышал об аукционе, на котором будет продано очень мощное оружие тому, кто предложит за него самую высокую цену. — Ладно? – Вэй Усянь наклоняет голову. — Но я же уже сказал, что Чэньцин… — Я Сейчас Говорю Не О Твоей Тупой Флейте, Вэй Усянь! — Лицо Цзян Чэна покраснело от гнева. — Я говорю о тебе! —…что? Не Минзцюэ перехватывает главенство в разговоре: — Лазутчик упомянул, что "оружие" была описано как: «не похожее ни на одно другое». Потом доложили, что видели подозрительных мужчин в масках, которые что-то тащили между собой. Мы отправились разузнать что да как. "Что-то" оказалось тобой. — О. — "О"? "О"?! — Цзян Чэн схватил Вэй Усяня за грудки и приподнял. — Это всё, что ты можешь сказать?! Тебя собирались продать, словно выводок кобыл! — Я бы сбежал, так или иначе. — Ты даже не смог выбраться из сковывающих тебя цепей! Ты был в ужасе, ты плакал! Я никогда не видел тебя таким напуганным! — Цзян… — Цзян Ваньинь прав. Я никогда не видел тебя таким напуганным. — Лань Чжань... — Всё, пошли, — Глава Цзян обхватил своего шисюна за плечи и потащил прочь. — Куда мы идём? — Вэй Ин посмотрел на лицо брата. — В Пристань Лотоса, куда ж ещё? — ответил Цзян Чэн. — А потом я выскажу Сянду всё, что о нём думаю. Кулаками. И мечом. — Ты не можешь! — он вывернулся из его хватки и встал напротив. — Это может привести к новой войне… — Что, чёрт возьми?! — свирепо смотрит Цзян Чэн. — Он похитил мою правую руку, моего брата, моего названного брата. Так почему это, мать твою, должно иметь значение?! — Мы не можем участвовать в ещё одной войне! — Вэй Ин схватил младшего и продолжил: — Ланьлин Цзинь имеет гораздо больше военной мощи и не только её, чем мы сейчас! Мы же только вышли из войны! И! И Шицзе может – нет – на этот раз пострадает! — Они собирались продать тебя! Тому, кто больше заплатит! — Я знаю! Но это не стоит того, чтобы начинать войну, одумайся! — Ты, блять, серьёзно?! — Больше, чем когда либо в своей жизни, Цзян Чэн! Цзян Чэн нахмурился и оттолкнул от себя шисюна: — Ты возвращаешься в Пристань Лотоса, я верну Чэньцин… — Моя флейта не может быть важнее безопасности клана, Цзян Чэн. Я тоже. — …затем я вернусь в Пристань и напишу главе Цзинь письмо о разрыве всех связей с орденом Цзинь. — Цзян Чэн! — Вэй Усянь, это не обсуждается. — Это… — НЕ ОБСУЖДАЕТСЯ! Вэй Ин нахмурился: — Чэньцин не позволит тебе прикоснуться к ней, даже если Цзинь Гуаншань решит отдать её. И кто даст гарантию, что он не убьёт тебя за попытку вернуть флейту? Рука ложится на его плечо и он подпрыгивает от неожиданности, отскакивая в сторону и широко раскрыв глаза. Лань Чжань пристально смотрит на него, прежде чем заговорить. — Сюнчжан, Шуфу и Глава ордена Не будут сопровождать Главу ордена Цзян, — поясняет он. — В то время как я доставлю тебя в Пристань Лотоса.

