Рассеивая сумрак

      Огромная толпа, сотни в такт марширующих ног, бесконечное шествие сурии, медленно всползающих на холмы и спускающихся в низины. Вот что запомнил Нуска из прошедшей в пути недели. Больше никто не веселился и не смеялся — последний шанс вылезти из лодки был на том берегу, в Эрьяре. А теперь, посреди бесконечных зелёных лугов, сойти уже не удастся.       Нуска почти каждый день стирал ноги в кровь — так много они шли, от рассвета и до заката звезды. Хоть другие офицеры и путешествовали на скирах, но тоже испытывали явные неудобства — у кого болела задница, у кого спина, а у кого-то скир был настолько строптивым, что постоянно вырывал поводья, ел траву или вовсе отказывался ехать. В общем, не так уж и плоха была участь Нуски — иногда он даже позволял себе посмеяться над знатными сурии, которые кое-как от усталости держались в сёдлах и валились набок из-за сонливости под конец дня.       Оанн снова мельтешил где-то под боком — и снова умудрился втесаться в доверие не только к членам отряда, но и ко всем путешествующим. Солдаты других отрядов делились то нитками, то хворостом, а иногда и пайком, что особенно удивляло Нуску, который привык в трущобах жить впроголодь. Когда еда ограничена, она является высшей ценностью. Как этот необщительный юнец смог заполучить расположение других сурии?!       — Господин Нуска, держите левее — генерал Лофен не любит, когда кто-то марширует неровно.       — Господин Нуска, я уже узнал: воду здесь пить нельзя. Ни в коем случае не пополняйте здесь запасы. Она заражена тёмной рирской магией — двое из семнадцатого отряда еле пережили подобное питьё.       — Но… Господин Нуска, купаться здесь тоже не стоит!       Оанн вопил как никогда громко, когда Нуска вдруг решил искупаться и смыть с себя слой грязи, накопившийся за неделю путешествия. Ну, а чем плоха рирская отрава?! Не впитается же она через кожу!       Ой как Нуска пожалел об этом, когда его желудок скрутило прямо посреди ужина. Видимо, какие-то капли отравы всё-таки попали в организм лекаря, который более часа наслаждался приятным, щекочущим током вдоль позвонков во время купания, а затем более двух часов страдал посреди леса, в кустах. И радовался, что они больше не посреди пустыни.       Возвращаясь обратно в лагерь, Нуска обратил внимание на двух застывших среди деревьев сурии. От молодого человека довольно-таки разборчиво тянуло смешанной энергией, так что лекарь сразу узнал в нём Оанна. Однако привлекла внимание Нуски его спутница — земляная сурии, которая тоже, на удивление, показалась знакомой. Разглядеть лицо с такого расстояния было невозможно, но лекарь отчётливо ощутил что-то знакомое в её сильной и чистой дэ.       «Но разве я общался с кем-то из сифов, кроме Ив? Это точно не она — её я, слава, th`are, духам, уже и спиной научился чувствовать. Кто же это?»       Нуска и сам не знал, почему так долго ломал над этим голову. Разве его касается то, с кем проводит время Оанн? Может это вообще… тайная встреча? Разве молодые люди не…       Помотав головой, Нуска быстро направился по своим делам, а именно — к палатке генерала Отэна. Теперь весь лагерь стоял на ушах — особое внимание привлекла даже не драка Нуски, а то, что он… хаванец. Пускай те, с кем они объединились в Эрьяре, и слышали о придворном лекаре и не имели никаких претензий к его происхождению, но войско Арценты, к которому Нуска до сих пор имел прямое отношение, взбунтовалось. Другие офицеры считали это грубым нарушением порядков, а некоторые и вовсе говорили про предательство, нарушение правил и устоев, а значит… Нуску ждало наказание.       