Рассеивая сумрак

      Руки и ноги всё ещё болели от цепей, а Нуска уже паковал вещи. Сбежать из Сонии было не так просто — эту страну со всех сторон окружало Глухое море и океан. Однако в связи с происходящими в стране событиями — маловероятно, что короля сейчас волновал Нуска. Даже если Октавий захотел бы отомстить, то для начала он должен был в суде доказать свою половую принадлежность, а вместе с тем восстановить свои права. Или же он должен был поднять восстание и переписать законы Сонии, которые запрещают ему быть королём. В общем, Нуска был свободен. И это оказалось так же легко, как и избавиться от проклятья. Что же мешало ему все эти годы? Почему Нуска несколько лет продолжал терпеть, несмотря на то что был несчастен?       Ответ был и простым, и сложным одновременно.       Нуска вышел из дома и спустился с холма. Оанн отсутствовал, а потому можно было спокойно переговорить с причиной всех перемен в жизни Нуски.       Риннэ не заставил себя ждать: стоило лекарю только подумать о том, что он хочет увидеться с этим созданием, как оно дало о себе знать. Тёмный туман заклубился в вечернем воздухе, сгущаясь, он сформировал силуэт молодого человека. Риннэ буквально возник из воздуха. Следом за ним появился и ворон. Птица спустилась на плечо Риннэ: вдвоём они смотрелись так гармонично, что у Нуски уже не возникало никаких вопросов по поводу близости своих любимца и гостя.       Однако у Нуски были и другие вопросы.       — Как думаешь, Сония стала бы моим домом, будь я терпеливее? — поинтересовался Нуска, но, не думая, отвернулся от Керина, всматриваясь в горизонт, где слились небо и море.       — Мы не выбираем свой дом. Мы называем домом не место, а то, что чувствуем по отношению к нему. Вы не можете менять свои чувства, но вы можете следовать им и быть честным с самим собой.       — Получается, ты помог мне не вернуться в Скидан, а…       — Я заставил вас увидеть свою боль. Взглянуть в глаза правде. Прочувствовать отвращение к своему сегодняшнему положению и увидеть будущее, о котором вы мечтаете.       Нуска обернулся. Сцепив руки за спиной, он внимательно смотрел на Риннэ, а затем понимающе кивнул.       — Ты не заставлял меня и даже не уговаривал. Раз за разом ты говорил не о своих желаниях, а о моих. Ты действительно всего лишь зеркальная гладь.       — Верно. И я рад, что в этот раз смог добиться своей цели.       — В этот раз? — переспросил Нуска.       — Да. Вы не первый человек, которого я сопровождал на пути.       — Я… плохо тебя слышу, — удивлённо отозвался Нуска. Голос Риннэ казался глухим, а его тело — полупрозрачным.       В ответ на это Риннэ улыбнулся шире. Нагнувшись, он прикрыл глаза и прошептал Нуске прямо на ухо:       — Я больше не смогу сопровождать вас в этом облике, но, прошу вас. По пути в Скидан посетите остров Авварос. Это всё, о чем я могу просить в ответ на свою помощь.       Нуска ожидал от этого создания чего угодно, но не того, что произошло. Тёмная энергия, из которой состоял Риннэ, начала быстро рассеиваться, а затем схлопнулась. Нуска зажмурился от порыва чужеродной дэ, а когда открыл глаза, то увидел, что от Риннэ остался только клинок.       В песке переливалось чудесное агатовое лезвие. Ранее Нуска принял его за ятаган, но теперь было видно, что это всего лишь клинок с обломанным остриём. Ворон каркал, спикировав ниже, он приземлился прямо на лезвие. Птица смотрела Нуске в глаза, вертела клювом, продолжая пронзительно каркать.       Нуска вздохнул, нагнулся и подобрал меч.       — И когда я перестал удивляться происходящим со мной странностям? Да возьму я его, возьму…       Лекарь мягко согнал птицу рукой, подобрал клинок и отправился в сторону дома.

