***
Сегодня у меня выдался свободный вечер… Вот даже не знаю, как на подобное реагировать… Это реальность? Или я уже галлюцинирую? Как так то? Где все те дети и подростки, что ежедневно, ежечасно и даже, похоже, ежеминутно нуждаются в помощи «Избранного»? А это они сами решили мне выходной от них устроить! Какая… какая белая благодарность с их стороны! А что? Неблагодарность же называют «чёрной»? Вот пусть благодарность белая будет… Хотя… Есть тут у нас уже один «белый»… с бородой… Чур меня, чур! В общем, проникнувшись словами Лаванды Браун, что «Гарри для них клуб сделал», все восхитились и преисполнились ко мне этой самой благодарностью. И сказали, что я теперь должен хорошенько отдохнуть. Ну вот я и лёг пораньше спать, чтоб наотдыхаться всласть. Да только что-то не отдыхается мне… Вот лежу… Пялюсь в полог надкроватный… А сна ни в одном глазу… Опять «белый» что-то вспомнился… В контексте отработок у Северуса. Каждый день туда хожу и замечаю: подземные этажи Хогвартса традиционно встречают меня затхлостью и лёгкой сыростью. Ясное дело, изначально этого не планировалось. Очевидно, что задумывалось всё не так, но, с течением времени и из-за истощения магического запаса, Замку приходится чем-то жертвовать. Например, вентиляцией и фильтрацией воздуха на подземных этажах. Хотя не могу сказать, что в «Гриффиндорской» башне всё было классно. Постоянные сквозняки, и воющий в щелях ветер. А в особенно дождливые дни, ещё и крыша могла протечь ни с того ни с сего. Так что досталось не только подземельям. Чтоб Дамби икалось до конца его дней, мудак этакий! Вот что ему стоит подпитать замок?! Ну хоть немного! Боится, что сдохнет от натуги? Так раньше думать надо было и не запускать настолько! И вообще! Нехуй было это всё творить. Мудака кусок! Ай, ну его! Я так, о Дамблдоре думая, вообще никогда не усну. Только на желчь изойду. Надо о приятном думать чём-то… Или ком-то… Вот о Северусе, пожалуй, подумаю… Удивительно, как Северус близко меня подпустил в этой жизни. Вроде бы двойной шпион. Должен бы привыкнуть во всех и вся видеть врагов и недоброжелателей, но вот поди ж ты! Даже позволил себе начать смеяться при мне. Совсем расслабился, глупыш. А ведь я не самый безобидный чело… оборотень. Если оценивать объективно, то я сильнее профессора как магически, так и физически. По поводу опыта судить не возьмусь, но вот если оценивать самообладание… То, если бы не моя сила воли, давно уже прижал бы я Северуса к какой-нибудь поверхности — неважно, вертикальной или горизонтальной — и пусть более-менее нормальный опыт по части секса у меня был только в женской ипостаси, но я б ему***
И я встал, оделся и пошёл. Время-то было ещё совсем детское. Зельевар так рано не то что спать не ложится, а даже об окончании трудового дня задумываться ещё не начинает. Вот и пошёл. В этот раз Сэр Север почему-то отказался идти со мной помогать профессору. Я удивился, обычно мой кот не оставляет меня один на один с Северусом, а тут вообще никак на моё предложение не отреагировал. Даже не повернулся, занятый типично кошачьим занятием — вылизыванием***
— Входите, мистер Поттер. Из-за двери послышался слегка приглушённый ответ на мой стук. Я открыл дверь и удивлённо застыл на пороге, глядя на Северуса в упор. Мужчина стоял за зельеварческим столом, методично нарезая ингредиенты, это-то как раз неудивительно, ожидаемая картина. А вот удивило меня нечто иное. Чёрные волосы, что всегда обрамляли лицо профессора, что бы он ни делал, сейчас частично были забраны в высокий хвостик, оставляя густые прядки справа и слева, которые, из-за нехватки длины, не могли удержаться в хвосте. Эта причёска оголила как черты его лица, так и белоснежную шею, так как на этот раз на нём не было ещё и его привычной, застёгнутой на все пуговицы, строгой мантии «под горлышко». Северус был одет в простые мягкие чёрные брюки и чёрную же рубашку, с рукавами, закатанными до локтя, и воротом, расстёгнутым на пару пуговиц. Но это ещё не всё! Всегда идеально выбритый, сегодня профессор щеголял — или это слово вообще не применимо к нему? — так вот, сегодня профессор поразил меня наличием… бородки? Ну, наверное… Так-то я — мужчина, конечно, но вот до ухода за растительностью на лице ни разу не дорастал. Простые бреющие чары, во время похода за крестражами, — это мой пик. Но у Северуса его недлинная щетина была оформлена под нечто среднее между эротичной небритостью и бородкой испанского гранда. Она совершенно удивительным образом довершала его облик и превращала угрюмого профессора в настолько сексапильного молодого мужчину!.. Я нервно сглотнул. При