Теперь это был не просто корпус из тысячи арцентов. Это была целая армия из четырех тысяч человек. Яркие огни усеяли необъятные поля — солдаты уже тушили костры и отправлялись на боковую. Бесконечное тёмное небо и звёзды освещали тысячи разноцветных палаток — к красным постройкам прибавились синие, зелёные, несколько серых и белых.       «Карборцы обещали прислать подкрепление позже. Придёт ли на передовую Хайя? Его приспособления способны выиграть нам войну. А хаванцы?..»       Нуска так ничего и не знал о происходящем в Хаване. Последнее, что он видел, — это разорённый город мёртвых, и чувствовал не чистую энергию жизни, а смрад медленно гниющих тел.       Сколько хаванцев осталось в Скидане? И сколькие из них способны лечить и сражаться?       Эти мысли так сильно мучили Нуску, что он, не предупредив о своём приходе, просто сразу шмыгнул в палатку генерала. И, кажется, зря. Потому что тут же столкнулся нос к носу с выходящим из неё Леми.       Его светлые русые волосы были собраны в тугой высокий хвост. Сине-серые одежды сидели безукоризненно — плащ со знаменем Фасида, украшенные кисточками наплечники. Офицерский жетон на груди сверкал так же ярко, как и раньше, но на всякий случай Нуска скользнул по нему взглядом, чтобы запомнить.       «Двадцать третий отряд. Лучше ни с кем из них не иметь дела».       — Молодые господа, только не здесь… — услышал Нуска откуда-то из глубины палатки низкий голос Отэна.       Лекарь и не сразу понял, в чём дело. Но когда светлая энергия схлестнулась прямо в воздухе с энергией воды, то догадался, что им с Леми было достаточно просто оказаться рядом, чтобы вступить в безмолвную схватку. Капли воды уже танцевали вокруг фасидца, его лицо выглядело напряжённым и сосредоточенным. Только Нуска лишь усмехнулся:       — Я уже побил тебя разок. Думаю, мне пока хватит.       Хлопнув бывшего товарища по плечу, лекарь прошёл мимо него. Успел лишь отметить, что, видимо, хаванцы в их армии всё-таки есть. Ведь те побои, которые Нуска оставил Леми, в лучшем случае сошли бы через несколько недель, а уже сегодня от них не осталось и следа.       Фасидец быстрым шагом удалился, не удостоив бывшего соученика ответом.       — Офицер Нуска… — устало проговорил генерал и покачал головой. — Вот мы и снова встретились. Решил-таки вступить в бой? Да ещё и до прибытия на границу?       Кажется, Отэн уже готовился ко сну, а потому его парадный плащ и сверкающая броня покоились на матраце, а один солдат со всем старанием натирал переливающийся золотом металл. Нуска обвёл взглядом палатку и тут же уставился во все глаза на высокого мускулистого генерала.       — Генерал Отэн, я приношу извинения. Между мной и Ле… Офицером Леми имеются давние разногласия. И на том празднике…       — Офицер Леми уже рассказал, что виновником драки можно считать его. Но Нуска… Может, дождёшься другого формирования? Не слишком ли необдуманно ты выбираешь себе врагов? — даже несколько взволнованно поинтересовался генерал и плюхнулся прямо на пол, за низенький столик. Только на этот раз Нуска остался стоять на правах провинившегося, а не сел рядом. — Ох, Нуска, Нуска. Я слышал, что ты любишь влезать в неприятности… Ты единственный офицер из моего корпуса, который уже во второй раз посещает мою палатку. И что же я вижу?       Нуска со вздохом опустил голову в ожидании взбучки. Он не раз проходил через это в школе — теперь его наверняка ждёт наказание. Но генерал почему-то молчал, словно выжидал. И тогда лекарь всё же решился поднять взгляд и заглянуть в тёмные глаза арцента.       — Нуска, — медленно и с расстановкой проговорил генерал, качая головой. Его взгляд был прикован к лекарю и прожигал насквозь. — Ты словно подбрасываешь брёвен в огонь — и он разгорается всё больше и больше, но этот костёр…       — … предназначается мне? — закончил Нуска, припомнив старую арцентскую поговорку.       