***
Кабинет директора, как и всегда прежде, был заставлен странными, непонятными артефактами. Северус не любил это место. Ни посещать, ни даже вспоминать лишний раз. Ему казалось, весь этот скрежет и тиканье давит на голову, специально мешая принимать решения и даже просто здраво мыслить. Но больше шумливых вещиц, больше гнетущей атмосферы, Северус не любил это место из-за его хозяина. То, что старик отнюдь не божий одуванчик, ему стало понятно ещё во времена его учёбы в Хогвартсе. «Настолько предвзятого человека ещё поискать! «Добрым, мудрым старцем» такого вряд ли назовёшь…» И чем дольше он с Альбусом взаимодействовал, тем понятнее ему становилось: тот — конченый ублюдок! Чего только Договор о найме сотрудников стоит! Ведь большинство учителей остаётся работать в этой треклятой школе по двум причинам: первая, как у него, профессора зелий и декана «Слизерина», причина — «короткий поводок»; вторая — любовь к детям и желание хоть как-то их защитить от интриг директора, как, например, у Помоны Стебль. В любом случае тех, кто искренне восхищался директором Хогвартса и верил тому, были единицы. Те, кто нанимались на работу, восхищаясь величием Альбуса Дамблдора, в скором времени уходили. Обычно хватало года работы под «мудрым руководством» белобородого старца, чтобы даже самые прочные розовые очки разбились вдребезги.***
Северус незаметно осмотрелся, из-под полуопущенных век разглядывая коллег, присутствующих вместе с ним на посвящённом началу нового учебного года педсовете. Картина его взору предстала не слишком радостная. Аврора Синистра натирала виски***
Пока Северус предавался размышлениям на отвлечённые темы, педсовет наконец-то подошёл к тому, ради чего, очевидно, и затевался. Альбус, затаив в бороде***
Школа Хогвартс, конечно, никогда не была абсолютно безопасной, но и специально устраивать ситуации, в которых дети могли бы серьёзно пострадать или даже умереть, никто никогда не пытался. По крайней мере, до этого момента. Вот и в этот раз преподаватели, участвовавшие в разработке «полосы препятствий», постарались сделать всё максимально эффектно, но малоэффективно. Так оно было бы в том случае, если бы ситуация по «охране доверенной старым другом ценности» действительно касалась бы охраны, действительно ценности. Но ведь только идиот не понял бы, что всё это делалось прежде всего для одного-единственного ребёнка, для Гарри Поттера. Коллектив из идиотов — за некоторым исключением — не состоял, а потому вся «защита» была, по большей части, впечатляюща только с виду. Впрочем, Альбуса всё устроило. Хагрид только подвёл слегка… Но и то исключительно из-за неумения сопоставить масштаб: где он, а где первокурсник… В итоге план по защите третьего этажа через неделю уже лежал у старика на столе. Северусу мальчика, конечно, было жаль. Как и всем остальным. Ребёнка в столь раннем возрасте уже кидают в полное дерьмо и думают, что он с удовольствием будет в нём барахтаться… Хотя все, кто знали его родителей, обречённо вздыхали, понимая, что — с такими-то генами — именно так оно и будет. А значит, последующие семь лет, начиная с этого, у здравомыслящего преподавательского состава Хогвартса будет крайне мало рабочих дней, когда они не будут литрами глотать «Умиротворяющий бальзам» или иные — спиртосодержащие — успокаивающие препараты.***
Северус знал, у каждого адекватного — «хотя бы пока и хотя бы частично», — преподавателя в этой драккловой школе была своя отдушина для сброса нервного напряжения, иначе все они уже давно сошли бы с ума. Помона Стебль — на месяц летом и на два-три дня в новогодние праздники — уезжала заграницу для участия в подпольных боях без правил. Да-да, не было предела удивлению Северуса, когда впервые он узнал, что эта милая и улыбчивая, с виду просто полненькая женщина на несколько недель в году превращалась в фурию, что дробила кости, выбивала зубы и всякими другими способами пыталась изничтожить своих противников. Мало кто об этом знал, а уж из учеников и подавно никто не подозревал. Так что, в глазах своих любимых учеников, та оставалась добрейшей души учительницей, всегда и во всём готовой помочь. Филиус Флитвик периодически сбегал к своему отцу, в бездонные пещеры под банком, и долго и нудно жаловался тому на свою нелёгкую жизнь. Не вдаваясь в подробности, естественно. Потому как в Договор о найме сотрудника школы Хогвартс был включен, с подачи Дамблдора, и такой пункт, как «неразглашение информации о происходящем в стенах замка». Филиуса выслушивали, утешали, по-семейному жалели. Бабуля по отцовской линии баловала гоблинскими деликатесами и совсем ещё — по тем же гоблинским меркам конечно — молодому полукровке этого хватало, чтобы справиться с накопившимся