Ready or not

Свечи немногословно провожали слабым колыханием метавшегося юношу, что замер в растерянности, бросаясь из стороны в сторону. Он торопливо завернул в очередной проём, совсем не соображая, куда ему следует бежать дальше. Точно как загнанный зверек в клетке. Бён попытался вернуть ясности уму и огляделся: он оказался в широком переплетении в главном холле, не сразу распознавая приоткрытые двери, ведущие в игральную комнату, откуда всё началось. Когда взгляд более-менее прояснился, Бэкхён бездумно толкает массивные двери и забегает внутрь. Времени перевести дух катастрофически не хватает, поэтому Бён глубоко дышит и берёт себя в руки. Бояться некогда, нужно действовать в срочном порядке. Либо он, либо его. В какой-то момент юноша ощущает неимоверный прилив злости. Он бесконечно устал, ноги беспощадно ныли, а в лёгких кололо столь чрезмерно, что эта боль породнилась с телом и душой. Парень в ярости бьёт кулаком в стену рядом с собой, явственно предвещая, чем чревата его подобная буффонада. Однако ему осточертело бегать. Если они хотят поохотиться на жениха, то он примет правила гребанной игры. Только поставит свои условия. Оглядевшись по сторонам, блондин подходит к массивному портрету среди комнаты и глядит в нарисованные, черные глаза Господина Чхвесона. — Я одолжу у вас, — произносит он тихим, но уверенным голосом и стягивает со стены архаическую винтовку. Юноша продевает ремень с пулями и крепко удерживает ружьё всё ещё подёргивающимися ладонями. Брови сведены к переносице, он даже не беспокоится о том, как выглядит со стороны. Это доказывает его удивление, когда Бён замирает у продолговатого зеркала в пол, как будто наткнулся на совершенно незнакомого человека. Ему до сих пор было до безумия страшно, но при этом в вены поступает волна мощного адреналина, перемешанное с желанием отстаивать своё право на жизнь. Он не позволит каким-то психопатам прирезать его, как несчастного козлика для ебучего ритуала. — Мать твою. — Произносит он в никуда. Дальнейший путь прошёл без приключений — благодаря имению ориентира, Бэкхён осторожно ступает по знакомой дороге прямиком к необходимому грузоподъемнику. Казалось, с того времени, как он прятался в нём в первый раз — прошло не менее нескольких недель, а не пары часов. Парень всё время был настороже и старался прислушиваться к любому подозрительному шуму. Он всматривался в каждую тень, мерцающую при тусклом свете золотистых бра. Ему удавалось сохранять полную сосредоточенность, чтобы добраться до маленькой кухни прислуги. Наконец-то, показался тот самый угол, за которым он прятался от ныне почившего белобрысого парня, которому снесли череп его же работодатели. Застыв прямо за углом, прижавшись спиной к темно-зеленой стене, блондин делает глубокий вдох. Винтовая удерживалась железной хваткой, пока Бён опасливо выглядывает за поворот. Пусто. Полностью выйдя в коридор, парень оглядывает пространство и подходит к грузоподъемнику. Он отыскивает взглядом злосчастный портрет Госпожи Намён — её нарочно завитые кудри собраны в высокую прическу, пока бордовые губы искажены в двоедушной усмешке. С озлобленностью взглянув на упитанную женщину на картине в узорчатой раме, Бэкхён вошёл в узкий коридор, пройдя по которому, обнаружилась цветастая дверь на служебную кухню, что удачно пустовала. Бён явно навеял беспорядку планам этих диких животных, вот только не время было расслабляться. Бэкхён обошел прямоугольную столешницу, установленную среди комнаты напротив газовой плиты и подошёл к задней двери, ведущей во двор. Он с ожиданием подёргал металлическую ручку. Та стойко выдерживал и не поддавалась давлению со стороны юноши, и последний злобно выругался сквозь стиснутые зубы. Он с нескрываемой надеждой взглянул на дезактивированные камеры слежения, с силой стискивая ствольную коробки каменными пальцами. — Давай же, Чанёль. — Обратился парень в пустоту. *** Преодолев сразу несколько пролётов, спешащий мужчина таки достиг двери охранного поста, где, слава богам, не наблюдалось ни души. Сорвав крупный джек-пот, ведь, к тому же, члены семьи единогласно решились на использование камер-слежения, расставленных по дому, Пак стянул с плеча увесистое ружьё и торопливо облокотил о край стола, сразу же принявшись бегать пальцами по незнакомой клавиатуре. Не сказать, что он соображал, где тут что, и как пользоваться кнопками клавиатуры для той или иной функции. Но выбора особого у него нет. Он впустую опробовал несколько нажатий, вот только действие не давало никаких результатов. — Ну же, ну же… — пробормотал раздраженный шатен, сведя густые брови вместе. Со злости стукнув по прибору, мужчина испытал очередное везение. Камеры приветливо мигнули секундными помехами, а уж затем сменились на ярко-серую картинку. Отыскав темными глазами нужный ракурс служебной кухни для прислуги, Чанёль с остервенением чертыхнулся. — Блять! — гаркнул он, вновь пробегаясь по клавиатуре. — Что ты здесь делаешь? — донеслось нежданное позади него. Быстро обернувшись, Пак обнаружил в дверях поста свою вооружённую сестру, глядящую на брата с недоверием. Она перевела взгляд с застывшего шатена на серые мониторы и обратно; по её выражению лица оставалась загадкой, какие предположения могли одолевать девушку в данный момент. Чанёль как можно более небрежней провёл рукой по волосам и незначительно указал на приборную панель. — Да вот, мне доверили важную миссию с включением камер, так как твой женишок оказался юрким малым. Наши взбесились и решили обмануть установленные правила традиций. Никто не может поймать парня, — он напряжённо облокотился о стол, упорно выжидательно глядя на сестру. По необъяснимым причинам, фальшивая маска безбожного алкоголика, относящегося к любой стрессовой ситуации с деланным равнодушием, звучно трещала по швам именно пред лицом любимой сестрёнки. Девушка сохраняла угрюмое молчание; она медленно подошла ближе к брату, излишне сосредоточенно поглядывая на экраны, будто нарочно оттягивала время. — Так вот же он. — Юра ещё с несколько долгий секунд изучала взглядом своего жениха на одном из