***
Да уж… Обрывки того сверхреалистичного сна преследовали меня ещё несколько дней. Я ходил сначала задумчивым, а потом злым. Задумывался я над тем, как же так вышло, что я — всегда привычно делающий это на автомате — забыл наложить на свою кровать заглушающие чары? Привычка эта завелась у меня ещё с четвёртого курса первой Поттеровской жизни. Когда крестраж в моей голове стал улавливать события, происходящие с возрождённым Волан-де-Мортом, то назрела необходимость оградить товарищей по спальне от еженощных побудок, вызванных моими воплями из-за болей в шраме, а позднее и из-за ужаса перед увиденным. А разозлился я тогда, когда понял, что неведомый «режиссёр» сна вмешался в мои действия уже тогда. И уже тогда помешал мне совершить привычный ритуал. Заранее рассчитывал поиздеваться? Поиздевался, ничего не скажешь! И продолжил издеваться! Потому что ночи шли, а подобных снов мне больше не снилось! Вот прям вообще! Сука! А ведь так хочется! Понимаю, что в реале пока нельзя профессора домогаться, но терпение-то у меня не железное! Ведь как же хочется ещё раз почувствовать прохладу рук Северуса на моей коже… Бляааа! И ситуация значительно осложнялась тем, что лаборатория, где мы продолжали с ним вдвоём варить зелья, навевала слишком много приятных воспоминаний. Благо хоть проф в реальной жизни носил свою привычную мантию, застёгнутую на все пуговицы, и ходил с распущенными волосами. Но тем не менее мне всё чаще приходилось воображать Седрика, во главе толпы голых парней. И был ещё один странный момент… Ладно мне было неудобно находиться с Северусом один на один! Но почему он начал меня избегать?.. Ума не приложу! В моем случае было вполне понятно, почему я старался держаться от мужчины на расстоянии, пусть и не сильно большом, но зато безопасном для него, а вот что сподвигло зельевара на подобные же действия?.. Он тоже стал отдаляться от меня, держать дистанцию. И уж кого он таким образом пытался уберечь, себя или меня, я понять не мог. И главное — от чего? Не мог же он незаметно для меня залезть мне в голову? Не мог. Тогда в чём дело? Нет, существенно в его поведении ничего не изменилось, но… Я же наполовину зверь, можно сказать. Я же вижу/слышу/чую гораздо лучше других! Я стал замечать, что пальцы профессора слегка подрагивают, стоит только мне к нему обратиться. Когда я проходил мимо него, во время варки зелий в его лаборатории, то улавливал тихий долгий выдох, а сердце его начинало частить… К моему счастью, это странное поведение не продлилось слишком долго, и вскоре почти сошло на нет. Мы с Северусом вернулись к привычному совместному времяпрепровождению и к нашим непринуждённым разговорам. Но я стал замечать на себе его задумчивые взгляды, а себя постоянно ловил на том, что залипаю на его шею, пусть и закрытую высоким воротом мантии. Странная какая-то фигня творится с нами обоими! Но кое-что из того, чего я опасался, всё же проявилось: тот самый синдром собаки Павлова. Мне приходилось каждый раз сглатывать набежавшую слюну, когда профессор поднимал бровь во время разговора. Прости, Седрик… Лишь бы не начать на самом деле от Диггори шарахаться. Северус вроде бы ничего не замечал. Вроде бы… Я, по крайней мере, на это очень надеялся.***
Что касается клуба: эльфы на этот раз, к счастью, не стали выносить мне мозг. Видимо, они тоже постепенно привыкли к моим странностям и теперь почти без истерик соглашались помочь. Все члены клуба слепили себе чашки и теперь, за подготовкой к эссе и общением на разные темы, мы попивали вкусный чаёк. Да и в целом ребята каждый день теперь могли наслаждаться большим пространством, в котором каждый занимался тем, чем хотел. Красота! Конечно, было забавно смотреть на постоянное недовольство Минервы, но в целом иначе как в поджатых губах это не выражалось. Мы с Драко и Сью исправно тренировались, а затем: они тратили по паре часов на медитацию, а я бежал к Северусу, помогать варить зелья. Можно сказать, что в основном я неплохо проводил время, псины — что первая, что вторая — ко мне больше не лезли. Сириус гонялся за крысой, а Люпин мучился раздумьями, как бы, наименее травматичным способом, пристроить свой зад в узкий промежуток между интересами Министерства и помощью бывшему школьному товарищу. Так что я даже успевал почитывать книжечку про тёмномагические артефакты, настолько у меня график упростился! Есть чему радоваться. Я — из мести за надругательство над финалом моего чудесного сна — стал теперь по вечерам накладывать на соседей по дортуару «Сомнус» и снимать по утрам, а так как вставал я всегда раньше всех, то мои манипуляции оставались незамеченными. А что? Крепкий сон всем полезен! А мне зато можно было, никого не опасаясь, спокойно разговаривать с Кричером, который следил за Сириусом и ежевечерне, перед сном, исправно докладывал мне и Сэру Северу где мой «тупенький» крёстный весь день шлялся, чем занимался, и не несут ли его действия угрозы ученикам. Я мог даже вслух возмущаться тупостью собаки, которая столько времени одну чёртову крысу поймать не может! Идиот! В идеале, конечно, стоило бы Сириуса отправить в «ЧПОК» уже сейчас, но Петтигрю всё ещё был среди нас, учеников, и всё ещё чувствовал себя в относительной безопасности. Так как хоть за ним и охотился его бывший кореш, но личину-то его крысиную Блэк никому не раскрыл. Даже Люпина не посвятил в свои дела! Дважды идиот!!! Поэтому оставалось только ждать. Ждать и следить. И как только, так сразу! Но уж что-что, а ждать я умею, в прошлый раз семнадцать лет ждал! Десять в Дурслькабане, ещё семь в… В Хогкабане! А что? Звучит — Хогкабан! С учётом моего знания русского языка — прикольно. Ну, ничего, подождём, твою мать…***
На новогодние праздники решено было снова, как и в прошлом году, разъехаться всем коллективом по домам. Кто-то ехал для более осознанного сбора и накопления счастливых воспоминаний, но, по большей степени, всё же для реабилитации. Так как пусть школота и была защищена патронусами, но основной проблемы они решить не могли, если, конечно, не держать их рядом на постоянной основе. Ведь даже простое нахождение дементоров на границе территории школы угнетало похлеще любой депрессии. Такое соседство никому не могло принести пользы. Как ты от него не защищайся. В этом году мы, всем факультетом, смогли уговорить нашего декана полноценно отдохнуть на зимних каникулах, так как из учеников, из всего «Пуффендуя», в замке на Рождество традиционно оставался только я. Но в этом году и я не был в одиночестве, Драко и Сью — как бы я их не уговаривал уехать — решили не оставлять меня одного. Каникулы мы собирались потратить на тренировки на свежем воздухе и игру в снежки, потому что снега в этом году выпало очень много. Мы носились по сугробам, в рамках повышения выносливости, и даже не особо пугались перспективы наткнуться на «блудного» дементора или