стрессом и обеспечить себе пару месяцев душевной стойкости. Казалось бы, логичнее было бы, если эти двое поменялись местами, но жизнь порой бывает иронична, уж это-то Северус на собственном примере понял. Кто-то — как, например, Сибилла, а иной раз и Аргус — уходил в запой, пока учеников нет в школе. Роланда участвовала во французских гонках на мётлах. Хагрид вязал, Северус варил, Поппи тестировала… Кто как мог, тот так и справлялся со стрессом, держа в секрете от других свои «особые» способы. Но, пожалуй, ни у кого из вышеперечисленных не была столь огромна пропасть между их настоящей жизнью и тем, на какую они могли бы претендовать, имея те же стартовые условия, что и Северус. Ведь он — мастер! Самый молодой и талантливый за дохренадцать лет! «И что?! Жалкий учителишка в школе! Штатный зельевар для школьного лазарета! Это ли не издёвка судьбы?!» Северус сам себя ненавидел за то, что теперь — из-за недостатка прозорливости, свойственного большинству людей в юности — вынужден плясать под дудку старого ублюдка. Для защиты собственной нервной системы он постарался перенести эту ненависть с себя на чёртовых Поттеров. Ведь это в какой-то степени и из-за них тоже он попал в подобную кабалу. Если бы не его детская наивность и стечение ряда определённых обстоятельств, Северус вполне смог бы избежать участи быть преподавателем в этой… богадельне имени «Великого Светлого». Конечно, это был самообман, но так было легче не захлебнуться в том болоте, в которое превратилась его подававшая надежды карьера. Отдушиной и средством от сумасшествия Северуса стала ненависть. Поэтому заверения Люциуса Малфоя, что мелкий Поттерёныш — «настоящая «змея», и «с ним лучше дружить», он умело проигнорировал. Ведь кому, как не ему, Северусу Снейпу, знать, каков из себя, на самом-то деле, был Джеймс Поттер! В противовес бытующему о гриффиндорцах мнению, что те прямолинейны до дури и честны до абсолютной прозрачности, Поттер-старший не был ни первым, ни вторым. Так же он не был и избалованным тупицей. «Ооо, нет! Этот паскуда был достаточно умён, и прекрасно знал, что такое первое впечатление, и как им пользоваться. Знал, от какого поведения ему будет больший прок. Как и Лили Эванс…» И пусть Северус держал в уме «светлый образ подруги детства», но его слизеринская натура — даже будь он сам по себе в разы глупее — никогда не позволила бы ему в действительности быть настолько слепым, насколько он демонстрировал это Дамблдору, ради облегчения собственного существования. Он прекрасно знал, что его Коуквортская подружка была достаточно хитра, чтобы суметь правильно расставить себе приоритеты на будущее. Так что она с этим «грифом» очень даже хорошо дополняли друг друга. «Парочка стервятников, вот уж воистину «грифы»!» Вот поэтому Северус и от ребёнка этих людей не ожидал ничего иного. И слова друга лишь окончательно убедили его в правильности собственных выводов. К тому же этот героический спиногрыз умудрился ещё до начала занятий нажить себе врага в лице МакГонагалл, а это самый глупый поступок, который только мог совершить ребёнок тех двоих. Поэтому, умственные способности мальчишки были под большим вопросом… «И неважно, что на его сторону встал даже Тодд!» Тодд… Северус впервые заинтересовался кем-то из мастеров. Гарольд Тодд был, чего уж греха таить, очень красив и харизматичен. С Тоддом было приятно проводить время, даже несмотря на то, что порой он высказывался довольно-таки резко. К тому же нужно было быть полным слепцом, чтобы не заметить, что и сам молодой артефактор испытывает к нему интерес. «Тем более он сам это озвучил…» Тем самым заставив Северуса чуть дольше, чем раньше — «Чем следовало бы!» — смотреться теперь в зеркало по утрам. Но… «Увы, всё это неважно. Слишком большая разница у нас с этим Тоддом. И во внешних данных, и в силах. Стоит признать, что и по способностям этот… невозможный человек! Этот… Гарольд обскакал меня, оставив далеко позади… Так что… Так что пусть этот… Гарольд и встал на сторону этого… ребёнка Поттеров… Хотя откуда бы они могли узнать друг друга?.. В общем, всё равно я не перестану считать Поттеровского выродка мелкой — пока! — ухудшенной копией его прошаренных и отнюдь не высоконравственных родителей».***