* * *

      Выл поздний вечер. Когда Нуска со скрипом отворил дверь своего дома, Оанн уже был внутри. Что странно, он так и не зажёг ни один из подсвечников. Из открытой двери упала полоса звёздного света, осветившая полукровку.       Как только Нуска зашёл, глаза Оанна расширились и он подскочил на месте. Увидев своего господина, он задержался на нём взглядом, изучил с головы до ног, а затем снова упал на стул. Его веки казались припухшими и красными, нос и щёки порозовели, а руки, ноги и даже колени были в грязи и запекшихся ранках. Оанн тяжело вздохнул, склонился вперёд и схватился за голову.       Нуска по себе знал, что людей в таком состоянии лучше не трогать. Но раз уж в этом есть необходимость, то следует быть крайне аккуратным, больше молчать и слушать. Поэтому лекарь, ничего не спрашивая, прикрыл за собой дверь, а затем зажёг на руке маленький огонёк. Конечно, светлая энергия — это не огонь, но зато ей легче управлять и никого нельзя ранить. Белый огонёк сорвался с ладони и подлетел к ногам Оанна, освещая раны. Следом подошёл Нуска и без стеснения упал на пол перед своим подчинённым, начав лечить ссадины. Ранения не были серьёзными, но Нуска отчего-то заведомо чувствовал себя виноватым.       Что удивительно, Оанн не двинулся с места и молчал, пока лекарь медленно исцелял его колени, а затем ступни. После Нуска взялся за руки Оанна, но парнишка и тогда не был против. Что-то действительно было не так.       — Так… что случилось? — не выдержал Нуска.       — Вы со мной случились, — хрипло отозвался Оанн.       — Это так, — легкомысленно отозвался Нуска. Он улыбнулся и поднял на Оанна потеплевший взгляд. — Но это случилось давно, а я спрашиваю про сегодня.       — А разве не я должен вас допрашивать, господин Нуска?       — А?       — Это вы сделали. Вы всё испортили. Вы обрубили все концы. Отрезали все пути. Замели за собой дорогу. Мы больше не можем оставаться в Сонии.       — Ты… хотел бы остаться тут? — осторожно подбирая слова, уточнил Нуска. Для него всегда были загадкой мысли и чувства Оанна.       — Это единственное безопасное для вас место. Это единственное место, где мы могли бы мирно жить, не думая о том, что завтра нас поймают, вздёрнут на виселице или отправят гнить в тюрьму. Вы были нужны королю. Он зависел от вас. У вас была работа, у вас был дом, у вас была безопасность. Что, th'are, вас не устраивало?! Что?!       Нуска в изумлении распахнул глаза и отстранился. Оанн ни разу за эти годы не был таким. Его зрачки горели синим пламенем, волосы будто встали дыбом, а кожа на ощупь была горячей. Нуска отдёрнул руку, но полукровка вдруг крепко схватил его за запястье, разглядывая ладонь.       — Это потому, что этот монстр излечил вас от проклятья?! Он сделал то, что не смог сделать я?!       — Оанн… Подожди…       — Что за меч вы принесли в дом? От него разит тёмной дэ. Что это за меч? Покажите его мне.       Нуска вздохнул. Он не умел решать такие разногласия — разучился. Он мог предложить Оанну выпить, выкурить вместе трубку, сыграть в карты или пройтись, но ничто из этого не решило бы возникших проблем. Оанн имел право высказать своё мнение, имел право знать, во что ввязывается, а потому у Нуски не было выбора. Лекарь поднял с пола свёрток, развернул ткань и показал Оанну чёрный клинок.       — Вы… вы ведь даже не знаете, чей это меч, — сдавленно отозвался Оанн и закусил губы. Его лицо перекосило, он смотрел на клинок так, будто ему показали выпотрошенный труп какого-то животного.       — Вернее, я не помню, так? — Покачал головой Нуска. А затем завернул меч обратно, поднялся и убрал свёрток под кровать. — Это то, что осталось от Риннэ. Он попросил меня по пути в Скидан посетить остров Авварос. Название этого места о чём-то говорит тебе?       — Вы всё знаете. Вы знаете, чей это меч, вы знаете, с кем связан этот остров, — пробормотал Оанн.       Нуска развернулся, но не смог в темноте разглядеть лицо своего подчинённого. Но вскоре Оанн вскочил, а мимо его лица пролетел огонёк. Он был зол, но в его глазах стояли слёзы.       — Что вы натворили? Что вы натворили?! Весь город трубит о том, что вы наделали! Вам так плохо жилось здесь со мной?       — Оанн…       — Нет, ответьте!       — Да, плохо.       — Раз плохо, так вам обязательно надо было влезать в это? Ну что, вам стало легче, когда вы проучили короля, проучили знать и открыто выступили против Дарвеля? Легче дышать стало?       — Оанн, перестань.       — Да вы ничем не лучше владельца этого меча! Ничем! Вы друг друга стоите! Он считает себя затычкой во всех бочках, но и вы туда же! Ему нужно везде навести порядок, вот и вы берёте пример! Не можете жить спокойно, не можете просто радоваться да пить? Конечно, надо обязательно натравить против себя половину континента! Без этого скучно живётся! Вам предложили стать гражданином, но вы отказались из-за какого-то отродья из-за моря. Вы не подумали о себе, не подумали обо мне. Вы вообще ни о чём не думали. Вы просто сумасшедший, а ваши принципы убьют всех, кто вас окружает! Вы хаванец, вы проживёте долгую жизнь, полную сожаления обо всем, что вы совершили. Брать на себя ответственность легко ровно до тех пор, пока не приходит время платить по счетам!       Нуска зажмурился как от удара и отвернулся. Сердце слишком часто колотилось, а пот проступил даже на лбу. Почувствовав слабость, лекарь повалился на кровать и сел. Перед глазами мелькали странные образы из прошлого. Тёмное лицо. Тёмный клинок. Много крови.       — Вы уверены, что знаете, что это за меч?       Нуску мутило. Он слабовольно ответил:       — Нет.       — Это меч, которым была убита ваша мать. И вы принесли его в свой дом, а теперь хотите взять с собой в путешествие. Вы потеряли разум. Вам нужно срочно обратиться в керинскую лечебницу. И я даже слушать ваши доводы не стану — просто воспользуюсь своим навыком, а завтра вы проснётесь в палате лекаря.       — Оанн, послушай меня.       — Но я не хочу вас слушать! Я слушал вас много-много лет! И всё было в порядке ровно до тех пор, пока не появилось это отродье! Вы совершили кучу непоправимых ошибок, вы разрушили свою жизнь!       Оанн кричал. Нуска жмурился и царапал собственные пальцы. Он и сам уже не был уверен в ясности своего ума, но… он был уверен в своих чувствах. Он действительно всем сердцем желал покинуть Сонию и вернуться в Скидан.       Однако Оанн принял молчание Нуски за слабость и неуверенность. Поэтому подошёл ближе, навис над лекарем и приблизился. Руки полукровки слишком фамильярно коснулись лица Нуски. Он опешил, но не мог заставить себя отстраниться. Два горящих синих глаза прожигали Нуску насквозь.       — Это всё потому, что вы klaame? Всё из-за этого? Если бы мы были в таких отношениях, вы бы остались здесь со мной?       Нуска чуть не поперхнулся. Ни разу в жизни он не слышал такой похабщины от Оанна. И таких оскорбительных обвинений. О чём он говорит? Неужели он имеет в виду эрда Скидана?       «Мы с ним… были в таких отношениях?»       Нуска был изумлён и напуган. Оанн повалил лекаря на кровать, а затем поцеловал. Губы полукровки то обжигали жаром, то холодом, настойчиво прикасаясь к плотно сжатым губам Нуски. Однако лекарь не ответил на поцелуй. Собравшись с силами, он отпихнул Оанна. Ему не были приятны эти прикосновения. Да и, кажется, Оанном движила далеко не любовная страсть.       Оанн сидел на полу и молча плакал. Нуска видел это по его еле заметно подрагивающим плечам.       