***
Время тянулось неимоверно долго, и Эван, уже лёжа на парте, ковырял ручкой свою тетрадь, слушая какие-то там скучные лекции от мисс Ветон и одновременно за этим наблюдая за часами, стрелки которых уже подбирались к заветной цифре двенадцать. Всё-таки выдержать сразу три урока литературы было мучительно: вместо истории и химии его классу поставили дополнительные курсы мисс Ветон, а лучше бы сделали «окна». Первый день в школе, и такие проблемы… Трудно быть подростком, особенно тем, у кого в голове уже засели классики американской литературы времён гражданской войны. Эван лежал на парте, закрыв голову капюшоном и делая вид, что спит; учительница никак не реагировала на его поведение, а вот одноклассники… Им было охота веселиться: пуская в новичка бумажные шарики из коктейльных трубочек, украденных из столовой, мальчишки позади Эвана тихо смеялись, иногда перешёптываясь; они считали, что Сабахнур не слышит их оскорблений, но… Ему было просто плевать. Было обидно, когда мутант слышал о себе, как он сам считал, правду: он действительно странный, ненормальный, урод с ужасающей улыбкой… Эвану не хотелось отвечать этим парням, хотелось просто дождаться звонка на перемену и вылететь первым из класса. И отчего-то хотелось, чтобы этот день побыстрее закончился. - Слышь, Феликс, а этот чел, оказывается, из того зоопарка, где держат остальных фриков, - втирал информацию конопатый рыжий парниша, который мог похвастаться, разве что, своими скудными мозгами и щербиной между зубов, - ну, знаешь, из того курятника… Где этот лысый миллионер всем тусит. - Оттуда же очкарик и рыжая ботаничка! – кивнул ему толстый паренёк с засаленными каштановыми волосами, на футболке которого виднелись крошки. – Они же там все ку-ку! Может, и этот тоже?.. - Ты видал, у него какие шрамы? Может, он псих какой-то? Даже косметикой мажется, как баба! Вон весь рукав в этой дряни. Эван, услышав это, резко подскочил с места и глянул на рукава своей кофты; он и не заметил, как, лежа на парте, стёр со своей щеки собственный камуфляж; теперь же на лице красовалось пятно нездорового серо-голубоватого оттенка кожи – будто мальчик болел витилиго. Эван поспешил поскорее закрыть лицо руками; хотелось тут же полезть в рюкзак и достать косметичку, но все же заметят, и будет ещё один повод высмеять его как новичка. Когда же этот чёртов звонок?.. - …Литература девятнадцатого века охарактеризована тем, что… - заученный нудный текст мисс Ветон был перебит голосистым звонком с урока. Класс тут же оживился и, без разрешения преподавательницы, быстро начал собираться и выбегать на улицу. Хватит с них, и так с муками отсидели три её урока! Она даже объявить всем домашнее задание не успела – спустя несколько секунд кабинет был пуст. Эван, повесив сумку на плечо, ринулся к своему шкафчику, стараясь не попадаться на глаза своим одноклассникам и другим любознательным ученикам Бейвилльской школы. Чуть не попался; ещё бы немного, и все бы узнали о том, кто Эван на самом деле. А ведь профессор предупреждал своих воспитанников, чтобы они скрывали свои способности, потому что люди ещё не готовы к мутантам: меньше знают – меньше проблем. И Эван знал, что если попадётся, то ни Ксавьер, ни кто-то другой не придёт ему на помощь; ни одноклассники, ни Люди-Икс, ни старший состав преподавателей во главе с суровым мистером Логаном. Даже дядя Кластер… Сабахнур очень скучал по нему; дядя был единственным, кто был для Эвана настоящим другом: они и в бейсбол вместе любили играть, и дядя научил его вскрывать замки, и постоянно на праздники наедались вкусной, но такой вредной пищей… Как же ему хотелось вернуться в то время, вернуться в прошлое, где было так легко и беззаботно, а сейчас… Сейчас всё иначе. Эван добежал до своего шкафчика и, опустив рюкзак, начал открывать дверцу, поворачивая кодовый замок; так, сменить пару тетрадей и учебников, и можно бежать на контрольную по геометрии. Щёлк, щёлк, щёлк, и шкафчик поддался; Эван только хотел открыть дверь, и даже сделал это, как перед его носом тут же ею захлопнули; мутант попятился назад и спиной стукнулся о грудь какого-то бугая, одетого в школьную форму местной футбольной команды. Рядом со шкафчиком стоял в той же форме ещё один парень, а рядом с ним уже знакомый Эвану рыжий худой парниша, который, скрестив руки на груди, ехидно ухмылялся. Вот попал так попал! - Парни, я