Никто не расстроится, если она умрет. Потому что она уже мертва // Каин не верил ни в Бога, ни в Дьявола, но увидев её там, среди обломков, он был готов поверить во что угодно. Перед ним была Лэйн. Его Лэйн. И ничего больше ему больше в этой жизни было не нужно. Только Лэйн. Только она.
– Скажи, ты раньше был ангелом?
Она увидела, как его пальцы замерли над клавишей рояля, и звук, что так и не прозвучал, завис в воздухе. В темноте ей показалось, будто его глаза полыхнули красным.
– Нет, и перестань донимать меня этими глупыми вопросами.
— Ты обещал, что защитишь меня, — начала Лэйн; голос ее дрогнул, когда она заметила на лице Каина тень беспокойства, будто он уже понял, о чем она хотела его попросить. — Но что если придется защищать меня от меня же? Ты сможешь меня остановить?
— Что в тебе такого особенного?
Льдисто-серые глаза цепляются за мельчайшие несовершенства в девичьем лице напротив, пока не достигают вызывающе горящих больших тёмных глаз. Она практически с пренебрежением произносит:
— А в тебе, помимо пары крыльев?
Ангел медленно опускается взглядом ниже, к изогнувшимся в едкой усмешке губам.
— Ядовитая, — снисходительно констатирует ангел, но, несмотря на спокойный тон, алым вспыхивают раскосые глаза. — Будет весело.
От излюбленной Каином холодности не осталось и следа, так же, как и от уже будто бы ставшей частью Лэйн некой отрешённости. Мороз ангела остался где-то за пределами этой комнаты, сплошь окутанной синего цвета полумраком глубокой ночи. Нельзя сказать, что что-то в его груди переменилось, но закопанная в глубине души нить забытой им нежности высвободилась наружу.