***
Четыре года. Мистер Эссекс часто брал Мэттью с собой в лабораторию и демонстрировал свои лучшие образцы; пусть некоторые и были неприятны и пугали ребёнка, но он старался держаться молодцом, за что Натаниель хвалил мальца, гладя того по светлым волосам. И сейчас, уткнувшись носом в одну из многочисленных капсул, мальчишка, выдыхая на стекле пары кругов, рисовал незамысловатые рисунки, будто хотел поговорить с неким пришельцем внутри: оно не пугало его, однако он не мог понять, что видит перед собой: или необычную зверюшку или гусеницу-мутанта, но только с лапками. Хотелось задать кучу вопросов дяде Эссексу, но тот очень не любил, когда его отвлекают от работы, как, например, сейчас, когда он перекатывает из одной баночки в другую разноцветную неприятно пахнущую жидкость. Мэттью поморщился, почесав через красную пластину глаз. И, всё-таки, если он не спросит, то точно случится какая-нибудь глобальная катастрофа. По крайней мере, для самого мальчишки уж точно. - Дядя, а когда оно вылупится? Синистер сделал вид, что не услышал ребёнка, однако приподнятые уголки губ слишком хорошо его выдавали. - Дядя, а что это у тебя там? – мальчик подошёл ближе, потрепав дядю за подол плаща. – Дядя? - Мальчик мой, - Эссекс, поставив все колбы на место, усадил Мэттью рядом с собой на табурет, а сам присел на одно колено, - когда ты вырастишь, то всё поймёшь. - А я хочу знать сейчас! – мальчишка недовольно поджал губы, ударив пяткой по ножке табурета. – Я не хочу вырастать! Я хочу сейчас знать всё! - Расти тебе в любом случае придётся, а это… - мужчина кивнул в сторону капсулы, подключённой к аппарату, что неприятно гудел, - это тебе пример того, откуда берутся дети. - Но дядя Виктор мне уже рассказал о том, откуда берутся дети, - Мэттью вопросительно глянул на Натаниеля, тут же изменившемуся в лице. – Дядя? Оставлять ребёнка наедине с Виктором было плохой затеей, но других кандидатов в роли сиделки на тот момент под рукой не оказалось. Хорошо, что Мэттью – мальчик сообразительный, и сразу перейдёт на сторону Эссекса, когда он скажет своё последнее слово. Но сейчас… Мэттью не стоит знать многого. Пусть знает лишь основное: - Мне просто хочется, чтобы тебе не было одиноко. - У меня будет друг? – таким счастливым ребёнка Синистер, наверно, видел впервые. – Самый настоящий друг? - Да, Мэттью, но ему нужно подрасти, - мальчик опустил голову, - но если ты не будешь мешать своему дяде, то это случится быстрее. Мальчишка, спрыгнув с табурета, отдал честь Натаниелю Эссексу и вновь вернулся к огромной капсуле, внутри которого плавало нечто. Мэттью, вздыхая, уже представлял себе, как они будут играть, весело проводить время и помогать дяде Натаниелю в его делах. И мужчина, вновь разбирая склянки с химическими жидкостями, услышал из детских уст милое: - Я хочу назвать тебя Лисса. Синистер в очередной раз доказал самому себе, что тогда он сделал правильный выбор.***
Пять лет и один год. - Дядя, мне не спится, - мальчик показался на пороге комнаты Эссекса, который всё это время сидел к нему спиной, развалившись в кресле, - мне снился плохой сон. Мэттью, не дождавшись какого-либо ответа, подошёл к дяде ближе и, взобравшись на рядом стоящее кресло, уселся на него и заглянул в руки Натаниелю, который в это время держал в руках маленькую Лиссу, укачивая её и шепча что-то странное и приятное, похожее на песню. Мэтт даже спустя пару лет не забыл её мотив, однако теперь дядя Эссекс перед сном его не убаюкивал, как, например, эту кроху. Она не была похожа на Мэттью: рыженькая, чуть капризная, любила вредничать – он почти как старший брат постоянно смотрел за ней, но ему это даже нравилось. Мальчик взял в свои ладошки крохотную ручку девочки; так хотелось, чтобы она побыстрее выросла, и они бы могли играть часами. - Дядя? - Да? – Эссекс посмотрел на мальчика, все ещё качая в руках малютку Лиссу. - Дядя, мне снился плохой сон, - Мэттью виновато опустил голову, - мне снились… мама с папой. Или это были не они?.. Но я их так называл. И их убили у меня на глазах. Мне было страшно, дядя. - Всё в