Отэн покачал головой и махнул рукой.       — Иди к своему отряду. У офицера Леми не осталось никаких претензий, а вот с тем, что ты обманул военное командование и втесался в ряды арцентов… Будет разбираться главнокомандующий завтра.       — Главнокомандующий? — переспросил Нуска и нахмурился. Его уже терзали смутные сомнения, ведь…       — Верно. Главнокомандующая Вильна Ариера. Я подчиняюсь напрямую ей, а, следовательно, ты тоже.       На следующий день в ярких лучах звезды четыре тысячи солдат втекли в армию главнокомандующей Вильны, второй помощницы эрда Скидана. Дело оставалось за малым — всего несколько дней и десятитысячная армия уже достигнет линии фронта. Нуска не чувствовал себя никак — лишь маленькой каплей, одним из миллиона муравьев, медленно и упорно взбирающихся на муравейник. Кто он такой среди тысяч таких же солдат? Пускай в армии и оставались новобранцы, но…       — Офицер Нуска, просят пропустить следующий за нами отряд. Офицер, руководящий им, ветеран Континентальной войны и… — начал было объяснять Оанн, но Нуска только понимающе кивнул и отошёл в сторону, а за ним — и его малочисленный отряд, который так и не пополнился новыми солдатами.       Мимо проскакал статный карборец лет сорока с хмурым и серьёзным лицом. Чем-то он напоминал Отэна: тот же блёклый огонь в глазах, предсказывающий жестокую битву. Карборец остановил свой взгляд на Нуске лишь на секунду, но лекарю хватило и этого, чтобы застыть на месте и ощутить слабость в ногах.       Сотни людей вокруг шли, переговариваясь и перекрикиваясь. Звук их шагов, топот копыт и скрип повозок смешались в один непрекращающийся шум. На самом деле Нуска уже очень долгое время чувствовал себя не в своей тарелке и…       Чья-та рука накрыла плечо лекаря. Тепло распространилось по телу, а странный сладковатый запах ударил в ноздри. Нуска рывком развернулся и встретился взглядом с Оанном, с немым удивлением вглядываясь в взволнованное лицо юнца.       — Оаннес, ты…       — На вас мой навык не действует, офицер Нуска. И я бы не посмел, — легко улыбнулся юноша, который сейчас выглядел как никогда прекрасно — он словно источал манящий свет. Его простые солдатские одежды теперь были чёрными — он больше не относил себя ни к арцентам, ни к фасидцам. — Но он поможет вам отвлечься.       Нуска припомнил, что последние дни и спал спокойнее обычного, и его стали реже мучать различные видения. Возможно, кто-то другой просто поблагодарил бы преданного подчинённого, но…       Нуска, смахнув руку со своего плеча, уставился на Оанна с невиданной ранее злобой.       — Если ты ещё хоть раз используешь на мне навык без дозволения, то я буду расценивать это наравне с поднятым на меня мечом.       Глаза Оанна расширились — из изворотливого и толкового солдата он вновь превратился в нелепого мальчишку. Всего одна фраза лекаря заставила его скрючиться и поморщиться, словно ему нанесли удар по лицу.       Внезапно в разговор вмешалась Варла. Выскочив из-за спины Нуски, она обняла Оанна за плечи.       — Эй, офицер Нуска! Просили не обижать малыша, а сами-то! Неужто он сделал что-то настолько непростительное, чтобы говорить с ним так?       Густые брови арцентки взметнулись вверх. А Нуска в ответ только нахмурился, вглядываясь в загоревшее, почти что золотистое лицо своей подчинённой.       — Это… наше с ним дело, — коротко ответил лекарь, а затем отвернулся и быстрым шагом направился вперёд.       Ойми, которая сегодня управляла повозкой, тут же покатила следом, но, проезжая мимо Варлы, проговорила:       — Кажется, офицер Нуска сегодня снова не в духе, да?       — Да куда ему… Даже Оанну досталось.       