И вот наступило первое сентября. Вечер. Дети и подростки постепенно заполняли Большой зал, рассаживаясь за факультетскими столами, весело переговаривались, перекрикивались, шутили, рассказывая друг другу, как провели лето. Педсостав сидел за своим столом, все как один держа лицо, стараясь не выдавать эмоции. Но Северус чувствовал своим тренированным даром менталиста, что многим его коллегам весьма неловко перед детворой и ученикам постарше за этот, ещё не начавшийся даже толком учебный год. Но вот наконец-то Минерва установила табуретку, опустила на неё Шляпу и пошла за первогодками. Весь зал затих. Конечно же, только полный неуч не знал, что сегодня поступает ТОТ САМЫЙ Гарри Поттер. Северус мысленно закатил глаза. Двери зала распахнулись, и на пороге появились детишки… И в числе первых шагнула через порог колоритная троица: наследник самой богатой семьи магической Британии Драко Люциус Малфой, весело переговаривающийся с пухленькой, с длинными рыжими косами девочкой и с мальчиком… Мальчиком, которому можно дать лет восемь, от силы — девять, но никак не одиннадцать… «Кто это?!» А это, очевидно, и был он. ТОТ САМЫЙ Гарри Поттер. «Тот самый… Бляаа…» … Люциус, конечно, говорил Северусу, что сын Поттеров мелковат по сравнению со сверстниками, но… «Но не настолько же! Да по сравнению с этим пацанёнком, даже я в детстве выглядел внушительнее! А уж у меня-то жизнь была… К-хм… Достаточно тяжёлая». — Боги, бедный мальчик! Тихо вздохнула сидящая рядом с ним Помона. С ней согласился и Филиус. Северус тоже согласился, но промолчал… Но он, право слово, не ожидал, что у «мини-шкафчика» Джеймса и достаточно высокой для девочки Лили окажется такой… лилипут в сыновьях. Дети мило болтали, не задумываясь особо о том, что весь зал смотрит только на них троих. Ученики с второго по последний курсы тоже не были идиотами и не обратить внимание на очень миловидного паренька в очках-велосипедах просто не могли. Какие-то девчонки перешёптываясь попискивали тихонечко уже от умиления, обсуждая, кем же этот малыш может быть, и почему он настолько мал и в то же время мил. — Поттер Гарри… Назвала Минерва имя Героя, и под удивлённые шепотки учеников к табурету вышел тот самый ребёнок… «Ну… ну нет! Вот это?.. Этот малыш — Герой магической Британии?! Вот это маленькое, худенькое, миленькое существо убило Тёмного Лорда?! Да как такое может быть?!» … — «Пуффендуй»! … Тишина. Никто, находясь в здравом — и даже не совсем — уме, не допускал даже мизерной мысли, что Герой попадёт на факультет***
Помона Стебль терпеливо ждала, когда сама сможет познакомиться с первогодками и переговорить со старостами. Первое впечатление, что произвёл на неё саму, её коллег — даже на вечно мрачного Северуса — и, очевидно, на её подопечных Гарри Поттер, было неплохим. Когда она впервые увидела его родителей, у неё возникли некоторые сомнения в стопроцентном их соответствии тому факультету, куда детки были распределены. После более близкого знакомства — причём с каждым из них — эти сомнения только усилились, и остался лёгкий неприятный осадок… Но этот мальчик вызывал только тотальное умиление. Этакое милое маленькое дитя. Но не маска ли это? Помоне предстояло выяснить… Но после того, как она за чашкой тёплого молока познакомилась с первогодками, Гарри Поттер никоим образом не испортил впечатление о себе. Мальчик мягко, но достаточно незаметно и ненавязчиво помогал волновавшимся новичкам представиться. Он, с несвойственной детям его — да и куда более старшего — возраста тактичностью направлял беседу в нужное русло, отвлекал внимание большинства от особо стеснительных однокашников и ненужных сейчас тем. Старосты, сидевшие рядом с Помоной, удивлённо переглядывались. Да и сама она была весьма удивлена. Когда же дело дошло до самого Героя — а он дал возможность всем присутствующим первогодкам высказаться до него — то… — Ну… я — Гарри Поттер. Живу с родственниками по маминой линии, магглами. У меня есть кузен. Что ещё… — он задумался. — Я много читаю, люблю копаться в тётином саду. У меня есть низл, зовут его Сэр Север. Он немного вредный, но всё равно замечательный. Правда, не советую его гладить, без его на то разрешения. В этот миг из коридора, ведущего к дортуарам мальчиков, вышел огромный кошак и поспешил к Гарри. Запрыгнул к хозяину на колени, еле уместив свою тушку, и лёг. Дети, да и сама Помона, удивлённо смотрели на этого монстра в кошачьей шкуре… Мысль сама напрашивалась: это существо выглядело куда внушительнее, чем сам Герой магической Британии. — Какой же он огромный! — Есть немного. Вообще-то, у нас в семье два низла. Сэр Север перед вами, а второй остался дома, с тётей, он раньше принадлежал ещё моей маме, его зовут Живоглот. Вот так и живём. Всё вроде бы… — Ну что ж, спасибо, дети, что рассказали нам всем о себе. Я… И на этом знакомство с первогодками завершилось. Старосты проводили первокурсников по спальням, а после рассказали Помоне, о чём зашёл разговор за ужином в Большом зале. И она удивлённо приподняла брови, и было отчего: ребёнок, так просто признающий неправоту своих «героических» родителей… «Странный мальчик… Но время покажет…» Так подумала Помона Стебль. Так же подумало и большинство преподавателей: «Время покажет…» И все стали ждать первых уроков…***