порядке, мой мальчик, - Эссекс мягко улыбнулся и потрепал свободной рукой мальчишку по голове, - ты в безопасности. Помнишь, что я тебе говорил? - Что родители оставили меня, ведь я им был не нужен, - Мэттью поник. – Дядя, а если бы они не оставили бы меня тогда, то что было бы с тобой? - Мне бы снились кошмары, - Улисса заворочалась во сне, и Синистер вновь принялся её качать в руках. - Отдыхай, Мэттью. Улиссе тоже пора спать. - А можно мне остаться? Натаниель ничего не ответил и вновь вернулся к колыбельной для Улиссы, краем глаза наблюдая за тем, как светловолосый мальчик с одним глазом зевнул, а затем, привалившись на подлокотник кресла, прикрыл глаза и уснул. Маленькую ручку рыженькой девочки он так и не отпустил.***
Восемь лет и четыре года. Мэттью не давалась генетическая наука совершенно никак: дядя Эссекс уже не питал надежды вырастить достойного продолжателя своей работы, но мальчишка усердно старался проявить себя на всех занятиях. И каждый раз, бросая взгляд на то, как Синистер увлечённо о чём-то болтает с Улиссой и что-то ей показывает, пока одноглазый парнишка старается решить простенькие уравнения, ему было обидно. Мэттью тоже хочет заслужить от своего дяди достойную похвалу в научной сфере, хочет доказать, что он тоже чего-то достоин. И сейчас, заметив, как маленькая рыжая девочка подходит к нему, держа в руках банку с чем-то непонятным, Мэтт, убрав занавесь светлых волос со лба, шумно выдохнул и сделал вид, что не заметил подругу. Вот сейчас опять же начнёт умничать! Вся в дядю Эссекса! Пока Мэтт каллиграфически выводил буквы на листе, Улисса заглянула в его тетрадь и улыбнулась, все ещё держа в руке какую-то баночку, но мальчишка лишь закрылся от неё рукой и спрятал заветные каракули, и девчонка лишь закатила глаза. Ей всего четыре, а она хуже младшей сестры! - Мэтт, дедушка сказал, что ты можешь мне помочь, - девчушка потеребила его за рукав. – Это очень важное! - Отстань, Лисса, - настроения заниматься с ней никакого не было. Если дедушка считает её лучшей, так пусть она сама выкручивается, - мне некогда. - Вредина, - девочка, закусив язык, попыталась открыть баночку, но так никак не поддавалась; маленькие пальцы скользили по металлической крышке, и рыжая малышка мысленно паниковала. Минута, две… Мэттью не выдержал и, резко выхватив у Улиссы банку, открыл её без проблем и вернул ей её обратно. – Спасибо, - только и успела сказать она, доставая оттуда… нечто странное. Мэтт хотел сделать вид, что ему совершенно неинтересно, даже для пущей убедительности пару раз черканул ручкой по воздуху, но всё равно вернулся к ней, внимательно следя за тем, как девочка выпускает из стеклянной тюрьмы маленький пушистый комочек, похожий будто на кусок какого-то мохнатого зверя. И… когда оно зашевелилось, то Мэттью в испуге попятился назад, не зная, как на это нечто реагировать. Захотелось даже до этого странного существа дотронуться пальцем, но, стоило ему издать странный писк, как мальчик тут же выбросил эту безумную идею из головы. Улиссы, следя за реакцией Мэттью, громко смеялась. - Что это такое? - Сопелка, - Лисса совершенно спокойно погладила существо по голове, - я его сама сделала. Дедушка мне только немного помог. Он будет нашим другом. Правда, дедушка сказал, что его ещё нужно усовершенствовать! – с видом знатока произнесла она. – Ты мне поможешь? Пожалуйста… - А оно меня не укусит? – осторожничал Мэттью. Комочек, будто услышав его, вновь издал тихий скулёж и сквозь шёрстку показался ряд острых клыков. Не укусит, как же… Однако всё равно было любопытно: Мэттью никогда прежде не работал с экспериментальными видами существ, а тут… такая возможность. И ещё можно доказать дяде, что он на что-то способен. Но… почему-то мальчику хотелось не этого, а просто понаблюдать за странным существом. И он даже не заметил, как ему на плечо положила голову Улисса. Не заметил, как они начали разговаривать о том, как будут воспитывать Сопелку и играть с ним, когда он вырастет… Они слишком зациклились на новорождённом эксперименте маленькой девочки. Или, быть может, о чём-то другом? Натаниель Эссекс наблюдал за детьми, усмехаясь себе; они слишком быстро растут, и видеть это – прекрасно.***