виде такого непривычного профессора из головы вылетели абсолютно все мои размышления… Ну или, наоборот, влетели… Те, что про толщину льда… Руки аж затряслись слегка, от резко вспыхнувшего желания прикоснуться к его шее… этой белой чистой коже… Потрогать жёсткий волос бородки, а потом скользнуть рукой на мягкую тёплую кожу щеки и прохладную гладкость волос… Провести сбоку пальцами, потом завести руку назад и провести тихонечко ногтями по спрятанным в ложбинке позвонкам, ухватить за так удобно ложащийся в руку пучок и притянуть к себе, чтобы пройтись невесомыми поцелуями до так призывно открытого ушка… Так! Стоп! Остановимся на этом, приятном, но (пока!) недостижимом. И запихнём свои намерения куда-нибудь поглубже, до лучших времён. Надо отвлечься! Как тут отвлечёшься-то, блин? От него такого попробуй, отвлекись-ка! Интересно, такое, что ли, можно заклинанием отрастить на лице? Ооочень ему идёт! Так, Гарольд! Не о нём думай! Не о нём! — О чём задумались, мистер Поттер? Вас ждут зелья… — оторвавшись от разделочной доски и подняв на меня странно насмешливо-добрый взгляд, подколол меня Северус, заставив аж икнуть от неожиданности и смущённо опустить глаза, в попытке избежать его… понимающего?.. взгляда. Что происходит? — Извините, профессор… — промямлил я и поспешил, наконец, занять своё место, пребывая в странном состояние непонимания, что же тут всё-таки происходит.***
Я мямлю? Серьёзно? Это я-то? Да я не мямлил…а даже тогда, когда — будучи девственницей! — предлагал…а однокурснику переспать! Зачем предлагала? А просто! Чтобы понять: из-за чего же мои подруги так превозносят секс?! Ну, что сказать?.. Не вдохновило… А потом оказалось, что это я сама же ещё и виновата в том, что не смогла получить хоть какого-то удовольствия! No comments, как говорится! Я, конечно, виновата! Вдвойне виновата. Но совсем не в том, в чём меня этот «секс-гигант» обвинял. А виновата я в том, что — первый и последний раз! — поверила бабьим россказням! И в том, что с чего-то вдруг решила, что для получения удовольствия достаточно просто секса. Для удовольствия чувства нужны! Не обязательно любовь, достаточно и взаимного влечения, но не просто акт. Но я своё удовольствие в тот вечер всё же получила! И куда больше, чем от тех нелепых телодвижений. Я свой кайф словила тогда, когда прописывала этому утырку, за его поганый язык, увесистого пенделя, в качестве ускорителя в достижении входной двери. Так и выпнула в труселях, искренне наплевав на то, что он будет делать дальше. А тут размямлилась…ся! Отставить — мямлить! Неее… Что-то странное тут творится! А то, что я даже не пытаюсь насладиться видом нового, столь непривычно-эротично выглядящего, профессора, меня вдвойне беспокоит. Отставить — стесняться! А ну, соберитесь, мистер Поттер! Или лучше — мистер Тодд, в данном контексте? Вперёд! Смотрите и наслаждайтесь! Впитывайте свежие впечатления для эротических фантазий, carpe diem, мистер Как-Вас-там! Какого чёрта! Не могли мои очки настолько превратить меня в закомплексованного подростка! Фууу, бля! Я взрослый мужик! Будет мне ещё очко какое-то указывать… Тьфу, оговорился. По Фрейду прям, что называется. Очки какие-то! Будут тут мне, понимаете ли, указывать, куда смотреть, куда не смотреть, как себя вести! Я их сотворил, я же их и разобью, если что! Я сказал — хочу смотреть на Северуса, значит, я БУДУ на него смотреть! А то, ишь! Стесняшку тут из себя взялся строить!***
Пока я боролся сам с собой, яблоко моего внутреннего раздора как-то незаметно оказалось за моей спиной. А я и не заметил! Удивительно, правда? Угу… Северус встал за моей спиной и, положив свою ладонь на мою кисть, сжимающую рукоять ножа, мягко прошептал мне на ухо, кольнув щетиной, заставив вздрогнуть от того, как сильно от этого легчайшего щекочущего прикосновения стянуло узлом низ живота. От мурашек, разбежавшихся от уха по всему телу, кое-что заинтересованно приподняло головку… — Ты как будто первый раз нож в руках держишь, Гаррриии… … …***
… Я сделал шаг в сторону и вышел из тела подростка. А ну, стоять! Бля… Ну, серьёзно?! Я, конечно, с самого начала понимал, что всё было странно, но! Какого хрена! Почему в этот раз всё настолько реалистично?! Раньше хотя бы сцены виделись расплывчато, или кадры слишком резко менялись, но чтобы так… Это что, новый вид издевательства моих гормонов над моей же психикой?! Это что за флаффные отношения учитель/ученик?! Я что, похож на девочку-подростка, обчитавшуюся яойной манги про старшую школу?! Ещё немного и, того и гляди, розовой лужицей растекусь! Моему возмущению нет предела! А ну, давайте заново! Кто там режиссёр этой фигни? Ещё раз! С самого начала! И давайте-ка теперь так, чтобы даже Станиславский «поверил»!***