Сириуса Блэка. Потому что и первого, и второго мы могли не напрягаясь уделать, даже без палочек. Так что мы спокойно играли в снежки или устраивали бег с препятствиями, которые сами же и возводили из сугробов разной высоты. Конечно, совсем без присмотра мы не оставались, ведь у Северуса тоже освободилось то время, которое он тратил на проверку эссе. А уж после того, как мои друзья — проторчав вечерок одни — заявили, что они тоже пойдут со мной, помогать профессору Снейпу, мы, в шесть рук, наварили солидный запас зелий для больничного крыла и практически освободили ему время до конца каникул. Северус заметно расслабился, когда мы перестали оставаться с ним один на один, и, получив трёх помощников вместо одного, рассщедрился не только на чай с лимоном и мёдом, но и на помощь с тренировками, и даже на советы: как лучше переходить от уклонения к обороне и обратно, ну и всё в таком духе. Они с Флитвиком закидывали нас снежками, пока мы втроём, веселя преподавателей, скакали через сугробы как пара горных козликов и козочка. А иногда и Филиус скакал с нами… Как мог. Было очень забавно смотреть, как профессор чар, из-за своего малого роста, проваливается с головой в сугроб, так как не смог преодолеть «в честной борьбе» снежного гиганта. Обычно он сам выбирался из них, вылетая этакой крупной петардой, строго вверх, но иногда он так веселился, что от смеха не мог сосредоточиться, и его приходилось вытаскивать, ориентируясь на доносящийся из-под снега заливистый хохот. Н-да, не стоит всё же забывать, что учитель-то наш — подросток, нам ровня по сути. Его самого такие моменты весьма забавляли и никаких проблем во взаимоотношениях, из-за мнимой потери авторитета, не случалось. Мы прекрасно проводили время! Однажды я заметил в кустах фосфоресцирующие отблески в собачьих глазах и, пока остальные детишки веселились, шмальнул туда лёгким разрядом тока, чтобы прогнать к чертям собачьим блохастую тварь. Так же я пару раз заглядывал в наследство отца и К*, чтобы проследить за крысой. Ну… что сказать…***
Ещё в прошлой жизни я пришёл к выводу, что «Карта Мародёров» — артефакт достаточно косячный. А в этот раз только утвердился в собственном мнении. Во-первых, Карта до этого года категорически отказывалась выдавать мне имя «Питер Петтигрю»! В спальне мальчиков второго курса «Гриффиндора» обреталась «Короста», и всё тут! И только на третьем курсе глючная бумажка соизволила-таки оказать наследнику её создателей честь и проявить истинную сущность крысяки. И когда я, в прошлом году, следил за Уизли-младшей, то тоже ни разу надпись «Питер Петтигрю» не видел, а «Короста» — постоянно. Заранее зная сюжет книг, в прошлой жизни я ещё на первом курсе проверил и запомнил все отличительные черты этой хвостатой погани. И на третьем году обучения все эти признаки оставались прежними! Всё то время питомцем Рона был именно Петтигрю, просто не отображался на Карте. Засранец! Так что вряд ли в этот раз животное стали бы подменять. А, во-вторых, в прошлой жизни, когда Карта появилась у меня только на третьем курсе, на следующий же год я смог лично убедиться в её глючности. Эта паскуда бумажная — точно так же, как целых два года не показывала близнецам некоего «Петтигрю» в постели их братца — не показала мне тогда Барти Крауча-младшего, только Аластора Грюма. Точнее, пока этот псих был под действием оборотного зелья, он ВСЕГДА был Грюмом, но вот когда шарился по Северусовым кладовкам… И в-третьих, эта гадина забывает иногда демонстрировать некоторые коридоры, а иногда, наоборот, рисует вдруг несуществующие проходы. В общем, ведёт Карта себя будто сломанный навигатор, который направляет доверчивого водителя к обрыву… И это не изменения, творящиеся с замком, я проверял. Вот потому и заявляю со всей ответственность: херня какая-то эта Карта, а не артефакт. И сейчас, располагая достаточным объёмом исследовательского, так сказать, материала, я пришёл к выводу, что её создатели — четыре индивидуума магически-звериного «разлива» — привязали Карту к собственным личностям. И нормально она работает только тогда, когда все четверо находятся в пределах изображённой на ней территории. И вывод я этот сделал на основании того, что единственным годом, когда артефакт работал без ошибок, был мой третий курс, когда почти все условия были соблюдены. Тогда в Хогвартсе и прилежащих лесах находились: «Хвост»-Петтигрю, «Лунатик»-Люпин, «Бродяга»-Блэк, ну а за оленя… Пардон, за «Сохатого» — его прямой кровный потомок, то бишь я. Короче, вещица оказалась не слишком полезной в нужный момент, прям как Мантия-Невидимка. А потому что стоило прочитать больше парочки книжек, прежде чем хвататься за создание артефактов. Как эти придурки малолетние анимагии-то смогли научиться и не сдохнуть в процессе?! С таким-то подходом к делу!***
Но это всё мелкие, не имеющие важных последствий, повседневные дела. А вот что касается дел более глобальных… К сожалению, не бывает так, чтобы всё-всё было хорошо, в любой бочке мёда обязательно найдётся своя ложка дёгтя. Так что каникулы мне омрачила весьма и весьма неприятная новость. Я, в первую же ночь зимних каникул, направился в подземелья, к Основателям, чтобы, как и было мною ранее задумано, привязать картину с общим залом к мультяшным зверькам на стенах клубной гостиной. Взял привезённые с собой краски, пусть я не ахти какой художник, рисование мультяшных зверьков и оформление чертежей — вершина моего потенциала, но, думаю, на то, чтобы дорисовать на картине четыре двери, моих талантов должно хватить. Забавно, что раньше я осторожничал, боясь быть замеченным охранными чарами декана на выходе из факультетской гостиной, а теперь просто аккуратно делал в них брешь, проходил, а потом как бы стягивал отверстие в плетении чар. И не знаю почему, но у меня создавалось такое впечатление, что сам зАмок помогал мне в моих ухищрениях. Но этого не может быть. Он же не живой. Ведь так? Да? Просто сейчас каникулы и учителя не патрулируют коридоры школы по ночам, потому мне и кажется, что ходить по Хогвартсу стало легче. Впрочем, всё равно на своём пути я старался излишне не расслабляться. И пусть замок я знал отлично и нюхом обладал прекрасным, но на всякий случай со мной всегда был Сэр Север, готовый, если понадобится, с шумом метнуться в боковой коридор, чтобы отвлечь от меня внимание… Ну, например, Филча. Мне одному кажется забавным тот факт, что бывший профессор, декан и даже директор! пособничает ученику в нарушении школьных правил, а иной раз и в саботировании учебного процесса? Проходя привычным уже путём, по туннелям, я в очередной раз почувствовал зудение какой-то раздражающей мысли, которую всё никак не мог уловить. Я даже остановился и попытался сосредоточиться, но мысль снова ускользнула… Я решил осмотреться, вдруг получится понять, что же меня так каждый раз цепляет в этом месте. Потратив полчаса на тупое стояние на одном месте и разглядывание то одного, то другого прохода, начал щупать стены. Но всё равно так ничего и не понял. Скривил злую рожу и растрепал свои волосы, и без того находящиеся в вечном беспорядке. Да что ж такое, блин?! Что мне так режет глаз, но никак не может оформиться в чёткую мысль?! Что здесь не так?! Вроде туннель как туннель… Раздраженно рыкнул себе под нос и пошёл дальше. Вот она, круглая массивная дверь со стильным засовом из нескольких змеиных тел. Нафига такую вообще надо было делать на входе в зал, если в этом самом зале ничего ценного не хранится, а змей спокойно ползал вокруг, по всем тоннелям, и хавал крыс и другой белок? Зачем пафоса-то столько? Нужно будет задать этот вопрос Салазару. Если не сегодня, так в следующий раз точно, пусть попробует донести до ограниченного меня величие собственного замысла. В несколько раздражённом состоянии я прошёл сквозь открывшийся проход, направляясь в комнату с портретами Основателей.***