5

Вэй Усянь определённо ненавидит этот план всей душой. И он готов заявлять об это каждую гуеву минуту, что он собственно и делал, к огромному неудовольствию остальных. — Мы уже услышали твоё мнение, заткнись сейчас же! — взрывается Цзян Чэн, свирепо зыркая на него. — Как скажешь, диди. Цзян Чэн замирает, широко раскрыв глаза. Он резко оборачивается и хватает Вэй Усяня за плечи. — Как ты меня назвал? — спросил он низким голосом. — Э-э-э, «диди»? — Мы должны поторопиться, — шепчет Цзян Чэн, смотря на остальных над его плечом, — ему срочно нужно к целителям! Вэй выглядит растерянно, никак не комментируя часть о "срочно к целителям". — В чём проблема? — спрашивает Глава Не. — Вэй Усянь назвал меня «диди». Он обратился ко мне так только однажды и это было тогда, когда он скрывал ото всех серьёзную травму, а после месяц проторчал в целительском крыле из-за неё! Обеспокоенный Лань Ванцзи подходит к нему: — Я полечу с ним в Пристань Лотоса. Цзян Чэн кивает. — Подождите-ка… Что происходит? — спросил Вэй Усянь словно и не слышал всего этого разговора перед ним. Это заставило Цзян Ваньиня ещё больше забеспокоиться. Он поворачивается к своему шисюну и начинает медленно говорить, думая, что хоть это как-то поможет ему всё понять. — Лань Ванцзи сейчас отправится вместе с тобой в Юньмэн. Там будет А-Цзе. Когда я вернусь, тебе лучше быть у лекарей. На осмотре. А иначе пеняй на себя. — … — Вэй Усянь пристально пялится на него, как на сумасшедшего, а затем медленно кивает. — Славно, — Глава Юньмэн Цзян поворачивается. — Лань Ванцзи, держи его в безопасности. Сверкающий добродетелью господин кивает и призывает свой меч. Цзян Чэн помогает своему брату встать на него, вскоре после этого двое улетают.

.

Вэй Усянь чувствует головокружение и потерю координации. Он снова чувствует тошноту и поэтому сглатывает, чтобы сдержать её. Чувствует кровь в своих спутанных волосах и появляющиеся синяки. Они только достигли границ Юньмэна, — думает он, — ещё по крайней мере час до Пристани. Вэй Ин крепче прижимается к Лань Чжаню, когда дует особенно сильный ветер, заставляя того нервничать. Он старается держать свой взгляд прямо и не смотреть ни вниз, ни вверх, ни куда-либо ещё за ними. Приземляются они прямо перед воротами Пристани Лотоса, возле которых их приветствуют ученики. Лань Чжань следует за Вэй Усянем в комнату, где их уже ожидает Цзян Яньли, получившая сообщение от Цзян Чэна с помощью талисмана. Она кланяется Лань Ванцзи и начинает суетиться вокруг младшего брата. — Шицзе, я в порядке, — мягко улыбаясь, пытается убедить её Вэй Ин. — А-Сянь, А-Чэн рассказал мне, что ты был ранен. Янь Хуа осмотрит тебя, прежде чем ты решишь что-то сделать, — строго проговорила она, показывая, что не собирается отступать. Вэй Усянь сдаётся, склонив голову: — Хорошо, Шицзе. — Цзян Ваньинь заявил, что хочет, чтобы Вэй Ин оставался здесь до момента его возвращения, — рассказывает Лань Чжань – этот предатель – молодой госпоже. — Чжань! — восклицает Вэй Ин, дуясь. Лань Чжань просто безучастно смотрит на него в ответ. — Так, значит, — ворчит парень и надувает губы. После того, как Вэй Ин садится на койку по приказу целителя, она приступает к осмотру. Он отшатывается, когда та пытается проверить его духовную энергию. Руки прижимаются к груди в защитном жесте. – Не надо, — шепчет он, смотря словно загнанный зверёк. — Господин Вэй. Глава Цзян ясно дал понять, что нужно провести полный осмотр. Вэй Ин дрожит, качая головой: — Нет. — А-Сянь … — Нет! — он вскакивает, немного покачиваясь, прежде чем снова твёрдо встать на ноги. Вэй Ин выбегает из комнаты. Лань Ванцзи следует за ним. Они добираются до леса за пределами Пристани Лотоса и Вэй Усянь взбирается на высокое крепкое дерево. Его взгляд останавливается на