Вторая повозка, которой управлял Гард, направилась по пятам за повозкой Ойми. Однако и этот арцент не удержался от комментария:       — Разве офицер Нуска не пуще других мечтал попасть на поле битвы? Что ж он всё бросается на нас как злая собака?       — Нет, офицер Нуска просто… — начал было Оанн, но тоже замолчал.       И Нуска был ему благодарен. Сегодня они оба уберегли секреты друг друга, ведь лекарь уже примерно догадывался о природе особого навыка Оанна, а Оанн же наверняка знал причину, по которой лекарь так отчаянно рвался в бой.       На фоне кроваво-красного закатного неба отчётливо вырисовывалась фигура в одеяниях того же пугающего цвета. Необъятные поля уходили вдаль, тонули в красном свечении, пока главнокомандующая Вильна упрямо скакала на гнедом скире против марширующей многотысячной армии. И Нуска знал, кого она искала.       Виляя меж рядов фомирования, Вильна быстро приближалась. Нуска даже не успел как следует запаниковать, прежде чем кто-то впереди выкрикнул:       — Четвёртый отряд? А… Двумя рядами далее…       Желание прятаться и бежать при приближении опасности так просто не вытравить из сердца отщепенца. Нуска инстинктивно дёрнулся, но кое-как устоял на месте, продолжая плавно двигаться вперёд в строю. Если он хочет попасть на границу, то обязан пройти через это испытание.       — Главнокомандующий!..       — Вторая помощница Вильна…       — Что же…       — Разве она не следует в первых рядах и…       Вокруг зашумели простые солдаты, для которых появление такой значимой персоны было необыкновенным событием. Энергия Вильны сейчас действительно была сильна — Нуска поджилками чувствовал, как она приближается, расталкивая особо нерасторопных солдат, не успевших выскользнуть из-под копыт скира.       Энергия окружающих сурии и без того круглые сутки давила на виски, а приближение сильной арцентки вызвало у Нуски головную боль. При появлении Вильны в поле зрения лекарь уже походил на ощетинившегося кота, готового располосовать когтями лицо неприятеля.       Вильна же не спешила атаковать. Она замедлила ход, стоило ей разглядеть небольшой отряд Нуски, а затем медленно подъехала ближе, остановив поджарого зверя ровно перед носом лекаря, преграждая путь.       — Офицер Нуска, вы поедете со мной, — вдруг с холодной яростью в голосе отозвалась она и вскинула подбородок вверх.       Нуска лишь ненадолго задержался взглядом на парадных военных одеяниях: сверкающая золотом броня прикрывала торс, длинные и острые пластины — плечи. Яркие и плотные красные одежды скрывали остальные части тела, а длинный кровавый плащ за спиной арцентки развевался, стелясь по спине ездового зверя. Длинные волосы Вильны были собраны в тугой конский хвост, как у большинства аристократов в числе войск, а витиеватый остроконечный шлем прикрывал щёки и лоб, оставляя открытыми лишь центральную часть лица. Сейчас Вильна выглядела как воинственный великий дух, готовый сжечь дотла противника, вставшего у неё на пути.       И разве Нуска в своих грязных одеяниях, порванных сапогах и разодранном плаще мог сказать ей хоть слово против? Отказаться, закатить глаза и во всеуслышание назвать её…       — Th`are, — не раздумывая в ту же секунду громко и отчётливо выругался Нуска. — Никуда я не поеду. Я не могу бросить свой отряд.       Конечно, Нуска мог. Даже болтаясь на виселице, он бы перед смертью умудрился плюнуть так точно, чтобы арцентка ещё долгое время оттирала глаза от его смачного плевка.       — Это приказ, офицер Нуска. Если ты хочешь, чтобы твой отряд остался при тебе и… — Вильна скосила взгляд и даже поморщилась, оглядев Оанна с ног до головы. — ... некоторые из его членов не отправились пешком до Арценты прямо сейчас.       — Th`are, как будто сюда мы шли не пешком! Вечно знатные…! — подавив очередное ругательство, выкрикнул Нуска, но замолчал, скрежетая зубами. Он не мог подвести своих подчинённых, но… Яркое воспоминание о том, как его когда-то вынудили покинуть Эрьяру, сейчас стояло перед глазами. Лекарь думал, что давно позабыл о том случае, но надменное, чрезмерно высокомерное выражение лица Вильны заставило его окунуться в прошлое.       — То, что офицер Нуска шёл от самой Арценты сюда пешком — лишь его проблема. Научиться верховой езде за год смог бы любой деревенский дурак, — ядовито отозвалась Вильна, а затем подъехала ближе и свесилась из седла. Её рука грубо легла на плащ Нуски — арцентка подтащила упирающегося лекаря прямо к скиру. В глазах Вильны плясал опасный огонёк.       — Сейчас же забирайся на скира. Ты должен понести наказание. И твоя судьба, и судьба твоего отряда всё ещё не решены. Так что если не хочешь…       — Да лучше я отправлюсь под трибунал, чем сяду с тобой на одного скира! — выплюнул со всей накопившейся за год злобой Нуска. Он терпел эту женщину слишком долго: её глупость, её высокомерие, её нетерпимость.       Вильна молчала, но её брови уже вырисовывали глубокую впадину над переносицей. Видимо, втаскивать офицеров в седла насильно не было принято в армии. Вот уж радость!       Однако, кажется, вторая помощница тоже успела малость поумнеть за год. Вскинув голову вверх, она многозначительно проговорила:       — Разговор касается не только тебя, офицер Нуска. Если ты хотел бы увидеться с высшим сурии, то сначала должен ответить за свои проступки. Но если ты так жаждешь попасть под военный трибунал и оказаться заточённым в одной из крепостей по дороге на север, то не смею тебя отговаривать.       Внезапно вперёд вышел Оанн. Он выглядел не менее напуганным, чем и другие члены четвертого отряда, но он был единственным, кто решился вмешаться. Не сводя глаз с Вильны, которая всё ещё обводила высокомерным взглядом солдат, он проговорил:       — Господин Нуска, езжайте. Возможно, это ваш шанс.       Нуска прекрасно знал об этом и без Оанна. Но слова полукровки словно сняли пелену с его глаз: что бы он сейчас ни делал и ни говорил, то результат будет один — заключение под стражу и насильное перемещение в стан мерзкой главнокомандующей.       И Нуска, будучи хоть и незначительным, слишком молодым и не очень способным, но всё-таки офицером, всё равно хотел получить немного уважения в свою сторону.       — Главнокомандующая Вильна, у вас два варианта. Либо вы волочите моё тело вслед за скиром по всему полю вплоть до крепости на границе, либо просите меня поехать вместе по-человечески. Я, как никак, офицер, даже не солдат. И, если вы будете унижать меня перед солдатами, то как я буду выглядеть в их глазах? Стоит ли им думать, что они могут ни во что не ставить своих офицеров, а заодно и их приказы?       Вильна явно напряглась и вытянулась в седле. Её глаза округлились — кажется, она не ожидала от этого случайно добившегося положения нищего столь разумных речей.       «Может, я и молод, неопытен и многого не знаю. Но я не глуп, Вильна. И уж куда умнее тебя», — довольно высокомерно заключил про себя Нуска.       Лекарь стоял и смотрел на арцентку снизу вверх. Её ярко-красный плащ развевался, а доспехи переливались от падающих из-за облаков лучей звезды. Осанка выдавала её знатное происхождение, а сильная дэ мутила разум, но Нуска стоял перед ней, вскинув вверх голову. И его спина, и плечи вырисовывали ровную и горделивую линию. Лёгкие красные одежды, которые Нуска так и не сменил, сидели плотно и подчёркивали подтянутое и закалившееся в пути молодое тело. Золотистые глаза лекаря блестели ярко — теперь он может не только поносить словами своих недоброжелателей, он может и ответить им так, что они проглотят язык.       — Лекарь… Офицер Нуска. Прошу вас проследовать со мной на северную границу для подробного изучения касающегося вас дела, — процедила Вильна в ответ таким тоном, будто это Нуска отчитал её и был вышестоящим, а не наоборот.       «А ведь сработало!» — с изумлением думал Нуска, взбираясь на высокого и стройного зверя арцентки. Оанн и Варла подпихнули его со спины и помогли устроиться на задней луке. Сидеть было особенно неприятно и больно, а как только скир сдвинулся с места и понёс, то Нуска смог удержаться, лишь вцепившись в бьющий по лицу плащ Вильны.       На протяжении всего пути то Нуска пытался уронить вторую помощницу из седла, то она его, но когда в эту импровизационную войну подключился и сам скир, который уже долгое время громко фыркал и пускал пену, то двум бойцам пришлось сдаться и отдаться на милость травоядного. Уж если он откажется их вести и выбросит из седла, то лицо потеряют оба.       Нуска смутно себе представлял, куда его везут и зачем. Он в любом случае достиг бы границы к завтрашнему утру — так к чему эта срочность? Неужели его…       — Не мечтай встретиться с эрдом. Ни один здравомыслящий помощник не пустит тебя на поле боя, — в какой-то момент прошипела Вильна под нос, силясь управиться со скиром, который то и дело хотел раскроить пару тройку черепов мелькающих под ногами солдат.       Так разбились все надежды Нуски на быстрое воссоединение с эрдом. И, когда уже настал вечер, а они все неслись по бесконечным лугам между такого же бесконечного строя солдат, медленно растаяли и его мечты о теплом ужине и мягком матраце.       Болело всё, но сильнее остального — пятая точка. Нуска не чувствовал её уже несколько часов. Плащ Вильны, за который он так старательно цеплялся, был измят, но не порван. Вот она — одежда аристократов!       Стемнело, а они свернули по вытоптанной тысячами ног тропинке на северо-запад. Нуска нахмурился, но решил особо не возникать — не дай духи его тут и выбросят на съедение диким зверям. Хотя какие дикие звери? Провизию они с собой несли не просто так — вся живность на несколько километров вокруг попряталась, слыша ежедневный непрекращающийся шум, поступь тысяч сапог и топот сотен копыт.       Небо стремительно темнело, а Вильна решила сбавить шаг — теперь скир рысил, высоко вскидывая длинные ноги. Нуска сначала не понял, что же переменилось, но возрастающая боль в висках и удушающая тёмная дэ с каждой минутой усиливались, преумножая страдания лекаря во много раз.       Когда они в очередной раз свернули, а небольшая лысая чаща скрылась за спиной, впереди стелились лишь пустые холмы с вытоптанной травой. Не осталось на этих низких, плавно возвышающихся холмах ни одного зеленого участка — лишь голая выжженная земля, усеянная переломанным оружием, трупами и их частями.       Это было место битвы. Уже прошедшей битвы, совсем недавней. Густой смрад крови и медленно разлагающегося мяса заполнял собой пустынную местность. Не было ни падальщиков, ни голодных птиц — ни одно животное не тронуло десятки безжизненных и изувеченных трупов, потому что тёмная дэ полотном застилала собой всё.       — Слезай, — приказала тихо Вильна.       А Нуска и не был против — слишком сильна была боль после неудобной поездки.       Они спешились. Скиры хоть и казались строптивыми животными, но обыкновенно хозяев своих не покидали — не сдерживаемый никем и ничем зверь просто стоял и рыл копытом землю, от недовольства раздувая ноздри, нюхал. Наполненное земляной дэ создание ощущало опасность, но не видело его источника — а потому оставалось настороже, ожидая внезапного нападения.       Страшнее всего был этот закат. Забрезжил свет, лучи столкнулись с горизонтом, медленно прикрывшим краешек заходящей звезды. Озарив месиво из разобранных на конечности трупов в красный, звезда спешила как можно скорее спрятаться в верхушках деревьев.       