И уже на первых же занятиях Гарри Поттер показал прекрасное прилежание и хорошее поведение, пусть и таскал за собой всюду своего «монстра». Хотя, стоит признать, низл и не мешал вовсе, он просто старался всегда либо сидеть на коленях у своего хозяина, либо лежать на его плечах, либо семенить рядом. Короче, предполагаемых проблем с поведением, декан «Пуффендуя» — как и все остальные преподаватели — не смогла у мальчика обнаружить, по крайней мере слёту. А вот некоторые из гриффиндорцев уже сейчас не внушали доверия. Хотя и вели себя примерно.***
Филиус Флитвик, на уроке чар, тоже внимательно следил за мальчиком с низлом. Гарри выполнял задание, демонстрируя средненький магический потенциал. Вот только стоило тому обратить своё внимание на проблему подруги, как… Как Филиус понял, что ошибся… Потенциал мальчика явно был равен весьма одарённому взрослому. Он удивлённо моргнул. Помочь другому, «подтолкнув» чужую магию, — непростое дело. Многие взрослые так не могут. В голове пронеслась мысль: «А малец далеко не так прост…» И дальнейшее доказало правильность предположения Филиуса. Гарри Поттер намеренно не показывал все свои способности, чуть отступая от выбранной тактики «прикинуться бездарностью» лишь ради помощи детишкам. «Как интересно! Надо будет сказать об этом Помоне!»***
Квиринус Квиррелл, преподаватель защиты от тёмных искусств, счёл для себя главным то, что он не заметил за Героем каких бы то ни было поползновений чинить ему препоны в добыче Философского Камня. Квиринус вообще эту малявку на уроке еле заметил. Если бы не громадный чёрный кошак, что с необъяснимой злобой в карих, абсолютно не кошачьих зенках пялился на него, то Квиринус и вовсе подумал бы, что Поттер прогулял, настолько парень был мелким и тихим.***
На уроках астрономии Аврора Синистра сделала вывод, что знания Гарри Поттера о Солнечной системе были средненькими, как и у большинства других детей. Вёл мальчик себя хорошо, а его котик никому не мешал. Только одна девчушка из всего набора этого года демонстрировала глубокие познания в предмете. И это было бы очень хорошо, если бы Аврора не видела, с каким пренебрежением эта ученица смотрит на своих однокурсников и как всячески стремится подчеркнуть своё превосходство. Сама Аврора, надо сказать, детей недолюбливала. А уж таких, как эта девочка, сильнее всего. Для неё собственные школьные годы выдались не слишком хорошими. И во многом благодаря таким вот, как эта… Так что работа с ученикам её не радовала совсем. А вот что радовало, так это звёздное небо!.. И Аврора могла бы изучать астрономию в лучших обсерваториях Европы, в той же Германии или, скажем, во Франции, но… Но из-за пары моментов, связанных с прикормленным директором оборотнем-гриффиндорцем, она застряла здесь и ещё долго не сможет избавиться от столь «замечательной» работы.***
Призрак Катберта Бинса на детей ни малейшего внимания не обращал. Прилетал в аудиторию, бубнил себе под нос один из параграфов, посвящённых гоблинским войнам, а после удара колокола улетал. Почему вообще он появлялся на занятиях, ни один из профессоров Хогвартса не знал. Почему Бинсу не найдут хоть какую-то замену, тоже никому известно не было. Но в целом понятно, что уж кому-кому, а Катберту Бинсу было совершенно наплевать на всё, что творилось вокруг.***
Роланда Хуч, после первого же урока полётов с первогодками, стала искренне обожать мелкого мальчонку в глупых очках. Во-первых, Поттер имел явный талант к полётам. Во-вторых, он помогал своим однокурсникам, неважно, с какого факультета те были, и никогда не смеялся, если что-то не получалось. В-третьих, если была возможность, он одёргивал слизеринцев, которые, в большинстве своём, всегда обучаются полётам ещё до школы. Таким был и Малфой-младший, который сначала совершенно не хотел её слушаться, но после короткой беседы с Гарри, стал — пусть и с недовольной моськой — выполнять сказанное Роландой. «И в итоге, кстати, стал летать куда лучше, чем раньше!» Конечно же, открыто свою ошибку парень не признал, но друга поблагодарил. И последним, но самым важным, за что Роланда обожала этого мальчика, он внимательно следил за детьми. И если кто-то готов был упасть или — как мистер Лонгботтом — полностью потерять управление метлой, то он тут же вызывал школьного домовика и спасал сокурсника, если сама Роланда по каким-либо причинам этого сделать не могла. «Попробуй-ка уследи за тридцатью с лишним юркими детишками!» Так что она, как и Филиус, сделала Гарри Поттера своим помощником и до самого конца года ни разу о принятом решении не пожалела. Мальчик очень ответственно подходил к своим обязанностям.***