Четырнадцать и десять лет. Мутант-кролик по кличке Сопелка выбежал из комнаты Мэттью и, столкнувшись в коридоре с Улиссой, прыгнул ей на руки, весь затрясся, прижав уши; девочка погладила зверушку и, обняв её, быстрым шагом направилась к комнате своего друга. Оно вновь началось. Осторожно открыв дверь, Улисса увидела, как мальчишка, с которым она росла долгое время, сидел на кровати, закрывая нос рукой, и она заметила кровавые подтёки на его коже, как капли красного стекали с локтей на пол. Способности… Они снова шалят. Дедушка Эссекс говорил, что мутация – это сначала больно, но потом, когда учишься понимать её, заново осознавать самого себя, начинаешь жить по-новому – даже как-то легче. А у Мэттью его способности проявились слишком поздно для его возраста. Сопелка нервно дёргал носиком, прячась в руках Улиссы, которая осторожно ступала к кровати друга и, присев на её краешек, положила руку ему на плечо. - Мэтти? - Отойди, пожалуйста, - он закрывал лицо руками, боясь даже посмотреть в сторону девочки. - Я не хочу… Я не хочу ранить тебя! - Я позову дедушку, - она не могла смотреть, как он страдал, но только она хотела встать, как Мэтт резко схватил её за руку. – Мэттью? - Я… Я справлюсь, - всхлипывал юноша, вытирая тыльной стороной ладони кровь из носа, размазывая красное по щеке в подобие улыбки. – Я… Я не хочу лишний раз беспокоить Натаниеля. - Я не могу смотреть, когда тебе больно! – повысила свой голос рыжая. – Хватит мучить себя! - Я… Я смогу, просто… - Каллаган (фамилию Эссекса юноша не хотел брать по личным причинам – в конце концов, Натаниель просто воспитал его, но отцом никогда не являлся) оторвал от простыни кусок ткани и вытер тряпкой лицо и кровавые подтёки на руках, - просто побочный эффект. Я… забыл принять лекарство. Чёрт, телепатия – это так сложно! Улисса молча наблюдала за другом, сжимая и разжимая кулаки; смотреть на то, как друг детства мучился от собственных способностей – невыносимо больно; внутри всё стягивалось тугим узлом, и девочке казалось, что она порой забывала, как нужно дышать. И вообще, способна ли она это делать? В глазах невыносимо защипало, но, подавив в себе желание выплеснуть эмоции, она просто кинулась на Мэтта с объятиями, уткнувшись носом в его ключицы. Мэтт осторожно, стараясь не запачкать кровавыми пальцами, прижал её к себе в ответ. Ему хотелось просто молчать, а она шёпотом умоляла его: - Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пойдём к дедушке. Он поможет тебе! Поможет! Ему не хотелось в очередной раз идти за помощью к Натаниелю Эссексу, но отказывать Улиссе он не способен. И даже тогда, когда зубастый кролик-мутант по имени Сопелка смотрел на молодого телепата огромными чёрными глазами, будто специально подгоняя его сделать то, что нужно, быстрее. Решено: Мэттью встал с кровати, и Лисс, придерживая его, повела в лабораторию дедушки, чтобы тот сделал инъекцию. Чтобы Каллаган спал спокойнее, и его перестали мучить кошмары, которые с каждым годом снились ему всё чаще. Как же ей хотелось, чтобы они прекратились совсем.***
Восемнадцать и четырнадцать лет. Опять кошмары. Опять не спится. Мэтт уже привык к тому, что каждую ночь к нему возвращался один и тот же плохой сон, связанный с его родителями; будто Синистер всё это время ему врал: родные не оставляли его на пороге убежища злобного учёного, а их убили зверски, причём убийцы – нанятые Натаниелем люди. В голове начали возникать мысли, что, вполне возможно, это правда, но… почему Мэттью не хочется мстить этому человеку? Эссекс всю жизнь воспитывал его как родного сына, помогал справиться с собственными способностями, когда те давали сбой, да и ещё создал Улиссу, чтобы ему не было скучно. Лисса… Удивительная девушка, которая с каждым днём всё хорошела; от той озорной девчушки из детства остался только характер и комок шерсти по кличке Сопела в придачу. Она менялась, и менялся Каллаган: теперь же молодой телепат, находясь рядом