Одинокая дорога

Их двое: не совсем люди, но и не совсем другие существа. Почти что пришельцы; сидят в комнате, обставленной никак: две белые скамьи, и ничего – так, чтобы, сидя, смотрели друг на друга. Вокруг – чёрная пустота; возможно, что это бездна, возможно, что тюрьма – они не заключённые, но и не знают, что им делать дальше. Они здесь и нигде одновременно; глаза плотно закрыты, а открыть – боязно. Потому что белый свет, рассекающий тьму, хранит неизвестность. Они предпочитают молчать, каждый задумываясь о чём-то своём: кто-то о прошлом, кто-то о будущем. Ни того, ни другого у них не было. Один цепляется за былое, вспоминая ужасы той самой ночи, когда лишился всего, но приобрёл другое – силу, с помощью которой собирался отомстить своим обидчикам, но… пока не знал, как это сделать. Пластинка на глазу, сверкающая граненым рубином, стала напоминанием о важности миссии. Будущее неизвестно, и делиться с планами на него со своим единственным собеседником он не намерен. У него была сила, которой можно было построить собственную судьбу: ту, о котором он мечтал… Но что должно быть в будущем?.. Что он должен сотворить?.. Усмехается, скрещивая руки на груди; то, что было дорого - уничтожено, а то, что досталось - не способно вернуть прошлое, за которое он так отчаянно сражается. Хотя и понимает, что всё это бессмысленно. Они все мертвы, время не поднимет их из могил, так за что ему бороться? За честь, за память?.. Ему хочется смеяться: у него ничего нет. Совсем. Кроме того, чем можно всё уничтожить. На пальцах искрится сила. Он единственным глазом смотрит на оппонента, бросает вызов. Ему нужен его ответ. Возможно, что совет. У другого было будущее: он не помнит своего прошлого, не знает, кто он есть на самом деле, но слепо верит в то, что в него запрограммировали. Перед глазами, полыхающими парой угольков, стоит картина, в которой он – лже-мессия – должен истребить всех мутантов и покарать тех, кто защищал неправильных, был на их стороне. Напротив него - почти тот, кого по заложенной программе следует уничтожить, - но ему не хочется его трогать. И остальных как он – тоже. Сочувствие ли? Нет. Просто, несмотря на то, что он является человеком отчасти, ему не хочется причинять боль тому, с кем он делит это странное место. Да и зачем убивать того, кто ничего не успел сделать? Ни сейчас, ни в прошлом, ни в будущем. Поэтому просто сидит, моргая, видит будущее. Прошлого у него нет. Но он за него цепляется, придумывая себе множество теорий, но все они – ложь. И будущее, которое он видит – тоже ложь. Всё в его голове состоит из цифр: единица и ноль. Всё вокруг относительно. Они – относительны. Они пересекаются взглядами. Хотят поговорить, бросить пару резких фраз, но слова застревают в горле осколками стекла. Считающий себя Богом, считающий себя не-роботом – оба обычные люди. Без прошлого. Без будущего. Только с настоящим, с которым надо учиться жить, нужно смириться. Один из них встаёт и, разворачивается спиной ко второму, смотря куда-то вдаль, в чёрную бездну – вокруг ничего нет. В голове тумблером щёлкают множество мыслей, руки потеют, а единственный глаз часто-часто моргает; ему хочется обратиться к не-человеку, но он боится. Возможно, что некто перед ним – вариация того прошлого, за которое он цепляется. А, быть может, и сама суть будущего. Оппонент думает о нём точно в таком же ключе. - Ты хочешь отсюда выйти? – вместо ответа – кивок. - А ты знаешь, как это сделать? – глаза светятся надеждой. - Возможно. За что ты тут? - За прошлое, которого нет, - минута молчания. – А ты? - За будущее, которое отняли. Они похожи; не внешне – судьбами. Каждый хотел иметь то, чего у них никогда не было и то, за что они всю жизнь цеплялись. Тяжело, больно оглядываться в прошлое, ещё хуже – видеть будущее, которое боишься построить совершенно неправильно. Он – человек без прошлого, слышит там, за невидимыми чёрными стенами детский смех и женский шёпот – на лице проскальзывает тень улыбки. Он - человек без будущего, лишь одним глазом – не красным – видит красное, и за это хочется ухватиться и никогда от себя не отпускать. Он видит прошлое – дождь из снарядов, истошные крики, реки крови, мёртвые тела… Дыхание перехватывает: помнит всё в мельчайших подробностях. Хочется вернуться, помочь, остановить этот тяжёлый рок, но он не может – его будто окатывают холодной водой из ведра. Просто стоит на месте, и другой подходит ближе, смотрит на него внимательно, чувствуя весь его спектр эмоций, анализируя каждую из них. Тот видит будущее: много смертей невинных: взрослые, старики, дети… Убиты лишь потому, что они не похожи на остальных. На его руках – кровь; на лице – кровь. Под ногами – те, кого он убил. И среди них, среди всех этих застывших мраморных тел он видел и тех, кто был отчасти ему дорог. Погибнут не только ген-активные, но и простые люди. Это неправильно. Это не должно произойти. Никогда. У обоих вихрем смешались все эмоции; они – не в тюрьме – оно лишь иллюзия; они сами себя загнали в клетку, пытаясь ухватиться за остатки того, что видят и отпустить то, чего не видят. Шёпот: - Ты в порядке? - Наверно. - Прекрати. Это не построит тебе будущего. - Ты такой же. С разницей лишь в том, что тебе не вернёт прошлого. Вновь молчание, превращающееся в абсолютную тишину. Тот, кого принято называть неправильным – мутантом – идёт вперёд, к чёрной стене, кладёт на неё руку. Он чувствует за ней дверь; им не выйти, пока оба не примут правильного решения. Резко оборачивается и смотрит на почти человека, лишь тяжело дышащего, с полыхающими глазами, в которых теплится надежда, что не всё потеряно. Просто нужно смириться с тем, кто ты, что ты… И принять свою судьбу. Принять то, что и будущее и прошлое – лишь отголоски времени. Всё идёт своим чередом. Они принимают решение. Невидимые двери исчезают, впереди – лишь белый туннель, а там – выход из этой ямы. Они идут к свету. Человек без прошлого, человек без будущего. Разве это важно, когда они способны сами построить всё, что им самим необходимо? Каждый построит свою семью, которой никогда не было и которая всегда будет. Потому что для них важнее этого ничего нет.