… Вдруг картинка задрожала, поплыла… И я снова оказался за пределами лаборатории, стоящим у входных дверей. Это самый странный сон, который я когда-либо видел! Это всё, вообще, очень странно. Но… Но, честно признаться, я слишком заинтересовался, чтобы отказаться в этом участвовать. Поэтому я просто снова постучался.***
После короткого разрешения войти, я открыл дверь. Первое, что я отметил и что мне понравилось, — это внешний вид Северуса, он остался прежним. Похоже, у меня теперь фетиш на открытую шею… И эта бородка!.. Ммм… Ну и ладно, это не страшно и никаких проблем не несёт. В этот раз профессор тоже что-то сосредоточенно нарезал. Он взглянул на меня, видимо, чтобы убедиться, что это никто иной как я, и кивнул на соседний стол. Вот тут даже придраться не к чему! Чтобы Северус и бросил на огне котёл с зельем ради того, чтобы позаигрывать с кем-нибудь?! Да скорее Луна врежется в Землю, нежели произойдёт что-то подобное! Я снял верхнюю мантию, тоже закатал рукава и приступил к работе. В этот раз я — методично нарезая ингредиенты — не отказал себе в удовольствии любоваться новым внешним видом профессора. Нет, его внешность не стала симпатичнее, а черты — мягче. Всё тот же нездоровый цвет лица, впалые щёки, крючковатый нос, холодная чернота глаз. Но оформленные «в рамочку» этой его бородкой — воспринимались совершенно иначе! Забранные в пучок волосы задорно торчали на затылке короткой толстой кисточкой, забавляя меня сравнением с заячьим хвостиком. Глядишь, потянешь за него, он и удлинится… — На мне узоров нет и цветы не растут, мистер Поттер. Не отвлекаясь от варки, произнёс зельевар, бросив на меня короткий взгляд. — Нет, узоров нет, — кивнул я, улыбаясь. — Просто Вы сегодня не такой, как обычно… — Вы считаете, это необычно? Северус повернул ко мне голову, пристально глядя мне в глаза. — Да… — Вы считаете, это плохо? Я улыбнулся ещё шире, отворачиваясь к закипевшему котлу, и ответил: — Нет. Считаю, Вам очень идёт. Наконец-то, Вы просто убрали волосы в хвост, а не стали мазать их этим противным защитным составом. А эта бородка… Вам идёт. И на Вас достаточно лёгкая одежда. Уверен, так работать гораздо удобнее, чем в мантии, застёгнутой на сто застёжек… Но так Вы выглядите чересчур привлекательно. Боюсь, если бы была назначена отработка какой-нибудь старшекурснице, проблем было бы не обобраться. Северус фыркнул, переводя всё своё внимание на кипящий котёл. Шутки шутками, но я-то правда так думал! Но пусть это останется моей тайной. Мы продолжили работу. Я периодически — в те промежутки времени, когда моё собственное зелье не требовало особого внимания — следил за действиями профессора. Как плавно движется в его руках нож, как отточены движения его кистей, его длинных красивых пальцев… Как плотно чёрная рубашка облегает его поджарое тренированное тело, когда он наклоняется, чтобы заглянуть в котёл и проверить запах и цвет варева на соответствие эталону. Ещё какое-то время спустя, он повернулся и с лёгкой усмешкой произнёс: — Ещё десять минут, Гарольд… От мягкого вибрирующего тембра голоса Северуса у меня непроизвольно закатились глаза. Он будто бы задел нерв где-то у меня внутри, вызвав какое-то лёгкое будоражащее ощущение, плавно прокатившееся жаром от затылка до пят. Я усмехнулся и снял очки, дезактивируя руны, принимая свою настоящую внешность. Уж что-что, но педофилию я — в любом её проявлении, даже по, якобы, любви и согласию — не приемлю. Да и, чего греха таить, ревную к Поттеровской внешности. Профессор, глядя на мои манипуляции, насмешливо фыркнул и обратил всё своё внимание к котлу. Я решил от него не отставать. Да, по идее работы у меня ещё много, но зелья для больничного крыла можно будет сделать и позже, так как нужны они не к определённому моменту, в отличие от «Антиликантропного» для Люпина. Через пять минут моё зелье было готово, и я приступил к уборке рабочего места. У Северуса в лаборатории всегда идеальный порядок. Иного отношения он не допустит. Ещё пять минут ушло на то, чтобы вымыть инструменты и убрать их в шкаф. Всё это делалось в абсолютном молчании и ни коим образом Северусом не комментировалось. Зельевар снял котёл с огня, переставил на специальную треногу и выключил горелку. Теперь зелью необходимо было остыть и настояться. Он размял шею, размял немного затёкшие от однообразных движений плечи и тоже занялся уборкой своего рабочего места. Я подошёл к Северусу со спины, с затаённым весёлым ожиданием отметив, как тело его непроизвольно