с ней, чувствовал себя несколько иначе, чем тогда, пару лет назад: испытывал новое, странное чувство, неизвестное до сих пор. Мэттью догадывался, что с ним, и когда Синистер, положив руку ему на плечо, намекнул на то, что пора это сделать, Каллаган вновь ушёл в себя. Тяжело. Слишком. Особенно после очередной бессонной ночи. Мэттью, встав с кровати, босыми ногами вышел в пустой тёмный коридор и направился на кухню. Надо выпить стакан воды. Или чего-то покрепче, хотя дешёвый алкоголь Синистер не жаловал. Но прожечь горло сейчас необходимо. И когда Каллаган открыл дверь, то яркий свет резанул и без того единственный чувствительный глаз телепата; проморгавшись и привыкнув к свету, парень заметил, что на кухне уже была… Лисса? Рядом с ней, чавкая и фырча, возился в своей миске Сопелка. - Не спится? На вопрос Мэттью девушка покачала головой. - Сопелка проголодался, вот и разбудил меня, чтобы я его покормила. - Ясно. Короткий разговор и боязнь переглядываться; Мэттью вздохнул и молча прошествовал к холодильнику и, открыв дверь, заглянул внутрь белого шкафчика; есть не хотелось – только выпить. Но алкоголя, увы, не нашлось, только сладкие банки с газировкой на любой вкус: яблоко, вишня, груша… Пожалуй, последняя его как раз взбодрит. Каллаган, забрав свой «внеплановый ужин» присоединился к Улиссе, сев напротив неё. Девушка просто наблюдала за тем, как мутированный кролик, весь перепачканный в консерве, с аппетитом доедает остатки с миски. Мэттью, откупорив банку, хотел было уже испробовать напиток, но вспомнил о своих манерах и предложил напиток Лиссе: - Будешь? Та вновь молча покачала головой. И снова молчат, каждый занимаясь своими делами: Лисса просто наблюдала за Сопелкой, а Мэтт – пил; жаль, что не алкоголь. Каждый глоток давался ему тяжело, будто в газированном напитке вместо пузырьков и вкусовых добавок были иголки с ядом; он смотрел на девушку, а внутри всё горело. Почему это с ним происходит? Когда он успел осознать это? Мэттью не знал и не понимал, но, наблюдая за этой рыжеволосой девушкой, ему хотелось только одного – сказать, насколько сильна она ему важна как человек, с которой он рос большую часть своей жизни. Или нечто большее. - Тебя опять преследуют кошмары? – задала вопрос Улисса, возвращая Мэттью из собственных мыслей обратно в реальность. – Мэтт, я волнуюсь за тебя. - Всё в порядке, - отмахнулся он. – Это всего лишь дурацкие сны. - Они не дурацкие, - настаивала на своём девушка. – Ты не спишь сутками, пропускаешь тренировки, дедушка сказал мне, что ты стал воровать у него препараты. Что с тобой происходит? - Я и сам не знаю. Он уходил от ответа, и Улисса знала об этом, но всё равно не хотела давить на него. Дедушка и так рассказал ей слишком многое, а на другое дал очевидные намёки, и от этого… становилось как-то непонятно на душе, но и не сказать, что неприятно. Просто оно было новым, от того и неизвестным, хотя она девушка умная, догадалась обо всём быстро. И сейчас, глядя на трясущегося телепата, она сжимала кулаки, силилась встать и резко вытолкнуть его из кухни, чтобы заставить хоть немного поспать, но… Она просто кусала губы, нервничала, а глаза предательски щипало. Мэттью… Он ей слишком дорог, и в который раз он убивает сам себя, задумываясь о прошлом. Улисса знала, от чего его спас Синистер: это ошибка, намеренная, но он не мог позволить сделать из юного телепата машину для убийств братьев и сестёр по крови. Правда была не такой: его родители никогда его не оставляли, его родители были жестоко убиты мародёрами Натаниеля, но… если бы он этого не сделал, то что бы стало тогда с ним? Мэттью никогда бы не узнал Улиссу и, скорее всего, не дожил бы даже до возраста пяти лет. - Мэттью, я… - Я устал, Лисса, - выдохнул Каллаган. – Я просто сильно устал от того, что каждую ночь меня преследуют кошмары. Я не осуждаю Натаниеля, я просто… Просто боюсь… - Боишься чего? - Потерять свою семью. Потерять тебя. Особенно – тебя. - Мэттью… - Мне снится один и тот же и иногда кажется, что он рано или поздно сбудется. Что, вернувшись в прошлое, всё пойдёт