экранов, прежде чем поспешно развернуться на каблуках, с целью покинуть охранное помещение. Она сурово бросила напоследок. — Я пойду за ним. — Юра-я, — подозвал Пак нерешительно, искренне переживая за сестру, — как ты? Брюнетка застыла перед самым выходом у раскрытой двери спиной к брату. Последний невольно отметил, как неестественно выпрямились оголенные женские плечи. — А как я могу быть, Чанёль? — вопросом на вопрос отозвалась Юра. Мужчина мысленно посочувствовал ей, но медлить для него сейчас — непозволительная роскошь. Как-никак, брюнетка влилась в ряды тех, кто намеревается упокоить душу собственного жениха, испугавшись жалкого проклятья, которого может и не быть в самом деле. Перед мужчиной же стояла ровно противоположная задача. По всей видимости, судьба изначально планировала раскидать двух близких друг другу людей по разные баррикад. И ничем уж тут не попишешь. — Я хочу, чтобы ты знала, — разрушил таки затянувшуюся тишину Чанёль. Он прикрыл уставшие глаза, потому пропустил момент и поздно заметил, как Юра оказалась в шаге от брата. Заглянув в холодные глаза девушки, уставившееся прямо на него, шатен негромко проговорил, — мне очень жаль. — Мне тоже, — тихо произнесла невеста и резким взмахом рукояти пистолета вырубила по лицу собственного брата. Не ожидавший подобного, последний откинул голову и повалился навзничь, в следующий миг оказываясь без сознания. Пак равнодушно лицезрела пробитый нос мужчины, развалившегося на полу, когда в комнату ворвался запыхавшийся брюнет в форме для прислуги и шокированным взором оценил обстановку. — Госпожа Юра, что тут… — Отнеси его в ближайшую комнату, — перебив прислугу, жестким тоном распорядилась Юра и беспрекословно добавила следом, — и прикуй его наручниками к чему-нибудь. Не хочу, чтобы он путался под ногами. Брюнетка смерила хладнокровным взглядом своего жениха через камеры слежения. После чего девушка целеустремлённо покинула охранный пост, молча обойдя ошарашенного паренька у дверей. Тот проводил наследницу боязливым взглядом, буквально подавив в себе желание отшатнуться, и изумленно перевел внимание на неподвижного мужчину. Делать нечего, приказ есть приказ. Надо исполнять. Он ухватился за длинные, тяжёлые конечности шатена и, сдавленно кряхтя, поволок прочь отсюда. *** Прошло уже неисчислимое количество времени, но блондин так и не дождался выполнения условленного Паком обещания. Перебрав в голове, что же могло произойти за это время, раз Чанёль столь непозволительно задерживается, Бэкхёну приходит на ум спонтанная мысль. Выждав ещё пару минут и не отыскав другого пути решений, Бён с опаской глядит на ружьё в своих руках и спустя мгновение решительно направляет прицел точно в сторону дверного замка. Он глубоко дышит и прикрывает одно веко, внимательно целясь и внутренне готовясь к оглушительному выстрелу. Подушечка указательного пальца давит на курок. Раздаётся щелчок и ничего более. — Что за хрень… — шепчет парень и в тот же миг испуганно оборачивается, когда до слуха доносятся приближающиеся шаги по коридорному паркету, ведущему на кухню. Бэкхён поспешно летит на пол, прячась за высокой и мраморной столешницей посреди помещения, так удачно послужившей ему прикрытием, и молится всем известным человечеству Богам, лишь бы его не обнаружили. Через секунду порог кухни переступает знакомый дворецкий, насвистывая неизвестную мелодию через идеальный свист. Он подходит к электронной плите и берёт со столешницы железный чайник, нутро которого наполняет отфильтрованной водой, после чего ставит на включенную газовую плиту. При этом не переставая вовсю насвистывать. Бён как можно тише и незаметнее перебирается по другую сторону своего укрытия, стараясь не дышать вовсе. Он попался в нежелательную западню, и у него нет другого выхода, чтобы выбраться отсюда. Кроме как напасть первым. Опустив глаза на винтовку, блондин кусает внутреннюю сторону щеки, концентрируя всё своё напряжение. Накаленный воздух буквально было можно резать ножом, а пространство вокруг будто вовсе замерло, интенсивно наблюдая за действием, творящимся в этой маленькой кухоньке. Бэкхён с силой жмурится и одними губами читает пришедшую на ум молитву, когда на всю комнату щёлкает затвором. Свист прерывается. Чондо подозрительно оглядывает тусклое помещение, освещенное лишь одной лампой над газовой плитой. Он беззвучно делает один шаг. Затем ещё один. И ещё. Мужчина неторопливо обходит мешающуюся столешницу и опускает пронзительные глаза вниз. Пусто. Вернувшись тем же путём обратно к кипящему чайнику, дворецкий снова насвистывает ту же мелодию, занимаясь приготовлением чая для Госпожи. Юноша бесшумно выдыхает; он успевает переползти за очередной угол спасительной столешницы, что несказанно выручила жениха. Вооружённый незаряженной винтовкой, жених стискивает зубы и мелко дрожит в момент, когда трясущимися пальцами извлекает из карманчика висящего на груди кожаного пояса одну из массивных пуль. Он крепко сжимает губы, чувствуя, как водопадом льет по спине, а лицо и руки охватил хладной пот. Юноша не в силах остановить тревожное подрагивание, а края пули начинают опасливо постукивать о стенки проёма для заряда. В этот момент Бэкхён резко вздрагивает по причине громогласного пения со стороны, как оказалось, голосистого дворецкого. — Ла! Ла, ла, ла, ла! Ла, ла, ла! — мужчина наполнил фарфоровый чайник на подносе, что ждал своего часа на столе, и готовится разлить вскипячённую воду из чайника в заранее приготовленную фарфоровую кружку Госпожи. В следующий миг сигнал безопасности в виде красной лампочки на двери явственно трезвонит на всю комнату, обозначая лишь одно — активацию выхода. В недоумении отставив чайник обратно на плиту, Чондо приблизился к двери во двор, не понимая, в чём, собственно, дело. Пуля заряжена, затвор оглушительно хлопнул — мужчина не успевает обернуться и лишь беспомощно взымает руки вверх, когда за его спиной раздаётся требовательное. — Отойди. Медленно развернувшись, дворецкий с поднятыми вверх ладонями безапелляционно глядит на вторженца. На его лице отсутствует какой-либо