Моего визита ждали, причём очень, если судить по тому, как — с чисто львиным нетерпением — подскочил с кресла Гриффиндор. Я усмехнулся про себя, думая, что этот рыжий мужчина очень сильно напоминает животное-символ своего факультета. И не только внешностью, повадками в общем тоже… — Гарри, мы тут думали и пришли к выводу, что ваш Альбус не подписывал договор с замком и не может считаться директором! Выпалил Годрик, спеша поделиться информацией. Я опешил. Его поведение было настолько ребяческим!.. И тут жизнь нанесла мне очередной удар: Гриффиндора за плечи обнял врач… Я удивлённо вылупился, понимая, что мой шип Слизерин/Гриффиндор пошёл по пизде, потому что рыжик слишком уж быстро успокоился в объятьях Арса, чтобы можно было подумать, что это просто жест дружеской поддержки. — Эээ… Да… Да, я это понял… Ну… когда он не почувствовал изменений в школе… Вспомнив, что пялиться неприлично, я попытался перейти к делу. — Про изменения, кстати… Это одна из новостей, которые я хотел до вас донести. Вторая же новость заключается в том, что у вас теперь появился шанс выйти прогуляться. Правда, не по всей школе, а только в другое помещение. — Ты это серьёзно? Удивлённо нахмурился Салазар. — Конечно! Но есть пара нюансов… Вы, как я уже сказал, сможете посещать только помещения нашего ученического клуба… Так что вам придётся видеть детей, от которых вы и спрятались сюда… И вас никто не узнает… И говорить вы не сможете… Вот… А! И ещё там только четыре вместилища, так что вам придётся выходить по очереди… Я, краснея ушами от только что осознанного мною несовершенства предложенных Основателям «прогулок», стал доставать из сумки всё необходимое для рисования. — Да какая разница! Мы сможем выходить! Шумно и радостно рассмеялся Годрик. Я посмотрел на оживлённо переглядывающихся Основателей и улыбнулся, видя с их стороны только искреннюю радость. Уже более уверенно я стал готовить себе место для художеств. Основатели за мной с любопытством наблюдали. — Тогда вам стоит разойтись по своим полотнам, чтобы я мог доработать вашу общую картину. И работа закипела.***
Открепив картину от стены, я установил её на мольберт, трансфигурированный из валявшегося неподалёку камня, и начал жёстким скребком, смоченным в специальном зелье, стирать с нарисованных стен краску, очищая прямоугольники для будущих «дверей», ведущих в тела зверюшек. — Гарри, мы можем с тобой разговаривать, пока ты творишь? Мягко начала Пенелопа. Вот надо будет всё-таки познакомить её с нашим деканом. Интересно посмотреть, во что в итоге превратится этот тандем? Думаю, «Пуффендуй» совсем растворится в заботе этих двух невероятных дам. Впрочем, для начала нужно избавиться от «директора». Я улыбнулся ей, с ювелирной аккуратностью удаляя краску — вместе с рунами под ней — с картины. — Конечно, разговоры моей работе не помешают. Что Вы хотели бы узнать? — Вопросов, честно признать, очень много. А ты, ещё в прошлый свой визит, обещал продолжить рассказ о своей жизни до возвращения в прошлое. Пенелопа начала разговор настолько тактично и спокойно, что этим вызвала у меня насмешливый фырк. Вот, ей богу, будто с инфантильным придурком говорит, на Годрике, что ли, поднаторела? — Только сначала я бы хотела уточнить: как продвигается уничтожение Даров Смерти? Не думаю, что Бессмертную следует заставлять ждать… — Уничтожение Даров продвигается достаточно медленно. Но Смерть весьма терпелива, поэтому торопиться резона мне нет. Я улыбнулся в ответ на её непонимающий взгляд. — Пока что я уничтожил только один Дар — Воскрешающий Камень. Я знаю, у кого находятся Бузинная Палочка и Мантия-Невидимка, но до них мне пока не добраться. — Так Мантия, что? В этот раз не у тебя? Влез в наш диалог Слизерин и опять сдвинул к переносице густые брови. — Именно так. Я, так скажем, не оправдал оказанного доверия, поэтому и смысла дарить мне мою же Мантию этот бородатый гад не нашёл. Но ничего, я всё равно её получу, пусть не в этом году, так в следующем обязательно… — Почему? Заинтересовалась гордячка Кандида. Она очень редко вмешивалась в наши разговоры, а тут, гляди-ка, и ей интересно стало. — Директор грезит Дарами Смерти. Не знаю, на кой хрен они ему нужны, но если Бузинной Палочкой и Воскрешающим Камнем может управлять любой, то Мантия передаётся только по крови. Из этого делаем вывод: … ? — Ему нужно стать потомком Певереллов… Стать тобой?.. Крестраж?.. — Именно так. Салазар нахмурился пуще прежнего. Экий суровый дядька. Вечно серьёзный да хмурый. — Так что, я думаю, он всё-таки подарит мне Мантию в следующем году. Там должен состоятся «Турнир Трёх Волшебников», самое оно, чтобы «подсобить» четырнадцатилетнему «непредвиденному» участнику. Таким образом он, наверняка, рассчитывает и завоевать расположение своего опекаемого, и пару плюсиков себе, как моему опекуну, заработать. Я, правда, не приступил ещё к поиску информации о связи опекун/подопечный… — У вас такая связь? Теперь уже нахмурилась и Пенелопа. — Да. Незадолго до своей смерти мои родители провели ритуал на крови жертвенного оленя. Нас с Дамблдором окутал жёлтый свет… Я тогда мало что понимал изо всей этой вашей волшбы… Но со временем для меня кое-что стало слишком очевидно: человек, агитирующий магов отказаться от ритуалов с жертвоприношениями, потому что это якобы «чёрная магия», а значит — чистейшее зло, но сам не брезгующий их проводить, явно не может быть хорошим. Так что доверия к этому лицемеру не может быть ни при каких обстоятельствах! Я вздохнул, убирая скребок и доставая палитру, кисти и краски, и присел подождать, когда холст подсохнет от зелья. — Я пытался найти какую-нибудь информацию… Но в Хогвартсе таких книг нет, даже в запретной секции. Моя же личная библиотека слишком обширна, и ещё не все книги мною хотя бы бегло просмотрены. — Я могу рассказать, что это за обряд и как он на тебя