мужчине внизу, который последовал за ним. — Лань Чжань. — Вэй Ин, ты ранен. — И что. Я в порядке, Эр-гэ. Не стоит беспокоиться. — Всегда беспокоюсь о Вэй Ине. Парень усмехается: — Почему же? Потому что я получил несколько болячек? — Вэй Ин. — Лань вздыхает, — Это и твоё тёмное совершенствование. — Лань Ванцзи, нет. — Оно развращает, заставляет терять контроль… — Я сказал "нет"! Лань Ванцзи замолкает, опуская взгляд на землю. Вэй Усянь фыркает, смотря в сторону. — Эр-Гэ. Если ты правда беспокоишься о том, что использую энергию обиды, то не стоит. Но я уверяю тебя. Я никогда не использовал и не буду использовать Тёмное совершенствование. — Но… — Лань останавливает себя, закрыв рот и активно думая. Вэй узнаёт в этом одно из правил Ланей: «Будь тактичным.» — Лань Чжань, как давно мы уже знакомы? Говори, что думаешь. Лань Ванцзи сглатывает, прежде чем продолжить: — Ты используешь энергию обиды, чтобы воскрешать мертвецов. Разве это не является тёмным совершенствованием? — А-а-а-а, — протянул Вэй Ин, облизнув губы. Он понимал замешательство некоторых, но невежество всё ещё раздражало его. — Есть разница между воскрешением и принуждением подчиняться чужой воле. — Ты используешь их, чтобы атаковать и убивать. — Я прошу их атаковать и убивать. Они могут проигнорировать меня. Они помогают добровольно. Это и есть разница между Призрачным и Тёмным самосовершенствованиями. — Призрачное совершенствование? — спросил Ванцзи, слегка наклонив голову. — Мгм. Тёмное совершенствование используется теми, кто заставляет яо, мо, гуев или гуай следовать за тобой. Это делает их более обидчивыми, опасными и неконтролируемыми. Оно также может навредить Золотому Ядру, что даёт этой энергии прозвище «испорченная». Другое дело – Призрачное совершенствование, известное как «чистое», работает по принципу, когда ты просишь яо, мо, гуев или гуай следовать за тобой. Они гораздо более сговорчивы, иногда их даже не нужно просить. Оно не вредит Золотому Ядру. На самом деле, при правильном использовании чистое негодование можно использовать как вторичное ядро вокруг Золотого или рядом с ним. Эти ядра называются «Кровавым ядром», или «Красным ядром». Кроме того, с помощью Призрачного заклинательства гораздо легче ощущать мертвых и общаться с ними всего несколькими нотами или свистом. — Я понял. — Вот видишь? Лань Чжань… — голова Вэй Усяня наклонилась влево, глаза раскрылись. А после в них мелькнула озорная искринка и он закричал: — Эр-Гэ, лови меня! Он отпускает дерево и откидывается назад, чувствуя, как ветер дует ему в спину. Внезапно он исчезает, а на его место приходят ощущение тёплых рук и запах сандала. Вэй Ин открывает свои глаза и смотрит в родные золотые человека, с которым они знакомы уже много лет. Они молча смотрели друг на друга неизвестное сколько времени, прежде чем Лань Ванцзи пришёл в себя и опустил Вэй Усяня на землю. — В следующий раз будь осторожнее. —Хорошо, — ответил Вэй Ин, затаив дыхание.

6

После этого они поспешили вернуться в целительское крыло. И как раз вовремя, потому что мгновение спустя в комнату ворвался Цзян Чэн. У них с Яньли завязался диалог, но так как те отвернулись, он не смог разобрать ни слова. Он ссутулился, привыкший к тому, что вечно остаётся в неведении из-за своего недостатка. Но затем он заметил боковым зрением, как Лань Чжань что-то ему говорит. Вэй Ин присмотрелся к его губам и растерянно заморгал, пока вдруг не понял… — Лань Чжань, ты… ты повторяешь их слова? Лань Ванцзи слегка кивает в ответ. Вэй Усянь чувствует, как радостно трепещет сердце, прежде чем его охватывает замешательство. — Ладно... но почему? — Вэй Ин не слышит, — ему показалось, что ком застрял у него в горле, он резко повернул голову к другим людям в комнате, но они, похоже, не услышали