Но были и такие профессора, как Минерва МакГонагалл… Эта женщина, слепая к большей части проступков гриффиндорцев, стала непривычно зоркой по отношению ко всему, что совершал некий небезызвестный пуффендуец. И честно говоря, её придирки и отношение к Гарри Поттеру в целом вызывали лишь смех её коллег. Помона, в очередной раз выслушивая о своём подопечном гадости, только укоризненно качала головой, потому что не верила ни единому слову Минервы. Как и другие профессора. Даже Квиррелл пытался заикаясь что-то промямлить, дабы вступиться за Поттера. И посреди этого сборища коллег только профессор зельеварения молчал…***
Молчал Северус потому, что с первых дней наблюдал за мальчишкой и старался… Старался найти хоть что-то, за что мог бы с чистой совестью Поттера-младшего возненавидеть. «Ну что-нибудь ещё, кроме кота». Кот… низл… да, тот был слишком странным. Тот очень конкретно показывал всем своим поведением, что именно думает о Северусе, и куда ему стоит, по кошачьему мнению, идти. Чем он заслужил подобное к себе отношение от животного, Северус не знал, да и не хотел знать, если честно. В общем, кот был единственным минусом этого ребёнка.***
Староста «Пуффендуя» Габриэль Трумэн был счастлив иметь такого помощника, как Гарри Поттер. Мало того, что тот сам всячески пополнял копилку баллов, совершенно не подозревая, что постепенно приближает свой факультет к завоеванию Кубка Школы. Так мальчик ещё и не давал никому из своих друзей скатиться в оценках и знаниях, чем тоже косвенно приносил баллы своему дому. Уйму времени Гарри посвящал тому, что помогал старшекурсникам «Пуффендуя» присматривать за неугомонными первокурсниками, тем самым давая старшим возможность больше времени уделять учёбе. «А эти игры в прятки? Благодаря им мелкие теперь не терялись, перемещаясь по замку! Да и третий этаж обходили тайными тропами и никуда не лезли. Ни в какие приключения!»***
«А эти их игры в библиотеке? Кто бы мог подумать, что от шныряющей по обители знаний мелюзги может быть такая польза!» Ирма Пинс никому и никогда не позволяла шуметь в библиотеке и уж точно даже представить себе не могла, что будет рада играм, которые придумал маленький мальчик в очках. Под его ненавязчивым руководством дети, проводя ревизию открытой секции Хогвартской библиотеки, периодически приносили ей книги, которым требовался ремонт. Так она смогла лучше заботиться о святая святых любой школы, а ученики учились ориентироваться в рядах стеллажей и меньше дёргали её, когда им нужно было найти тот или иной фолиант.***
И если бы оно так всё и шло, то это мог бы быть самый идеальный и спокойный год на памяти Помоны Стебль! Но… «Всегда есть это проклятое «но»!» Но тут в зал ворвался профессор ЗоТИ, крича о тролле в подземельях замка. И всех учеников директор конечно же отправил по гостиным. «Нет, чтобы подумать головой!» Но директор только собрал учителей и даже не дал деканам пойти со своими подопечными, вместо этого отправив их в противоположные факультетским общежитиям стороны, на поиски этого самого тролля. «Гениально!» Кипя от злости, Помона вместе с другими деканами поспешила проверить указанные места. Когда там — «Понятное дело!» — никаких троллей не оказалось, они встретились на повороте коридора, ведущего в подземелья: она, Филиус, Северус и Поппи. Они просто хотели убедиться, что дети, которых директор послали на предполагаемую гибель, действительно не угодили в неприятности. В общем-то, именно на это они крепко рассчитывали, потому как веры трусишке-Квиринусу не было никакой. «Мало ли что там могло ему от ужаса примерещиться… Тролль… Ну откуда в подземелье троллю взяться? Боггарт, небось…» А в это время…***
В это время Габриэль, как и все остальные ученики двух «подземельных» факультетов Хогвартса, с удивлением смотрел на мальчика, что приковал к себе всеобщее внимание, усмиряя их панику и страх. «Он ростом меньше всех своих однокурсников. Худее всех… Да что там! Кажется, дунь на него, и улетит…» А между тем, этот самый мальчик — тихим спокойным голосом, с улыбкой на губах — шутил с друзьями и совсем ещё незнакомыми ему студентами, отвлекал внимание от происходящего за стеной и не самой прочной на свете дверью… А Габриэль смотрел и думал, понимает ли Гарри, что зарождает тем самым в детских душах уважение к себе, или же он делает это совершенно неосознанно? Слизеринцы, переглядываясь, размышляли, очевидно, о том же самом. «Что там — убить маньяка в год, это… это как сказка, то ли было, то ли присочинили. А вот попробуй сохрани спокойствие, когда за стеной ходит монстр, который может одним взмахом своей дубины размазать тебя по полу… Да попробуй не только сам не запаниковать, а ещё и полшколы успокоить! Не допустить толкотни и паники, а значит и жертв, ведь опасность не только в тролле за стеной… Вот это настоящий подвиг! Вот он — Герой… Стоит, успокаивает других, и ты веришь… Веришь, что он такой не просто по праву выжившего, что «герой» — это не просто определение, которое ему навязали… Да, действительно, трудно поверить в существование ТАКИХ Героев, если не видеть собственными глазами». В общем, Габриэль, как и все ученики постарше, кто уже начинал задумываться над жизнью, были впечатлены поведением Избранного. Правда, это также наталкивало и на безрадостные мысли. «Что он перенёс, чтобы стать таким стойким и смелым?..»***