так, как должно быть изначально. Не будет ни тебя, ни Синистера, ни Крида с другими мародёрами… Просто никого из вас не будет. Даже Сопелки, который… Который появился благодаря нам. И ничего не будет. Все мертвы. Но… Небольшая пауза – ему нужно набраться сил и воздух в лёгкие, чтобы продолжить. - И… Я не хочу такого. Я хочу иное будущее. Где есть все мы, и где… Мы можем создать новое, более грандиозное. В будущем. Вместе. Лисс, я… Девушка резко встала со стула и, подойдя к Мэттью, заключила его в крепкие объятия и, сама не ожидая от себя, поцеловала его в губы. Она не умела читать мысли, но она понимала его всего, и ей не хотелось, чтобы он страдал. Страдал он – страдала и она. Слишком сложная арифметика, но понятная им двоим. Мэтт, чуть отстранившись, пальцами провёл по её щеке, а у самого всё разбивалось и восстанавливалось внутри с бешеной скоростью. Телепат чувствовал, что Улиссе хочется плакать, но… он не хотел, чтобы она грустила, ведь он… он всегда будет рядом с ней, что бы ни случилось. Простое действие вместо тысячи слов – они вышли на новый уровень. И Мэтт, крепко прижав девушку к себе, просто молча стоял так с ней посреди кухни, глядя по рыжему шёлку волос. Тишина разбавлялась разве что тихим шумом работы холодильника и фырканьем Сопелки. - Я люблю тебя, Лисса. - Я тебя тоже. Отношения, перешедшие на совершенно новый уровень. Они стояли так долго, потому что время для них остановилось, потому что ещё очень многое нужно друг другу сказать, признаться… Но это всё завтра, сулящее новые события и яркое будущее. С этого дня кошмары Мэттью больше не снились.***
Шестнадцать и двадцать. Мэттью осторожно постучался костяшками пальцев по двери и, не дождавшись ответа, вошёл внутрь лаборатории, видя, как Синистер записывает что-то в блокнот. Натаниель знал, что те, кого он растил с самого детства, выросли и теперь готовы идти рука об руку вместе, но уже без самого учёного. Эссекс радовался тому, что у Улиссы и Каллагана всё хорошо – они взрослые люди, они сами могут построить своё будущее, и он действительно был горд за них, ведь он знал обо всём с самого начала. И видя замешательство Мэттью, учёный лишь делал вид, что молодой телепат ему мешал работать и повернулся к нему спиной, грубо сказав: - Я занят, Мэттью. - У меня срочное дело, - Каллаган не отступал от своего – вот оно, воспитание Синистера на лицо. Уголки губ Натаниеля приподнялись в улыбке, но он, откашлявшись, быстро убрал её, вновь посерьезнев. – Я хочу поговорить с тобой. - Позже, мальчик мой. - Не могу позже, - настаивал на своём Мэттью. – Мне нужно сейчас! - Насколько мне известно, но тебя больше не беспокоит бессонница, - Натаниель отложил свои записи в сторону и уставился на блондина. – К тому же, твои силы вышли на новый уровень, и они тебе тоже не приносят никакой боли. Так в чём дело, раз тебе понадобилось отвлекать меня от важной работы? Мэтт начал что-то быстро искать в кармане куртки; он заметно нервничал, на лице выступила испарина, и парень даже не догадывался о том, что прямо сейчас информацию из его головы считывает Синистер – тоже ведь немного телепат, пусть и не такой сильный, как сам Каллаган. Синистер, скрестив руки на груди, просто уже ожидал реакции молодого человека, и как только тот нашёл ту самую заветную бархатную коробочку, то, раскрыв её, продемонстрировал Натаниелю её содержимое – золотое колечко с аккуратным маленьким красным камешком – точно такие же использовал для своей работы Эссекс. Учёный усмехнулся; так вот для чего Мэттью тогда украл из сейфа рабочие драгоценности – умно. - Я… - Каллаган тяжело задышал и присел на колено, - я… я хочу сделать Улиссе предложение. Так быстро? Синистер улыбнулся; два года они скрывали свои чувства от Натаниеля, бегали от него, будто учёный за их тайные свидания отругает и поставит в разные углы. Взрослые люди, которые, порой, думают, как дети. Эссекс был только рад за воспитанников, хотя и считал, что они слишком сильно торопились с событиями. Ну, раз свободные отношения им не милы – пусть женятся. Всё равно Синистер знал, что