напряглось. Положив руку ему на талию, я слегка наклонился, прижавшись грудью к его спине, и протянул другую руку к разделочной доске, на которой покоился нож. При этом я внимательно следил за своим профессором и не пропустил, как дёрнулся его кадык, а руки — что ещё секунду назад расфасовывали остатки ингредиентов по контейнерам — замерли. Невесомо поцеловав зельевара за ухом, я почувствовал, как тот вздрогнул. — Я уберу, Северус… Прошептал я, плавно подхватывая доску с ножом, а другой рукой ловко поднимая три стоящих друг на друге контейнера. Северус встал рядом со мной и внимательно следил, пока я мыл доску, ступку с пестиком и нож. Я поставил последний контейнер на стеллаж с ингредиентами… Интересный у меня сон получается… Что же будет дальше?..***
И стоит мне только плотно закрыть стеклянные дверцы шкафа, как Северус тут же притягивает за воротник к себе и впивается в меня поцелуем… Сухие, прохладные, его губы жадно прихватывают мою нижнюю… Я усмехаюсь, приобнимая своего профессора, притягивая его ближе, вжимая в своё тело… Он жилистый и высокий, но я немного выше и накачанней, Северусу приходится чуть запрокинуть голову… Запуская мне прикосновениями приятные мурашки по всему телу, он вплетает в мою шевелюру свои, как всегда холодные, пальцы… Ничего… Это нестрашно… Ведь я всегда сумею отогреть тебя, моего жара хватит на нас двоих… И чтобы это доказать, я запускаю свои горячие пальцы под ворот его рубашки, прикасаясь наконец к вожделенной шее… Второй рукой сжимаю обтянутую брюками ягодицу, прижимая пах к паху. Он тихо стонет в поцелуй… Мне не важно, кто будет ведущим, кто — ведомым… Вот только сейчас Северус не борется за активную роль, а только подстраивается под меня. Я улыбаюсь… Хорошо, сегодня всё будет только так, как хочется тебе… Я подхватываю своего вожделенного профессора под ягодицы, добившись удивлённого вздоха в губы, а он обхватывает меня за талию, ещё сильнее прижимаясь ко мне, всем телом… Мои ладони на его ягодицах… Пальцы непроизвольно впиваются сильнее… Ммм… Как же я тебя хочу… прямо сейчас… Слышится треск ткани… Слегка опускаю его, а потом поднимаю, заставляя тереться пахом об пах… Северус быстро понимает прелесть моей задумки и подхватывает, повторяя движение… Ещё раз, ещё… Как приятно, но как же мало!.. Северус задыхается, хватает воздух ртом… Пользуюсь приглашением и углубляю поцелуй, вынуждаю его отвечать, играю с его языком… Слышу тихий полустон, наслаждаюсь глубокими прерывистыми вздохами… Глаза его закрыты, щёки раскраснелись… Видишь, мой хороший, ты уже отогреваешься… Я шагаю к большому лабораторному столу, свободному от зельеварческой утвари, отвлекаясь от посасывания его языка только на лёгкие покусывания нижней губы… Где же чёртов стол? Почему так далеко? Мне срочно нужны свободные руки! Стоило только посадить его на стол, как Северус тут же запускает свою холодную руку мне под рубашку, прикасаясь к разгоряченной коже пресса, сменой температур вызывая дрожь… Слышу тихий насмешливый хмык в губы, издевается… Точно издевается! Вторая холодная рука проникает мне под одежду, снова вызывая дрожь… Вздрагиваю, сжимая бёдра Северуса и слегка прикусываю пойманный губами его язык. Теперь его очередь дрожать… Он приоткрывает глаза… Руки его замирают, ждёт, что же я буду делать дальше… Притягиваю его к себе за шею, снова запуская в податливый рот язык, но это больше не мягкая игра. Я надавливаю пальцами ему на челюсть, заставляя шире открыть рот, подчиниться, полностью отдаться моему желанию двигаться так, как хочу я!.. А я хочу отыметь твой рот своим языком, раз пока ещё не добрался ни до чего другого! Он охотно отвечает на этот жёсткий пожирающий поцелуй, опять отдавая инициативу мне. Я торопливо выдёргиваю его рубашку из брюк и расстёгиваю, пуговицу за пуговицей, нечаянно касаясь оголяющейся кожи кончиками пальцев. Северус чувствует жар моих пальцев, вздрагивает, носом шумно втягивая воздух… Я глажу нежную кожу шеи, ощущая под ладонью натянутые мышцы и судорожно бьющийся пульс… Большим пальцем прохожусь по щетине и дразню лёгкими прикосновениями мочку уха… Северус не отстаёт, тоже успевает расстегнуть мою рубашку, распахивает полы, оглаживая пресс, бока и спину, будоража меня прикосновениями рук, уже не таких холодных… Скоро, скоро, мой любимый, ты будешь такой же горячий как я… Вот последняя пуговичка вылезает из петельки, и я неохотно отстраняюсь, собираясь наконец приступить к тому, о чём мечталось в самом начале… Спускаю рубашку с его плеч и приникаю к вожделенной шее, вздрогнувшего от прохлады подземелий Северуса. Лёгкими укусами я прокладываю