влияет. Скажи, в этот раз ты сколько лет прожил тут? Тринадцать полных лет будет? Поинтересовалась Пенелопа, полностью перейдя на серьёзный тон. — То есть, Вам нужно знать, сколько это тело находится в этом мире? Уточнил я, выдавливая из тюбика на палитру специальную краску для нанесения рун. Женщина кивнула. Что удивительно, если раньше все присутствующие мало-мальски участвовали в разговоре, то сейчас самоустранились абсолютно все, давая нам с Пенелопой поговорить. — Да. Тринадцать лет. — Хм… Тогда слушай меня внимательно. Связь опекун/подопечный, основанная на жертве крови немагического существа, имеет как ряд преимуществ для тебя, так и неприятные моменты. Я о них говорить не буду сейчас, так как смысла уже нет… — Уже? — Да. Так как свои обязанности опекуна — судя по твоим рассказам о своей жизни до поступления в школу — Альбус не выполнял, то связь с тобой он потерял. И поэтому он не может контролировать твоё поведение, не может влиять на твоё к нему расположение. А, следовательно о слепом послушании с твоей стороны речь не идёт. Но всё могло бы быть иначе… — То есть что? Если бы изначально он выполнял свои обязанности добросовестно, то он бы мог мной, буквально, управлять? Нахмурился я, взглянув на женщину. Она кивнула. — Как же хорошо, что он был не в курсе этих тонкостей! Как же хорошо, что ему лень было со мной возиться! Как же хорошо, что его планы не подразумевали моё благополучное и счастливое детство! Пенелопа печально улыбнулась моему всплеску эмоций и продолжила: — Да, теперь, коль уж ты пережил этот этап, для тебя большой плюс, что всё сложилось именно так. Так же любое твоё травмоопасное приключение оставляет в его ауре магический якорь, чем больше будет таких якорей, тем сильнее будет откат… Она замолчала, явно подбирая слова для чего-то такого, что мне очевидно не понравится. — Но это положительные для тебя моменты. А вот отрицательный всего один, но очень важный… Независимо от того, выполнял ли опекун свои обязанности, он может воспользоваться своим магическим правом и приказать своему подопечному сделать нечто… Как-то поступить… Так, как будет нужно опекуну. Единожды! Только единожды! Но такое право у него будет… — То есть выбора у меня и не будет, кроме как выполнить этот приказ? — Единственный приказ! — Да пох… всё равно! Одного раза бывает достаточно! Так что? Без выбора? — Ну… Выбор есть всегда… Ты можешь отказаться, но… Тогда ты умрёшь от нарушения условий ритуальной связи… С тяжёлым вздохом произнесла Пенелопа. — Ахуеть, какая замечательная перспектива! Непроизвольно вырвалось у меня. — Кхм! — Прошу прощения. У меня проблемы. С контролем речи, я имею в виду… Да и не только с ним… Я нервно потёр шею и, прикрыв глаза, задумался. Что-то крутилось в голове… Такое… Неуловимое… — А я могу как-то воспользоваться для собственной выгоды этими аурными якорями от магических откатов? Очевидно, от понимания, что даже столь печальная новость не расстроила меня, а лишь подстегнула к поиску лазеек, женщина заулыбалась. — Да, но для этого ты должен был — уже находясь под опекой — хотя бы единожды пострадать настолько сильно, чтобы находиться буквально на грани жизни и смерти! Ну или заработать полное магическое истощение… Я вздохнул, беря тонкую кисточку, планируя сначала исписать подсохшие, пустые от краски места на картине вязью рун, что должна мягко влиться в рунический узор полотна. — Я Вам сейчас перечислю все подходящие под определение «на грани жизни и смерти» моменты, что со мной происходили в этой жизни, а Вы уже мне скажите, считается это или нет… — Конечно! Я слушаю… — Ну… Начну с начала, пожалуй… Ребёнок — уже после проведения обряда Опекунства — становится крестражем тёмного мага. Или, например, тот самый ребёнок — уже шести лет — аппарирует в полнолуние в чащу леса, а там на него нападают оборотни. Ребёнок борется, истекая кровью, убивает четырёх взрослых особей, включая ранившего его вожака, но сам заражается вирусом ликантропии. Ну или вот ещё пример: этот же ребёнок, усвоив магию крестража, уничтоженного с помощью ранее приобретённого вируса, и повзрослев ментально и физически, из-за смены личности и всё того же вируса, решает основать собственный род. В одиночку возводит купол над своими территориями, чуть не умерев в процессе от потери крови и магического истощения, работая проводником магии. Тролля и цербера считать не буду, там не так уж и опасно было… Что ещё?.. А! Как на счёт того, что ребёнок этот полтора месяца тратился ежедневно практически «в ноль», потому что изготавливал артефакты-накопители, чтобы снабдить ими пятьдесят с лишним человек? Или тот раз, когда ребёнок стал хозяином почти тысячелетнего василиска и опять находился на пороге смерти от истощения, из-за установления связи фамильяр/хозяин с древнейшим магическим существом? Или когда отключился от этого самого магического истощения, выводя из состояния окаменения своих друзей, подвергнутых неизвестному заклятью? А дементоры считаются?.. Хотя нет, пожалуй… Подумаешь, они не опаснее тролля… Я так увлёкся перечислением «весёлых» моментов моей теперешней жизни, что не сразу и заметил, как странно на меня вылупились все присутствующие. — Эээ… Ты же говорил… Говорил, что в этот раз тебе живётся… Ну, полегче?.. В каком месте это называется «полегче»? Уточнил Арса, переглядываясь с Годриком и остальными, расположившимися на картине, висевшей на противоположной стене зала. — Ну да! В этой жизни всё достаточно мирно! По крайней мере мне не пришлось насмерть биться с Васей и практически целоваться с дементором в поезде. Так что, можно сказать, всё перечисленное ранее было по моей собственной инициативе. А вот в прошлом — по инициативе директора. Основатели ещё с минуту попереглядывались. Я уже почти закончил вписывать в пустые места руны. Думать ни о чём не хотелось, потому что сразу невольно начинал просчитывать варианты возможного «приказа» директор и чем мне это может аукнуться. Пока что вырисовывалось очень даже безрадостное будущее. Благо хоть приказ будет только один… Блядь! — Думаю, с имеющимся списком «состояний на грани» ты сможешь, в случае твоего несогласия с приказом опекуна, выдвинуть ему встречное условие, и он будет обязан его выполнить, чего бы это ему не стоило… Кашлянув, чтобы прочистить горло, подытожила Пенелопа. — И тогда наша связь будет разорвана? — Да, связь опекун/подопечный будет разорвана. Это хорошо… Значит Дамблдор не сможет больше мной управлять… Я задумался, вымывая кисть под струёй воды, льющейся из ниоткуда в никуда. Беспалочковая магия — огонь! Так… С рунами закончил… Осталось только дождаться, когда краска на них высохнет, и закрасить прямоугольники, оформив в виде дверей разных цветов. Каждый цвет будет связан с тем животным к которому я выстроил рунную привязку. На первое время, думаю, вполне нормально. А потом уже, когда