намек на страх. Он слегка отводит голову в бок и с явной насмешкой доносит до решительного в своем намерении юноши с направленной на старика винтовой. — Ты ведь понимаешь, что я не могу тебя отпустить. — Его скрипучий голос колко отзывается в противоречивом состоянии Бёна, что сдержал порыв стряхнуть с себя чужие слова. — Я сказал, отойди. — Бэкхён перезаряжает ружьё и подходит к мужчине ближе, откровенно наступая. Тот стоит на своём, и у отчаявшегося юноши не осталось другого выбора. Здравый смысл незамедлительно отступил. Он задерживает дыхание и уверенно жмет на курок. Ничего. Попробовал ещё раз — тот же результат. В растерянности уставившись на оказавшееся бесполезным оружие, блондин упускает момент, когда винтовку резко сдергивают из ослабевших рук с нескрываемым злорадством. — Оно декоративное, мальчик. Не теряя ни секунды, юноша с быстротой молнии хватает отдающий паром чайник со стола и что есть мочи ударяет хрусталём о голову дворецкого. Вскипяченная, горящая вода немедля обжигает половину морщинистого лица, и мужчина орёт от боли и нестерпимого жжения. Он с силой прижимает ладонь в белой перчатке к левой половине своего лица, но внезапно проворно выхватывает кухонный нож из подставки для оных, с грохотом опрокидывая все ножи на вычищенный пол. Бён отскакивает от дурниной орущего Чхве, как раз вовремя. Тот бездумно принялся размахивать ножом по воздуху в приступе болезненной злости. Бэкхён с безнадежностью осознает, что к спасительному выходу ему никак не добраться. Он спешно выбегает из помещения, пока обожжённый дворецкий пытается совладать с болью. Покинув узкий коридор, первая мысль блондина — сюда непременно сбегутся остальные на крики дворецкого. Надо прятаться и поскорее. Парень спешит к знакомому грузоподъемнику и в панике распахивает железные дверцы. Со вскриком Бён отшатывается от проёма, из которого на него в ужасе уставились два огромных глаза. — Что происходит?! — перепуганным голосом прошептала голубоглазая шатенка с высоким хвостом. Одна из прислуги. Бэкхён нервно осматривается по сторонам и подходит к девушке, прижав указательный палец к губам. — Тише-тише. — Произносит он как можно более спокойнее. — Не шуми, иначе нас найдут. — Я ведь даже не месяца здесь не работаю, — в глазах шатенки стояли крупные слёзы, она вся неистово дрожала. — Господину просто нравится, как я танцую. — Продолжала она, безостановочно хныча. — Им нужна не ты, а я, — понимающе проговорил Бён, и очень зря. Девушка сразу же выглянула из проёма, крепко вцепившись в края, и громогласно заорала. — Он здесь! Он здесь! — Нет, нет! — попытался утихомирить прислугу Бэкхён, схватив за руку. Та запаниковала ещё больше и принялась вырываться с неистовой силой, каким-то образом, активировав работу грузоподъемника. Дверцы попытались закрыться, но из-за тела шатенки в проёме, железные ставни зажали несчастную в крепких тисках, пока лифт незамедлительно пришел в движение. Бён не до конца осознал происходящее, просто крик девушки поглотил юношу — та пыталась высвободиться, бесконечно шепча «помоги, помоги мне!». Вот только что Бэкхён мог сделать? Как помочь? Треск костей будто бы въелся в душу жениха, ведь грузоподъемник продолжал двигаться, невзирая на препятствие. Из рта шатенки полились сгустки крови, а её искаженное ужасающим мучением лицо застыло, распахнув округлые глаза, посмертным взором уставившись в никуда. Бэкхён с кошмаром отстранился. До него донеслись чьи-то торопливые шаги. Не найдя другого решения, блондин просто сбегает, оставляя половину мертвого тела прислуги бесчувственно свисать к полу, заливая паркет лужей багровой крови. *** Резкая боль отзывается в затылке, как и скулу тягуче потягивает. Разлепив тяжелые веки, Чанёль ещё какое-то время пытается ориентироваться в пространстве, когда до мужчины доходит, что он сидит на полу в одной из гостевых комнат, а его запястья скованны наручниками. Подёргав пару раз вздёрнутыми над головой конечностями, шатен злобно выругался сквозь зубы, будучи прикованным к прутьям двуспальной постели, сидя на хладном полу комнаты. Деревянные прутья опасливо затрещали, но держались крепко несмотря на потуги Пака выбраться из ловушки, в которую его загнала родная сестра. Перед глазами словно в замедленной съёмке пронеслась сцена того, как Юра медленно подходит к брату, подозрительно держа руки за спиной. Не будучи дураком, Чанёль знал, что в ладони у брюнетки прячется увесистый револьвер, которым Пак решила предательски воспользоваться впервые за эту ночь. Кто же знал, что она вмажет шатену по лицу тяжёлой рукоятью. Спасибо хоть, что не пристрелила. У кого-то совсем крыша поехала. Чанёль паниковал. Он прекрасно осознавал, в каком находился положении Бён, когда Пак в последний раз отыскал его с помощью камер слежения. Прятался за ненадёжной столешницей, в то время как суровый дворецкий вовсю хозяйничал на кухне спиной к парню. Испытав порыв из сортов паники, страха и желания незамедлительно приступить к действиям на тот момент, сейчас же Чанёлю было ничуть не лучше. Что могло произойти с Бэкхёном за время отключки шатена? И как долго он сам находился без сознания? Пак лишь надеялся, что ещё не слишком поздно. — Ебанная стерва, — зло выплюнул Чанёль по отношению к сестре, с силой дёргая ноющими запястьями. Ни наручники, ни прутья упрямо не желали поддаваться потугам мужчины, чьи волосы растрепались пуще прежнего — чёлка раздражающе лезла на глаза, мешая обзору. Почему всё, за что бы не взялся Пак, всегда оканчивалось полным провалом? Неужели это его непосредственная судьба — терпеть неудачи раз за разом, всё больше убеждаясь в собственной беспомощности? Какими бы благими не являлись его намерения. — Че-е-ерт! — проревел шатен, выбиваясь из сил. Следовало предпринять что-нибудь незамедлительно. Он нутром ощущал, что у него ещё был шанс поучаствовать в спасении юноши. Что тот сейчас в относительной безопасности и ждёт его скорого прихода. Чанёль не сразу заметил, что в комнате уже был не один. Но когда взгляд наткнулся на человека, вошедшего в спальню, мужчина с яростью свёл вместе