Ланя. Чья-то рука коснулась его и он отпрянул назад, уставившись на своего друга детства. — Сейчас я шевелю губами, не издавая звуков. Никто из них не слышит о чём я говорю. Слегка улыбнувшись, Вэй Ин наклоняет голову и напевает, прежде чем произнести одними губами: — Итак, все Лани знают? Или только твой брат и ты сам? И вообще, когда ты узнал? — Сюнчжан, Шуфу и я знаем. Мы обсудили это после совместного ужина. Я узнал об этом во время наших занятий, брат предположил после твоего возвращения, а Шуфу обнаружил во время трапезы. — Ох. Лань Чжань смотрит на что-то за его плечом, прежде чем сдвинуться с места. Вэй Усянь оказывается в объятиях своих брата и сестры. Цзян Чэн пихает ему в руки Чэньцин, обёрнутую в чёрную ткань: — Всё решено. Вот твоя флейта. — Проблем не было? — О, они были. Но мы уже всё порешали. — Ох. — Убери это выражение со своего лица. Целительница Янь уже поведала мне о том, как ты здесь бушуешь в моё отсутствие — Я не люблю новых людей и ты это знаешь, Чэн-Чэн. — Ну, она отличная целительница… — Глава Цзян. Пожалуйста, не стоит заставлять господина Вэй терпеть моё присутствие. Цзян Чэн сощурился, а затем фыркнул: – Ладно, тебе ещё повезло, живчик. Оказывается, Цзэу-Цзюнь уже имел опыт в целительстве. Так что, если ты, Вэй Усянь, хочешь, то я могу спокойно сбагрить тебя под его крыло… — Сичэнь не против, — вмешался Ванцзи, не отрывая взгляда от Вэй Ина. — Ладно. — Вэй Усянь склонил голову. Целительница Янь кланяется и уходит. Несколько минут спустя входит Цзэу-Цзюнь. — Цзэу-Цзюнь. — Встаёт Вэй Усянь и четверо кланяются. Старший Нефрит кланяется в ответ и смотрит на Вэй Усяня: — Прежде чем мы начнём. Хочешь, я осмотрю тебя в более приватной обстановке? Вэй Усянь кивнул и Цзян Чэн, Цзян Яньли и Лань Ванцзи друг за другом начали покидать комнату. — Подождите! — трое останавливаются и оборачиваются. – Лань Чжань может остаться. Цзян Чэн выглядит так, будто ему есть, что сказать по этому поводу, но Цзян Яньли останавливает его, положив руку на плечо. — Мгм. — Лань Ванцзи вернулся обратно к Вэй Ину, а двое Цзян покинули крыло целителей. — Начнём? — Вэй Ин кивает, нервно облизывая губы. — Только не трогайте мои запястья, — выдвинул своё условие парень. Цзэу-Цзюнь соглашается, просто радуясь, что друг брата вообще позволил ему осмотреть его. Лань Сичэнь предупреждает его о том, что собирается делать, прежде чем начать, а когда тот исчезал из поля зрения Вэй Ина, Лань Чжань передавал ему его слова. Они начали с головы Вэй Усяня. Целительница Янь уже перевязала и наложила соответствующие мази, так что всё, что сделал Цзэу-Цзюнь – это убедился, что повязка не ослабла и не затянулась слишком туго. Он перешёл к рукам и груди Вэя, следя за тем, чтобы его движения были лёгкими и давили не слишком, но достаточно сильно, чтобы он мог почувствовать, если вдруг что-то не так. Он обнаружил значительное количество смещения костей и, к его ужасу, большинство из них находилось именно в груди Вэй Усяня. Лань завершил осмотр. Он сглотнул, рассказывая о том, что обнаружил: Сотрясение мозга. Перелом черепа с небольшой раной в районе волосяного покрова головы. Много сломанных или неправильно сросшихся костей (включая четыре ребра). Шрамы, усеивающие его спину (явно от духовного оружия (Лань Ванцзи сжимает руки в кулаки, увидев рубцы и поняв, что они от Цзыдяня)). Шрамы от всевозможного оружия на его груди и боках, в основном от меча или кинжалов. Ещё следы от дисциплинарного кнута, которые едва зажили, на многих частях его тела. Его желудок сжался от недоедания, но отчасти это было вызвано длительным недостатком белка. На его запястьях, лодыжках и (труднее заметны) горле были синяки, рваные раны и ссадины. На его ногах, торсе и боках были ожоги (не считая жировика). Было ещё много чего, однако Лань Сичэнь остановился ради своего брата, которого, казалось, вот-вот стошнит. Когда Лань Хуань повернулся к Вэй Усяню, то заметил, что тот, облокотившись головой о плечо его брата, сидел с закрытыми глазами. — Вэй Ин уснул, — оповещает его Лань Чжань, сидящий всё это время неподвижно, пока другой спал на нём. — Хм, я пойду поговорю с Главой Цзян и госпожой Цзян. Он уходит, а Лань Ванцзи закрывает глаза, погружаясь в медитацию, чтобы успокоить тело и эмоции