Дамблдор сгинет… Ну или хотя бы из школы свалит, можно будет придумать что-то более крутое. А то как-то мало сказки в школе чародейства и волшебства. Первый год, может, даже второй ещё веришь в магию, но вот дальше… Ну школа и школа. Подумаешь, книги летают и кусаются. Ничего особенного… Быстро привыкаешь. А ведь пока ты ребёнок, так хочется верить в «волшебство»… Эх! Вот и надо сделать так, чтоб подольше верили. — Значит, ему придётся поторапливаться, чтобы сделать меня своим крестражем… А следовательно и Мантию придётся отдать, иначе сам же потом не сможет ею пользоваться… Она же в обе стороны Невидимка… — Что ты имеешь ввиду? — заинтересовался Годрик. — Вы разве не знаете? Я так удивился, что поднял на рыжего взгляд, отвлёкшись от мытья кистей… А потом закатил глаза, хлопнув себя по лбу, ещё до того момента, как Гриффиндор сообразил что-нибудь ответить. — Ах, да… Откуда бы Вам знать? Вы же не имеете отношения к Поттерам. Извините, слишком много информации в голове. Что-то из «канона», что-то из других источников; кто-то прав оказался, кто-то нет… Вот и получается так, что иной раз не сразу вспоминаю правду. — Это что же? Поттеров записали в мои потомки? — нахмурился мужчина. — Ну да. А что? Очень удобно. Точных-то данных нет. Как оно на самом деле — никто не знает… Вот и получилось, что стечение некоторых обстоятельств и удачное наложение историй семей стали трактовать именно так, как хотелось видеть большинству… Певереллы породнились со Слизеринами, и из этой ветви рода остался один полукровка-Риддл. Камень, кстати, достался ему. И видимо, на почве якобы взаимной вражды Гриффиндора со Слизерином, из-за отношения к магглорождённым, ну и нашей с Риддлом вражды… Короче, люди записали мне в предки Вас… — Ты сам-то уверен, что не мой потомок? Годрик изогнул было губы в озорной ухмылке, но, наткнувшись на приподнятую бровь Арсы, испуганно икнул. Выражение лица врача прямо-таки «кричало», что если его пара не хочет получить по шее, то лучше ему помолчать. Я фыркнул. Годрик поспешно пошёл на попятный: — Шутки в сторону. Конечно, у меня нет потомков! Подкаблучник!.. — Короче, у Мантии-Невидимки есть одна особенность: если владелец передаёт её человеку, не связанному кровью с родом Певерелл, то этот человек становится хранителем этого артефакта. И я, малолетний полудурок, как-то раз дал своему «другу» попользоваться Мантией. Повторил однажды слышанное от Дамблдора выражение, а оказалось, что — как и мой папаша-олень в своё время! — использовал ритуальную фразу передачи. И Рон стал её хранителем, а я перестал её видеть. Вот потому и в обе стороны Невидимка. — А что, твой друг не мог ещё раз повторить эту фразу и таким образом вернуть артефакт законному владельцу? Тем более ты не имел ввиду то, что у вас случайно получилось. — Ооо! Нет, мой рыжий «друг» всегда отличался удивительной «щедростью»! Конечно же, он не мог использовать все характеристики Мантии, потому что не был её истинным хозяином, но его и так всё устраивало. Вот и получается, что Дамби придётся подарить мне Мантию, если он хочет в последствии стать хозяином всех трёх Даров… И это он ещё не знает, что Камень уже уничтожен! И я фыркнул злорадно. — А в этом году этот Рон не мешается? Деликатно уточнила Кандида. Я покачал головой, приступая к раскрашиванию. — Ни у него, ни у его подруги, на это просто нет лишних сил. Грейнджер мучается от нехватки времени на учёбу, уже три раза попадала в больничное крыло с физическим и психическим истощением. А Рону запрещено саботировать занятия клуба. Да и вообще, у него питомец сбежал, крыса его, так что меня доставать у него нет времени. Он крысу ищет. Пожал я плечами, накладывая тени и блики на первую, бордовую, дверь. — Может, продолжишь рассказ о своём прошлом? Это Линда подала голос, внимательно следя за тем, что я делаю. — Без проблем…***
Если в прошлый раз все присутствовавшие просто молча слушали, вылупившись на меня как на восьмое чудо света, то теперь Основатели на протяжении всего рассказа задавали вопросы. В общем, то, что я следовал канону авторши книг, их не удивляло. Но то, что мне приходилось выполнять для этого, сильно их напрягало… — Погоди, погоди, погоди… Салазар вклинился в мой рассказ на том моменте, где Риддл из дневника пафосно воззвал к «величайшему из Хогвартской четвёрки»… — Это невозможно! Змей не мог выйти отсюда! Зови не зови, на каком угодно языке! Не мог! Я не просто запер василиска тут! Послушай: мы были достаточно молоды и неопытны тогда. И, выбрав для постройки школы утёс над Чёрным озером, не учли совершенно, что возведение замка может потревожить монстров, обитавших на этой территории. Просто не подумали, что таковые могут здесь жить. И оказалось, что замок-то мы воздвигли над логовом молодого василиска, который на тот момент просто был в спячке! Я создал эту комнату, планируя устроить здесь отдельную библиотеку для опасных книг, чтобы дети не могли добраться до источников действительно запретных знаний. К этому помещению вели два прохода. Один — из нашей общей гостиной, которая сейчас, похоже, уже «заснула», из-за магического истощения замка. А второй вход — из моей лаборатории. По этому проходу, ты, похоже, к нам и ходишь. Годрик только и успел, что перенести сюда наши портреты, и ни на что больше времени не хватило. В школе появились первые ученики, и мы, будучи абсолютно неопытными, погрязли в работе, хозяйственных хлопотах, других проблемах… Оказалось, мы ещё столького не знали и не умели… Ностальгически вздохнул Салазар. Я же, наконец, осознал, что именно в подземных проходах мне так не нравилось. То, что от аккуратных квадратных в поперечном сечении коридоров, выложенных камнем и кирпичом, с закреплёнными на стенах факелами, во все стороны отходили круглые тоннели, шириной чуть больше, чем диаметр тела василиска. Вася, блядь! Я вот просто уверен, что эта тварюга ползучая сначала обплёвывал стену коридора и следующую за ней горную породу своим ядом, а после просто расширял проход в рыхлой, разъеденной породе собственной тушкой. Вот хрен тебе теперь, а не рыбалка, пердун старый! А я-то про себя Основателей ебанутыми считал, а тут вон оно что получается… Милейшие, оказывается, люди! Не то что некоторые бородатые мудаки! — … Начали пропадать дети, а мы стали ломали головы, куда же они деваются. Ничего не могли понять до тех пор, пока я не услышал — как и ты — голос змея. Когда же до меня дошло, кто виноват в пропаже детей, то ничего не оставалось, кроме как пойти и попробовать запереть василиска в его старом логове… Я наложил очень мощные охранные чары. Снять их мог бы только сильный змееуст. Мне пришлось пожертвовать собой, но я смог запереть его здесь, за закрытой дверью и магическими печатями на стенах, чтобы он не смог больше через камень проплавить себе выход… Вот… Я молча осознавал услышанное, а