говорил, что у нас в классе завёлся какой-то укуренный полудурок! – показывая тонким пальцем на Эвана, кричал рыжий. – Наркоман, похоже! - Какой же он наркоман? – рядом стоявший бугай схватил сумку Сабахнура и начал высыпать её содержимое прямо на пол. Посыпалось всё: ручки, тетради, блокноты, линейки и… кое-что интересное для посторонних и кое-что личное для Эвана. Парень, походивший внешне больше на карикатурного гоблина из каких-нибудь комиксов, заприметил в бардаке новенького одну любопытную вещичку и, подняв её, покрутив в руках, сразу понял, чем она является. А когда молния щёлкнула, то верзила начать демонстрировать своим парням то, что мальчик с улыбкой Глазго прятал от окружающих. – Эй, парни, да он же гомик! Фу, краситься любишь, да, педик? - Вы, вы не понимаете, - трясся Эван, пытаясь отобрать своё сокровище. – Это… Это моё… Он пытался вырваться, но его держали, сковали; старшеклассники и одноклассники в открытую смеялись над ним, и Сабахнур даже не заметил, как на «стрелку» начали сходиться зрители: всем в этой школе внезапно стало скучно, вот и пришли посмотреть на любопытное зрелище: не каждый день старшеклассники прессуют малолетних гомиков – таких тут не терпят! - Чего не понимаем, сопля? – хохотал рыжий. – Что ты пидор? Эй, парни, давайте-ка научим его, как с такими обращаются в Бейвилле! Под крики и смех толпы, старшеклассники решили на перемене сыграть в излюбленный вид спорта – футбол, вот правда мячом на этот раз стал Эван: парня швыряли то туда, то сюда, оскорбляли его, всячески обзывали, били под дых и ставили подножку… А Сабахнур ничем им не мог ответить; он просто терпел, чтобы не показать свою силу, чтобы не раскрыть того, что он мутант, чтобы… Не предавать идею Чарльза Ксавьера. Но где он, когда он так нужен? Где остальные Люди Икс? Почему… Почему его все бросили? Чем он хуже остальных? Эван не знал, и внутри разрасталась огромная дыра обиды и отчаяния; он уже не чувствовал боли от ударов, смех и оскорбления толпы слились в единый гул, а коридор начал расплываться; губы ощутили что-то горячее и липкое. Неужели он действительно заслужил такое отношение к себе? Неужели он навсегда останется изгоем среди сверстников? Дядя Кластер говорил, что мужчины не плачут, но Эвану очень хотелось дать волю своим чувствам, очень… И когда он упал на колени перед своим одноклассником, то даже не почувствовал, как слёзы горечи обожгли щёки. - Фу, мудила рыдает как баба! – заливался затейник всей клоунады. – Нытик! Сопля! Клоун! Толпа смеялась, и Эван уже ничего не соображал; его сломали, но ещё не добили окончательно. Он даже не сразу понял, как один из старшеклассников поднимает его над полом, пригвоздив к ящику собственного шкафчика, чтобы поставить жирную точку в этой эпопее. Сабахнур зажмурился, принимая такую судьбу; люди… Они все чёрствые, злые… Профессор мечтал о мире во всем мире, но разве может мутант жить рядом с такими, кто… Будет похуже их. Кто… Злее их. Мутанты, по сути, защищая себя, не должны открываться всему миру. Мутанты… Ещё слабее людей. Сабахнур видел всё будто в замедленной съёмке: кулак спортсмена с каждой секундой увеличивался в размерах, толпа продолжала веселиться, а рыжий одноклассник заливался от смеха; мутант зажмурился и отвернулся – так легче принять боль, так легче всё пережить. День плохой, ужасный, он скоро закончится, а завтра… О завтрашнем дне совершенно не хотелось думать. Эван уже мысленно представил ту адскую боль, когда костяшки старшеклассника встретятся с его скулой, Ничего ничего не происходило – только лишь в мыслях, но не в реальности. И толпа вдруг резко затихла… Парень открыл глаза и увидел, как кулак старшеклассника оставил на его школьном ящике вмятину, а сам он… В порядке? Эван не сразу сообразил, что его уже не держат над полом, а он твёрдо стоит на земле, на подкашивающихся ногах. Что?.. Что произошло? Неужели его спасли? Но кто? Парень плохо соображал: в глазах всё расплывалось, и мутант начал пятиться назад, хватаясь за голову; из носа до сих пор шла кровь. То, что происходило с его недругами, он уже не видел: старшеклассники о чём-то спорили с кем-то… Эван прищурился: огненно-рыжие волосы, спортивная форма одежды… Неужели Джин почувствовала, что ему плохо, вот и пришла на помощь. И если это она, то у Сабахнура могут быть проблемы: Грей обязательно обо всём расскажет профессору, а там… Толпа школьников резко стихла, когда услышала голос внезапно появившегося директора Келли. Не хватало ещё вылететь отсюда в первый же школьный день. Эван, слабо понимая что-либо, на ватных ногах стал медленно уходить из зоны конфликта, постепенно ускоряя шаги; хватит с него всего этого, хватит! Нужно спрятаться, забыться, переждать весь день, а потом вернуться обратно в школу, написать дяде Кластеру, чтобы тот забрал его обратно. Никогда в жизни Сабахнур не был таким разбитым. И, готовый вот-вот расплакаться, он убежал прочь из коридора. Нужно успокоиться, нужно собраться с силами и мыслями, нужно… Нужно просто побыть одному.***