Встретив Поппи, Помону и Филиуса, обменявшись результатами — нулевыми — поиска тролля, от души позубоскалив над Квиринусом, Северус уже расслабился было и собрался к себе, как… Где-то за поворотом коридора раздался дикий визг и следом — грохот удара. Северус рванул, позабыв себя от страха, понёсся сломя голову на звук и вдруг… «Смех? Какое может быть веселье, после такого крика?!» Поворот… «Вроде бы всё нормально, все живы, ни крови, ни разрушений…» Он не смог сохранить свою всегдашнюю отстранённо-ироничную спокойную манеру разговора, и вопрос прозвучал резко: — Что здесь… Он сделал ещё шаг вперёд… и вдруг… прямо перед ним!.. С противным глухим «шмяком» обрушилась откуда-то сверху какая-то туша, сотрясая своим весом пол и стены древнего замка… — …происходит?.. «Это… что?.. Это… тролль?.. Дохлый?..» — Я случайно, простите… «Случайно?.. Случайно?!.» Филиус — в обмороке, у Помоны дёргается глаз, Поппи трясущейся рукой отвинчивает крыжечку с очередного флакона с очередным экспериментальным успокоительным, а у него самого сердце чуть не остановилось! «А этот!.. Этот!.. «случайно» он!» Закалённый тренировками «Пожирателей смерти», Северус всегда, в любой момент, был готов нанести решающий удар противнику и постараться уйти с поля брани с наименьшими потерями для себя. Привычный к непредвиденным ситуациям на уроках, он всегда был готов действовать. Но даже так… Когда — «Совсем рядом!» — с потолка шлёпается… — «нечто!..» — и это «нечто» может тебя убить если не своими умышленными действиями, то уж своей массой точно! Вот тогда сердце пропускает удар, а ноги позволяют себе лёгкую дрожь. «А этот!.. «случайно»… И главное — веришь поганцу! Стоит взвинченный, глазами своими большими зелёными смотрит испуганно… Волнуется…» Вокруг все смеялись, выплёскивая адреналин, а Поттер стоял, сжимая палочку. И этот чёртов Поттеровский кот стоял с пацаном рядом и тоже смотрел. С вызовом пялился! Типа: «Ну, давай, попробуй ему что-нибудь сказать!». «Тоже мне! Защитник пушистый…» Слишком странный вид у «героя», слишком располагающий… И Северус попался. Попался в ловушку этих искренне взволнованных глаз. «Ненависть к его родителям? Какие родители? Его же тётя с дядей воспитывают. Так значит — некого недолюбливать?.. Получается, нет самоуверенного жестоковатого хама, копии Поттера-старшего?.. Нет мелкого своекорыстного прохиндея, копии Лили? Получается, мальчика-то хорошего вырастили…» И дальнейшие действия Поттера только всё больше утверждали Северуса в правильности его выводов.***
Помона не успевала принимать похвалы своему знаменитому ученику от других профессоров. «Минерва не в счёт. Она… У неё… Да драккл с ней, со старой кошкой!» Помона видела, как Гарри помогал с учёбой каждому, кто обращался к нему за помощью. Да, его «Клуб» посещали не все, но те дети, которые всё же вступили, очень быстро подтянули теорию, а по некоторым предметам и практику. Северус перед новогодними каникулами ей похвастался, придя в теплицы за урожаем трав, что благодаря занятиям в клубе Гарри Невилл Лонгботтом смог приготовить наконец нормальное зелье: «Представляешь, Помона?! Это Лонгботтом-то! Эта катастрофа ходячая, которая умудрялась взорвать котёл чуть ли не с простой водой! Лонгботтом, который путал корневища репейника со шкуркой флоббер червя. Именно он! После какой-то жалкой недели занятий в «Клубе», мальчишка смог не угробить очередной свой котёл, а через ещё несколько недель смог приготовить вполне адекватного для ученика качества зелье! Чудо какое-то!» Да уж, это Помона, к сожалению, могла себе представить, потому что — несмотря на то, что в теплицах Невилл был богом — в повседневной жизни… Неуклюжесть мальчика и его же неуверенность в себе могли сравниться только с апломбом его бабушки. Тут просто не подобрать другого настолько же весомого примера того, какой же полезной оказалась затея Гарри!***
А под Новый год Северус держал в руке карточку, приложенную к… — «…что ли, к подарку, получается?..» — и не знал, что ему делать…«С новогодними праздниками Вас! И с наступающим днём рождения!»