Нуска медленно вернул себе самообладание и снова заговорил:       — Оанн, я как птица. Если я хочу сидеть в клетке, я сижу в клетке, хочу лететь — лечу. Но если меня заставляют делать что-то из этого не по своей воле, то я умираю. Знаешь ли ты, что будет с птицей, если принуждать её постоянно летать? Её сердце разорвётся. А если заставить птицу сидеть в клетке, когда она хочет летать, то она насмерть разобьётся о решётку. Только птице дано решать, что для неё благо. И я тоже не позволю никому решать, что благо для меня.       — Но, Нуска, вы ведь ошибаетесь. Вы столько раз ошибались. Кому нужна ваша свобода? Зачем свобода мёртвому, Нуска? — захлёбываясь слезами, отвечал Оанн.       — Да. Жизнь полна боли, ошибок и сожаления, но в ней есть и радость. Но, Оанн. Только те решения, которые мы принимаем самостоятельно, доставляют нам истинное счастье. Я не буду счастлив, пока другие решают за меня, что для меня счастье.       Оанн поморщился. Помотал головой и выдохнул. Он сидел на полу, вглядывался в доски, не в силах поднять голову.       — Простите, что испугал вас. И что поступил так. Я был в отчаянии. Я не могу видеть, как вы раз за разом пытаетесь убить себя. Вы помните последние слова Вьена?       Нуска нахмурился, но медленно кивнул.       — Он сказал, чтобы я не возвращался в Скидан. И что все мои беды — это вина эрда.       — Так почему вы…       — Потому что я не могу поступить иначе. Ты можешь либо смириться с моим выбором, либо уйти. Я планирую вернуться в Скидан, а по пути посетить Авварос.       Оанн долго молчал. Нуска уже думал, что полукровка сейчас поднимется и выйдет, хлопнув дверью. Однако, видимо, в который раз недооценил Оанна.       — Вы хотите отправиться завтра?       — Да.       — И каким же образом?       — Придётся обратиться за помощью к одному мерзкому hvee. — Нуска даже поморщился, стоило ему припомнить рожу своего предыдущего господина. — Он мой должник, так что у него нет выбора. Да и если у меня есть шанс перебраться от него за океан, то с радостью это сделаю даже воспользовавшись его же помощью.       — Мне нужно будет отнести письмо?       — Если ты не против.       Оанн медленно поднялся с пола, кивнул.       — Тогда я отправлюсь спать, а с рассветом пойду искать людей Энки. Сейчас его почитателей отыскать не так просто — их подвергают гонениям.       — Видел-видел. Успел уже воздать почести одной из его статуй, — с усмешкой сказал Нуска. Силы постепенно возвращались к нему, а потому он поднялся и отправился в свою комнату. — Займусь любовным посланием. И, Оанн…       — Да?       — Я доверяю тебе. И я бы хотел, чтобы ты отправился со мной. Мне понадобится твой навык, чтобы выдержать мореплавание. Но если ты хочешь остаться в Сонии…       — Нуска, вы hvee. Я хочу остаться не в Сонии, я хочу остаться рядом с вами. Рядом с живыми вами!       С этими словами Оанн просто беспомощно взмахнул руками и вышел наружу. Видимо, решил пройтись, чтобы остудить пыл.       Нуска же разлёгся на кушетке в своей комнате и с чувством начал писать письмо:       «Достопочтенный h`aidgehl hvee, сын svishe и hvee, прошу вас оторвать свою shjee от vevih`al воображаемого трона и выполнить мою просьбу. Завтра мне нужен корабль до Скидана. Чем раньше, тем лучше. И на нём не должно быть ни вашей shjee, ни ваших подчинённых.       Сами знаете кто».       Нуска с удовольствием перечитал письмо около двадцати раз, поборол желание добавить ещё сотню ругательств на полях, а затем уснул. Несмотря на все произошедшие с ним потрясения, спал он спокойно. Его не мучили ни кошмары, ни образы прошлого или будущего. Нуска просто провалился в такое сладкое забытье.