путь к уху, аккуратно забираю в рот мочку уха и посасываю, играя с нею языком. У Северуса вырывается низкий, глубокий, вибрирующий стон… Смотрю на его дрожащие ресницы, на сжавшиеся от возбуждения и холода соски… Пальцы так и тянутся потрогать всё и сразу… Сейчас… Сейчас всё будет… Прикусываю кожу у основания шеи… Я не стремлюсь оставлять следы, но на этой белоснежной коже даже от такого лёгкого покусывания расцветают розовые лепестки засосов. Улыбаюсь… Поцелуями и укусами с шеи перехожу на грудь. Северус откидывается назад, опираясь руками об столешницу, запрокидывает голову, невольно выставляя вперёд грудь… Да!.. Предлагай мне себя, хороший мой… я возьму… Всё возьму, что ты позволишь… Прокладываю свой путь мазками языка, от уха до коричневых затвердевших сосков… Как же хочется поскорее лизнуть, пощекотать, втянуть в рот маленькую бусинку соска, обрамлённую редкими чёрными волосками… Я прикусываю один, а второй, еле касаясь, поглаживаю… Сжимаю и снова поглаживаю… Меняю… Наверное, не будь мы оба так сильно возбуждены и нетерпеливы, я мог бы уделить этому занятию очень много времени. Северус очевидно не против, его прерывистые стоны вызваны явно не недовольством… Я тихонько улыбаюсь, языком обводя кожу вокруг соска и снова его прикусывая, наслаждаясь реакцией моего профессора. А он запускает пятерню мне в волосы, сжимая их в кулак, слегка причиняя боль, но от этого мои брюки — и так до болезненности тесные — кажется, начинают трещать… Ничего, потерплю, и до меня очередь дойдёт, сначала — мой зельевар… Тихий порывистый вздох… И Северус, прикрыв глаза, откидывается назад, полностью ложась на стол… Вот как… Так ты этого хочешь, мой хороший?.. Ну что ж… Всё для тебя… Я буду ооочень стараться!.. Я поцелуями прокладываю путь от соска к пупку, наслаждаясь подрагиванием живота под моими губами, руками подбираясь к чужой ширинке… Под ней — весьма заметная выпуклость… Ремень прочь… Расстегнуть пуговки… Стянуть с бёдер брюки вместе с бельём… Северус старательно помогает мне, приподнимая ягодицы и вновь выставляя себя, словно нарочно, напоказ… В этот раз — вполне заинтересованную моими действиями определённую часть тела… Его член — крупный, с нежной розовой головкой, чуть выглядывающей из крайней плоти… Брюки, оставленные без внимания, съезжают по ногам к щиколоткам. Своими горячими ладонями я сжимаю его бёдра… Пока игнорируя заинтересованно подрагивающий член Северуса, продолжаю щекотать языком его живот, обвожу вокруг пупка, ныряю кончиком внутрь… Чуть сжимаю соски… И замечаю, что ноги моего профессора непроизвольно дёргаются, и раздвинуться ещё шире им не дают только «путы» из одежды… Так хочешь, да?.. Я тоже тебя хочу, но ведь ожидание удовольствия порой даже важнее… Терпи, любимый… Горячие ладони скользят к паху, дразня мошонку большими пальцами, и тут же возвращаются обратно… Язык медленно доходит до лобка и тут же идёт вверх по животу, всячески раззадоривая интерес, но не принося облегчения… Я с наслаждением вслушиваюсь в слегка возмущённое мычание Северуса, вызванное игнорированием мною, так скажем, главного блюда… Постепенно я подбираюсь ближе к возбуждённому члену, но всё ещё обделяю его ласками, а Северус уже не мычит, а тихо, но почти непрерывно поскуливает сквозь зубы, будто от боли… Смотрю ему в лицо и вижу с силой зажмуренные глаза, закушенную ладонь, и катящуюся по виску бисеринку пота… Как красиво… Ты такой красивый… И это всё сделал я… Дую на головку… Его член дёргается, роняя прозрачную капельку на поджавшийся живот, а Северус издаёт низкий горловой стон-рычание… — Гах-рольтт… Тихо, угрожающе шипит он, сжимая в кулаке мои волосы. Теперь уже шиплю я… Улыбаюсь, касаясь языком розовой головки, которая тут же вознаграждает меня за старания ещё одной прозрачной, тягучей, терпкой каплей… Северус вздрагивает всем телом и прерывисто вздыхает. Обхватываю рукой его ствол, пока не сжимая, а лишь легонько поглаживая. Такая нежная кожа… Это просто что-то нереальное… Своё тело ощущается и воспринимается совершенно иначе… Обвожу головку языком, оттягивая рукой вниз крайнюю плоть… Отстраняюсь и снова дую, вырывая у Северуса очередной сдавленный стон. Посасываю и облизываю головку, наслаждаясь вкусом моего зельевара… Пряный, мускусный, с нотками полынной горечи и прохлады аниса… Пропитался зельями насквозь… Моя отрава!.. Перекатываю в ладони мошонку, чуть оттягиваю, сжимаю… Северус шумно и часто дышит… Пальцы в моих волосах явно рефлекторно сжимаются, дёргают… больно… Что ты хочешь, мой хороший? У меня только один рот, и он сейчас далеко от твоего, к сожалению… Мог бы — обязательно