Подарок… Флакон с бантиком на горлышке… Кажется, так простенько… Но он же не дурак, он же видит! Бантик — из единой пряди волос единорога. «И это очевидно! Волоски — один к одному!» А содержимое флакона… Северусу даже страшно в какой-то мере было поверить, что это… что там, внутри… «Это же… с ума сойти!» Помимо редкости, подарок отличался и ценой. Северусу легко было представить, сколько подобное стоило. И вернуть дар неизвестному отправителю не получилось… Ни один эльф не признался в том, кто даритель. А столь ценные ингредиенты, чего уж греха таить, было непривычно держать в руках. Да и не было пока у него проектов, достойных того, чтобы в них использовать подобное. Рецепты всем известные конечно были, как не быть, но рука не поднималась. «Ну не в омолаживающие же крема, на самом-то деле! Хотя Люциус, павлин этакий, половины состояния не пожалел бы, небось…» Но Северус не считал дополнительные тридцать лет юности Люциуса и его супруги достаточным поводом к работе с такими редкостями. «Потом когда-нибудь… может быть… если ничего поинтереснее не надумаю…» Запрятав в итоге подарок в свой сейф в Гринготт’с, он решил вернуться к этому вопросу позже, на каникулах, а пока заняться более насущными проблемами. Такими, как, например, пропажа профессора Квиррелла. Куда могло пропасть это заикающееся ничтожество, никто не знал, но замена нужна была в срочном порядке. Но конечно же, опять Северусу не позволили преподавать ЗоТИ. «Как будто кто-то удивлён… Лично я — нет…» Ну и естественно, Альбус нанял какого-то туповатого увальня, метр на два, который с трудом Академию Аврората закончил. В то, что тот будет нормально преподавать, не верил никто. «Помилуйте! Да знает ли этот великовозрастный ребёнок хотя бы темы уроков? Просто темы, не говоря уже про материал по ним…» Но и оспорить директорское решение о найме никто не мог. Впору начинать биться головой об стену, но… Надо же такому случиться! Поттер и организованный тем «Клуб отработок» решили сконцентрироваться на изучении материалов ЗоТИ. В библиотеке тот помогал своим подопечным с эссе по этому предмету, а на занятиях клуба дети тренировали практические навыки. И по контрольным, которые проверял никто иной как Северус, было видно, что получается всё у детишек и их самопровозглашённого преподавателя весьма прилично. «Хорошо даже получается». А ещё Северус заметил, что его слизеринцы внимательно следят за инициативным малявкой и стараются отгонять от того известных задир со старших курсов. Он был удивлён… Но на прямо заданный вопрос в ответ от старосты «Слизерина» получил: — Профессор, я понятия не имею, о чем Вы говорите. Тут уж Северус удивился ещё сильнее. Но счёл возможным надавить, так как было жутко интересно: — Мисс Фарли, Вы же неглупая девушка и понимаете, что Ваше «честное» лицо и Ваши слова никоим образом не могут меня обмануть?.. — …ну… Да мы ничего особо не делаем, профессор. Просто… — Само получается? — Именно! Оно само так получается, что как-то… ммм… — Случайно. — Да! Случайно! Вот мы оказываемся случайно в нужное время в нужном месте… — Ну-ну… — Профессор! Гарри никому ничего плохого не сделал! У него на это даже времени нет! Почему же некоторые так стремятся доставить ему ненужные проблемы? — Мисс Фарли, я Вас не узнаю. Вы словно на «Гриффиндор» перевелись. — Извините… — Ну я же не говорю, что это плохо. А по поводу «доставить проблемы»… К сожалению, такие люди есть всегда. Вместо того, чтобы улучшать собственную жизнь, предпочитают тратить время и силы на то, чтобы ухудшить чужую. — Вот именно! Занимались бы собой! А про Гарри… Ну так мы хоть как-то можем ему отплатить за ситуацию с троллем и защиту наших девочек от издевательств впоследствии. — Не желаете оставаться должными? — И это тоже, но не только… я… мы все… — Вы свободны, мисс Фарли, можете идти. Я Вас понял…***
Но к сожалению, нельзя было сказать, что Помоне стало совсем легко. Хоть Гарри и взвалил на себя, считай, всю опеку над младшими детьми, неслабо разгрузив её от обязанностей декана и освободив старшим время на подготовку к СОВ и ЖАБА, но и других проблем хватало. Особенно в создании неприятностей старалась выделиться Минерва. Первые пол учебного года та просто изводила её постоянными нудными жалобами и снимала с Гарри баллы. Благо просто так, без объяснения причины, снять с факультета баллы не может никто. Но порой причина была настолько глупой и надуманной, что у Помоны глаза на лоб лезли. В свободное время, благодаря заместительнице директора, она со старостами даже устраивала вечера юмора, зачитывая выдержки из Дисциплинарной Книги Хогвартса. Но потом Минерва и вовсе с ума сошла! Захотела закрыть клуб, благодаря которому — «На минуточку!» — и её подопечные первогодки неплохо продвинулись в учёбе! «Ну маразм же!» И вот именно маразм поступков Минни зашкаливал. И что с этим делать Помона не знала, но кулаки уже сейчас чесались кое-кому кое-что набить. Видимо, в качестве высшей справедливости «львята» с первого курса под конец года сунулись-таки на третий этаж. Там они и застряли в ловушке Филиуса, на этапе поимки ключа. В полётах ведь они — что мистер Уизли, что мисс Грейнджер — были не очень хороши. Помона вдоволь насладилась свекольного колера рожей