густые брови и пристальным взором проследил за тем, как Михё расположилась в кресле напротив сына. Она излучала искреннюю заботу и переживание за ребёнка; в её лице можно было прочитать все виды прощения и мольбы о чем-то недосказанном. Она молчаливо поджала губы, отложив старинный арбалет в сторону, и вызволила из карманчика в подолах платья элитный портсигар, блаженно прикуривая после. Шатен смотрел, как струйка серого дыма взмывалась к потолку, исчезая где-то на середине пути, словно людские жизни, не дожившие до старости. И Чанёль вовсе не желал Бёну подобной участи. Не в этом доме и не от рук этого зверинца. Он раздраженно дёрнул головой, избавляясь от чёлки, прикрывающей обзор. Мужчина с придыханием проговорил. — Ты же понимаешь, что это неправильно? — От кого, а от тебя я ожидала этого больше всего. Ты всегда был крайне ранимым и сострадательным, — подчеркнула последнее Михё, глубоко затягиваясь. На дне её карих зрачков застыла неистовая печаль. — Сын… — Нет, мама. — Отрезал Пак, вновь опасливо дёрнув наручниками. — Я устал от всего этого балагана, творящегося в стенах нашего дома. Я даже не уверен, могу ли называть это место своим домом. Ненавижу всё, что здесь происходит. — Ты звучишь глупо, сынок, — прокомментировала женщина, — почему ты не можешь просто вернуться к нам по-настоящему? — О чём ты говоришь? — выгнул бровь шатен, незаметно пытаясь отыскать любые часы в комнате. Ему необходимо знать, сколько у них осталось времени. Это не укрылось от глаз жены главы семейства. Она достала наружу карманные часы на цепочке и без слов поднесла к лицу мужчины. — Сейчас полчетвертого утра. Нам стоит поторопиться. — Сказала женщина. Чанёль наглядно закатил глаза, будучи не в состоянии воспринимать слова матери всерьёз. Ему всё до безумия осточертело. — Мам, никакого проклятья… — Чанёль, — оборвала сына Михё. Она с проникновением заглядывала в лицо сына, разыскивая ответ в выражении и на дне черных, как ночь, зрачков Пака, — скажи мне, в какой момент всё пошло не так? — Ты ещё спрашиваешь? — обомлел шатен, снова со всей силы натягивая наручники. Запястья болезненно ныли, как и пробитая скула, но мужчина не обращал внимания на дискомфорт. Злость в нём кипела и бушевала, словно торнадо. Словно буря, — ну, не знаю! Наверное в тот момент, когда я прирезал очередного козлёнка на столе в главном холле. Собственными руками обхватил рукоять ножа и просто перерезал горло. Без причины. Подумаешь! Каждый из нас уже не раз проводил подобное, но тогда мне в голову ударила здравая мысль «а какого хрена?». С каких пор я обязан заниматься чем-то таким, если мы все адекватные люди? Но знаешь, что пугало больше всего? Что это было нормой. Михё долго глядела на сына, медленно затягиваясь, а когда тирада кончилась, в ответ женщина лишь измученно вздохнула. Она отвернулась, поглядывая в окно. Шатен не был намерен терять ещё хоть долю времени, поэтому обратился к матери с благоразумием. — Мама. Освободи меня. Ты ведь сама не желаешь такой участи для Бэкхёна. — Это не мне решать, — севшим голосом отрезала женщина. — Да, Бэкхён хороший парень, и он мне очень нравится. Но господин Чхвесон… — Да господи! — взревел мужчина. — Ты хоть сама себя слышишь?! Ваш достопочтенный господин Чхвесон давным-давно скормил свою оставшуюся плоть червям в гробу! Чхать он хотел на ваши чёртовы жертвы! — Ты совсем запутался, сын, — заключила Михё. Чанёль с грузным стоном опустил голову, не в силах сдерживаться. Он попытался взять контроль над чувствами. — Тогда в детстве ты… — Я был ребёнком, мам, — прохрипел шатен. — Я не осознавал, что я делаю. И не собираюсь повторять ту же ошибку. — Если бы это был не Бэкхён, — внезапно сказала Михё, пристально вчитываясь в лицо сына, — ты бы даже не стал запариваться. Так? Чанёль не нашёл, что на это ответить. Его буквально застали врасплох. Но он не мог позволить взбушевавшимся чувствам сыграть с ним плохую шутку. Не мог подвергнуть Бёна ещё большей опасности. — Какая разница, кто мог быть на его месте?! Дело в моральных принципах, которые напрочь отсутствуют в наших гребанных устоях! — Если бы это была Айрин… — продолжала Михё. — Да, я не люблю Айрин, если ты об этом. — Подтвердил шатен. — И я в курсе, что у неё есть некие чувства ко мне. Я же не идиот. Но знаешь, — Чанёль сузил глаза, испытующе заглядывая в лицо матери. Воздух будто налился горячим свинцом и был ощутим наощупь. Женщина затаила дыхание, — в ней больше благоразумия, чем в вас всех вместе взятых. Всё, о чём я жалею, что привёл её сюда. То же самое насчёт Бэкхёна. Я не позволю вашим окровавленным ручонкам тронуть их хоть на миг. Даже своим. — Уже тише добавил Пак. Михё вновь изнурённо выдохнула. Сигарета дотлела в женских, морщинистых пальцах. Женщина оставила окурок в пепельнице на столе и неспешно поднялась с кресла. Она крепко стиснула руками арбалет и перекинула оружие через плечо. В последний раз бросив печальный взгляд на ребёнка, Пак покинула спальню, оставив шатена в одиночестве. Хоть мужчина смог выговориться, он ощущал бездонную пустоту внутри себя. Словно заблудший путник в беспросветной пещере, в отчаянии разыскивающий выход из подземелья с одной дотлевающей свечой в руке. А выхода всё не наблюдалось. Как и надежды на безболезненный исход. Он устал, он действительно запутался. Девушка притаилась за углом, подслушивая весь разговор, доносящийся из приоткрытой двери спальни. Когда спина женщины удалилась по коридору и скрылась за правым поворотом, брюнетка вышла из своего укрытия и хладнокровно взглянула на играющие тени при свете неярких бра. Она стиснула крепко сжатые кулаки, её нижняя губа подрагивала. Подавив в себе нежеланное проявление эмоций, Айрин ухватилась за ручку двери. И слабо потянула дверь к себе. *** Запершись в очередной ненадежной комнате, блондин часто дышал, сжав рубашку в области грудной клетки. Он бесконечно измотан, а также стал негласным свидетелем уже трех смертей в этом богом забытом доме. Это всё никак не укладывалось в стенках здравого смысла, и Бэкхён не знал, что ему предпринять далее. Чанёль бесследно пропал, и