Рассеивая сумрак

      Могло показаться, что эрд должен быть мёртв после удара четырёх светлых орудий дэ. Но…       — … если бы это могло убить Сина, то он не был бы эрдом Скидана, — тихо проговорил застывший рядом с Нуской Минхэ и добавил: — Не лезь, Нуска.       Два хаванца, придерживая друг друга за плечи, застыли, наблюдая за разразившимся столкновением.       Всадники смерти должны были обязательно проткнуть сердце Сина, иначе взрывная волна накрыла бы и их, и Тиаму, и половину Дарвеля. От удара в сердце сурии моментально погибает — энергетические потоки, вырываясь из разорванного органа, взрываются изнутри тела смертника, а затем энергия исчезает, сходя на нет.       Но дэ Сина не исчезла — с каждой секундой она становилась только сильнее, Нуска мог бы поклясться в этом, ведь глотал ртом воздух, который был тяжёлым как вода. Лекарь практически захлёбывался во всё возрастающем буйстве энергии эрда — никогда, никогда в жизни Нуска не чувствовал настолько чудовищного потока дэ. Энергия стукнулась о плечи правителя, вызвала ураган, бесконечным чёрным бурным потоком ударив в сами небеса, стремясь разбить их на осколки.       — Что ты делаешь, Син? Хочешь продолжить сражаться? Знаешь ли ты, сколько скиданцев погибает сейчас из-за твоего неразумного решения? Как далеко готов зайти твой эгоизм, эрд Скидана? Если ты сложишь оружие, то я сейчас же остановлю эту бойню!       Нуска не мог рассмотреть Тиаму за чёрным туманом, но прекрасно слышал каждое её слово.       «Высшие сурии… они не такие. С помощью своей дэ они способны сотворить что угодно», — подумал Нуска и вновь ощутил слабость в руках. Он был совершенно бесполезен против Тиамы и также бесполезен для Сина, ведь…       В сгустившейся тьме вновь блеснули доспехи. Эрд вскинул руку, обнажив свой меч, а затем воткнул его в землю, поднимая своё кровоточащее тело. Хоть его поступь и была шаткой, но он почти тут же сделал один шаг, а затем второй шаг по направлению к Тиаме. Под его доспехами подобно мышцам что-то перекатывалось — и Нуска почувствовал, как его волосы встали дыбом.       — Не сдаёшься? Ты можешь биться против моей воли столько, сколько тебе захочется. Я бессмертна. Рано или поздно ты сгоришь в смраде своей дэ, а я продолжу жить и уничтожать одного скиданца за другим. Но пока жив, ты можешь противиться моим желаниям, но не желаниям и воле духов, Син. Люди стали слабы, а значит должны умереть, чтобы передать дэ сильнейшим. Слабые и немощные неспособны удержать в руках саму силу духов. Таков закон духов, — мягкий голос Тиамы звучал в ушах, а её расплывчатый силуэт продолжал восседать на скакуне, которого не тронул ни ветер, ни энергия эрда.       Хоть Нуска и мог видеть только спину правителя, но почему-то каждое его движение вгрызалось в сознание. Лекарь видел и слышал, как Син усмехнулся, а затем развёл руками: клинок опасно блеснул в его руке, покрытой чёрными узорами. Нуска с новой волной ужаса заметил, что ногти эрда превратились в самые настоящие лезвия. Шлем-корона продолжала венчать голову правителя, но длинные чёрные волосы распустились, накрывая плечи. Однако лекарь всё равно смог разглядеть, как два длинных отростка венчают макушку Сина между острых пик короны.       — Неужели Син… и правда… — помимо своего желания слабо отозвался Нуска, пошатнувшись. Хаванцы особенно остро ощущали тёмную дэ, и сейчас лекарь еле находил в себе силы для того, чтобы продолжать держаться на своих двоих.       — Вся чушь про отродья бездны — всего лишь чушь, — хрипло отозвался Минхэ и закашлялся. Нуска обернулся и увидел, как учитель бесшумно отхаркнул кровь. — Он достиг высшей точки. Если он потеряет контроль, то…       — То?! — переспросил Нуска, не в силах дождаться ответа.       — Он обратится драконом. В каждом из нас течёт кровь драконов, Нуска. Мы — их прямые наследники. И энергия дэ, которой управляешь ты или я, принадлежала раньше драконам.       — Я и так знаю это! Драконья энергия — так она называется, это знает любой дурак! Но почему эрд должен…!       — Потому что человеческое тело неспособно управлять такой мощью. И теперь… не Син управляет своим телом, а дэ управляет телом Сина, превращая его в более крепкий сосуд для себя.       «Но эрд — никакой не сосуд!» — огрызнулся про себя Нуска, но, снова посмотрев на Сина, и сам сплюнул на землю кровяной сгусток.       Эрд стоял посреди опустошённого клочка земли. Его ноги источали яд, который впитывался в почву, заставляя её гнить. Длинный плащ с гербом Скидана в виде белых звёзд на чёрном полотне развевался за спиной. Руки правителя мягко легли на рукоять меча, позволяя острию погрузиться в землю. В его плечах была невиданная сила, а его тело оплели кровавые змеи — раны, из которых хлестала кровь, заросли быстрее, чем появились. Чёрные порывы ветра подхватывали фигуру правителя, стелясь по расправленным плечам в доспехах и по земле.       — Закон духов, Тиама? В Скидане есть только один закон — я.       Голос эрда грохотал подобно раскатам грома. Тиама, даже сидя на огромном скакуне, в сравнении с Сином казалась маленькой, слабой, неспособной дать отпор той мощи, против которой она выступила.       Он продолжал:       — Хочешь сказать, весь континент принадлежит духам? Наши жизни, наше прошлое, настоящее и будущее? Нет.       — Этот мир, этот континент всегда принадлежали духам, Син! И ты ничего, ничего не сможешь с этим сделать! — закричала Тиама, направив на эрда свой клинок — и тогда Нуска увидел, как из тьмы снова выступили три всадника. Набирая скорость, они неслись прямо на Сина, намереваясь снова пронзить его насквозь.       Пока голос эрда гулом разносился по полю боя, его зрачки горели красным, а белки, как и кожа, окрасились пугающими чёрными рисунками.       Сложив руки на рукояти и подняв над головой меч, он взревел так, что любой поверил бы, что сами духи обрушили в гневе небеса:       — Этот мир стал моим по праву!       Грохот. Истошный вопль. Хлопок. Нуска не успевал уследить за происходящим — в битву как будто вступили тысячи солдат.       Приглядевшись, лекарь осознал, что так оно и было.       Окровавленные и переломанные останки скиданских солдат поднимались с земли и, следуя за клинком эрда, направленным на четырёх всадников смерти, бросались в бой.       В глаза брызнула кровь — над долиной поднялся едкий кровавый туман.       — Тебя ждёт кара небес за то, что ты творишь! — заверещала Тиама. И Нуске даже на секунду почудилось, что в её голосе звучал страх.       Но Син был непоколебим как никогда. Его спина была твёрже векового древа, его глаза горели ярче звёзд, а клинок над головой, обвитый чёрным пламенем, победоносно сверкал в полутьме. В эту секунду — как никогда прежде — он был уверен в своей правоте.       — Для начала отведай месть скиданцев, убитых вами! — выкрикнул Син и нанёс удар в воздухе.       Трупы стаскивали детей с лошадей. Те плакали и кричали так душераздирающе, что Нуска заткнул уши и еле смог сдержать подкатившие к глазам слёзы. Кровавый туман напал следом — обвился вокруг маленьких головок длинными жгутами и проник в их рты, носы, уши, глазницы — он, как живой, душил их медленно и мучительно.       Когда красное марево подобралось к Тиаме, Нуска увидел, как она пришпорила лошадь и бросилась прочь, в темноту.       Син… смог обратить Тиаму в бегство. И одним махом уничтожил трёх всадников смерти.       — Не только скиданцы горят желанием отомстить. Я вернусь, Син! Вместе с тёмной кометой, как и обещала. И прежде чем умереть, ты увидишь смерть Скидана и смерть того хаванца.       Когда даже след Тиамы простыл, кроваво-чёрный туман в одночасье упал вниз, словно разом потяжелел. Вместе с ним повалились на землю и поднятые эрдом трупы.       «Всё-таки они не воскресли. Эрд всего лишь смог использовать тёмную дэ в разлагающихся телах для устрашения противника. Но разве… хоть кто-то способен на подобное?..»       Нуска уже давно ковырялся где-то в грязи. Минхэ сидел рядом, держась за своё оружие, и хватал ртом воздух — видимо, для хаванца, ни разу не пившего крови рира, это оказалось непреодолимым испытанием. Но даже тут учитель справился — как только энергия эрда затихла, он сразу же вскочил на ноги.       Син продолжал стоять в отдалении. Его взгляд, скользящий от одного трупа ребёнка к другому, казался пустым. Внезапно эрд присел возле одного из мёртвых и, ощупав его запястье когтями, прикусил собственные губы острыми клыками — по подбородку правителя брызнула чёрная кровь.       Нуска с изумлением наблюдал, как правитель нежно, как родитель, прикрыл веки мёртвому мальчику, а затем прошёлся по выеденной ядом земле, закрыв глаза каждому убитому маленькому всаднику. Всё это время его губы быстро шевелились — кажется, он что-то шептал. Видимо, снова священные писания Скидана.       И тогда лекарь не выдержал — слёзы всё-таки брызнули из его глаз. Он смотрел на расплывающуюся фигуру эрда, склонившегося над трупом только что убитого им ребёнка, и видел, как его лицо становится всё более и более мертвенно-бледным.       — Он не хотел… он не хотел убивать их.       Нуска и сам испугался того, насколько жалко прозвучал его дрожащий голос. До боли растирая своё лицо грязным рукавом, он никак не мог остановить текущие из глаз слёзы, и лишь сильнее пачкался.       — Нуска!!! Это же ты?!       Лекаря пробрало до жил, а желудок скрутило так, что теперь он больше боялся опустошить его прямо на глазах учителя и правителя, чем боялся умереть. Стыдясь показать лицо, Нуска обеими руками прикрыл голову.       — Генерал Минхэ!!! Это вы притащили его сюда?! Это ваших рук дело?! Вы понимаете, что с того момента, как он оказался подле вас, вы несёте за него ответственность собственной жизнью?!       Сильнее всего пугало, что злость, звучавшая сейчас в голосе Сина, была куда сильнее, чем когда он разговаривал с Тиамой.       — Вы! Отвечаете за него! Своей головой! Сейчас же убраться с поля боя!       Снова хлопок. Ещё один взрыв тёмной энергии. Сильный порыв ветра просто повалил Нуску навзничь и заставил прокатиться несколько метров по земле в сторону лагеря.       Минхэ не решился отвечать. Он схватил Нуску за грудки и практически подкинул вверх, подняв на ноги, а затем силой потащил обратно к южному склону.       Над долиной собрался дождь. Туман рассеялся, посветлело. Нуска догадался, что время движется к рассвету. Пока учитель продолжал толкать его в нужную сторону, подгоняя, лекарь никак не мог перестать ломать голову над произошедшим.       «Тиама использовала маленьких детей против Сина, но зачем? Даже если они один раз проткнули его оружием дэ, Син остался в живых. Она не могла ни знать, что он так просто не умрёт и так просто не сдастся, когда от него зависит выживание всей скиданской армии. Th`are, th`are, что же не сходится?! Чего эта svishe добивалась?! Эти дети не могли расправиться с эрдом — она знала об этом! Но при этом он был единственной целью! Тогда зачем…?!»       Нуска, собрав всю оставшуюся силу в руках, отпихнул от себя Минхэ и развернулся. И увидел, как в предрассветных лучах Син стоит под медленно начавшим накрапывать дождём, задрав голову к небесам. Покопавшись за пазухой, он что-то вынул. Что-то маленькое, какой-то чёрный пузырёк.       Голову эрда венчала корона и два длинных, закрученных к концам рога. Можно было увидеть и длинные чёрные когти и выпирающие над губой клыки. Длинный тонкий змеиный хвост стелился под ногами правителя.       Он действительно… больше не походил на человека. Хоть его прекрасные серебристые доспехи переливались множеством цветов в лучах звезды, а шлем-корона придавала величия, сейчас Син внушал только страх и ужас.       Не склоняя головы, запрокинув её ещё выше, к небесам, он испил пузырёк до дна.       Могущественное тело правителя, которое не смогли пронзить вражеские штыки, в одну секунду скрючилось и пошатнулось. И уже через несколько секунд он, продолжая из последних сил вглядываться в тёмные облака, медленно повалился на спину.       Нуска не помнил, как оказался подле правителя. В его голове в этот момент стёрлось всё: и прошлое, и настоящее. Небеса перемешались с землёй, а его сущность с сущностью Сина. Ему казалось, что только что замертво без дыхания упал не эрд, а он сам.       Нуска не помнил, как лечил. Множество раз он надавливал на неподвижную грудину и припадал своими губами к ледяным губам Сина.       Не так. Он хотел целовать его не так. Он хотел оказаться подле него не так! Он хотел помогать ему совершенно не так!!! Быть рядом, не позволять ему жертвовать собой, не позволять ему жертвовать другими, — вот что он должен был делать!!!       — Не так! Не так! Не так!       Как кровавый туман душил тех хаванских мальчиков, так яд теперь душил Сина.       Нуска чувствовал себя слепым, слабым, немощным, пока бился один на один с этой мразью. Руки лекаря по локоть погрязли в крови, но Нуска снова и снова проникал всеми пальцами во вновь раскрывшиеся раны эрда.       Полил дождь. И Нуска тоже плакал, чувствуя, как тратит последние крупицы энергии, накопленной в камнях на поясе. Его же энергия была истощена уже давно.       Но когда чья-та рука коснулась спины лекаря, а он ощутил новый прилив драгоценных крупиц, Нуска с рёвом бросился в очередную схватку. И эта битва была ожесточённее боёв с дарвельцами.       До потери сознания, до последний крупицы сил в своём теле Нуска сражался: теряя сознание на секунду, он силой выдёргивал себя обратно, искусав свои щёки и язык в лоскуты.       Никогда. Нуска никогда не сражался так, как сражался сейчас за жизнь Сина.       Пустота. Всё такое серое!       Нуска не был в силах идти самостоятельно, поэтому кто-то уложил его на спину к скиру и крепко-накрепко привязал. Однако лекарь помнил, что потерял сознание только тогда, когда сердце эрда забилось снова. И только тогда, когда эрд с хрипом задышал, распахнул глаза и, увидев Нуску, промолвил:       — Мне не нужна твоя помощь. Прочь.