гриффиндорской «праведницы». Обеих. И старой, и мелкой дурёхи. «Кстати, Минерва ведь младше меня… А выглядит… Вот что с бабой внутренняя ядовитость делает! Не надо завидовать, не надо другим гадить! Живи и наслаждайся… Вот так ей и надо! Пусть теперь краснеет… грымза!» Из-за того, что вытаскивать гриффиндорцев надо было, а ни Хагрида, хозяина псины, ни затеявшего всю эту развлекаловку директора в замке не было, пришлось позвать этого увальня «профессора» ЗоТИ. Ну и как водится — «Северус сказал, магглы даже закон такой вывели», — если что-то может пойти не так, как надо, то оно обязательно пойдёт. Увалень упустил цербера! «Так мало того! Болван ещё и не пытался спасти ситуацию! Просто стоял с тупым выражением лица: «Ой, упустил…» Кретин!» Оставив Минерву разбираться со своими дебилами — «Пардон, учениками», — Помона и Северус, Филиус и Поппи, вместе с этим умственным инвалидом, поспешили по следам пса на улицу, про себя радуясь, что случилось это всё под самый конец учебного года, когда ученики не шатаются по школе, а сидят за подготовкой к экзаменам в гостиных, либо в библиотеке. Да и пёс, почуяв аромат свободы, поторопился на улицу. Не ломанулся блуждать по коридорам, а высадил своей тушей первое же подходящее ему по размерам окно, сиганул с третьего этажа сначала на крышу пристройки под ним — «Чуть не проломил!» — а потом уже оттуда на землю. «А погоне что делать? На территории Хогвартса трансгрессировать нельзя… Северус, конечно, в окно вылетел… С Филиусом на руках… Ха-ха! Только об этом — тссс! Но… ха-ха-ха!!! Ну вот… хи-хи… А им с Поппи и амбалу бестолковому пришлось в обход, ножками… Но потом всё равно встретились, пока псина по территории металась, так что к теплицам бежали уже все вместе, дружным, так сказать, коллективом единомышленников… А там — первый курс!..» Что Помона тогда в душе пережила!.. Потом-то детишки ей рассказали, трясясь от адреналинового отката, как оно там, из первых рядов, так сказать, смотрелось… «Не позавидуешь…» Естественно, первокурсники из «Клуба отработок» совершенно не ожидали увидеть несущуюся к ним трёхголовую псину! И если родной Помонин «Пуффендуй» и «Слизерин» Северуса уже прошли через нечто подобное в начале года, то «Когтевран» и «Гриффиндор», которые к тому же выходили из теплицы первыми, морально готовы не были. Неудивительно, что детки застыли от испуга, не зная, что же им делать. И в этот миг опять проявил себя маленький Гарри, запихав всех обратно за двери и успев запереть вход снаружи. Глупенькие детки старалась снять заклинание, которым их отчаянный друг запер двери, и в ужасе ожидали, что монстр набросится на их защитника. А в итоге получилось так, что все в полнейшем шоке наблюдали за полётами пса. Помоне с коллегами тоже немножко удалось застать процесс дрессировки цербера. «Ух! Повторять не хочется… Хотя, конечно, впечатляюще!» Собака то взлетала, то падала, то улетала в одну сторону, то — в другую, а маленький Гарри стоял и, словно дирижёр, махал палочкой, воспитывая монстра. «И ведь получилось! Цербер, что был больше малыша в несколько раз, начал слушаться! Он только Гарри и слушался, в общем-то…» Так что «воронята» Филиуса и «котики» дуры-Минни, которые слышали историю с троллем и весь год подтрунивали над своими однокурсниками, что те так уж испугались, теперь смогли испытать нечто подобное на себе. Теперь-то детишки поняли, что если бы Гарри с ними не было… «И если бы его не было и тогда, с троллем… Ох!» И Помона, и все остальные преподаватели ещё осенью прекрасно поняли, чем бы всё закончилось. И сейчас понимали… Совсем не так весело было бы, как получилось. Вместо дрессированной собачки было бы побоище. И ребятишки теперь понимали. На лицах читался и запоздалый страх неминуемой, казалось бы, гибели, и счастье спасения, а у некоторых и стыд… А потом совсем уж цирк начался! — Пёс сбежал? — Да! — Сами видели? — Да! В лес убежал. «Ой, смешные малыши! Так-то оно понятно, после таких полётов кто угодно испугался бы и смылся, но им же собачку жалко стало… Ой, дети…» А Помоне и деканам всё яснее виделось, что никто из маленьких «воронят», «львят» и «змеек», что оказались под защитой «барсучка», правды сейчас не расскажет. Так что услышав необходимое для их успокоения, они тоже не стали акцентировать внимание на исчезновении цербера. Сделали вид, что ответы детей их всех успокоили, и о псе сообща было решено забыть. Для своего же душевного благополучия. А вот Минерве досталось и ещё. Когда «тепличные» гриффиндорцы узнали, по чьей вине чуть не стали собачьим кормом, детишки устроили бойкот зазнайке-Грейнджер и шестому Уизли. «Так им всем и надо!» Так оно и получилось, что многие слизеринцы стали присматривать себе пару из «Пуффендуя». Даже магглорождённых магов не обошли вниманием. Конечно же, другие факультеты не особо понимали, что происходит, но ни с вопросами, ни с советами не лезли. А всё потому, что своим примером Гарри показал, что барсук не просто трудолюбивый милаш, а довольно-таки опасный и сильный зверь. Так что оно и неудивительно. Помона была горда и счастлива! Год закончился победой «Пуффендуя», и не будет ложью сказать, что большую часть баллов факультету принёс как раз-таки маленький «барсук» с большими зелёными глазами.***