кто знает, какая судьба настигла его единственного спасителя. Возможно, его словили на месте преступления психованные члены семьи и незамедлительно отправили на тот свет самым жестоким способом. А ещё существовала вероятность о предательстве мужчины. И теперь он стал одним из охотников за головой жениха. Все эти мысли не давали покоя и лишь вселяли панику в душе незадавшегося юноши. Он медленно отступал назад, сам не заметив, как уперся о подоконник не затворенной оконной рамы. Бессильно опустившись на хладной паркет, Бён порывисто схватился за голову и крепко сжал пальцами выбеленные пряди, пытаясь унять тягучую боль. Это не помогало от слова совсем. Бэкхён сквозь стиснутые зубы пропустил вымученный полу-стон, полу-крик, с силой зажмурившись и спрятав лицо в подогнутые колени. Ему до сих пор не верилось во всё происходящее. Это просто сон, нелепый кошмар. — Я проснусь. Я сейчас проснусь. И ничего из этого не будет правдой. — В бреду шептал отчаянный блондин. В данный момент он ощущал себя как никогда беспомощным и неспособным сделать хоть что-нибудь. Остановить творящееся безумие. У парня осталось не столь много времени, но он не знал, что ему делать. Без Чанёля шансы на то, чтобы выбраться отсюда, скатывались к абсолютному нулю. Бэкхён не намеревался опускать руки, но и здравых идей в голове не водилось. — Я просто хочу, чтобы всё это закончилось, — безнадёжно пробормотал юноша. Взгляд потускневших глаз падает на обручальное кольцо, блестевшее при свете полной луны, что освещала серебряными лучами середину комнаты. Темные углы были пропитаны тоской и темнотой, в которой запрятались все потаенные страхи жениха. Кажется, что вот-вот оттуда выступит всё семейство в полном составе с оружием наперевес. Их лица украшены едкими, злорадными ухмылками. Белки глаз затянуты тьмой. Точно, как их обещанные Сатане души. И Бёну не останется ничего, кроме как покорно принять свою неутешительную участь. И сейчас, глядя на обручальное кольцо, ставшее для него непосильной ношей, глаза охватила гневная пелена. Бэкхён стремительно схватился за украшение и резким движением стянул с безымянного пальца, после чего с силой швырнул в другую часть комнаты. Подальше от себя. Кольцо полетело прямиком в самую тьму, напоследок ослепив золотистым блеском самую радужку, после чего скрылось там вместе со всеми страхами. Жених выплюнул очередное бранное ругательство и посмотрел перед собой. Юра — собственная невеста предала его, чокнутая семейка переворачивает замок вверх-дном по его голову, чтобы воплотить в реальность кровавый ритуал. Чанёль бесследно исчез, и непонятно, что с ним. Как никогда, Бэкхён разделял те же эмоции, одолевающие его будучи ребенком в детском доме. Он никогда не знал своих родителей, не знал их имён. До определенного возраста юноша хотел бы узнать, почему его бросили, почему оставили одного. Потом пришло смирение, и Бёну нужно было налаживать собственную жизнь, построить карьеру. Постепенно юноша задумывался о браке, о будущей супруге, детях. Он устроился работать в компанию Ready or not corp. Кажется, теперь блондин понимает, когда всё покатилось по наклонной в его безрадостной жизни. Нет, счастливые моменты существовали, он имел прекрасных коллег, парочку верных друзей. Повезло, что их загрузили по работе, и те не смогли присутствовать на свадьбе. Кто знает, какая судьба настигла бы их, будь они с ним в этот злополучный день. Бэкхён чувствует, словно сеет несчастье вокруг себя. Кстати, о счастливых моментах. Бён откидывается затылком назад, долгожданно высвобождая загнанное вглубь воспоминание, преследовавшее его на протяжении всего дня. Словно хищная змея преследует ничего не подозревающего крольчонка. Пора бы позволить себе напоследок забыться в том периоде жизни, когда мир казался чуть более наполненным смыслом. Даже если всё это затерялось во времени после. *** Крепкие сильные подушечки пальцев с силой массировали широкие плечи, но не приносили боли — лишь ни с чем несравнимое удовольствие. Бэкхён запрокинул голову в наслаждении; подобные действия со стороны родного человека обратились в привычный ритуал посреди или же после рабочих будней, наполненных стрессом, напряжением и простой изнуренностью. Когда от бумажной волокиты, заполонившей рабочей стол египетскими пирамидами, возникало желание повеситься где-нибудь в ближайшей петле, а тяжёлая голова опускалась всё ниже, неспособная на любого рода подвиги. В данном случае — написать осточертевший отчёт, выпавший на долю одного из сотен бухгалтеров филиала выдающейся корпорации Ready or not по производству всеми любимых настольных игр для весёлого времяпрепровождения всей семьёй или же в компании друзей. Задание нетрудное: всего на всего подсчитать годовой доход настольно-игровой продукции в регионарных пассажах, где и распространяется товар, однако за последнее время спрос вырос в разы всего за несчастную пару дней, а потому уже готовый отчёт Бёна на той неделе счастливо улетел в мусорное ведро, заботливо скомканный автором, которому теперь приходилось переписывать всё заново, работая по новой. Весьма не честно, вот только сурового босса работника его проблемы не волновали от слова совсем, поэтому блондин уже неисчислимое количество дней возился над своими обязанностями, так как следовало закончить ближе к концу недели, а неудачливый бухгалтер имел при себе лишь половину составляющей. Кто бы знал, как Бэкхён пережил бы столь неважное время своей жизни, если бы рядом с ним не поселился жить спутник его повседневной рутины, за последний год отношений скрасивший его личную жизнь. Несдержанно приподняв уголки тонких губ вверх, юноша запрокинул голову, утыкаясь затылком в уплотненную офисную рубашку и тепло родного тела, невольно расслабившись, находясь в надёжных руках. Сильные пальцы задержались на обширных плечах Бёна, даруя свою поддержку и амур; Бэкхён неспешно приоткрыл глаза, незамедлительно получив легкий, но чувственный поцелуй в самые губы, отчего сердце по обыкновению затрепетало, а в низу живота стянулся тугой узел из давно высказанных чувств, о