раздвоился… Мне тоже хочется тебя целовать… Посасывать твой язык… Но мне легче чем тебе, у меня есть твой член… А ты… Потерпи немножко… Слегка отстраняюсь, мокро облизывая свою ладонь… Влажной рукой нежно сжимаю горячую, обжигающую прямо-таки плоть и плавно провожу от головки до самого основания, распределяя слюну… И ещё разок… И можно ещё добавить слюны… Всё для моего зельевара, всё для его дальнейших приятностей… Вторая рука снова возвращается к мошонке… сжимаю… Тело Северуса выгибается призывно, и я послушно заглатываю настолько, насколько позволяет пока нерастянутое горло. Обхватываю ладонью то, что не поместилось в рот, и начинаю водить в такт движениям головы… Для равновесия приходится опереться о бедро Северуса свободной рукой… И я начинаю понимать, что в такой позе я долго не выдержу… Был бы стол чуть повыше… Или, наоборот, чуть пониже… Да хоть бы стул какой стоял бы поблизости! А что, если… Выпустив изо рта член Северуса, я опускаюсь на колени и принимаюсь развязывать зельевару шнурки. Раздев, я подхватываю его под колени и разворачиваю, укладывая, благо стол — большущий, и его размеры позволяют подобные гимнастические экзерсисы. Северус на это реагирует лишь поднятием брови, очевидно, о моих затруднениях догадаться было нетрудно. Он смотрит на меня, а я на него, лежащего передо мной на столе, с эрегированным членом, поблескивающим от моей слюны. Вот он, мой самый изысканный деликатес… Видимо, расширенные зрачки, при моём цвете глаз, заметить гораздо проще, чем у Северуса. Вот он и замечает… Он облизывает губы, глядя мне прямо в глаза… А я тянусь рукой к пряжке своего ремня… Невыносимо! Я не могу больше терпеть это давление… Я раздеваюсь, не отрывая взгляд от его лица, а он… Он кусает губы, судорожно их облизывая… А когда я полностью обнажаюсь перед ним, он закусывает нижнюю губу и пережимает член у основания!.. Ооо… Даже так?.. Я возбуждаю тебя одним своим видом? Да так, что ты готов кончить? Как же лестно, хороший мой… А он!!! Он! Глядя мне в глаза… С этой своей до бела закушенной губой… Он!.. Сссука эдакая! … Сгибает медленно ногу и так приглашающе отводит её в сторону… Пиздец!.. Мне кажется, я кончу прямо сейчас!.. Кончу… Кончусь весь… Скончаюсь… Теперь уже я хватаюсь за основание члена, с силой сдавливая, царапая своими мозолями, заработанными годами танца с рукоятью меча в руках… Сука, Северуссс… Провокатор! Ну, сссучка! Держись! Слышишь? Ты слышишь этот хруст, мой любимый зельевар? Это только что треснул и провалился под тобой тот тоненький ледок, по которому ты ходил всё это время, который ещё держал тебя, который отделял тебя от пучины страсти! Я ведь утоплю тебя в себе! Утащу на дно! Помечу и никогда никому не отдам! Я вышагиваю босыми ногами из кучки своей одежды. Настроение моё изменилось просто-таки на сто восемьдесят градусов. Если в начале этого вечера я был настроен на томную нежность, то сейчас во мне бурлит животная страсть. Он сам предложил! Он сам мне себя отдал! Значит, я возьму! Я стараюсь не смотреть туда… туда, где белая кожа его бёдер наливается розовым, и поджарые ягодицы чуть расплющиваются об столешницу. Забираюсь на стол, между ног своего искусителя… С головки его члена срывается на живот очередная капелька… И я, облизнувшись, продолжаю с того же, на чём остановился. Стоять коленями на столе тоже не особенно удобно, но ради того приза, что ожидает меня в конце!.. Да я и на голове постою! Идя сегодня сюда я не рассчитывал вообще ни на что. Осознав, что это какой-то странный реалистичный сон, я надеялся просто излить свою нежность на любимого человека, но сейчас, когда он сам обозначил границы… Точнее, когда он их стёр! Просто уничтожил одним движением своего бедра… Сейчас я рассчитываю на всё! Я добавляю ещё слюны, для помощи моему ещё пока не глубокому минету… Северус, успевший уже снова запустить руку мне в волосы, слегка надавливает мне на затылок, явно направляя и задавая темп. Я охотно подчиняюсь, с каждым разом опуская голову всё ниже и ниже, максимально расслабляя горло… Его стоны ласкают слух, вызывая активные подёргивания у меня в паху, но пока что они мною игнорируются. Я послушно двигаю рукой и головой, ускоряясь или замедляясь, подчиняясь желаниям моего партнёра. Но, видимо, Северус не собирается размениваться на мелочи и всячески мне на это намекает, раздвигая ноги всё шире и шире, пока бёдра его не начинают дрожать от напряжения… Тогда он подхватывает себя одной рукой под колено… Боже… Какой ты открытый передо мной… Так предлагаешь себя… Сейчас, мой ворон, потерпи чуть-чуть… Я собираю влагу пальцами и пробираюсь по его