разобравшись, хмыкнул, кинув недовольный взгляд на притихшего Сэра Севера. — Ну да, ну да… Чисто слизеринский образ мышления. Как нагадите кому-нибудь, так растрындите на весь белый свет, какие вы твари злопамятные. А как погеройствовать потянет, так, подвиг совершив, до последнего вздоха молчать будете… Знаем-знаем, встречали уже таких… Я покивал сам себе, озвучивая очевидное, чем развеселил всех присутствующих, кроме, естественно, задохнувшегося от возмущения Салазара и отвернувшегося от меня низла. Годрик ржал аки конь, Арса только фыркал кивая, а остальные просто улыбались, с разной степенью злорадства, проглядывающего в улыбках. Дэмьен кивнул, подтверждая мои слова: — Ты совершенно прав, Гарольд. Мы узнали о его жертве только тогда, когда оказались в этой комнате, на своих портретах… — Когда он пропал, мы пытались выяснить, жив ли он. Захотели пробраться в комнату с портретами. Но сделать этого не смогли. Салазар ведь единственный из нас был змееустом. И если раньше проход в комнату пропускал нас по простому паролю, стоило только правильно произнести определённый набор звуков, то теперь пароль игнорировался. Это вступила в разговор жена Дэмьена. — Мы испугались… Мы совершенно не понимали, что творится вокруг. Ученики исчезают, а теперь и учитель пропал! Школа начала выходить из-под контроля… Они, подобно близнецам Уизли, говорили по очереди, подхватывая мысль друг за другом, будто один человек. — И мы решили вплотную заняться безопасностью… — А для безопасности детей и школы нужно было сделать что-то посерьёзнее тех охранных чар, которые мы воздвигли раньше. Поэтому я и Дэмьен десять дней возводили защиту над территорией школы. В жертву было принесено множество животных: и обычных, и волшебных. А под конец и мы сами взошли на алтарь, чтобы подарить замку разум для дальнейшей защиты живущих в нём. Я же завис, понимая, что идея о разумности замка была верной. Пиздец, товарищи… — Мы не знали, где наш друг, и понимали, что, возможно, убьём его этим своим поступком. Салазар останется за защитным барьером замка и не сможет найти убежища внутри него. — Но мы думали, что иначе нельзя… Преследуемые немагами, мы рискнули… — Но зато после этого ритуала защита замка максимально упростилась. Теперь, когда директор школы вступает в должность, он должен просто выразить своё согласие на соблюдение ряда правил. Следование им полностью обезопасит школу с детьми от любых внешних угроз. Несоблюдение же этих правил влечёт за собой наказание: замок забирает у нерадивого директора всю магию, вплоть до его смерти. Дэмьен с супругой подхватывали друг у друга эстафету печального рассказа… Я решил уточнить детали, реально заинтересованный одной идеей: — А где, говорите, хранится договор? Может, можно этот бланк подложить как-нибудь Дамблдору на стол? Например, в стопку к прочим документам на подпись. Он подпишет и адьё, сдох… А? Как вам? — Договор заключается не на бланке, а на магическом алтаре замка, ты не сможешь заставить Дамблдора «незаметно подписать» договор, так как для этого он должен поделиться с алтарём кровью… Дэмьен покачал головой. — Бля, жаль… — Гарольд! — Простите-простите! Ладно, а в жертву его принести можно будет? Как бы совершенно равнодушно осведомился я, раскрашивая уже третью по счёту, синюю, дверь. — В жертву — можно. Так ты обновишь много защитных заклинаний, которые сейчас, из-за нехватки магии, просто не активны. — Отлично… Я надолго задумался. Остальные тоже молчали. Ну что ж… Пора подводить итоги и делать выводы из полученной информации. — Так… Я покрутил головой, разминая шею, заодно осматривая лица Основателей, что насторожённо ждали каких-нибудь моих выводов. Ну, не буду разочаровывать… — Ну что ж, господа и дамы, с уверенностью могу сказать только одно — мы в пизде! — Гарри! Ну сколько можно! — И не говорите мне, что это я грубиян! Это реально ситуация такова. Раз василиск был тут запечатан, то делаем вывод: пятьдесят с лишним лет назад девочку убил не Вася, а кто-то другой. Так? — Да… — Ну, получается, что так. Закивали головами Основатели, соглашаясь со мной. — Получается, что вся информация, которую мне дала Миртл, неточна… Но! Призраки врать не могут! Значит, когда она в тот вечер выглянула из кабинки, то нападавшего просто-напросто не рассмотрела. Так как была слишком зарёванной и, вдобавок, без очков. Что мне, идиота куску, следовало предположить раньше, так как нормальные люди, когда плачут, очки снимают! Как будто сам не очкарик! Но я продолжил. Будет ещё время себя покритиковать. — А сослепу она вспышку от заклинания приняла за глаза… И о чём это нам говорит? — Эээ… И о чём же?.. — А о том! Что раз вспышки вызвали у девочки ассоциацию с глазами и это были именно «глазА», а не глаз, то значит это были две одновременные одинаковые вспышки. Раз одинаковые, то значит от одного и того же заклятья. А раз одновременные, то… Это говорит о чём? — И о чём же? Уже увереннее подхватил Годрик нить моих рассуждений. — А о том, что либо у Миртл настолько всё расплывалось и двоилось в глазах… — Да ну, уже ведь решили, что не настолько… — Либо этот маг колдовал с обеих рук, двумя палочками одновременно… — Да ну! Так нельзя! — Либо… — Либо?.. — Не томи! — Элементарно! Их было двое! — Ааа!.. Я помолчал, обдумывая сложившуюся ситуацию. Тяжело вздохнув, потёр устало лицо. — Мало мне возни со школьниками, противодействия от учителей некоторых, заданий от Смерти и интриг нашего вшивого директора, так мне теперь ещё надо искать тех скотов, что пятьдесят лет назад девочку убили… Ну за что мне эта вся мозгоебля??? — Гарольд! Ну держи же себя в руках! — Прошу, блин, прощения! Посмотрел бы я на других в такой ситуации, как бы они заговорили! И это я ещё привычный уже! Я вздохнул. Смерть, знаешь кто это? «Знаю, но сказать не могу…» Я аж вздрогнул от неожиданности. Обычно, если она не может ответить, то просто молчит. Видимо, это что-то связанное с моей миссией… — Хорошо, а знаешь почему девочку-то убили? Продолжил я разговор уже вслух, так сказать, для всех. Пусть хоть половину слышат, всё мне потом пересказывать меньше. «Могу сказать только, что это была попытка спастись от меня…» — Риддл, что ли, всё-таки крестраж мастерил? Я страдальчески застонал, прикрыв глаза рукой, сдерживая в себе малодушный порыв заорать во весь голос. «Не совсем, дитя…» — Но я правильно догадался, он был не один? Решил всё-таки уточнить я, чтобы ещё пятьдесят лет не потратить на поиски не того… не тех. «Да, дитя…» — И мне их надо найти и отправить к тебе? На этом всё, или у меня ещё какие-нибудь задания будут? Ответа не последовало. Я скривился и, открыв всё же глаза, наткнулся на взволнованный кошачий взгляд. Опустил руку и погладил его по голове. — Значит, не всё… — Что она сказала? Годрик первым отважился поинтересоваться. Гриффиндор, что тут скажешь. Я помолчал минутку, думая и продолжая раскрашивать последнюю, жёлтую, дверь. Наконец изрёк: — Моя вторая миссия — найти и уничтожить мудаков, что пятьдесят лет назад убили Миртл… Так же стало понятно, что у меня будет ещё задание… Задания?.. Но пока неизвестно, что ещё мне придётся выполнить… Я вздохнул и присел, подставляясь так, чтобы Сэр Север мог залезть мне на плечи. Эх! Знал бы, что меня ожидает подобный мозговынос, не***
