Шуба и метла

- Поздравляю, Коноплев, ты - лошадь, - сумрачно поприветствовал Костя опоздавшего Влада. Режиссер отвлекся от презентации нового видения спектакля, где, судя по картинке, смешались в кучу кони, люди, и прожёг обоих неодобрительным взглядом. - Повторяю для альтернативо одаренных, это художественная параллель! - раздражённо воскликнул он. - Загнанная лошадь, которую забивает хозяин, и мальчик-проститут, которого осаждают клиенты и унижает сутенёр! - Что, прям с конем на сцене будем, - обречённо пробормотал Влад, на что Костя, ухмыляясь, изобразил жестами какую-то похабную пантомиму. Влад в ответ смешно скривился, продемонстрировав язык и щёлку между зубами. - Нет, лошадь будет на медиа экране, - нахмурился режиссер, чутким слухом уловив волнение в труппе. - А на сцене будешь ты, Влад. В юбке, чтобы подчеркнуть феминность персонажа. Но с голым торсом, чтобы зрители тебя хотели так же, как и твои клиенты. Влад скосился на Костю: тот, не скрываясь, закатил глаза, всем своим видом транслируя: Современное искусство такое современное. - Продаем секс, - пренебрежительно прокомментировал вслух Плотников. Режиссер обиженно зыркнул в его сторону и мстительно продолжил: - А Раскольников в этой мизансцене мечется между жалостью и похотью. - Готовься, дед, - ехидно прошептал Косте в плечо довольный Влад, - смотри, не сгори. Как развеселился, ты погляди! - А ты о своей голой груди высокого мнения, - вскинул брови Костя. - Там жалость с большим отрывом победит, поверь. Влад сперва по-детски надулся, нахмурился, а потом сощурился с вызовом в лисьих очах: - Штаны пошире на репетицию надень, - резко бросил, какой опасный! - А то стояк некуда спрятать будет. Костя только пожал плечами. Интересно, Влад сам-то понял: угроза это была или флирт? Они на этой грани не первый день уже балансировали. С того приснопамятного пари на смирение, которое они оба, надо признать, проиграли. Костю от эскапады Влада перекособочило так, что он его моментально выставил вон. Влад с его ступней в руках, посасывающий его пальцы, что-то в голове у Кости разрушил. Иначе не всплыла бы эта картинка во время поспешной яростной дрочки, едва за Коноплевым захлопнулась дверь. Но делать с этим Костя ничего не собирался. Ну, вздрочнул на коллегу, с кем не бывает. А вот Влада на нем, похоже, закоротило. Соперничать с ним всерьез Костя не мог, уж слишком в разных весовых категориях они были. А тлеющее неутоленное желание заливал, как из огнетушителя, доводами рассудка. Влад сегодня рвется бороться за первенство в горизонтальной плоскости, а завтра губы кусать будет, потому что для хитрых схем через секс он ещё не дорос своей наивной головой. Так что Косте эту мизансцену сыграть было, как два пальца об асфальт, он в этой парадигме желания и жалости уже которую неделю варился. Правда, он успел подзабыть, как соблазнительно может выглядеть Влад, настроенный на активную трансляцию блядства. Растушеванные стрелки делали разрез глаз ещё острее, словно Влад смотрел сквозь маску животного, а, может, и сам был сейчас диким, неприрученным маленьким хищником. Смотреть на вздыбленные соски и часто вздымающуюся грудную клетку Костя себе запретил. - Боишься, что встанет? - подколол Коноплев, поймав напряжённый Костин взгляд и нагло ухмыльнувшись. - Нет, - пожал плечами Костя, - просто твои глаза тут. Бесстыжие, призывные, но такие читаемые, то загорающиеся вызовом, то гаснущие от разочарования. Ну, а как он хотел, Костя все эти приколы преподавал там, где Влад учился. Так что изобразил на лице вежливый профессионализм и не более. Кушай новую этику, смотри, не обляпайся! Влад скис и прикрыл грудь скрещенными руками. Косте тут же захотелось потрепать его по залаченным волосам. Влад на его протянутую руку посмотрел расширенными, как у наркомана, зрачками. А потом каким-то текучим движением, которое Костя не успел уловить и перехватить, уткнулся в ладонь, прижигая губами. Желание и жалость. Они эту сцену затащат так, что в зале выживших не будет. Самим бы ещё пережить.