промежности дальше… Приласкав мошонку, провожу пальцами по шовчику на ней… Северус выдыхает… Шипит сквозь зубы… Сжимая его бедро, заглатываю максимально глубоко… Переборщил!.. Он выпутывает пальцы из моих волос и пережимает член… Я вижу, как он, видимо, пытается сдержаться, закусывает уже и так пунцовые губы, тяжело дышит носом, уставившись невидящим взором в потолок, а на члене, под его пальцами пульсирует венка… Его рука на его члене… очень красиво… И по отдельности красиво, а уж вместе… Наконец он расслабляется и убирает руку, но я возвращаю её на место… Нет, милый, держи себя… Держись!.. То, что я собираюсь сделать сейчас — ничуть не менее приятно, чем твой член в моём горле. Так что — держись изо всех сил… Он непонимающе смотрит мне в глаза… Опять дергает бровью… Ох, профессор! Как же мне теперь с Вами разговаривать в обыденной жизни? Я ведь теперь, как собака Павлова, на каждое Ваше движение бровью буду слюной исходить… Продолжая удерживать его взгляд, я наклоняюсь и влажно лижу его мошонку… У Северуса закатываются глаза, а затылок запрокинутой головы звонко впечатывается в столешницу. Снова забилась венка и пальцы сжались сильнее… Ну значит, голова цела… Ну а как ты думал, мой хороший, не только тебе меня можно лишать контроля… Погоди, солнце моё, сейчас… Я собираю всю слюну, что есть у меня во рту и пускаю струйку на его промежность… капельки катятся именно туда, куда надо. Я возвращаюсь к прерванному минету и вскоре Северус полностью отдаётся удовольствию. Настолько, что перестаёт контролировать мои движения, а я, пользуясь свободой, пробираюсь пальцами к колечку мышц за его яйцами. Я глажу пальцем, размазывая слюну, проталкиваю её внутрь… Нежно, самым кончиком… разминаю… Как же там горячо! Похоже, мой ледяной зельевар, ты, наконец, согрелся!.. Северус стонет уже постоянно… Я сам пережимаю его член в основании, а он, совершенно забыв сдерживаться, подхватывает себя под вторую ногу освободившейся рукой… Роскошное зрелище! Ей богу, пошутил бы про полную самоотдачу «отработкам с учениками», если б не был так возбуждён… Хотя вот пошутил же… Но это не плохо… Юмор поможет мне продержаться на пару минут подольше и не кончить… Это важно!.. Мой палец пробирается внутрь его тела… Как горячо!.. Тесно!.. Я ускоряюсь до предела, губами сильнее сжимая его плоть, моя голова опускается всё ниже, я уже почти достаю носом до лобка, с завитками мягких чёрных волос, заглатываю почти полностью… На большее я пока не способен. Мой профессор, что называется, щедро одарён природой… Я нащупываю пальцем небольшой бугорок… три глубоких толчка… протяжный стон… И меня за волосы оттягивают прочь… Только и успеваю, что прикрыть глаза, чувствуя, как горячая жидкость попадает на щёки, губы, лоб… Я потихоньку вытягиваю свой пострадавший палец… Мой хороший, ты явно девственник… ну, сзади… Как только палец мне не сломал!.. Северус, после того, как перестаёт содрогаться от удовольствия, аккуратно выпускает мои волосы из захвата. Выпрямляюсь, сажусь на пятки меж его разведённых ног, открываю глаза и смотрю на него… Провожу по своей щеке пальцем, цепляю пару капель его спермы и, глядя в глаза, слизываю… Щёки его и так красные, дышит он и так тяжело, но член его всё равно дёргается и выжимает на прощание ещё капельку из себя… Северус, явно смущённый, шарит взглядом по сторонам, вертит головой, очевидно, ищет что-нибудь, чтобы вытереть стекающие уже мне на грудь капли. Палочек у нас под руками, понятное дело, нет. Плавно веду рукой, магией стирая все его следы со своего лица и груди… Я смотрю на так удачно расположенного на столе моего профессора… Моего… Но ещё не совсем… Не окончательно… Не думаю, что Северус сейчас способен на легилименцию, скорее, он просто читает всё по моему лицу… Мы одновременно опускаем взгляд к моему гордо стоящему члену… Северус начинает дышать тяжелее, язык мелькает меж искусанных до алого цвета губ… Взгляд его мечется с моего члена на моё лицо… И мой смелый и отчаянный, ледяной… Хотя какой он теперь ледяной… Разгорячённый! Пылающий! Огненный! Смелый… Опять подхватывает себя под коленями… Стесняется до краснеющих ушей, но не идёт на попятную… Я наклоняюсь, нависаю над ним, упираюсь в стол руками и недвусмысленно прижимаюсь к его промежности. Налегаю всем телом, заставляя прочувствовать, как же сильно я заинтересован в продолжении… Не думаю, что сегодня у нас дойдёт до акта. По крайней мере, не в первый мой заход. Я же его и не растягивал, просто поласкал, а растяжку я сейчас не выдержу, кончить мне хочется до звёзд под веками. Много мне не понадобится, пара-тройка движений… Я и