Прозвенел звонок. И не один. Два или три – может, больше: гул толпы резко сменялся тишиной, и так повторялось ещё пару раз, пока всё вновь не затихло. Сидеть под лестницей, обхватив руками колени и откинувшись в них носом, стало чем-то родным – так закрываешься от всего мира: от проблем, от чёрствых людей, от зла, от всего… Эван понятия не имел, сколько по времени уже сидит так: он помнил, что прошло ещё два занятия, а, может, ему просто показалось. Однако никто после того инцидента со старшеклассниками не пытался найти его: ни те, с кем учился, ни Люди Икс, ни даже Джин, которая вытащила его из передряги и будто махнула рукой, забыв вообще о нём. Сабахнур не обижался за это на Грей, но вот возвращаться ни в класс, ни в институт ему как-то не хотелось. И что скажет профессор, когда увидит его таким: помятым, избитым, в крови? Вдруг вышвырнет, как нашкодившего котёнка, на улицу? И куда тогда Эван пойдёт? Дядя Кластер неизвестно где, а связаться с ним получится, разве что, через обращение к вселенной – и то не факт. Всё вновь стихло, и Эван снова привык к тому, что его ничего не окружает. Он один, в себе, в своих мыслях, в своём мире. Один… Ему очень тяжело, но он понимал, что никто не протянет ему руку помощи. Либо выкарабкиваться из ямы самому или гнить в ней до конца своей жизни – вспоминал наставление дяди Сабахнур, делая выбор. Всё-таки лучше одному, ведь иначе потом будет не так больно в отношении, наверно, всего: любви, предательства, дружбы, веры… Парень шумно выдохнул и понял: наверно, пора перестать обижаться на весь окружающий мир, а просто обходить его стороной. Собравшись с мыслями, Эван поднял голову и, посмотрев вперёд, увидел, как ему прямо под нос суют его… Рюкзак? Мутант опешил, а когда глянул наверх, то увидел… Рыжаволосую девицу, широко улыбающуюся. Как? Как она тут оказалась? Эван попятился назад, почувствовав спиной холодную стену – хорошо, что она была тут, иначе он бы точно грохнулся если бы не в обморок, то от удивления. Девушка от такой реакции захихикала, но не так, как остальные: от её улыбки не веяло лицемерием и злобой – всё было искренне. - Приветик, - наконец, произнесла она, присаживаясь рядом с парнем на корточки, - как ты? А Эван молча смотрел на неё, совершенно позабыв о том, что весь его грим на, как он сам думал, уродливом лице, практически стёрся. А когда он вспомнил об этой чересчур важной проблеме, то снова подтянул колени к груди и накинул на голову капюшон. Снова спрятаться от всего мира, снова спрятаться ото всех… - Не смотри на меня, - прошептал Сабахнур, стараясь не глядеть на девушку. – Не смотри, не смотри… Никому не говори. Не смотри!.. Он не видел её лица и был почему-то уверен, что она сейчас скривилась вся или побежала рассказывать подругам о том, что нашла того самого уродца, которого побили в школьном коридоре. Плохо, что вообще в живых оставили – мутанты ведь все уроды! Они не люди – намного хуже их! Эван зажмурился, представляя себе, что произойдёт дальше – повторение отвратительного цирка уродов, в котором, разве что, не хватает гнилых фруктов и овощей, чтобы в него - звезду фрик-шоу – кидали все эти помои. Парень весь напрягся, ожидая чего-то невыносимого, однако… Вместо этого почувствовал лёгкое прикосновение ладони – такое тёплое, такое… Обнадёживающее. Парень поднял голову и заметил, как к нему опять присела рядом эта девушка, и ему вновь хотелось от неё сбежать, однако… Бежать было некуда – он сидит под лестницей в углу, да и силой прохождения сквозь материальные предметы Эван не обладал. - Всё в порядке, я не кусаюсь, - улыбнулась она, заправив прядь рыжих огненных волос за ухо. – Кажется, это твоё? – она вновь продемонстрировала его рюкзак, и Эван резко выхватил сумку, прижав