6.5

Лань Ванцзи был в середине процесса медитации, когда Вэй Ин впервые дёрнулся. Нахмурившись, он открыл глаза и посмотрел вниз. Вэй Ин скатился и головой лежал на коленях Лань Чжаня. Его глаза метались под закрытыми веками, а с губ срывались всхлипы. — Вэй Ин, — Лань Чжань легонько провёл рукой по волосам своего возлюбленного, пытаясь того разбудить. Цепи звякают друг о друга. Мальчик пошатывается чуть ли не падая, едва поспевая за быстрым шагом Вэня. — Ты помнишь это место, Вэй Усянь? — спросил Вэнь Чао, приблизив лицо к Вэй Ину, чтобы глухому мальчику было легче понять, что он говорит. Быстро оглядевшись по сторонам, он бледнеет. Эта комната. Он больше никогда не хотел приближаться к этой комнате. Вэй Усянь скулит, когда солдаты открывают дверь. Он плачет и умоляет, когда Вэнь Чао вталкивает его внутрь и захлопывает дверь, прежде чем он успевает убежать. — А-А-А-А-А-А-А! Вэй Усянь резко оборачивается и чуть ли не вжимается в стену. Всё его тело покрылось холодным потом и неудержимо задрожало. Его глаза больше не могли фокусироваться ни на чём, когда ужас крепко сковал его и парализовал. Он со всех ног бежит к двери, его отбросило назад от удара. С трудом поднявшись на ноги, Вэй Усянь забарабанил в дверь камеры и начал просить выпустить его: — ОТКРОЙ ДВЕРЬ!!! ВЭНЬ ЧАО!!! ОТКРОЙ ДВЕРЬ!!!! ПОЖАЛУЙСТА!!! Дверь остаётся закрытой. — ВЭНЬ ЧАО!!! ОТКРОЙ ДВЕРЬ!!! Пёс, которого Вэнь Нин однажды парализовал иглами, чтобы помочь Вэй Усяню, встал и узнал добычу, которая когда-то смогла убежать. Он бросился вперёд, полный решимости вонзить свои клыки в человека и прикончить его на этот раз. Запах страха только больше побуждал его к этому. Он много раз подбрасывал мальчика, как тряпичную куклу, убеждаясь, что человек теряет свою выносливость и сможет снова подумать о бегстве. Как только он неподвижно лёг на землю, зверь завилял хвостом, радуясь, что наконец-то может порадовать своих хозяев добычей. Оно рвануло вперед. Его отбрасывает назад волной черного и красного цветов. Он скулит и пытается снова. И ещё раз. И ещё. Рыча от разочарования, пёс завыл. Двери открылись и вошла группа людей, от которых пахло рюкзаком владельца. Они вытащили его добычу, и один из них наградил лохматую дворняжку ягнёнком и домашним животным. Поняв, что это награда, он наклонился и съел. Это продолжалось несколько дней. Пёс понял, что не должен убивать брошенного человечишку, от которого пахло пылью, кровью и корицей, а должен была разбрасывать его вокруг до тех пор, пока больше не сможет до него добраться. Пёс сидит, терпеливо ожидая возвращения добычи. И как только его бросают внутрь, а запах ужаса заглушает все остальные запахи, пёс бросается в атаку. Три. Четыре. Десять. Двадцать. Вэй Усянь забыл, сколько раз его бросали к собаке. Всё, что он помнил – это боль. Ужас, страх. Однажды он лежал в собственной крови, а пёс постепенно подкрадывался всё ближе. Он был слишком измучен, чтобы двигаться, его тело словно налилось свинцом. Пёс бросается вперёд, хватает его посередине и вгрызается зубами. Сдавленный крик срывается с его пересохших губ, и он корчится от боли. Пёс продолжает вгрызаться в него. Потом, наконец, отпускает, отбрасывая к самой дальней стене. Собака снова бросается к нему… …и Вэй Усянь с криком просыпается.