эта история рано или поздно закончится именно так. - Встань, Мэттью, - Каллаган послушно поднялся, однако продолжил держать вытянутую руку с открытой коробочкой, - ты уверен? - Абсолютно. - Ты ведь прекрасно понимаешь, какая это большая ответственность, - нравоучительным тоном учил Натаниель. – Где вы будете жить? Работать? Чем питаться? Вы думаете о том, как сможете воспитать детей и что дать им в вашем возрасте?.. - Нет, но… - Мэттью замялся. Значит, зря он спешит, получается, но… так уже хотелось сделать Улиссу именно своей, чтобы она носила законно его фамилию, а не дедушки Эссекса, - мы думаем над этим… - Молодёжь, - Синистер покачал головой, - вы всегда куда-то торопитесь. Но вот что я тебе скажу, мой мальчик: я знал, что рано или поздно это случится и… - учёный подошёл ближе и положил руки на плечи телепата, - если ты считаешь, что уже пора, то я… Я благословляю вас на это. - Спасибо, - телепат улыбнулся, захлопывая коробку. Натаниель кивнул и разрешил молодому человеку покинуть лабораторию. Как быстро летит время: Эссекс прекрасно помнил, как нянчил на руках своих воспитанников, и вот они уже выросли и теперь готовы идти по жизни вместе, рука об руку. Он был рад за них и очень горд, понимая, что поработать сегодня ему нормально больше не удастся – все мысли будут виться вокруг Лиссы и Мэттью. И о том, насколько дети быстро растут.***
Восемнадцать и двадцать два года. Смотреть на мир по-новому спустя столько лет – это незабываемое чувство. Война за выживание давно закончилась, но её отголоски все ещё существовали в этом мире; руины, трупы, запах смерти… Мэтт, облокотившись о парапет здания, в которой располагалась лаборатория – их дом – смотрел на всё это, понимая, что будущее сулит множество перемен; и не только касающиеся мира, но и его самого. Рядом, потираясь о его ногу, сидел Сопелка, который за вторым хозяином всегда следовал хвостом. Кролик всё просился на руки молодому человеку, и Каллаган, вздохнув, схватил ушастого и прижал к себе, поглаживая по шёрстке. Он нервничал – давно такого чувства не испытывал, но всё же… было немного неспокойно. Столько уже прошло времени, а она никак не выходила. Что-то случилось? Или же?.. Нет, не стоит думать о плохом. Каллаган покачал головой, выкидывая из головы пессимистичные мысли и, заметив, как навострились ушки Сопелки, он понял, что на крышу кто-то пришёл. Некто открыл входную дверь, и Сопелка, спрыгнув с рук Каллагана, побежал встречать гостя – им оказалась Улисса, которая успела поймать вовремя прыгающего кролика-мутанта и прижать его к себе. - Всё в порядке? – осторожно поинтересовался Мэттью, пока Улисса шла прямиком к нему. Её лицо не выражало никаких эмоций, и это настораживало молодого человека. – Лисса? Девушка встала около Мэттью и, облокотившись о парапет, прижала Сопелку к себе сильнее, смотря на развернувшийся внизу полуразрушенный город. Кролик в её руках поддёргивал носом, смотря на Каллагана; телепат не мог читать мыслей девушки, поэтому и не догадывался о том, что ей в кабинете сказал Синистер. - Лисса? - Всё в порядке, - она улыбнулась, и Мэтту стало легче. – Дедушка сказал, что беспокоиться не о чем. - И кто же? - Девочка. Мэтт подошёл сзади и, обняв девушку за талию, зарылся носом в её рыжие локоны. Всего пару месяцев, и в их молодой семье станет на одного человека больше. И это не могло не радовать, однако Каллаган надеялся, что первенцем будет мальчик – вот и спорь теперь с Виктором; Мэтт при следующей встрече отдаст Саблезубому его честно выигранные девять баксов. Но всё это мелочи; главное, что они вместе. На руках молодых людей под светом заходящего солнца блестели золотые кольца на безымянных пальцах – мистер и миссис Каллаган счастливы, что так сложилась их судьба. И Натаниель Эссекс, следящий за молодой парой, лишь усмехнулся, делая пометки в своём блокноте и до сих пор не осознавая того, что скоро станет прадедушкой. Однако в этом было что-то новое и приятное. Его личный эксперимент оказался слишком удачным. И скоро он начнёт новый, когда на свет появится новый член их семьи.