Краска подсыхала, а я смотрел на задумчивые лица Основателей. Теперь и им было о чём подумать. А мне вот что в голову пришло во время моего рассказа: если Салазар и запечатал Васю тут, то откуда Тому Риддлу было знать о змеиной тюрьме под школой? Салазар, что ли, записи успел оставить? То что Том, несмотря на своё родство со Слизерином, не был хозяином василиска — это точно, потому что у того вообще не было хозяина. Никогда! «Дикая тварь из дикого леса» этот ваш… наш василиск. Тут же решил и уточнить, чтобы не плодить лишние непонятности: — А как Ваши потомки узнали про василиска под школой? Уставился я в глаза портрету Салазара. Мужчина на картине стал розоветь лицом. Прикольно, никогда раньше не видел, как портреты краснеют. Под моим требовательным взором Слизерин начал мямлить: — Эээ… Ну… Понимаешь… — Помолчи уже, гений! Дай я выскажусь! Кандида перебила его, воинственно сверкая глазами. Н-да, эпитет «гений» из уст этой признанной интеллектуалки очевидно означает некую новую степень — минусовую, видимо, даже — идиотизма… — Он записи оставил! — Эээ… Ну так это же, наверное, помогло вам во всём разобраться, нет? А почему вы тогда написали в первой «Истории Хогвартса», что Салазар просто покинул своих товарищей без объяснения причин? Я не понимаю… Обиделись, что ли?.. — Да он, б… Прости, Гарольд. Он! Он на парслтанге всё записал! Как бы мы, б… Как нам понять-то было??? Слизерина на портрете не оказалось… Куда делся? Оказалось, от стыда спрятался за кресло… Взрослый мужик!.. — А! То есть записи всё же остались? — Ну да… А толку-то? Пока его родственники с даром змееустов нас нашли — его, кстати, искали, — пока разобрались в бумагах… Уже не одно издание «Истории» в народ ушло… Так и обрёл Слизерин недобрую славу. — Я спешил очень… не подумал… Раздался писк из глубин нарисованной комнаты. — Молчи уж! Гений!.. — Ну это ладно. Вопрос всё тот же: как Том Риддл мог узнать о змее? Он же не имел до окончания школы контактов с его общими с Салазаром родственниками. — Копии записей хранятся в библиотеке… — Хммм… Понятно… Очевидно, в «Запретной Секции»… Ну ладно, с этим разобрались. Ааа… И тут меня словно обухом по голове огрело… — ЁБ ТВОЮ МАТЬ!!! — Гарольд!.. — Фу!.. — Молодой человек, тут дамы! — Я ВСПОМНИЛ!!! — Что?.. — Что же? — Я вспомнил!!! У меня же есть дневник Риддла! Он же у меня в сейфе! Я ждал, когда Волан-де-Морт воплотится в теле гомункула и планировал потом уничтожить дневник! Я же могу у него всё и спросить! И про Васю пятьдесят лет назад! Открыл ли он его тюрьму, будучи «настоящим мальчиком» или всё-таки не смог? И про то, с кем он в сральнике Миртл убил! И про то, откуда он заклинание «Каменной миноги» знает! Со всех портретов послышались радостные возгласы. Да, это реально был прекрасный выход из ситуации… За исключением того, что на эти каникулы я не поехал, а теперь следующие только через несколько месяцев… Так что всё откладывается до лета. Но спешить некуда, в общем-то. Нападений нет и не предвидится, а мне стоит подумать над тем, как можно уничтожить крестраж, не повредив память дневника. Если она есть вообще, память эта. Но связываться с самым первым крестражем я не рискну. В нем всё-таки худо-бедно целая половина души Волди! Вот же ж каламбур — «целая половина». Но порассуждать всё равно можно, чтобы быть готовым к беседе с крестражем и не попасться на его уловки и увёртки. Сомневаюсь, что он будет со мной искренен. Главный вопрос: как же Томас Риддл открыл (если открыл) вход в тюрьму Васи? Или пятьдесят лет назад тюрьму василиска вообще никто не открывал? Непонятно. Если я правильно понял, человек, что захотел бы снять чары Слизерина, должен обладать невъебической магической силой… А как тогда в прошлой моей жизни Томми с Джинни открыли двери будучи всего лишь тандемом дневника и полусквибки?.. Чужой голос нарушил ход моих рассуждений… — Странно это всё… Я точно знаю: чтобы распечатать эту комнату, нужно обладать очень большим магическим резервом. У шестнадцатилетнего безродного полукровки, даже с учётом того, что его мать происходит из Древнейшего Рода, и что она умудрилась обновить застоявшуюся магическую кровь посредством хорошо подобранной партии, на это сил ни за что не хватит! Его уровень лишь чуть выше чем у его ровесников, пусть даже и чистокровных, а значит — слишком мал для взлома моих печатей. Я скептически посмотрел на озвучившего мои мысли Салазара. Тот уже пришёл в себя и со стыда не сгорал, за мебель не прятался. — Тебя в расчёт не берём, ты особый случай, рушащий все магические законы. Но и ситуация твоя уникальна, так что нет смысла учитывать нечто подобное в наших рассуждениях. Я согласно покивал головой, пытаясь примерно представить, насколько — по шкале от одного до десяти — я странный экземпляр, если за единицу принять среднестатистического «мага обыкновенного»… — Так может он и не смог. Вот запугаю крестраж и всё узнаю. — Нам только не забудь рассказать! Нам же тоже интересно! — Конечно, расскажу, а как же! — Но давайте поразмышляем сами! Предположим, в тот период, когда Риддл учился, он не открыл вход, сил было недостаточно. Это логично, и поэтому давайте пока будем придерживаться этой, самой простой, версии. Далее. Когда он уже был крестражем-дневником, в первой жизни Гарри, и управлял мисс Уизли, он тоже не смог бы призвать василиска. Сил на открытие Тайной Комнаты у них набралось достаточно только в самом конце учебного года, когда уже было совершено много нападений, и много детей лежали под заклятьем и подпитывали… Подпитывали кого? Получается, что в твоей первой жизни, Гарольд, энергия жертв заклятья подпитывала не Дамблдора, как в этот раз, а дневник с Томом внутри… Или мисс Уизли напрямую? — Хотите сказать, что раньше Джинни направлял как раз-таки Том из дневника? И когда она накопила достаточно магии, их дуэт открыл Тайную Комнату? И так как Риддл владел парслтангом, Вася посчитал его своим шансом на то, чтобы выбраться из этой тюрьмы? Я задумался, так как в прошлом даже не принял в расчёт возможность поговорить со змеем и решить всё по-братски. Кандида Когтевран, вслух рассуждавшая о проблеме, повернулась к Салазару и продолжила: — Явно существуют вариации «Каменной миноги». — Почему ты так в этом уверена, Канди? — Потому что вы все кое-что упускаете из виду! — Вы имеете в виду, что существуют две вариации: одна, чтобы быть проводником, а вторая, чтобы самому поглощать? — Нет. Это уже вариации