её к груди, будто именно эта вещь – весь его мир, вся его вселенная. – Значит, не обозналась. - Что тебе нужно? – буркнул мутант, отводя взгляд от неё. Наверно, пока что кажется такой невинной овечкой, а потом как уколет в самое сердце! Пока просто делает дружелюбный вид, чтобы Эван мог ей открыться. Но сегодня мутант понял, что никто ему в этой школе не друг и не товарищ. Никто. - Мне? Да ничего, - она подсела рядом, принимая ту же позу, что и сам Эван. – Просто хотела передать то, что ты уронил. Не знаю, всё ли собрала обратно в твою косметичку, но… - она пожала плечами, - Могли некоторые кое-что себе утащить. Кстати, у тебя кровь. - Ничего страшного, - махнул рукой Сабахнур, открывая рюкзак и проверяя, на месте ли всё: тетрадь, ручки, учебники из библиотеки, мобильник, косметичка… Осторожно вытащив её, следя при этом одним глазком за реакцией рыжей, мутант хотел замазать синяки и рану над губой при помощи тонального крема, но неожиданно… Она перехватила его руку с тюбиком и аккуратно взяла крем. – Что ты делаешь? – на выдохе произнёс Эван, не понимая, чего она хочет добиться. - Чего ты такой серьёзный, а? – Эван попытался перехватить крем, но его новая знакомая не давала ему этого сделать. – Ну? Или, может, скажешь, где детонатор? - Отдай! – Эвану уже надоело играть в эти игры. Пришла, чтобы посмеяться над ним или поиздеваться? Окончательно затравить? Сабахнур понял, что никому не стоит доверять – даже тем, кто поначалу с улыбкой на лице протягивает тебе принадлежащую вещь. – Отдай же! - Ой, твой? Серьёзно? А я бы хотела оставить себе, хотя… «Да что же этой такое?» - Эвана просто слов не находилось. Девушка смеялась, в глазах плескалось озорство… Она будто бы игралась с ним. Что, так нравится издеваться над только что избитым парнем, которому теперь нигде нет места, даже под лестницей? Эвану не было смешно, ему уже даже не обидно – теперь он злился на того, кого впервые видел в своей жизни. И, выхватив собственность из её рук резко, вновь уселся в углу и, выдавив крем, начал быстро-быстро втирать его в щёки, чтобы она не видела его таким, чтобы она… Просто ушла и оставила его в покое. Девушка стихла; она хотела поднять ему настроение, а вместо этого только усугубила ситуацию. Так ещё он себе хуже делает: кто же тоналку мажет на свежие раны? Придвинувшись ближе, школьница толкнула его локтём в бок. - Эй, да ладно тебе. Ну, чего-то ты, обиделся, что ли? – Эван лишь дёрнул плечами, и девушка закатила глаза. – Ой, да ладно!.. – она снова ударила его в бок. – Не дуйся! Не дуйся, кому говорю! - А я и не дуюсь, - резко повернулся к ней Эван, лицо которого было неряшливо измазано тональным кремом. - Зато в крови. Дайка-сюда обратно, - она снова резко выхватила из рук тюбик с тональным кремом и, не дав даже что-то сказать Сабахнуру, вытащила из своей сумки салфетку и начала вытирать его разбитую губу. Парень опешил, но отталкивать от себя девушку не стал. – Зовут тебя как, кстати? - Эван, - мутант виновато опустил глаза. Девушка улыбнулась, продолжая бережно оттирать крем. Её совершенно не пугал его настоящий оттенок кожи, и Сабахнур чувствовал себя… Увереннее. Он не старался больше спрятаться, ведь она уже видела всё: и его уродливые губы, и необычную пигментацию кожи… Жаль, что не видела, какие его настоящие глаза. Хотя, наверно тоже бы не удивилась. – А тебя как? - Лисса, - представилась рыжая, выкинув уже ставшую грязной салфетку и поднялась на ноги. – Перекусить не хочешь? Эвана не нужно было долго уговаривать, и он, встав, повесил на плечо сумку, и Лисса, оказавшая почти на полголовы выше его, схватила его за руку и, с довольной улыбкой, повела его в сторону выхода из школы. И пока они шли, то разговаривали обо всём на свете, стараясь узнать друг друга получше. Лисса - тоже мутант, вот только она этого не скрывает и не посоветовала этого делать Эвану: в конце концов, так ему будет комфортнее и не так боязно. И мальчику пришлось согласиться. И к концу учебного дня, когда двое прощались, Лисса подарила мальчику с улыбкой Глазго поцелуй в щёчку, а после скрылась в школьном автобусе, пообещав, что завтра угостит его вкусными хот-догами за углом. Сабахнур улыбнулся; вполне возможно, что первый день в школе не такой уж и плохой. По крайней мере, Эван мог надеется на то, что рыжеволосая девушка рядом с ним – его будущий лучший друг. А, может, и не только…