так на грани… Он снова притягивает меня для поцелуя… Мы соприкасаемся губами, я засасываю его язык… Так, как хотел всё это время, так же, как сосал его член, глубоко в себя… Северус гортанно стонет и вдруг начинает меня отталкивать… Я, всё ещё в предвкушении продолжения, пытаюсь поплотнее вжаться головкой в его промежность… Ну же, милый, почему ты отталкиваешь меня?.. Я что-то делаю не так?.. Но ты ведь сам… Пары движений!.. Мне не хватает буквально пары движений!.. Северус… Я так хочу тебя!.. Как вдруг он меня встряхивает за плечи громко проорав в ухо: — Гарри! Гарри, проснись! Почему он кричит голосом Джастина? Я издаю громкий разочарованный стон… Почему-то мне уже понятно, что кончить, хотя бы на белую шелковистую кожу живота моего профессора, мне сегодня не дадут… Северус опять встряхивает меня за плечи… Северус?.. … … Я вздрагиваю и кое-как разлепляю глаза… …***
— Слава богу, Гарри! Очнулся! С тобой всё хорошо? — Джа… Джастин? Я непонимающе смотрел на одного из своих соседей по комнате. Видимо, это он меня и встряхивал… Другие ребята — кто где: кто-то лежал в своей постели, взволнованно на меня уставившись; у кого сон покрепче, те вообще не вылезли из-за пологов. А я, видать, полный идиот, раз улёгся вечером и не поставил заглушку на свой балдахин. — Что случилось?.. Прохрипел я с спросонья. — Гарри, тебе плохо? Ты так стонал, будто тебя во сне резали! Взволнованно частил излишне сердобольный и, видимо, чересчур чутко спящий Джастин. А у меня сердце зашлось от ужаса! А если я звал его вслух?! — Простите… Сон слишком реалистичный… Я вздохнул, откидываясь обратно на подушку, сгибая ногу в колене, чтобы не было заметно бугра под одеялом. Гад ты, Джастин! Гад! А ещё приятель, называется! Нет бы, дал «Избранному» его лучший в жизни… в трёх жизнях! сон досмотреть! Ну, Финч-Флетчли! Ну я тебе припомню эту ночь! Вот года через полтора и припомню! Рядом, на одеяле, лежал Сэр Север, с максимально невозмутимым видом… Он-то кот. Запах, уверен, почувствовал. Благо хоть я не опозорился, обкончав свои штаны из-за слишком реалистичного сна… Хотя тут спорный вопрос… Лучше б обкончал… Лишь бы не при этом «заботливом» однокурснике. — Точно, всё хорошо? Переспросил кто-то из ребят, а я про себя подумал: Боги! Какие же вы ещё наивные! Ну ничего! Вот пройдёт ещё годик и сами «мучиться» будете по ночам… — Да… Кхем… Всё хорошо, это просто сон… Спасибо, Джастин… Натянуто улыбнулся я, поворачиваясь набок. Да, «спасибо», Джастин, что лишил меня возможности хотя бы во сне переспать с Северусом! — Ну ладно, всегда пожалуйста, Гарри! Искренне улыбнулся мне парнишка тринадцати лет и пошёл спать.***
Северус резко подскочил на кровати, не понимая, где он находится и что происходит. Только что ему снился удивительно реалистичный сон, сюжет которого стал для него совершеннейшей неожиданностью! В этом сне, он почему-то желал… прямо-таки жаждал, можно сказать, тесной близости с своим учеником, который — каким-то невероятным образом! — превратился затем в одного страшно привлекательного, молодого Мастера Артефакторики. Сон был настолько необычным, что Северус даже сам подстраивался под сюжет сна! Поначалу. Потом-то он и подстраиваться забыл, само всё покатилось, как камень с горы! Он был даже не против оказаться в принимающей позиции, искренне наслаждаясь жаром и страстью своего партнёра Гарольда. Что за бред?.. Почему он испытывает одинаковый интерес что к Гарри Поттеру, что к его учителю Гарольду Тодду? В этом сне — перед изменением главного героя на старшего мужчину — молодой парнишка, выглядящий лет на семнадцать, не старше, привлек Северуса не свойственным ему послушанием. Хотелось подойти, прижать… Приласкать и дразнить… Просто наслаждаясь смущением подростка… Пусть и не пытаясь зайти дальше! А потом — ещё хлеще! Сон вдруг резко отмотался назад, и перед Северусом предстал привычный, немного язвительный, прямолинейный юноша, что вызвал желание даже более сильное, чем его предыдущая смущающаяся «версия»! Странные сны ему снятся… Ой, странныеее… Поттер же… Ну… он же ещё несовершеннолетний, вчерашний ребёнок, как бы он не выглядел в его сне. Что это значит? Что Северус в глубине своей психики и сексуальной ориентации — педофил??? Очень неприятное открытие… Хотя сон был очень приятный, пусть и совершенно нереалистичный. Ну конечно — нереалистичный! Ведь не может же так получиться, что Гарольд Тодд — это Гарри Поттер. Такого просто не может быть! Магия пусть и всемогуща, но не настолько, чтобы два человека, пусть и похожих по характеру, были одним… Северус устало потёр лицо и откинул одеяло… Вот жеж …***