которых, всё же, нестерпимо хотелось поведать всему миру, однако не являлось нужным. Этот самый человек уже был в курсе обо всём; Бёну казалось, что он имел способность читать мысли юноши наперёд, даже если тот ещё не успел прийти к каким либо умозаключениям. Глядя точно в пленительные, чёрные глаза напротив своих карих, Бэкхён порывисто протянул ладонь и коснулся тонкими длинными пальцами щетинистой скулы над собой, мягко огладив подушечкой большого пальца и логично заключив. — Тебе бы побриться. До ушей донёсся басистый хмык, а следом горячее дыхание согрело кончик носа, когда мужчина над ним склонился ещё ниже и спустя всего пару мгновений, хрипло произнёс. — Завтра утром побреюсь. Так противно? — он выгнул густую бровь, однако смешинки в самих зрачках выдали того с потрохами. Бэкхён откровенно признался. — Приятно, — юноша накрыл и другую скулу второй ладонью, бережно лаская подушечками пальцев. На миг шатен прикрыл веки, однако тут же распахнул назад, проведя языком по пересохшим губам. Бён ощутил прилив эмоций, наблюдая за этим действием, приведшее его в привычный транс. Этот человек каждый раз влиял на парня гипнотически — с него хотелось писать натюрморты, вдохновляться и создавать художественные шедевры, превращать мысли о нём в мелодичные ноты, заслушивая которые, дамы примутся заливаться слезами от душевного подъёмы, а господа одобрительно поведут подбородком, закуривая крепко сбитой, мускулистой трубкой, ощущая внутри движение собственных сердец. Бэкхён не мог описать иными словами истинные чувства к этому мужчине, нежели простая любовь. Между ними не было любви — это излишне прозаично. Скорее, духовная связь, словно красная нить судьбы соединила два мизинца с двух абсолютно биполярных концов света, собрав два пазла воедино. Бён не представлял без него самого себя. Юноша столь ушёл в собственные мысли, что не расслышал фразы, обращённой к нему. Медленно похлопав глазами, возвращаясь в привычную реальность, Бэкхён непонятливо нахмурился и тихо сказал. — Извини, повтори ещё раз. Басистый смешок наполнил помещение, освещённое одной настольной лампой на рабочем месте бухгалтера с кипой пергаментов и распахнутым ноутбуком с незаконченной таблицей в Excel. Теперь уже Бён нестерпимо проводит языком по нижней губе, в то время как желанные уста оказались в преступной близости, а до дрожи любимый, мускусный аромат заполонил дыхательные пути в самые лёгкие. Юноша судорожно выдыхает, когда хватка с плеч перебралась ниже — вдоль напряжённого, горячего тела, нарочно затронув грудь через тонкую рубашку, огладив крепкий торс, опустившись ещё и накрыв ладонями твердые бёдра, обосновавшись там, уверенно сжав требовательными пальцами. Бэкхён сглотнул вязкую слюну в горле, вместе с тем ушную раковину обжёг горячий, будоражащий шёпот. — Я лишь уведомил тебя о готовом ужине, который уже как десять минут ждёт тебя на столе. Однако теперь мне хочется взять на столе кое-что другое. Сдержав чуть было не сорвавшийся с губ жаркий стон, Бён впрочем принял правила игры и неповинно вопросил. — И что же? В тот же миг желанное тело отстранилось, но только для того, чтобы развернуть парня в рабочем кресле на сто восемьдесят градусов к себе, обдав светлые волосы и лицо слабым ветерком. Мужчина уперся руками о подлокотники кресла, склонившись над возлюбленным, пресекая любые шансы на побег, заключая в некую ловушку, словно хищник и жертва. Вот только здесь оба человека являлись как иным, так и оным. По-другому в их взаимоотношениях было нельзя. Бэкхён позабыл об подзадолбавшем отчёте, о семейных распрях, о гребанной ипотеке — обо всём в этом чёртовом мире! Погрузившись на самое дно темных зрачков, словно опускаясь в саму преисподнюю, юноша желал оказаться внизу как можно скорее, дабы отдаться бушующему пароксизму незыблемого наслаждения. Кончики пальцев кольнуло не страхом, но предвкушением, а язык вновь прошёлся по пересохшим губам, когда между лицами двоих оказалось преступно мало и, в то же время, греховно значительное расстояние. Полый мышечной орган отдавался в висках бушующим колоколом, а в паху отозвалось вибрацией при одном единственном слове перед тем, как пухлые губы втянули в раскаленный поцелуй, выметая из души, головы и тела все оставшиеся мысли, позволив руководить лишь эмоциям, инстинктам. — Тебя. *** И зачем он на протяжении всего дня вспоминал именно об этом? Он не назвал бы это воспоминание одним из ключевых, скорее, одним из приятных, в то же время, и болезненных. Все те моменты являлись запретными, как особо опасные для внутреннего состояния. Всё-таки прошло не мало времени с разрыва, однако сердце и сейчас больно щемило, распространяясь по всему телу — отдаваясь в самой голове. Измученно выдохнув, блондин прикрывает ослабевшие веки. Хрен им там. Бэкхён не собирается сдаваться так легко. Не на того нарвались. Звенящая тишина поглотила пространство. Кажется, семейство живодёров не догадывается искать жениха в этой части замка. Идиоты. Бён неспешно поднимается с пола, держась за подоконник. Он глядит в окно. Все выходы теперь открыты, поэтому блондин способен был выбраться. Другое дело, что этаж возвышался слишком высоко над землей, и парню стоило придумать нечто оптимальное, дабы сбежать отсюда не покалеченным. Он подёргал ручку окна, чтобы растворить дверцы. Не получилось. По всей видимости, створки заело. Злобно выругавшись, Бэкхён прилипает к вычищенному стеклу. Он вполне имел возможность спуститься по затянутым лианами карнизам. Надо действовать быстро. Возможно Бён излишне поспешно мыслит и слишком экспрессивен. Но ещё минута нахождения в стенах этого дома, и он точно поедет крышей. Схватившись за первый попавшийся стул, юноша уже заносит тот над головой, нацеливаясь точно в сторону оконной рамы. Луна глядит на всё свысока, удерживая при себе своё непосредственное мнение на сей счёт. Ей интересно взглянуть на то, что последует дальше. Уже было замахнувшись, Бэкхён внезапно тормозит, краем уха заслышав движение по коридору. Аккуратно отставив предмет мебели, дабы не наделать шума, блондин выискивает, чем он