вариаций. Вы упустили из виду, что «Минога» — это боевое заклятье. — Ну конечно!!! Годрик в порыве чувств шандарахнул изнутри своей рамы по полотну, пустив во все стороны этакие «круги по воде». — А не объясните дурачку мне, что это значит? — Боевые заклятья все если не мгновенно действующие, то очень и очень быстрые. Ооочень быстрые! Ну ёб твою мать!.. Мне оставалось только побиться башкой об стену. Ну ведь знал! Знал же! Что же мешало всё как следует обдумать?! Ведь ещё год назад меня скребло некое несоответствие… А вот оно! И не надо утешаться тем, что мой интеллект несравним с уровнем развития мозга Кандиды, а мой боевой опыт явно проигрывает таковому Гриффиндора. Так-то оно так, но… Я же засёк это несоответствие! Но… Н-да. Мне явно есть куда расти. — Да уж… В бою явно не будешь ждать, пока резерв врага тонюсенькой струйкой будет несколько месяцев, а то и лет! переливаться в тебя… — Именно! И кстати, результатом этого заклятья, ещё не подвергшегося модернизации, является смерть той туалетной девочки… Ну, туалетного привидения… Эээ… — Мы тебя поняли, Годрик. — Ну вот как-то так… — Значит, над этим заклятьем поработали… — Да, Гарри. Из боевого мгновенного его переделали в скрытное, вредительски-медленное. И вполне возможно, что работали параллельно несколько человек, потому что результаты их работы — разные и, как показывает ситуация с твоими жизнями, опытом эти люди обменяться не могли друг с другом. Ведь, согласись, вряд ли Дамблдор в прошлой твоей жизни стал бы учить крестраж Риддла, как ему воскреснуть при помощи этого заклятья. — Ну… Кто его знает… Он такой!.. Тут вернее будет сказать, что Дамблдор в моих обеих жизнях вряд ли бы поделился с кем-нибудь подобной наработкой, что может обеспечить «хозяина» бесплатной магической энергией. — Не важно, каков мотив, главное, что результат у наших рассуждений совпадает. — Значит, у Томми Риддла, в его школьные годы, и у Джинни Уизли, из этой жизни Гарольда, были разные учителя… Джинни первый раз научил Томми, второй — Дамби. Миртл убил Томми. Значит заклятье переделал Томми. В ту вариацию, которая подпитывает непосредственно исполнителя. Том Риддл вряд ли стал бы делиться разработкой с ненавистным ему Дамблдором. Да и Дамблдор не стал бы отдавать подобное оружие в руки ученика, которого он подозревал во всём дурном с самой их первой встречи. Значит, был кто-то третий, кто их обоих научил боевой «Миноге», а уж они оба потом переработали заклятье под собственные нужды… У меня реально кипели мозги! — А ведь и Волан-де-Морт им владеет, у него ведь есть все те знания, что у Томми в дневнике… А вдруг он это в свою Метку вплёл? Похоже ведь! Арса сокрушённо покачал головой, глядя в глаза Годрику, и пришёл к очевидному выводу: — Тебе нужно поднять это дело и расследовать… — Был бы удивлён, если бы вы мне тут же преподнесли решение… Фыркнул я, поднимая картину с мольберта и присобачивая её магией обратно на стену. — Ладно, я знаю где уточнить детали. Хотя, в принципе, мы уже и сами до всего додумались… С неоценимой помощью леди Когтевран, конечно же. На этом, думаю, мы закончим. Спасибо всем. До скорой встречи в комнате Клуба. Когда я шел по туннелям в гостиную факультета, мне казалось, что у меня пар из ушей валит. Знатный мозговой штурм нам устроила рисованная тысячелетняя мадам. Это ж какова она была живьём? Ведь портреты хранят только часть знаний и способностей, которыми человек обладал при жизни… И ей мало было??? Диадему ещё создала? Жесть!***
Стоит ли говорить, что первое время мультяшные животные на стенах «Клуба» вели себя весьма странно? Таки да. Вели. Во-первых, все Основатели пытались привыкнуть передвигаться в непривычных телах. А так как зверюшек было только четыре, а Основателей семеро, то никто не мог застолбить себе, предположим, своего «тотемного» зверя и передвигаться только в его теле. То есть, «аватары» магам доставались исключительно в порядке жеребьёвки и почти каждый раз разные. Следовательно, всем семерым приходилось учиться быть и птицей, и змеёй, и зверем. Можно себе представить, на что это всё было похоже… Я и подумать не мог, что так получится… Так что очень долгое время все мы были вынуждены наблюдать за тем, как ворон неуклюже переваливается с одной лапы на другую и теряет равновесие из-за волочащихся по сторонам крыльев. Лев и барсук путаются в четырёх лапах и хвосте, а змей врезается головой в пол, пытаясь ползти. — Гарри, может ты ошибся в рунных цепочках? Они же не могли просто сломаться… Переживала Сью, а я ржал про себя с того, как все четыре неуклюжих мультяшки возмущённо вылупились на девушку. Та даже смутилась. — Всё будет хорошо, Сью. Я подмигнул ей, хитро усмехаясь. — Им нужно время, чтобы привыкнуть… Они ночами потренируются и станут увереннее. Это я произнёс уже громче, прожигая смущённых зверей сердитым взглядом. Ну в самом деле! Где-то они достаточно умные, чтобы интриги полувековой давности разгадывать, а где-то — идиоты идиотами! Драко бросал задумчивые взгляды поочерёдно то на меня, то на смутившихся зверей на стене, но ничего не говорил. Думай, Дракоша, думай. Побольше подумаешь сейчас, меньше плакать придётся потом… Так что думай… И невесту научи…***
Рождество я встретил странно. Северусу в подарок я, через эльфа, отправил большущий флакон с кровью Гора, которую нацедил ещё летом и хранил под стазисом, и один старинный фолиант, что нашёл при разграблении помойки в «Выручай-комнате». Для меня знания, что в нём содержались, были бесполезны, я не зельевар. А вот, судя по завистливому ворчанию Сэра Севера, для Снейпа рецептики из этой книжки оказались бы достойным его мастерства вызовом. Так вот, странность заключалась в том, что тот же самый эльф, после того, как положил мой подарок под ель профессору, притащил мне флакон «Жидкой Удачи» и записку, написанную знакомым «колючим» почерком:***
«Благодарю за столь щедрые и редкие дары. За то состояние, что Вы на меня потратили, я с удовольствием Вас выслушаю, о чём бы Вы ни пожелали со мной побеседовать. Северус Снейп.»
***
Ну… С одной стороны, это хорошо… Он готов со мной общаться. С другой — даже пугает. Северус просто так согласился неизвестно на что, в оплату того, о чём никогда не просил, пусть даже и столь драгоценного? Неужели я чего-то не знаю о моём профессоре? Сэр Север тоже удивлённо смотрел в записку, а это значит, что сам он так не поступил бы. Ну да. Зная его, рискну предположить, что он просто притворился бы, что отправитель ему не известен, ибо подписи нет. Гадать же, кто бы это мог быть, он не собирается, так как ни в ком не нуждается. Из этого делаем вывод: Северус догадывается, кто отправитель. Хоть он и спросил меня-Тодда, отправлял ли я ему подарки, но не спросил, а не инициатива ли это Гарри Поттера?.. Значит, разговору «по душам» всё-таки быть… Хорошо, что теперь у меня есть «Жидкая Удача»…***