Нуска медленно перевёл взгляд на лицо главнокомандующей. Возможно, она хотела показать ему именно это — утопающие в кровавом свете трупы. Вопрос лишь в том… зачем? Лекарю не впервой было видеть смерть. Оторванные руки и ноги, искорёженные от боли лица мертвецов. На секунду, возможно, дыхание в груди и перехватило. Быть может, на минуту или больше, пропал и голос.       Вильна заговорила:       — Северо-западная граница. Войска противника дошли сюда. Более двухсот скиданцев умерли… Умерли просто так. Но Син прибыл сюда и не позволил чужим войскам двигаться вглубь наших земель. Теперь каждый из них погребен здесь, на полях смерти. И теперь здесь не менее тысячи мертвецов.       — И… зачем мы здесь? — не выдержал Нуска.       — Зачем, спрашиваешь?! — вдруг вспылила арцентка, а затем развернулась к Нуске, прожигая его взглядом. — Затем! Чтобы ты понимал, куда направляешься и что может случиться, потому…       — Я прекрасно представляю себе, что может случиться. И догадываюсь, что на войне без опытного лекаря не обойтись. Разве я не прав? — спокойно отозвался Нуска.       Лицо Вильны выглядело непривычно суровым и истощённым. Округлое лицо, что делало её женственной, осунулось, — теперь отличить её от мужчины было невозможно, как и заметить женскую фигуру под тяжелыми латами и плащом.       — Нуска. Я не столько боюсь за тебя. Я боюсь за людей, которые будут под твоим началом, боюсь за твоё влияние на войско в целом и… — она медленно перевела взгляд на усеянное телами побоище впереди — в её руках внезапно появился тяжелый длинный меч, переливающий чёрным. — За Сина. Только мы с тобой на всём континенте знаем, что Син — не высший сурии эрд Скидана, а, в первую очередь, человек. И человек, переломанный целиком тысячи раз, человек, насильно собравший себя заново, чтобы вести нас вперёд. Но ты ведь понимаешь, Нуска, что малейшая рана — и он развалится на части. И, возможно, уже не сумеет себя собрать. Не теперь. Никогда.       Что-то внутри Нуски дрогнуло от этих слов, ведь он знал, что это чистая правда. Вильну не заботил ни Нуска, ни его жалкая жизнь нищего отброса. Она всегда смотрела правителю в спину — и защищала её всеми доступными способами.       О том же мечтал и Нуска. И то же сделать не смел и не мог.       Вильна, главнокомандующая скиданского войска, вскинула меч — и под ним родилось пламя. Занося оружие, она хмурилась, как и всегда, перенося вес с ноги на ногу, — скалилась, как животное. Двуручный меч остриём ударил об землю и раздался взрыв — Нуска успел лишь прикрыть глаза от летящей в глаза пыли. Кострище разрослось от места, где они стояли, дальше, длинной полосой разбредаясь по полям смерти. И каждый труп, медленно охваченный огнём, начал таять, будто его и не было.       — Я пришла сюда не ради тебя, офицер Нуска. Это было задание от самого Сина Рирьярда — похоронить тела, наши и чужие. Так что обратно в строй будешь возвращаться пешком — как ты знаешь, скир неспособен нести больше одного всадника на протяжении долгого времени.       Вильна вновь довольно ухмылялась. Всю округу объяло огнём, а языки пламени танцевали в отражении её глаз. Видимо, огонь действительно придавал арцентам сил. Главнокомандующая уже забиралась верхом и собирала в руках поводья. Чего не скажешь о Нуске, который стоял на фоне медленно расцветающего красным пламени, совершенно потерянный и одинокий.       Вновь брести в одиночку, вновь искать, вновь бессмысленно надеяться.       Что же, если не он, оборванец Нуска из трущоб, то никто с этим не справится. Ведь он всю жизнь бессмысленно брёл и бессмысленно искал, пока не наткнулся на Сина. И только тогда он научился бессмысленно надеяться.       На самое лучшее.