будет защищаться в случае чего. В камине обнаружилась металлическая кочерга, с острием на конце. Идеально. Бён ловким движением выхватывает кочергу и крепко стискивает, после чего юноша метнулся к двери и прижался к стене возле, напрягшись всем телом. Один удар и человек оглушен без свидетелей и лишней возни. Потрескивающее свечение бра накрыла чужая, широкая тень. В какой-то момент Бэкхён испытал прилив тягучего надсада, вот только тень без умысла прошло мимо входа в комнату, где прятался парень. Неслышно выдохнув, блондин уже опускает руки с самодельным оружием, однако в следующий миг эта же тень вновь закрыла собою просвет под дверью, встав прямо напротив. Бён покрепче ухватился за ручку кочерги. Ему хватит смелости. Дверная ручка натужно дрогнула. *** Ощущение беспомощности неотвратимо поглощало мужчину с головы до ног. Прутья упрямо не поддавались. Он тратил драгоценное время попусту. Шатен крыл матом направо-налево, ненавидя себя, что позволил завести самого себя в ситуацию вроде этой. Слабак. Внезапно Чанёля накрыло чужой тенью. Он поднял голову и смутно поглядел на вторженца. — Ты пришла позлорадствовать? — выгнул темную бровь Пак, безэмоционально взирая на вошедшую жену. Айрин молчаливо поджала губы, после чего принялась рыскать по ящикам в спальне, что вызвало нескрываемое удивление в глазах шатена. Чанёль раскрыл рот, но не произнес ни слова. Тем временем, девушка с победной ухмылкой отыскала в недрах прикроватного ящика маленький ключик. Она приблизилась к мужу и, спустя минуту, наручники освободительно звякнули, отпуская Пака из своей стальной хватки. Потерев ноющие запястья, на которых остались покрасневшие следы, он незамедлительно поднялся на ноги и с благодарностью воззрился на брюнетку. Та поддерживала тишину недолго, опустив задумчивый взгляд. На безмолвный вопрос девушка со вздохом спустила с плеча тяжелый арбалет, после чего опустила оружие на узорчатое постельное белье. Настенные часы, расположившиеся прямо над изголовьем кровати, отсчитывали время. Тик-так. Тик-так. Айрин взглянула в лицо мужа перед тем, как выдать следующее. — Я хочу развестись. Чанёль не был шокирован, он лишь согласно кивнул. Готовый подать голос, мужчина замолкает, когда будущая-бывшая жена берет его за руку и ласково поглаживает тыльную сторону сильной ладони. Её уста трогает еле уловимая улыбка. — Не вини себя ни в чем, Чанёль. И вызволи Бэкхёна из этого кошмара. Он не заслужил. — Спасибо, — Пак накрыл руку девушки на своей, не зная, как выразить свою благодарность. Как и беспокойство. — Что будет с тобой? — У задней части парковки меня ожидает шофер. Я уеду отсюда, и мы больше никогда не увидимся. — Сказала она без всякой злости или обиды. Каждый из них испытал волну облегчения. Этот брак связывал их обоих по рукам и ногам. Теперь же пора изменить свою жизнь к лучшему. — Ты прости меня. За всё, — низко проговорил мужчина. Айрин лишь слабо отмахнулась, и Пак продолжил, — будь счастлива. Я уверен, ты найдешь того, кого заслуживаешь. — Я уже, — приподняла уголок губ девушка. Шатен лишь повел глазами. Он догадывался, что между ней и тем новым шофером-стажером не всё столь прозаично. Но ей он об этом не скажет. — К тому же, и ты уже давно обрел своё счастье. Не дай ему сгинуть здесь. — Не позволю, — твердо заверил Пак скорее самого себя. Они напоследок сжали ладони друг друга чуть крепче, после чего брюнетка без лишних слов покинула спальню. Чанёль остался стоять лишь на миг и затем ринулся в коридор, оглядевшись по сторонам. Айрин и след простыл. Видимо, кто-то воспользовался потайными ходами. Не теряя больше ни минуты, мужчина врывается в охранный пост. За оборудованием расположился перепугавшийся паренек из прислуги, быстро вскочивший с места. К сожалению, у шатена не имелось ни секунды для промедления, потому Чанёль мгновенно вырубает паренька одним мимолетным движением, после чего оттаскивает бессознательное тело в угол комнаты, приковав чужие запястья теми самыми наручниками. Выбросив ключ в приоткрытое окно, Чанёль глядит на камеры слежения. Он долго не может отыскать блондина, представив в голове самое худшее. Переключая с камеры на камеру, мужчина внимательно глядит в экран. Семейство, как стадо баранов, собралось в одном месте, смачно переругиваясь друг с другом. Такими темпами, они дотянут до самого утра, когда ритуал обретет бессмысленность. Что за кретины. — Давай же… ну, где же ты… — бормочет себе под нос Пак. Тут при виде очередной черно-белой картинки, глаза расширяются, а губы молвят одно единственное, — бинго! Чанёль одной кнопкой вырубает камеры и оглядывает помещение. Отыскав цепким взглядом расположенный в углу охранного поста огнетушитель, мужчина берет его в руки и несколькими взмахами разбивает черные экраны, как и дорогое оборудование, дабы никто больше не смог отслеживать любые передвижения по территории замка и без возможности запереть все входы и выходы. Откинув ненужный боле предмет, Пак стаскивает винтовку со стола и привычно за эту ночь вешает себе на плечо. Теперь он идёт за ним. Бэкхён, подожди ещё немного. *** Поджав губы, Бэкхён ожидал нужного момента. Действовать следовало незамедлительно. В тот момент, когда дверь приоткрылась наполовину, и неизвестный сделал шаг в комнату, удерживая оружие за спиной, Бён понял, что пора. Он выскакивает из темноты угла и замахивается на вошедшего. Но в последний миг замирает, его глаза расширяются. Он чуть не роняет злополучную кочергу на пол, однако вовремя удерживает ту в ладони и лишь слабо опускает конечности. Его одолело непомерное облегчение. Чанёль глядит со взаимным облегчением в глазах. Он безмолвно прикрывает за собой двери и движется к юноше, что застыл на месте, не в силах справиться с приливом эмоций. — Чанёль. Ты цел, — проговорил блондин, — как ты?.. Без слов шатен приближается вплотную и обхватывает Бёна руками, теснее прижимая к себе, блаженно выдыхая. Бэкхён растерянно уставился в стенку за Паком, явственнее чувствуя аромат мужского тела, а также бесконечное тепло. Кочерга выпадает из онемевших пальцев, благо, беззвучно рухнув на махровый ковер под ногами. Чанёль одной ладонью перехватывает парня за спину, второй зарывшись в мягких, белых волосах. Он с чувством дышит запахом родного тела и сдерживает в себе непрошенные эмоции, которые он не может контролировать. Не в присутствии Бёна. — Ты жив. — Горячо шепчет мужчина ему на ухо, обжигая мочку жарким дыханием, — слава богу. Винтовка скатывается с плеча на тот же самый пол. Ощущение, будто оба освободились от тяжелой ноши, которую несли до этого момента. Бэкхён тоже тянется, хоть и не представляет, что творит. Но одно он чётко осознает — Чанёль здесь, цел и невредим. Он пришел за ним. Грудную клетку блаженно отпускает, и юноша обхватывает мужчину в ответ. Это чувство. Столь привычное и отдаленное в одно и то же время. Как же он скучал. Он утыкается носом в широкое плечо и прикрывает светлые глаза. Лишь луна освещает два замерших в объятии тела, неготовая ко столь разительному повороту событий. Но неизменно безмолвная. Никто не знает, как долго они застыли в таком положении. — Чанёль, — негромко зовёт блондин, не в силах отпустить, — я… Мужчина не позволяет тому договорить. Он чуть отстраняется, чтобы впиться в желанные уста долгожданным поцелуем. Бэкхён теряется на одно мгновение, но не может противиться самому себе. Не сейчас. Младший взлохмачивает карамельные пряди волос и тянет, крепко стискивая длинными пальцами. Он отвечает на чужие движения губ со взаимной отдачей, как никогда наслаждаясь вкусом терпкого виски с перекатыванием металла на кончике языка. Молодые люди обмениваются шумным дыханием, буквально задыхаясь и одновременно дыша друг другом, словно через кислородную маску. Жарко проведя языком по покрасневшей нижней губе, Бён, без возможности насытиться, вновь страстно прильнул вожделенным поцелуем, сразу же главенствуя, он жадно исследует влажные стенки рта мужчины. Тот издает утробный стон и бессознательно наступает на блондина, который спиной отступает к подоконнику. Парень упирается тазом о твердый выступ и слегка приподнимается, дабы было поудобнее. За воротник он с силой притягивает шатена ближе к лицу и чуть наклоняет левый висок, буквально упиваясь чужим вкусом, от которого голова идет кругом. Чанёль отвечает с неистовой страстью, наконец-то, поддаваясь внутренним демонам, а на подкорке сознания всплывает каждый момент их встречи с Бёном в стенах замка, когда он не мог дотронуться, но так непомерно желал его. Прижать к себе, зажать в тесном уголке и не отпускать — столь долго и вымученно. Бэкхён держался отстраненно каждый раз, но и в его светлых зрачках мелькало то же чувство. И теперь они по-настоящему смогли освободить это. Ладони всё ещё помнили все чувствительные точки тела, подушечки пальцев проходились там, где знали — приятнее всего. Стоны смешались в единое целое, и молодые люди теряли рассудок. Весь внешний мир исчез для них, время застыло и провалилось в небытие. Туда же отправились и они сами. Нельзя сказать, сколько времени они потратили, но бежать поздно. Они уже попали в крепкие сети, из которых не выбраться. Да и не хотелось. Бэкхён отстраняется первым. Он хватает ртом недостающий воздух, обжигающий лёгкие. Чанёль прижимается лбом о лоб парня и часто-часто опаляет тонкие губы напротив, с удовлетворением отметив покрасневшие скулы, как и яркий блеск в глазах. Словно они перенеслись на пару лет назад, когда всё было дерьмово, но, по крайней мере, они были друг у друга. Бён не выдержал первым и вгляделся в лицо мужчины требовательным взором. — Я всё понял. — Утвердил он. — Дай мне сказать, — вздохнул шатен, на что младший лишь быстро покачал головой. — Нет, Чанёль. Наш роман тогда был для меня чем-то… драгоценным. Я дорожил каждым днем, проведенным вместе. Мне жаль за многое, что я не говорил тебе или утаивал. — Я утаил гораздо большее. — Прошептал Пак, без всякого желания отстраняться от этого человека. — Я знаю. И не прощу тебя за это. Но я понимаю, — продолжал Бён, — ты покалечен изнутри. И твоя семья непосредственно виновна в этом. — Бэкхён, — позвал старший. — Подожди, — прервал Бэкхён, — я не договорил. В день нашего расставания я злился на тебя. Я ненавидел, но продолжал ждать и надеяться. Мне хотелось совершить многое. Сделать больно тебе или же самому себе. Наверное, именно поэтому я выбрал Юру в качестве мести. Я боялся, что не смогу отвыкнуть от твоей близости и погрязну в одиночестве. Только теперь до меня дошло, что ты всё время пытался защитить. Потому и ушел. — Я совершил глупость, — с горечью признал Чанёль. Он нашёл ладони парня и крепко стиснул собственными пальцами. Не идеален, но любим, как никогда. — Каждый день после я жалел, что не решился сбежать с тобой на край света — туда, где нас не достанет никто. Особенно моя долбанутая семейка. — Мужчина притянул ладони жениха к губам и оставил мягкий поцелуй. Тот несдержанно улыбнулся. — Мы звучим, как два сопливых дебила из какого-то ром-кома, — отшутился он. — Зато оправдали гейские слушки для любимых родственничков, — подмигнул шатен. Младший негромко посмеялся и по-доброму толкнул Пака в грудь. Тот притворно поморщился, но был безумно счастлив. Однако суровая реальность вернула Чанёля с небес на землю, и он более серьезно обратился к блондину. Пора с этим заканчивать. — Я составил новый план. Слушай внимательно и постарайся ничего не забыть. — Только давай обойдемся без жертв, — закатил глаза Бэкхён, без тени шутки глядя в темные глаза. — Я не собираюсь умирать. Как и не намерен жертвовать тобой. Проживи ещё хотя бы тридцать лет, договорились? На другое я не согласен. — Хей, мне самому не охотно подыхать так скоро. Поэтому нам следует действовать сообща. Что скажешь? Бён недолго вглядывался в выражение лица сосредоточенного мужчины. Вскоре он еле слышно вздохнул и утвердительно кивнул. Они заключили договор, крепко пожав друг другу руки. Теперь их клятва связана жизнями. Они в ответе друг за друга. Если один подведет — пропадут оба. Слава богу, рассвет не за горами. А там и свобода. А тем временем, темно-серые тучи постепенно заполонили небо. На утро выдастся суровая непогода.